— Понятненько — сначала призраку по мордасам, потом разборки с нокаутированным привидением. Женская логика в действии. Не обижайтесь, девушка, я вовсе не половой шовинист, я пошутил.
— Как вы проникли в квартиру?
— Элементарно. Ловкость рук... то бишь руки, и замок вскрыт. Консьержка внизу меня не видела, а запоры на чердачных дверях — смешное препятствие для старого лазутчика.
— Почему вы появились у меня? Отчего не обратились к Пушкареву?
— К Евгению Владимировичу? Читал о нем в газетах. Судя по едким характеристикам журналистов — хороший мужик. По-моему, только ленивый не писал про трагедию "Никоса". Из газетных статеек я и узнал о том, что вы находились ближе остальных к моему преступному двойнику. И близнецы, бывает, отличаются друг от друга, а уж ваш друг Ступин, — он коротко поклонился Зое, — отличается от вашего врага лже-Ступина, вне всяких сомнений. Рост ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО одинаковый, голоса ПОХОЖИ, и остальное похоже приблизительно. Я собирался обратить ваше внимание на отличия копии от оригинала, хвала Будде, делать этого не пришлось, мы сэкономили время.
— Вы обмолвились про "железобетонное алиби", — напомнила Зоя.
— О, да. Обмолвился. Алиби — еще одна причина, почему я пришел к вам, девушка Зоя. Оно есть, в смысле — алиби. Кабы внешний осмотр моей неказистой персоны вас не убедил, я бы его, алиби, изложил. Предварительно взяв с вас слово, что мое изложение останется между нами, что вы никому более не перескажете историю про логово Бультерьера далеко-далеко от Третьего Рима, от города Москвы. В логове до сих пор скрываются родные мне люди, жена и дочка. В принципе это не совсем мое логово. Помимо жены с дочкой там...
— Не нужно, Семен Андреич, — прервала Зоя его монолог. — Я все поняла, не нужно говорить лишнее. Я не хочу знать ваши тайны. Я изучала ваше досье. Не могу сказать, что вы мне очень уж симпатичны, слишком кровавый след за вами тянется. Вы жертва обстоятельств, я понимаю, вас травили, вы защищались. Бультерьер не кусается, он кусает, и бог вам судья, и хватит об этом. Господин Ступин, какова цель вашего появления? Чего конкретно вы хотите от меня? Ведь вы чего-то от меня хотите, да?
— О да, девушка...
— Не называйте меня "девушкой", ладно?
— Пардон, сударыня. Госпожа Сабурова, прежде всего я бы хотел вернуться в гостиную, сесть в кресло. Можно? Вы одевайтесь пока, а я подожду вас в гостиной.
Опершись на трость, он отвернулся от Зои, поковылял в комнату для приема гостей.
Зоя обошла ложе, покрытое ласкимо. Странно — под ее ногами половицы скрипели, а Семен Ступин стучал палочкой по половицам, но шагал, хромал абсолютно бесшумно. Зоя открыла ближнюю от окна створку шкафа. Здесь, на верхней полке, хранились вышедшие из моды, зато чистые шмотки. Из середины разноцветной тряпичной стопки Зоя вытянула футболку-размахайку цвета спелого апельсина. Вместе с футболкой из шкафа вывалился нож.
Выдающихся размеров ножик с выгравированной на клинке мордой Рэмбо Зоя поймала за рукоять прежде, чем он брякнулся на пол. Этот пижонский сувенирный тесак папа Сабуров, дурак и сволочь, подарил сыночку Леше на день рождения. Нет, ну правда — дрянь какая фокусник Сабуров! Соображал, гад, что малец придет в восторг от такого подарочка, а маме Зое придется отбирать у ребенка "игрушку".
"Что-то с памятью моей стало", — процитировала мысленно Зоя строку из патриотической советской песенки. Она совершенно забыла, куда спрятала от Лешки провокационный подарок, и удивилась, обнаружив оружие среди трикотажа.
"Пожалуй, с этакой "игрушкой" можно было бы нехорошо удивить господина Ступина. Пускай он считает меня недоучкой, однако с этакой "игрушкой" можно было бы рискнуть и потребовать реванша", — подумала Зоя, взвешивая нож в руке. Тяжелый. Зоя хмыкнула и сунула "игрушку" обратно на полку.
Женщина есть женщина. Или Золушка, или королева.
Причем каждая Золушка мечтает о короне, с коей фигу-две добровольно расстанется Ея Величество Королева. Зоя не без оснований считала себя королевой рукопашной схватки, а ее дважды приспустили. Лже и настоящий Бультерьеры попинали, образно говоря, ее королевскую корону. Обидно, черт побери! Эх, надо было сенсею Коробову морду начистить. И соперник достойный, вона как он ходулями грамотно махал, и самооценка повысилась бы. Эх, черт бы все подрал!..
Зоя надела футболку через голову, поправила волосы, перешагнула угол мягчайшего из возможных, чертовски дорогого королевского ложа и, нарочито громко стуча пятками, пошла в гостиную.
Ступин сидел в кресле у круглого журнального столика, сидел нога на ногу, спиной к двери, глядя в окно.
— Из ваших хором, Зоя, открывается изумительный вид.
— Ни черта изумительного. — Зоя прошла мимо незваного гостя, присела на стул с другой стороны столика, загородив вид из окна. — Я бы с удовольствием переселилась на пару этажей ниже. Просыпаться и видеть небо над крышами надоедает.
— Вы не правы. Должно быть, закат смотрится дивно. Жаль, летом солнце заходит поздно, и вряд ли я успею насладиться зрелищем.
— Ваш голос, ваша манера построения фраз чертовски напоминают голос и манеру вашего двойника-садиста.
— Чертовски, да? А знаете, Зоя, я тоже чертовски часто употребляю словечко "чертовски".
— Это вы к чему?
— Это я к тому, что, возможно, голос и манеры совпадают случайно, а возможно, и нет. Возможно, импровизировал гениальный актер с навыками профессионального диверсанта, а возможно, операцию "Бультерьер-два" готовила к осуществлению целая группа мазуриков. Я в розыске. Мои приметы известны, их популяризируют. Узнать о хромом и одноруком Сеньке Ступине мог и одиночка, и группа товарищей. Иной вопрос, как в одиночку провернуть то, что было сделано.
— А вы бы смогли справиться в одиночку?
— Я — да. Однако, не сочтите за хвастовство, таких, как я... — Ступин растопырил пальцы левой, единственной, пятерни, — ...чтобы пересчитать таких, как я, — хватит пальцев одной руки.
— Как вы узнали мой адрес?
— С легкостью необычайной. Подежурил недалече от многоэтажной каланчи "Никоса", засек пацана-тяжеловеса с мордой ящиком, перехватил его по дороге к дому и допросил. Не бойтесь, обошлось без пыток. Из газет я узнал ваши имя и фамилию, пацан сообщил мне ваше отчество и еще кое-чего. А дальше совсем просто — радиорынок в Митине, компьютерный CD-диск, сработанный пиратами, с адресами граждан, и вот я здесь.
— Что с пацаном?
— Жив, здоров. Он у вас вратарем работает, дежурит на проходной сутки, через двое. Ваше начальство не успеет его хватиться, завтра он сам объявится и расскажет о возвращении Бультерьера. О наличии в природе двух Бультерьеров я пацану объяснять не стал, сами понимаете.
— Ни черта я не понимаю, Семен Андреич.
— У меня железобетонное алиби, Зоя Михайловна...
— Об этом вы уже...
— Не перебивайте меня, пожалуйста. Об этом, об алиби, я готов говорить с вами и только с вами, но... — Ступин щелкнул пальцами, улыбнулся грустно, — ...но фишка в том, что я предпочту смерть широкому обнародованию своего алиби. Меня убьют, или я сам погибну при задержании, не важно. Главное — у злоумышленников, которые меня подставили, сойдутся концы с концами, ферштейн?
— Допустим.
— О'кей, едем дальше. Возникает вопрос: кто такие злоумышленники и чего им надо? Уж, конечно, не бриллиантовое колье, согласитесь. Про колье журналюги писали подробно, и, думается мне, его ценность они малость преувеличили. Максимум, чего сможет выручить за колье мой двойник — сто тысяч баксов. Светиться ради ста тысяч глупо, согласитесь.
— Допустим, согласна.
— Хрестоматийное правило сыска гласит: ищи, кому выгодно. Кому выгодна смерть Юдинова? Николаю Маратовичу Казанцеву! Он занял пост президента, он заявил о том, что Юдинов будет отомщен, он... Чему вы смеетесь, Зоя?
— Я не смеюсь, я улыбаюсь. Я сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. Вы совершенно не представляете, что за человек Николай Маратович. Ему это президентство на фиг не надо. Он твердо решил на ближайшем совете акционеров поставить вопрос о своей отставке и заявил об этом.
— Когда ближайший совет?
— Через месяц.
— Я не могу столько ждать. Все на рогах, все меня ищут, неровен час, нащупают ниточку, которая ведет к дорогим мне людям. Я должен заявить о себе прямо сейчас. Сегодня, с вашей помощью.
— Ни фига не пойму!
— Зоя, могли бы вы поручиться жизнью собственного ребенка за... Ой, молчу-молчу! Зря я про ребенка ляпнул, простите, пожалуйста, и расслабьтесь. Не нужно стрелять в меня льдинками из глаз, метясь в сердце. Виноват извините. Сформулирую по-другому: вы могли бы поручиться собственной репутацией за господина Казанцева?.. Не спешите отвечать! Подумайте. Вспомните день свадьбы, разве вы, невеста, думали тогда, что ваш жених окажется... гм-м... Вам лучше знать, кем он оказался, почему вам пришлось разойтись.
— Ежели вы ставите вопрос столь жестко, то однозначно я не могу поручиться за Казанцева.
— И, следовательно, скрепя сердце можете допустить, что он причастен к гибели Юдинова?
— Разве что чисто теоретически.
— Теория — пшик! Словеса и демагогия! Эксперимент — вот настоящий критерий истины, не так ли?
— К чему вы клоните?
— Я вас вербую, Зоя. Вы мне нужны. Вот что я предлагаю: как только мы расстанемся, а это случится через минуты, я и так у вас, извините, засиделся, вы срываетесь с места и мчитесь в "Никос". Вы сообщаете, дескать, к вам на квартиру явился Бультерьер. Явился без маски, образно говоря — с открытым забралом. Явился и сказал, дескать, я есть я, меня подставили с помощью двойника. Про алиби я и не заикнулся, про Казанцева тоже. Я сказал, что желаю разобраться с подставой, но испытываю острый информационный голод. Я потребовал, чтобы вы скачали на дискету закрытые следственные материалы и не позднее завтрашнего дня оставили их в "почтовом ящике".
— В каком "почтовом ящике"?
— Об этом позже. Можете сказать, что я не требовал, а просил, взывая к вашему милосердию, ища у вас сочувствия. Можете, наоборот, заявить, дескать, я вас шантажировал. Не суть важно. Главное — я требую от вас компьютерную дискету с закрытой информацией, меня интересует, до чего сумели докопаться частные и государственные ищейки.
— Допустим, я соглашусь участвовать в авантюре. Допустим. И что случится?
— Ежели я прав и у Казанцева рыло в пуху, тогда Николай Маратович вмешается в деятельность подчиненной ему службы безопасности и пошлет в засаду к "почтовому ящику" своих людишек, то есть посторонних головорезов, не имеющих ни малейшего отношения к штатным костоломам.
— Головорезов из той же компании, что и фальшивый Бультерьер?
— Я не ошибся в вас, Зоя. Вы, ха, чертовски умная женщина. Между прочим, я мог бы быть и менее откровенным, мог бы в натуре потребовать принести дискету, и баста. Да, Зоя, Казанцев снарядит в засаду головорезов из той же компании, что и мой веселый двойник. Казанцеву нужен мой труп. Алиби, помните? Мое алиби — моя тайна. А вдруг я сойду с ума и шарахну железобетонным алиби по хитроумной, но шаткой идейной конструкции господина Казанцева? Вдруг я скурвлюсь и сдам к чертям собачьим дорогих мне людей из... Не важно.
— Что случится, если вы ошибаетесь и в засаду пошлют моих сослуживцев?
— Потому я с вами и откровенен, чтобы не калечить зазря посторонних компашке Казанцева персоналий. Я скажу, а вы запомните номер сотового телефона. Ежели я ошибся — позвоните, оставьте сообщение, и я снова возникну из ниоткуда и мы поговорим, как жить дальше. Теперь о "почтовом ящике", запоминайте...
"Почтовым ящиком" Ступин называл дупло в стволе старого дуба. Дуб рос в пятистах шагах от заасфальтированной двухполосной дороги в дальнем Подмосковье. Следовало ехать до приметной березы-великанши с раздвоенным стволом, что притулилась справа у дороги, ежели двигаться от Москвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59