И до самого города никто больше не проронил ни слова. На бульваре мне приказали остановиться у дома судьи Хэппингтона, а потом ехать к вам с поручением, Мэл. Вот и все, а теперь я бы охотно глотнул еще немного виски — такую прогулку забудешь не скоро…
Рассказ капитана выслушали в полном молчании, никто не издал ни звука. Застывший в кресле Мэл Войддинг казался ледяным изваянием. Только конвульсивно сжатые челюсти выдавали клокотавшее внутри бешенство. Чак, побледнев чуть больше обычного, наблюдал за реакцией главаря. Моска, видно, с большим трудом сдерживал распиравший его поток слов. А двое убийц инстинктивно вытащили револьверы и стали вертеть их в руках.
— Берт всегда был тщеславным болваном, — прошипел наконец Войддинг. — Самое время дать ему такой урок, чтобы навсегда запомнил… Этот кретин хочет войны? Он ее получит! Вы, конечно, не знаете, где они решили засесть, уехав от судьи?
— Нет.
— Но у вас в подчинении столько ищеек, что вы, наверное, без труда засечете их нору?
— Несомненно.
— Отлично. Немедленно принимайтесь за дело, и, как только мы узнаем, где сидят эти стервятники, поедем устраивать им прием туда, раз уж они пренебрегли нашим гостеприимством… Но на сей раз прихватим с собой не виски и не шампанское!
Алландэйл захохотал. Мысль о предстоящей резне всегда приводила его в восторг. Зато Моску такая перспектива радовала гораздо меньше.
— Что до судьи Хэппингтона, — продолжал Войддинг, — он тоже явно заслуживает урока… и окончательного расчета. Пускай Берт и его убийцы полюбуются, как мы поступаем с предателями… Кстати, о предательстве, Тед… Вы, кажется, упомянули, будто Берт связался с кем-то из наших?
— Да.
— Жаль, что он не назвал вам имя…
Войддинг обвел ледяным взглядом всех, сидевших в комнате.
— Значит, среди вас завелась паршивая овца… Так пусть этот сукин сын поостережется — узнаю, кто он такой, легкой смерти пусть не ждет… А лучше всего — сразу признаться и попросить прощения. Нас не так уж много, чтобы позволить себе роскошь пускать кого-то в расход без крайней нужды… Так что я готов дать ему возможность искупить вину. А теперь возвращайтесь по домам и держитесь начеку. С этой минуты мы все в смертельной опасности. Помните, вопрос стоит так: либо ты убьешь, либо — тебя. Стало быть, пока мы не решим свои собственные дела, обывателей Стоктона придется оставить в покое… Ясно? Спокойной ночи. А вы, Тед, задержитесь, пожалуйста, еще на минутку.
Оставшись наедине с капитаном, Мэл откупорил бутылку шампанского.
— Вы умнее, чем все мои остолопы, Мелфорд… Поэтому я хочу знать ваше мнение о Берте и остальных.
— Придется действовать очень быстро.
— Я тоже так думаю. Вы остаетесь с нами, Тед?
— А разве у меня есть другой выход?
— Может, и есть, но я вам не советую им пользоваться… У вас есть жена и еще одна дочь… Было бы крайне неприятно, случись с ними какая беда… например, вроде той, что ждет судью Хэппингтона…
— А что вы собираетесь с ним сделать?
— Вас так мучает любопытство?
— Вы правы. В конце концов, лучше мне ничего не знать.
— Вот это мудрое решение… Расскажите мне о Берте и его ребятах.
— Сразу видно, что у вашего братца не в порядке нервы… Похоже, он готов устраивать пальбу по любому поводу, направо и налево… Очень опасный тип, тем более что реакции его совершенно непредсказуемы…
— Верно. Тут надо успеть выстрелить первым.
— Несомненно. Тони Альтамиро — тоже явно не сахар. Маленький тощий мексиканец с кошачьими повадками. По-моему, он всегда не прочь поиграть ножичком и особенно любит тихонько подкрадываться сзади. Что до Сэма Мервейна, то это типичный убийца — крепкий, хладнокровный и совершенно невозмутимый. Так что, если хотите знать мое мнение, это крайне опасная банда.
— Тем больше у нас оснований напасть первыми. Те, кто слишком уверен в собственном превосходстве, всегда теряются, если противник, который, по их расчетам, должен помирать со страху, неожиданно наносит удар.
— Правильно.
— Как только вы разыщете гнездо наших птичек, мы живенько его очистим. А пока скажите, кто, по-вашему, нас предает?
— Трудно сказать… вы знаете свою команду лучше, чем я, Мэл.
— И это говорите вы? Да разве таких ребят можно толком узнать? Впрочем, не думаю, чтобы это мог быть Сирвел или Уингфилд. Во-первых, они ничего толком не знали о Берте, а во-вторых, это обычные наемники, неспособные размышлять и заглядывать в будущее. Такие люди — своего рода фаталисты. Наконец, они не приучены действовать самостоятельно. Так что Эл и Брайан могут лишь выполнять приказы, ни на что другое они не годятся.
— В таком случае, остаются только Чак и Макс?
— Да, Чак и Макс. И не стану от вас скрывать, Тед, что наиболее подозрительным мне кажется Моска. Алландэйл тщеславен до предела, но зато без комплексов. Не представляю, чтобы он мог предложить услуги парню, о котором, в сущности, ничего не слыхал. Чак считает, что это его должны уламывать. Ясно, что за фрукт? Психология «звезды», уверенной в собственной неотразимости. А вот Моска намного умнее…
— И, стало быть, опаснее?
— Бесспорно… Во-первых, не надо забывать об убийстве Тоналы, с которым еще далеко не все ясно… и я всерьез подозреваю, что это работа Макса… А потом, смерть Пэ-Пэ, похоже, окончательно лишила его рассудка… Он никак не может простить, что мы убрали эту болтунью, и я нисколько не удивлюсь, если Моска попытается нам напакостить… Придется не спускать с него глаз и при первом же подозрительном шаге отправить следом за его разлюбезной Пэ-Пэ.
— Ну, очень-то торопиться тоже не стоит.
— Я никогда не делаю поспешных шагов, Тед, разве что у меня нет другого выхода.
Мелфорд и Войддинг допили шампанское за победу над Бертом и его приспешниками и за поимку изменника, готового нанести удар в спину.
Если Чак Алландэйл быстро утешился и забыл о Пирл Грефтон, тем более что череда более важных событий не позволила ему ни выслеживать беглянку, ни даже предупредить своих нью-йоркских приятелей, то Максу Моске никак не удавалось выбросить из головы убийство Пэ-Пэ. Зная настоящее имя своей подруги, он с особой нежностью повторял про себя: «Гертруда, Гертруда…», и на глазах у этого закоренелого бандита выступали слезы. Если бы только он мог точно узнать правду! Пусть это будет его последним хорошим поступком в жизни, но уж он постарается прикончить убийцу Пэ-Пэ! Сам Моска никогда не убивал женщин. Скорее всего, такой сентиментальностью он был обязан итальянской крови предков, но, как бы то ни было, Макс свято чтил традиции. Ему хотелось напиться и обо всем забыть, но сейчас расслабляться явно не следовало. Нет, лучше подождать и хорошенько выпить потом, когда пока не известный ему враг последует за Гертрудой… Перед сном Моска тщательно почистил и смазал пистолет.
Чак, считавший себя непобедимым, отправился в «Копакабана». Весь вечер он пьянствовал и танцевал, но все же почти не отводил глаз от двери, в любую минуту готовясь увидеть Берта и его убийц. Время от времени Чак машинально проверял, легко ли револьвер ходит в кобуре. Алландэйл презирал весь мир. Бросить Войддинга ради его брата ему не приходило в голову, но Чак был бы не прочь, прикончив Мэла, занять место Берта.
Эл Сервил и Брайан Уингфилд, близнецы по преступлению, в точности выполнили совет главаря банды. Оба жили в «Эксцельсиоре», в комнате, ведущей в апартаменты Войддинга. Они приказали принести ужин наверх и заперлись у себя, потом сыграли партию в крэпс и улеглись спать, не забыв сунуть под подушки револьверы. Для них все было просто и ясно: или они прикончат Берта и его ребят, или те прикончат их. Сирвел и Уингфилд не испытывали ни страха, ни нетерпения. За долгие годы положение «либо — либо» стало настолько привычным, что уже ни капельки не волновало.
Мэл попытался отвлечься, разглядывая любимых бабочек, но, вопреки ожиданиям, не получил ни малейшего удовольствия и раздраженно убрал ящики с чешуекрылыми обратно в шкаф. От реальности никуда не уйдешь: подлый братец покушается на его жизнь. Счастье еще, что у Мэла есть Тед Мелфорд. С помощью полиции он быстро обнаружит вражье логово, и тогда Мэл посмеется… Ради такого случая он даже решил лично принять участие в облаве.
По дороге домой Тед заехал в больницу. Морин добилась разрешения дежурить у мужа круглые сутки.
— Как вы себя чувствуете, Пат?
— Через пару дней вернусь домой. Моя ирландская башка оказалась на диво крепкой.
— Очень рад за вас, старина.
— Спасибо, — сухо проговорил О'Мэхори, и в его тоне не чувствовалось ни тени признательности.
— Пат, у меня для вас очень хорошая новость…
— Да?
— Вас назначают капитаном.
— Капитаном? А… как же вы?
— Я подаю мэру прошение.
— Вот как…
Ирландец не мог найти слов. К Мелфорду подошла Морин.
— Мэри знает?
— Нет еще…
— И что же с вами со всеми станет?
— Понятия не имею, но тем и должно было кончиться, не правда ли? Из вас получится хороший капитан полиции, Пат.
— Я бы предпочел получить назначение иначе.
— Пусть мысль о грядущем повышении навевает вам приятные сны. Завтра я приду вас навестить.
Когда шаги Мелфорда затихли в глубине коридора, Морин не без ехидства спросила:
— Ну что, доволен?
— Не особенно…
— А разве не ты уже давно только и твердишь, что Теда надо выгнать из полиции?
— Так-то оно так… Но теперь мне довольно неловко…
— Уж не становишься ли ты деликатным, Пат О'Мэхори?
— Ты как будто сердишься на меня за это повышение, о котором я и не думал просить!
— Я сержусь за то, что ты поешь в один голос со всеми… Послушать вас, так во всем Стоктоне не найдется большего негодяя, чем Тед Мелфорд!
— Я по-прежнему в этом уверен.
— А я — нет!
— Но ведь даже его жена…
— Это доказывает лишь, что можно долгие годы прожить бок о бок, так и не узнав друг друга!
— Не понимаю, почему ты его защищаешь с такой страстью!
— Точно так же, как я не могу понять твоего ожесточения. Ты подумал, в каком положении окажутся Мэри и Джойс?
— Тед получил от Мэла Войддинга достаточно долларов, чтобы как-нибудь выкрутиться.
— Противно слушать… И как ты только можешь так забрасывать грязью человека, который был твоим другом и которому ты всем обязан?
— Не могу же я из-за этого оправдывать его нынешние подлости? Слушай, Морин, ты ведь знаешь, как близки были Теренс Кэмден и Тед? Так вот, пойми: если уж мэру пришлось требовать отставки Мелфорда, значит, он не мог поступить иначе.
Немного поколебавшись, Морин кивнула.
— Ты наверняка прав, но, когда Мелфорды уедут из Стоктона, наша жизнь очень изменится.
Тед думал, что домашние уже спят, и, заметив в окнах свет, немало удивился. Войдя в столовую, он увидел, что Мэри несет из кухни чашку чаю. Ни слова не говоря, она прошла мимо мужа и исчезла в комнате Джойс.
— Что случилось, Мэри? — спросил Тед, когда она вернулась.
— Джойс…
— Она заболела?
— Нет, очень утомлена…
Мелфорд хотел было пойти к дочери, но жена преградила дорогу.
— Нет, тебе лучше туда не ходить…
— Почему?
Мэри ответила не сразу, но потом вдруг решилась:
— Боюсь, сейчас твое появление не пойдет ей на пользу, скорее наоборот.
— Мое появление? Но разве я не отец Джойс?
— Вот именно… Лучше девочке об этом забыть хотя бы до завтрашнего утра… Ей надо поспать… Не волнуйся, опасности никакой, просто разошлись нервы.
— Это из-за меня?
Мэри опустила голову.
— Да, из-за тебя.
Она ушла на кухню, а Тед устало опустился в кресло. Ему было тяжело, невыносимо тяжело… родная дочь… жена… а всего несколько минут назад — Пат… Вот только одна Морин… странные вещи бывают на свете… Вернувшись в столовую, Мэри вдруг заметила, как резко постарел ее муж. И неожиданно ей стало жаль Теда. Мэри подошла и положила руку ему на плечо. Капитан поднял измученные глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Рассказ капитана выслушали в полном молчании, никто не издал ни звука. Застывший в кресле Мэл Войддинг казался ледяным изваянием. Только конвульсивно сжатые челюсти выдавали клокотавшее внутри бешенство. Чак, побледнев чуть больше обычного, наблюдал за реакцией главаря. Моска, видно, с большим трудом сдерживал распиравший его поток слов. А двое убийц инстинктивно вытащили револьверы и стали вертеть их в руках.
— Берт всегда был тщеславным болваном, — прошипел наконец Войддинг. — Самое время дать ему такой урок, чтобы навсегда запомнил… Этот кретин хочет войны? Он ее получит! Вы, конечно, не знаете, где они решили засесть, уехав от судьи?
— Нет.
— Но у вас в подчинении столько ищеек, что вы, наверное, без труда засечете их нору?
— Несомненно.
— Отлично. Немедленно принимайтесь за дело, и, как только мы узнаем, где сидят эти стервятники, поедем устраивать им прием туда, раз уж они пренебрегли нашим гостеприимством… Но на сей раз прихватим с собой не виски и не шампанское!
Алландэйл захохотал. Мысль о предстоящей резне всегда приводила его в восторг. Зато Моску такая перспектива радовала гораздо меньше.
— Что до судьи Хэппингтона, — продолжал Войддинг, — он тоже явно заслуживает урока… и окончательного расчета. Пускай Берт и его убийцы полюбуются, как мы поступаем с предателями… Кстати, о предательстве, Тед… Вы, кажется, упомянули, будто Берт связался с кем-то из наших?
— Да.
— Жаль, что он не назвал вам имя…
Войддинг обвел ледяным взглядом всех, сидевших в комнате.
— Значит, среди вас завелась паршивая овца… Так пусть этот сукин сын поостережется — узнаю, кто он такой, легкой смерти пусть не ждет… А лучше всего — сразу признаться и попросить прощения. Нас не так уж много, чтобы позволить себе роскошь пускать кого-то в расход без крайней нужды… Так что я готов дать ему возможность искупить вину. А теперь возвращайтесь по домам и держитесь начеку. С этой минуты мы все в смертельной опасности. Помните, вопрос стоит так: либо ты убьешь, либо — тебя. Стало быть, пока мы не решим свои собственные дела, обывателей Стоктона придется оставить в покое… Ясно? Спокойной ночи. А вы, Тед, задержитесь, пожалуйста, еще на минутку.
Оставшись наедине с капитаном, Мэл откупорил бутылку шампанского.
— Вы умнее, чем все мои остолопы, Мелфорд… Поэтому я хочу знать ваше мнение о Берте и остальных.
— Придется действовать очень быстро.
— Я тоже так думаю. Вы остаетесь с нами, Тед?
— А разве у меня есть другой выход?
— Может, и есть, но я вам не советую им пользоваться… У вас есть жена и еще одна дочь… Было бы крайне неприятно, случись с ними какая беда… например, вроде той, что ждет судью Хэппингтона…
— А что вы собираетесь с ним сделать?
— Вас так мучает любопытство?
— Вы правы. В конце концов, лучше мне ничего не знать.
— Вот это мудрое решение… Расскажите мне о Берте и его ребятах.
— Сразу видно, что у вашего братца не в порядке нервы… Похоже, он готов устраивать пальбу по любому поводу, направо и налево… Очень опасный тип, тем более что реакции его совершенно непредсказуемы…
— Верно. Тут надо успеть выстрелить первым.
— Несомненно. Тони Альтамиро — тоже явно не сахар. Маленький тощий мексиканец с кошачьими повадками. По-моему, он всегда не прочь поиграть ножичком и особенно любит тихонько подкрадываться сзади. Что до Сэма Мервейна, то это типичный убийца — крепкий, хладнокровный и совершенно невозмутимый. Так что, если хотите знать мое мнение, это крайне опасная банда.
— Тем больше у нас оснований напасть первыми. Те, кто слишком уверен в собственном превосходстве, всегда теряются, если противник, который, по их расчетам, должен помирать со страху, неожиданно наносит удар.
— Правильно.
— Как только вы разыщете гнездо наших птичек, мы живенько его очистим. А пока скажите, кто, по-вашему, нас предает?
— Трудно сказать… вы знаете свою команду лучше, чем я, Мэл.
— И это говорите вы? Да разве таких ребят можно толком узнать? Впрочем, не думаю, чтобы это мог быть Сирвел или Уингфилд. Во-первых, они ничего толком не знали о Берте, а во-вторых, это обычные наемники, неспособные размышлять и заглядывать в будущее. Такие люди — своего рода фаталисты. Наконец, они не приучены действовать самостоятельно. Так что Эл и Брайан могут лишь выполнять приказы, ни на что другое они не годятся.
— В таком случае, остаются только Чак и Макс?
— Да, Чак и Макс. И не стану от вас скрывать, Тед, что наиболее подозрительным мне кажется Моска. Алландэйл тщеславен до предела, но зато без комплексов. Не представляю, чтобы он мог предложить услуги парню, о котором, в сущности, ничего не слыхал. Чак считает, что это его должны уламывать. Ясно, что за фрукт? Психология «звезды», уверенной в собственной неотразимости. А вот Моска намного умнее…
— И, стало быть, опаснее?
— Бесспорно… Во-первых, не надо забывать об убийстве Тоналы, с которым еще далеко не все ясно… и я всерьез подозреваю, что это работа Макса… А потом, смерть Пэ-Пэ, похоже, окончательно лишила его рассудка… Он никак не может простить, что мы убрали эту болтунью, и я нисколько не удивлюсь, если Моска попытается нам напакостить… Придется не спускать с него глаз и при первом же подозрительном шаге отправить следом за его разлюбезной Пэ-Пэ.
— Ну, очень-то торопиться тоже не стоит.
— Я никогда не делаю поспешных шагов, Тед, разве что у меня нет другого выхода.
Мелфорд и Войддинг допили шампанское за победу над Бертом и его приспешниками и за поимку изменника, готового нанести удар в спину.
Если Чак Алландэйл быстро утешился и забыл о Пирл Грефтон, тем более что череда более важных событий не позволила ему ни выслеживать беглянку, ни даже предупредить своих нью-йоркских приятелей, то Максу Моске никак не удавалось выбросить из головы убийство Пэ-Пэ. Зная настоящее имя своей подруги, он с особой нежностью повторял про себя: «Гертруда, Гертруда…», и на глазах у этого закоренелого бандита выступали слезы. Если бы только он мог точно узнать правду! Пусть это будет его последним хорошим поступком в жизни, но уж он постарается прикончить убийцу Пэ-Пэ! Сам Моска никогда не убивал женщин. Скорее всего, такой сентиментальностью он был обязан итальянской крови предков, но, как бы то ни было, Макс свято чтил традиции. Ему хотелось напиться и обо всем забыть, но сейчас расслабляться явно не следовало. Нет, лучше подождать и хорошенько выпить потом, когда пока не известный ему враг последует за Гертрудой… Перед сном Моска тщательно почистил и смазал пистолет.
Чак, считавший себя непобедимым, отправился в «Копакабана». Весь вечер он пьянствовал и танцевал, но все же почти не отводил глаз от двери, в любую минуту готовясь увидеть Берта и его убийц. Время от времени Чак машинально проверял, легко ли револьвер ходит в кобуре. Алландэйл презирал весь мир. Бросить Войддинга ради его брата ему не приходило в голову, но Чак был бы не прочь, прикончив Мэла, занять место Берта.
Эл Сервил и Брайан Уингфилд, близнецы по преступлению, в точности выполнили совет главаря банды. Оба жили в «Эксцельсиоре», в комнате, ведущей в апартаменты Войддинга. Они приказали принести ужин наверх и заперлись у себя, потом сыграли партию в крэпс и улеглись спать, не забыв сунуть под подушки револьверы. Для них все было просто и ясно: или они прикончат Берта и его ребят, или те прикончат их. Сирвел и Уингфилд не испытывали ни страха, ни нетерпения. За долгие годы положение «либо — либо» стало настолько привычным, что уже ни капельки не волновало.
Мэл попытался отвлечься, разглядывая любимых бабочек, но, вопреки ожиданиям, не получил ни малейшего удовольствия и раздраженно убрал ящики с чешуекрылыми обратно в шкаф. От реальности никуда не уйдешь: подлый братец покушается на его жизнь. Счастье еще, что у Мэла есть Тед Мелфорд. С помощью полиции он быстро обнаружит вражье логово, и тогда Мэл посмеется… Ради такого случая он даже решил лично принять участие в облаве.
По дороге домой Тед заехал в больницу. Морин добилась разрешения дежурить у мужа круглые сутки.
— Как вы себя чувствуете, Пат?
— Через пару дней вернусь домой. Моя ирландская башка оказалась на диво крепкой.
— Очень рад за вас, старина.
— Спасибо, — сухо проговорил О'Мэхори, и в его тоне не чувствовалось ни тени признательности.
— Пат, у меня для вас очень хорошая новость…
— Да?
— Вас назначают капитаном.
— Капитаном? А… как же вы?
— Я подаю мэру прошение.
— Вот как…
Ирландец не мог найти слов. К Мелфорду подошла Морин.
— Мэри знает?
— Нет еще…
— И что же с вами со всеми станет?
— Понятия не имею, но тем и должно было кончиться, не правда ли? Из вас получится хороший капитан полиции, Пат.
— Я бы предпочел получить назначение иначе.
— Пусть мысль о грядущем повышении навевает вам приятные сны. Завтра я приду вас навестить.
Когда шаги Мелфорда затихли в глубине коридора, Морин не без ехидства спросила:
— Ну что, доволен?
— Не особенно…
— А разве не ты уже давно только и твердишь, что Теда надо выгнать из полиции?
— Так-то оно так… Но теперь мне довольно неловко…
— Уж не становишься ли ты деликатным, Пат О'Мэхори?
— Ты как будто сердишься на меня за это повышение, о котором я и не думал просить!
— Я сержусь за то, что ты поешь в один голос со всеми… Послушать вас, так во всем Стоктоне не найдется большего негодяя, чем Тед Мелфорд!
— Я по-прежнему в этом уверен.
— А я — нет!
— Но ведь даже его жена…
— Это доказывает лишь, что можно долгие годы прожить бок о бок, так и не узнав друг друга!
— Не понимаю, почему ты его защищаешь с такой страстью!
— Точно так же, как я не могу понять твоего ожесточения. Ты подумал, в каком положении окажутся Мэри и Джойс?
— Тед получил от Мэла Войддинга достаточно долларов, чтобы как-нибудь выкрутиться.
— Противно слушать… И как ты только можешь так забрасывать грязью человека, который был твоим другом и которому ты всем обязан?
— Не могу же я из-за этого оправдывать его нынешние подлости? Слушай, Морин, ты ведь знаешь, как близки были Теренс Кэмден и Тед? Так вот, пойми: если уж мэру пришлось требовать отставки Мелфорда, значит, он не мог поступить иначе.
Немного поколебавшись, Морин кивнула.
— Ты наверняка прав, но, когда Мелфорды уедут из Стоктона, наша жизнь очень изменится.
Тед думал, что домашние уже спят, и, заметив в окнах свет, немало удивился. Войдя в столовую, он увидел, что Мэри несет из кухни чашку чаю. Ни слова не говоря, она прошла мимо мужа и исчезла в комнате Джойс.
— Что случилось, Мэри? — спросил Тед, когда она вернулась.
— Джойс…
— Она заболела?
— Нет, очень утомлена…
Мелфорд хотел было пойти к дочери, но жена преградила дорогу.
— Нет, тебе лучше туда не ходить…
— Почему?
Мэри ответила не сразу, но потом вдруг решилась:
— Боюсь, сейчас твое появление не пойдет ей на пользу, скорее наоборот.
— Мое появление? Но разве я не отец Джойс?
— Вот именно… Лучше девочке об этом забыть хотя бы до завтрашнего утра… Ей надо поспать… Не волнуйся, опасности никакой, просто разошлись нервы.
— Это из-за меня?
Мэри опустила голову.
— Да, из-за тебя.
Она ушла на кухню, а Тед устало опустился в кресло. Ему было тяжело, невыносимо тяжело… родная дочь… жена… а всего несколько минут назад — Пат… Вот только одна Морин… странные вещи бывают на свете… Вернувшись в столовую, Мэри вдруг заметила, как резко постарел ее муж. И неожиданно ей стало жаль Теда. Мэри подошла и положила руку ему на плечо. Капитан поднял измученные глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22