На поверхности оста­лись только руки. Но и они при достаточном желании мо­гут сказать очень многое. Если я правильно разбираюсь в жестах, у Янины на данную минуту имелось только одно желание. Поскорее вылезти.
Я досчитал до шестидесяти. Ровно столько требуется че­ловеку, попавшему в трясину, чтобы окончательно отчаять­ся и предаться панике. Теперь можно и спасти заблудшую овечку.
Делается это элементарно.
Погружаешься в Твердь чуть в стороне от опасного ме­ста. На три меры вниз, а потом в сторону спасаемого объек­та. Главное - не медлить. Пройти топкий участок на воз­можно большей скорости. Чтобы не составить компанию жертве. Схватить ее за любую часть тела и тащить, тащить, тащить. Пусть она брыкается, пусть дергается в конвульси­ях. Без разницы. И только миновав липкий песок, можно выбираться на Поверхность.
Девчонка не дышала. То ли с великого перепуга, а мо­жет, песка наглоталась. Их же, я имею в виду жертв, не разберешь, пока не вытащишь.
Потрепать слегка по щекам. Безрезультатно? Тогда пе­реходим ко второй процедуре. Вытряхиванию из полости рта песка. Поднять за ноги и как следует потрясти. Песок вышел? Значит, все в порядке. Не помогло? Следуем даль­ше. Теперь искусственное дыхание. Как учили. Без всяких там платков. Чего бояться. И на всякий случай массаж серд­ца. Для профилактики. Снова ничего? Значит, пациент в тяжелой форме. Приподнять и с силой о колено. Чтоб орга­низм почувствовал, чтс о нем заботятся. Так-то лучше.
Янина прерывисто захрипела, закашлялась и ее стало безудержно рвать давешним бутербродом. Обычное явле­ние для почти утонувших.
Теперь можно оттащить ее к кораблю, прислонить к еще горячей обшивке и крепко-накрепко связать руки и ноги. Уже не для профилактики, а ради собственной без­опасности.
Я нашел в корабле пищевую канистру и сходил за водой к озерку, расположенному метрах в двухстах от точки при­земления. Когда вернулся, Янина окончательно пришла в себя и встречала меня злым, я бы сказал, недружелюбным взглядом рассерженной кошки Шин, которая любит только себя.
- Как настроение, девочка?
Минуты две я выслушивал недвусмысленные замечания в свой адрес, складывающиеся в основном из малознако­мых инопланетных выражений повышенной яркости. Но закончилось все вполне пристойно:
- Развяжи меня сейчас же, сволочь недобитая. Девчонка, кажется, безбожно тупа, если абсолютно не понимает, с кем имеет дело.
Я отвесил ей хороший подзатыльник совершенно ис­кренне. Даже меня можно разозлить.
- У тебя короткая память, девочка. Я только что спас тебя, а ты так со мной несправедливо. А как же наше согла­шение?
Еще две минуты я выслушивал откровения Янины в том, что никаких соглашений не было, что все я придумал и что коварнее меня нет на целом свете. Последнее замечание мне особенно понравилось. Я, наверное, когда вернусь, по­прошу старика присвоить мне титул «Коварный». Здорово звучит - Коварный Ночной Охотник. В этом что-то есть.
- Так ты отказываешься сотрудничать со мной?
Великое Светило! Она плюнула мне прямо в лицо. Чест­ное слово, я не понимаю, в чем я так прокололся, чтобы ненавидеть меня столь люто. А по ее личным данным и не скажешь, что в этом довольно щуплом теле скрывается столько ненависти.
Если со мной не хотят сотрудничать, я принимаю меры неадекватного действия. Что это значит: берется индивиду­ум, не желающий нормально общаться, поднимается за одну ногу над поверхностью и переносится в ту точку, которая ему совершенно не нравится.
- Если я сию минуту не услышу твоего согласия, то мне доставит огромное удовольствие наблюдать, как ты снова станешь бултыхаться в песке. Но учти, спасать больше не собираюсь.
Плохо я знал девчонку.
- Иди к черту!
Что ж. Я применил все дозволенные методы воздействия на психику человека. Остаются две последние вещи.
Первый. Метод силового воздействия.
Аккуратно перекинув связанную девчонку через согну­тое колено, я бессовестно спустил штаны комбинезона.
- Что ты собираешься делать со мной, скотина?
- Это очень больно, - тихо ответил я и стал равномер­но, не стесняя себя никакими ограничениями, вколачивать уважение к Ночному Охотнику посредством нанесения лег­ких телесных повреждений по месту, описываемому во всех медицинских справочниках как ягодицы.
Девчонка только стиснула зубы и жалобно так поскули­вала.
Когда рука устала заниматься порученным делом, а сам я основательно взмок, интересное место девчонки представ­ляло раскаленный до красноты участок тела. Но она молча­ла. Все зря.
Пришлось применять метод второй. Самый опасный и особо засекреченный. Специальная разработка Академии для таких невезунчиков, как я.
Я перевернул Янину, как того желает природа, поставил на ноги и поцеловал.
Это совсем не то, что можно подумать. Объясню корот­ко. Данный предмет не входит в обязательную программу обучения в Академии. О данной разработке знали только Глава Академии, я и люди, которые погибли при испыта­ниях. Если не сильно вдаваться в подробности, тема здесь звучит такая; «Воздействие на нервные окончания высшей формы развития животного - человека посредством язы­кового контакта с областями внутри ротовой полости». Все очень просто. Засовываете свой язык в рот человека, на ко­торого желаете воздействовать, и, последовательно стиму­лируя определенные точки, добиваетесь нужного вам ре­зультата. Но осторожно! Если сделаете что-то неправильно, это грозит большими неприятностями. При испытаниях погибло около сотни человек. Как с той, так и с другой стороны. Но самое основное, о чем я забыл сказать, - сле­дить за тем, чтобы партнер не откусил вам язык.
Процедура прошла успешно. Не знаю, конечно, о чем там подумала сама Янина, но только после того, как она открыла глаза, я понял, в этом мире есть место сильному, доброму, нежному.
- Это ты? - Нормальный вопрос после обработки и перестройки мышления.
- Я, детка. Я. - Закрепим эффект поглаживанием по голове.
- Охотник… Ничего не помню.. Что случилось, люби­мый? - Это побочные явления. Я не хотел. - И почему я связана?
- Карантин, - пояснил я, распутывая узлы. Кажется, тьфу-тьфу, все прошло на высшем уровне. Дев­чонке хорошо, да и мне приятно. Было.
- Охотник! Мой Охотник!
Едва руки девчонки обрели свободу, она моментально обхватила меня за шею и притянула к себе. Продолжать лечение.
- Хочу фруктов, - пожелала Янина, оторвавшись от меня.
Я всего лишь Ночной Охотник и не знаю слов любви… Нет, это пошло. Любовь… Морковь… Тоже не годится. Да и что это со мной? Крен полнейший.
Я замотал головой, стараясь освободиться от окутавшей меня дымки счастья. Помогло, но не до конца.
- Фруктов хочу, - напомнила Янина.
Я вскочил на ноги и, расплывшись в широкой, доброй, нежной улыбке, проворковал:
- Конечно, моя голубка. Один момент.
И словно молодой жеребчик помчался в сторону леса, где еще недавно заприметил парочку деревьев с плодами, напоминающими изогнутые желтые огурцы. Да нет! Что я, бананов не ел? Это другое.
Набрав их побольше, я, радостно взбрыкивая ногами, повернул обратно, размышляя о том, насколько далеко мо­жет зайти все это дело. А что? Пустынная планета. Вода есть. Пища есть. Железа на первое время навалом. Постро­им уютный домик с камином. Наплодим детей. Побольше. Объявим планету автономной зоной. Блеск! Блеск?
Ослепительный блеск, вспыхнувший прямо перед гла­зами, развеял радужную картинку и заставил меня, побро­сав желтые изогнутые фрукты, те, которые не бананы, бро­ситься на землю.
- Эй, Охотник? - звучит голос из-за вражеского бугра, где притаилось главное отрицательное лицо истории.
Я перевернулся на спину и посмотрел в голубое небо.
Жаль. Жаль, что мы не построим маленького домика на берегу очень тихой реки. Жаль, что не будет у нас много детишек и я не смогу объявить себя единоличным прези­дентом планеты. А я, дурак, хотел присвоить этому миру имя «Янина».
- Ты еще жив, Охотник?
- Жив! - отозвался я.
- Ты это… Не приближайся близко. Хорошо? А то я могу и отстрелить.
Дура. Подпустила бы ближе и закончила все разом. Она ведь должна понимать, что я не отступлюсь.
- Не понимаю, зачем это все? Можно решить все по­любовно?!
- Ну ты, любовничек! Целуешься ты, конечно, здоро­во. Я уж почти разомлела. Да только не все у тебя получи­лось. Так что извини.
- Я ж тебя все равно достану!
- Не достанешь.
Новые выстрелы срезали верхушки кустов, под которы­ми я находился. Хреново стреляет.
- Я выставлю автоматическую охрану. Ты знаешь, что это такое?
Знает ли Ночной Охотник, что такое автоматическая ох­рана? Глупый вопрос. Вокруг корабля выставляется защит­ное поле. Собственно, оно предназначено для мелких ме­теоритов. Но если я приближусь к кораблю ближе чем на сто метров, корабль оценит меня как непосредственную уг­розу и расщеплит на маленькие такие ядра.
- Я только не пойму, зачем это все? - попытался я воздействовать на здравомыслие Янины. - Мы могли бы друг другу помочь?
Янина ответила после небольшой паузы. Скорее всего лазила в корабль и устанавливала поле.
- Хочешь знать, почему я не желаю с тобой сотрудни­чать?
- Весьма интересно. - Что она еще придумает?
- Когда я перелетала через зеркальную границу, мне приснился вещий сон. Словно бегу я по васильковому полю. (Василек - здоровенный такой тропический лопух. - При­мечание Н.О.) Надо мной радуга переливается. Птицы ра­достно песни поют. И вдруг проваливаюсь в яму. А там, внизу, темень страшная. Ты меня слушаешь?
- Слушаю, слушаю. - Я не предпринимал никаких дей­ствий по одной простой причине. Рано или поздно запасы продовольствия и воды на корабле иссякнут, и тогда дев­чонке придется выйти за пределы действия поля. Тут я ее и сцапаю. А пока пусть поговорит.
- Темень, говорю, страшная. И в этой темноте глаза чьи-то светятся. Подхожу ближе, а это папаша мой соб­ственной персоной. И заворачивает мне такую вещь. Ты, говорит, дочка, ничего в жизни не бойся. Все тебе под си­лам. Все сумеешь преодолеть, всех победить. Только осте­регайся одного Ночного Охотника. Он тебе не по зубам. В нем сила, говорит, есть, тебе не подвластная. Незнакомая. Ты все понял, Охотник?
- Дурак твой папаша, - процедил я личное мнение, но для девчонки передал следующее: - Правильно папа ска­зал. Я смерть твоя. Когда поймаю, не обижайся. Лупкой не отделаешься.
То, что Янина на меня не обиделась, я убедился через мгновение. Серия прицельных выстрелов в то место, где я валялся за мгновение до этого. Я ж не дурак все время быть мишенью.
- Охотник? Охотник?!
Отвечать я не стану. Все что нужно, уже сказано. Если ума нет, то пусть думает, что я убит. А мы подождем. Вре­мени у нас полно, а желания еще больше. Денек можно спокойно побродить по местности, раньше девчонка из ко­рабля не высунется.
Отползая задом от корабля, я старательно заметал следы. С недавних пор я весьма зауважал некоторые способности Янины, проявляющиеся так некстати время от времени. Ни­кто не знает, что может она еще выкинуть. Чему научили ее в Академии, кроме того, что я знаю из бумаг? Думаете, папаша все выложил? Как же. Я лично сомневаюсь.
Только оказавшись на приличном расстоянии, я позво­лил себе встать.
Что мы имеем? Потерпевший крушение никуда не год­ный корабль с истеричкой на борту. Одного Ночного Охот­ника, который великолепно себя чувствует на прекрасной планете. И… И задание вернуть беглянку-дочь рыдающему от безутешного горя папаше.
Я забрел в гущу деревьев, насобирал всевозможных пло­дов и уселся в тени, чтобы оценить по достоинству пода­ренные дары природы на вкус.
Но долго рассиживаться не пришлось.
Ровный гул, оцененный мной как звук спускаемого с неба летательного аппарата, заставил меня вскочить на ноги и броситься к месту нашей посадки. Еще со времени моего пленения у меня осталось неприятное отношение к неожи­данно появляющимся с неба космическим кораблям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48