- Мы к вам, Галина Павловна, из районной социальной службы, затараторила Лола, - вот, ходим, проверяем, в каких условиях живут пенсионеры нашего района... А конфеты - это от вашего депутата подарок к трехсотлетию города...
Старушка снова радостно рассмеялась, при этом на губах у нее лопались пузыри, как у младенца. Тетя Каля вызвалась поставить чайник, Лола осторожно приступила к расспросам. Галина Павловна вдруг вскочила с места и подбежала к старому трельяжу. Зеркало на нем потрескалось, но пыли, как отметила Лола, не было. Стояли там разные баночки с кремами и валялись тюбики с губной помадой. Старушка придирчиво оглядела себя в зеркало, взялась было за гребень, но потом оглянулась на ожидавшую Лолу и решила видно не отвлекаться надолго. Она только наскоро накрасила губы, причем по причине плохого зрения накрашенный рот получился чуть сбоку от настоящего. Но старушку это ничуть не смутило. Она еще раз оглядела себя в зеркале и осталась удовлетворена, после чего села в кресло и довольно внятно рассказала, что живет она одна, родственников никаких нету. Но они прекрасно ладят с соседкой Верой Мигунец. Вера женщина самостоятельная, к ней хорошо относится. Дальше пошла какая-то галиматья, старуха стала повторять, что плохо выглядит, потому что давно не была у своего парикмахера. Лола, боясь, что так ничего и не узнает, прямо спросила, всегда ли старушка жила одна. Та сразу же пригорюнилась и сообщила, что был у нее муж, и сын, и невестка даже была.
Муж ее был знаменитым артистом, ее, Галину, носил на руках, совершенно ничего не позволял делать. Сынок Толя тоже был очень почтительный и славный мальчик, маму любил. Но муж умер - скоропостижно, от обширного инфаркта.
Он очень волновался, переживал, потому что как раз должны были присудить ему Госпремию, вот сердце и не выдержало. А сын вскорости женился. Она, Галина Павловна, встретила невестку, как родную, но та сразу же ее невзлюбила.
Пришла тетя Каля с горячим чайником и стала доставать из буфета чашки. Они с Лолой переглянулись поверх старухиной головы: надо же, вроде в маразме, а про прошлое говорит как складно!
Только непонятно, где тут правда, а где бабуля сочиняет.
А бабулю несло, как видно, соскучившись по слушателям, она норовила побыстрее вывалить все, что наболело.
Невестка оказалась очень нехорошей женщиной, она делала всяческие гадости Галине Павловне и настраивала сына против нее.
Лола подумала, что если бы ей пришлось жить в одной комнате со свекровью, то вряд ли она относилась бы к той с любовью.
- Они ссорились, продолжала старуха, и она, Галина Павловна, всегда заступалась за сына.
Все ясно, подумала Лола, она бесконечно вклинивалась между молодыми, не давала ни слова сказать, ни одним побыть.
И однажды невестка ушла, продолжала старуха, а сын так переживал, что у него случился инфаркт. Оказалось, это наследственное.
Тетя Каля сочувственно поцокала языком. Старуха сорвалась с места и стремительно метнулась к шкафу. Вообще для женщины такого преклонного возраста она была удивительно подвижна, вот только с головой явно не все в порядке. Старуха вытащила старый альбом для фотографий, в потертом плюшевом переплете когда-то малинового цвета. На первой же странице оказался вложен довольно большой портрет мужчины в траурной рамке. Тетя Каля схватила фото и впилась в него взором, потом оглянулась на Лолу и покачала головой: не тот, мол. Лола и сама понимала, что старухин сын это совершенно не тот Дубов, который был им нужен.
Тетя Каля машинально рассматривала снимки, старушка, не умолкая, вещала что-то свое.
- Скажите, - внезапно изменившимся голосом спросила Калерия, - а это кто?
На снимке была большая группа молодых людей в летней одежде.
- А это Толино двадцатилетие они справляли на даче, - толково ответила старуха, - вот Толик, а это друг его, самый близкий, со школы они еще дружили, тоже Толя, Сомов...
Лола взглянула на тетку, та подмигнула в ответ: тот самый, ее второй муж, который представлялся Анатолием Дубовым! Они на верном пути.
- Так расстраивался, когда Толя умер, помогал мне с похоронами... вспоминала старушка, - невестка-то, злодейка, даже на кладбище не явилась, совесть видно мучила... И потом Толик не забывал меня, заезжал;..
- Точно его Анатолием звали? - настойчиво спрашивала Лола.
- Конечно, вот между ними Ирочка стоит, так она все смеялась, что желание загадывать нужно...
Старуха тут же принялась петь дифирамбы неизвестной Ирочке и сетовать, что не она стала ее невесткой, как вдруг открылась дверь и на пороге появилась соседка. Выглядела она еще более неряшливо, в зубах дымилась сигарета и попахивало от нее спиртным. Лицо ее, и до этого нездорового цвета и слегка одутловатое, от злости покрылось багровым румянцем.
- Это кто ж такие! - закричала она. - Галина Паллна, ну сколько ж раз вам говорить, чтобы двери никому не открывали? Ведь всякую шваль пускаете, обнесут ведь квартиру на фиг!
Старушка тут же вздрогнула и поглядела виновато.
- Но-но, - тетя Каля обиделась и начала было приподниматься, - ты не очень-то насчет швали...
Но Лола тут же подхватилась и увлекла соседку на кухню.
- Мы из социальной службы! - сообщила она.
- Ха! - отреагировала соседка. - Сроду к ней из этой службы никто не ходит! Я за старухой и убираю, и еду готовлю. Ей дай волю - одними конфетами питаться будет! Никого мы не приглашали, не знаю, что вам от старухи надо, так что мотайте отсюда, да глядите не прихватите у бабки кой-чего!
А то милицию вызову!
- Ну-ну, - медленно протянула Лола, - станет милиция с тобой, с пьяницей, разговаривать.
- Чего? Да я пива выпила всего бутылку! - возмутилась соседка.
- Ну-ну, значит пиво-то на вчерашние дрожжи упало, так?
- А тебе какое дело? - угрюмо буркнула соседка.
- Работаешь где, Вера? - спросила Лола, доставая сигареты.
- И опять не твое дело! - рассердилась Верка, жадно глядя на красивую пачку. - Ты мне документ предъявила, чтобы вопросы задавать?
И Лола достала самый действенный документ пятидесятидолларовую бумажку.
- Видела такие деньги? - спросила она.
- Уж как-нибудь, - обиделась Верка, - не нищие...
- Ну тогда давай, колись, с какой-такой радости ты за старухой ухаживаешь. И не говори, что по доброте душевной, ни в жизнь не поверю!
- Ага, нашли дуру, задаром все делать! - разозлилась Верка. - Да за бабкой если не смотреть, она всю квартиру поджечь может. Это у нее сейчас просветление, а иногда вообще ничего не соображает! А стирки сколько, и ест бабка тоже порядочно!
Да все просит повкуснее... Полы опять же...
- И кто тебе за все это платит? Пенсию старухину забираешь? - прямо спросила Лола.
- Да на ее пенсию кошку бездомную не прокормишь! - закричала Вера. Она ж почитай всю жизнь 4 не работала, за мужем была как за каменной стеной! Вот у нее теперь пенсия - с гулькин нос!
- Что, и вправду муж был у нее народный артист? - удивилась Лола.
- Ой, я тебя умоляю! - отмахнулась Верка. Бухгалтер он у нее был на Третьей макаронной фабрике! Это она теперь врет, что артист заслуженный! Сегодня он у нее народный артист, а завтра знаменитый художник! Или крупный начальник!
Однако сидела на шее у своего бухгалтера всю жизнь, пока он не умер. Тогда попыталась к сыну пересесть, а сын женился. Ну и началось у них веселье! Потом и сын тапки отбросил.
- Ближе к делу, - сказала Лола, угощая Веру сигаретой, - время дорого. Кто тебе платит за то, чтобы за старухой приглядывала?
Она уже примерно знала ответ, хотелось удостовериться.
- Был тут один... - неохотно заговорила Вера, приятель бывший сына старухиного, Толи.
- Сомов Анатолий? - прямо спросила Лола.
- Зачем тогда спрашивать, если сама все знаешь, - неприязненно сказала Вера.
- Давай, отрабатывай денежки.
И Вера рассказала, что после смерти старухиного сына в этой квартире жили они с матерью и Галина Павловна, которая тогда была еще бодрой женщиной и устроилась работать в районный Дом Пионеров - вести кружок мягкой игрушки и макраме. Время шло. Вера по молодости не слишком интересовалась жизнью соседки, а году этак в девяностом, когда стало совсем плохо с продуктами и остальными товарами, возник вдруг в квартире Анатолий Евгеньевич Сомов. Поглядел он на старуху, покрутил головой, глядя, как они бедно живут, и занялся ремонтом. Водогрей новый поставил, не сам, конечно, рабочих прислал, плиту газовую поменял. И денег старухе подбросил. Так и появлялся изредка, раз в полгода. А уж потом, лет пять назад, когда у старухи явления разные начались - ну, кран она в ванне забыла закрыть, цыганку в дверь запустила... Тогда Анатолий Евгеньевич и предложил Вере за старухой присматривать, и деньги ей платил. Деньги положил на сберкнижку и так устроил, что каждый месяц Вера может снять только определенную сумму, которой с лихвой хватает им со старухой.
- Площадь у нас не приватизирована, комнату старухину мне вряд ли отдадут, если что, - закончила Вера, - так что мне прямая выгода, чтобы бабка как можно дольше жила, а то денег больше не получу. Вот как все Анатолий Евгеньевич устроил.
- Кто он такой, где живет?
- Где живет, понятия не имею, он меня в гости не приглашал, - ответила Верка, - а что человек не бедный, так это точно. Приезжал раньше на такой машине шикарной, с шофером, одет прилично...
- Ну хоть какие-то его координаты у тебя есть, чтобы связаться в случае если, к примеру, старуха помрет? - не отставала Лола.
- А зачем с ним связываться? - удивилась Вера. Все распоряжения он отдал, деньги есть, что я "бабку что ли сама не похороню? Только она еще всех нас переживет!
Потом она призналась, что на крайний случай был у нее номер телефона, но когда Вера позвонила как-то, потому что старуха отравилась - съела что-то не то в приступе затмения, ей ответили, что Сомов по этому телефону никогда не жил, и передать ему они ничего не могут. И что звонить сюда больше не нужно, потому что Анатолий Евгеньевич Сомов умер.
- Когда это было? - вскинулась Лола.
- Месяца два назад. Старуху в больницу увезли, но через три дня выпустили, свеженькую, как огурчик.
- Ясно, ну, будьте здоровы с бабушкой...
- Прибавить бы, - вздохнула Вера, потрясая бумажкой.
- Ладно уж, держи, пока я добрая, - сказала Лола, добавляя еще одну такую же.
Тетя Каля появилась на пороге комнаты, утирая пот.
- Ох и сильна бабулька в разговорах! - сказала она. - Уж на что я поговорить люблю, но против нее никак не устою... И конфеты все приговорила, за интересной беседой...
- Ей плохо не станет? - опасливо спросила Лола, вспомнив о размерах конфетной коробки.
- Какое там! - соседка махнула рукой. - Аппетит у нее волчий! А сладкого вообще сколько угодно съесть может...
***
- Вот что, тетя Каля, дуем быстрее домой, - озабоченно говорила Лола, оглядываясь в поисках подходящей машины.
- Будем по твоей базе данных Сомова искать?
- Это во-первых, а во-вторых, теперь, я думаю, самое время в нотариальную контору смотаться. И прижать там девчонку-секретаршу по горячим следам.
- Только я туда - ни-ни! - испугалась тетка.
- И не нужно, сама справлюсь. Приду к ней под видом сотрудника милиции, живо девица все выболтает!
Дома как ни странно было тихо. Звери, обкормленные тетей Калей, спокойно спали, сытые желудки тянули их на теплую кровать, никакие зловредные мысли не приходили в их сонные головы.
Они быстро выяснили по базе данных адрес Анатолия Евгеньевича Сомова, точнее его семьи, потому что в самой последней версии самого Сомова в базе не было, но по тому же адресу проживали Сомова Алла Константиновна и еще какие-то посторонние люди с другими фамилиями.
- Вот и поди угадай, кто есть кто, - вздохнула тетя Каля.
- А все просто, - уверила ее Лола, - значит, эта самая Сомова - его бывшая жена, то есть вдова, по возрасту подходит, она пятьдесят третьего года рождения. Моложе Сомова, но не так чтобы намного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36