Однако безмятежный вид майора был обманчив. Его наивные голубые глаза посматривали по сторонам зорко, и ничто не ускользало от его внимания.
Майор разглядывал не только встречных девушек, но и прочих прохожих, выискивая среди них того, кто поможет ему решить непростую криминальную загадку.
И наконец он увидел того, кто ему был нужен. Точнее, тех.
Со стороны Среднего проспекта с деловым и озабоченным видом шагали двое работяг в заляпанных краской и цементом робах неопределенного цвета, с тяжело нагруженными полиэтиленовыми пакетами в руках. Форма этих пакетов и характерное звяканье, которое они издавали, с полной определенностью выдали такому опытному криминалисту, как майор Синицын, что внутри них находятся бутылки. Скорее всего — с пивом. Впрочем, не такой опытный криминалист, как майор, но даже любой прохожий сделал бы точно такой же вывод.
Синицын с независимым видом засунул руки в карманы, засвистел громче и прибавил шагу.
Работяги свернули под арку и вошли во двор.
Майор последовал за ними.
Во дворе он увидел еще нескольких строителей, которые в нетерпении ожидали своих посланцев и теперь радостно выгружали из принесенных ими пакетов бутылки. Бутылки, как и предполагал майор, были пивные. Пиво было известной народной марки «Рыбалка». Оно обладало двумя важными качествами — было дешевым и забористым.
Но майора интересовала не марка пива. Его интересовала строительная люлька, которая висела возле стены на уровне первого этажа.
Строители выставили все принесенные бутылки на ящики и собирались приступить к распитию пива. Один из них, молодой и неопытный парень с густым черным чубом и большой родинкой на левой щеке, озадаченно поинтересовался, где же закуска.
— Закуска? — переспросил бывалый, опытный строитель по имени Митрич. — Ты что, жрать собрался? Ох, молодежь, молодежь! Мы в твои годы были не такими! Мы буквально горели на работе! Ну ладно, вот тебе закуска! — И он протянул парню карамельку «Дюшес» в мятой голубенькой бумажке.
Проведя таким образом воспитательную работу среди молодого поколения и удовлетворившись ее результатами, Митрич заметил Синицына, который с независимым видом стоял посреди двора и поглядывал то на работяг, то на объект их ударного труда — недокрашенную стену шестиэтажного кирпичного дома.
— Гражданин, вы что тут делаете? — сурово осведомился Митрич. — Тут вам не где-нибудь, тут вам строительная площадка, объект повышенной опасности, посторонним вход воспрещен.
— Серьезно? — удивленно переспросил Синицын, оглядывая «объект» наивными голубыми глазами. — А это у вас что?
— Люлька строительно-монтажная, — важно сообщил Митрич. — Интереса для посторонних не представляет. Так что попрошу срочно покинуть стройплощадку во избежание несчастных случаев и чрезвычайных происшествий!
Закончив эту красивую фразу, Митрич ловко откупорил пивную бутылку крупными, желтыми от никотина зубами и уставился на непрошеного посетителя. Должно быть, он ожидал, что тот растворится в воздухе, испарится, как пролитый на землю растворитель для акриловых красок, или, на худой конец, просто уйдет со стройплощадки, предоставив Митричу и его коллегам возможность культурно отдохнуть. Но незнакомец явно не понимал всей серьезности момента. Он стоял на прежнем месте, хлопая глазами.
— Ты чего-то не понял? — Из-за спины Митрича выдвинулся Костя Бузыкин, горячий парень, отсидевший за хулиганство разной степени тяжести десять раз по пятнадцать суток и два раза по три месяца. — Тебе надо объяснить?
— Не горячись, Константин! — Рассудительный Митрич придержал Бузыкина за плечо. — Может, гражданину охота с нами поговорить. Допустим, об жизни!
— А мне, может, охота пива выпить! — В голосе Константина все явственнее звучала угроза. — У меня, может, душа горит, и мне со всякими-разными об жизни разговаривать совершенно не интересно!
Бузыкин стряхнул со своего плеча руку Митрича, надвинулся на нахального незнакомца и повторил:
— Тебе надо объяснить?
— Желательно! — подтвердил тот, безмятежно улыбаясь.
Константин, рассвирепев от такой неописуемой наглости, поднял пудовый кулак и попытался двинуть им незнакомца в круглую улыбающуюся физиономию. Но разговорчивый тип с неожиданной ловкостью отступил в сторону, перехватил руку Константина чуть выше запястья и легонько крутанул ее против часовой стрелки. Этого оказалось достаточно, чтобы Бузыкин громко взвыл, отлетел в сторону и приземлился в непосредственной близости от переполненного мусорного бака.
— Вы меня правильно поняли, папаша, — как ни в чем не бывало проговорил Синицын, обращаясь к Митричу, как к самому авторитетному из строителей. — Я с вами действительно хотел поговорить об жизни. Точнее — об этой вот люльке строительно-монтажной, как вы только что красиво выразились.
— А чего об ней разговаривать? — опасливо осведомился Митрич. — Люлька — она и есть люлька. Стену с нее красить можно или, допустим, пескоструить при помощи установки пескоструйной «УПС-22»…
— Во-во! — оживился Синицын. — А если мне нужно что-нибудь в частном порядке покрасить или… отпескоструить при помощи установки «УПС-22», могу я у вас эту самую люльку позаимствовать… на некоторое время?
— Люлька — она не наша личная собственность! — проговорил Митрич солидно. — Она — собственность строительного треста, так что вам этот вопрос с трестом и нужно решать!
При этом взгляд Митрича переместился на что-то за спиной Синицына. Внимательный майор заметил это и немного отступил в сторону. В результате этого маневра Костя Бузыкин, который уже поднялся и хотел сзади напасть на обидчика, промахнулся и проскочил мимо. Синицын, пропустив его немного вперед, двумя пальцами подтолкнул Константина в спину, из-за чего тот потерял равновесие и снова рухнул.
— С трестом — оно, конечно, — невозмутимо продолжал Синицын, — но только с трестом оно и дольше получится, и дороже. И конкретно вам от этого ничего не перепадет. А вот ежели прямо с вами договориться — оно и быстрее будет, и к взаимной выгоде…
Однако опытный Митрич почувствовал, что незнакомец — не просто случайный прохожий, а подозрительная и опасная личность, и решил от греха подальше не вступать с ним ни в какие деловые или личные отношения.
— Кроме как с трестом — никак нельзя! — отрезал он. — И попрошу немедленно освободить строительную площадку! Во избежание несчастных случаев и прочих человеческих жертв!
Тем временем неугомонный Константин снова поднялся и двинулся на Синицына, грозно сверкая глазами и размахивая огромными кулаками.
— Да я тебя!.. — рычал он, приближаясь к обидчику. — Да я тебя сейчас!.. Да от тебя же сей минут одно мокрое место!..
Синицын покосился на него, неторопливо двинулся навстречу, но в самый последний момент, когда столкновение казалось неизбежным, немного наклонился, присел, внезапно поднырнул под руку Константина, ухватил того одной рукой за рукав, а другой за штанину, легко поднял в воздух и, перевернув, как куль с мукой, зашвырнул в открытый мусорный бак. Голова Константина погрузилась в пищевые отходы, ноги же остались снаружи и дрыгали в воздухе.
При виде этого зрелища молодой неопытный парень с родинкой на щеке гулко захохотал, но взрослые, умудренные жизнью коллеги одернули его и повернули лицом в другую сторону — нехорошо смеяться над неприятностями товарища. Особенно если у этого товарища пудовые кулаки и скандальный нрав.
— Так что — никак нельзя? — повторил Синицын, который даже не запыхался.
— Никак, — подтвердил строгий Митрич.
— А вот у меня есть сведения, что вы одному гражданину давали эту люльку, — продолжил настырный майор. — И даже сами ее перенесли на новый объект и установили в рабочем положении. А потом забрали ее обратно. И было это всего три дня назад.
— Клевета, — спокойно возразил Митрич. — А вы сами, к примеру, кто будете? Из треста или из строительной инспекции?
— Я сам буду из уголовного розыска, — ответил Синицын и продемонстрировал общественности служебное удостоверение, как и положено, в раскрытом виде, — майор Синицын, отдел по расследованию убийств.
— Матерь божья! — огорчился Митрич. — Неужто того мужика убили? Ну, мы-то уж точно ни при чем!
— Значит, все же был мужик? — оживился майор. — Ну-ка, с этого места поподробнее!
— Ничего не знаю! — опомнился Митрич. — Никакого мужика в глаза не видел! Правда, ребята? — Он повернулся за поддержкой к своему дружному коллективу.
— Конечно! — загалдели строители. — В глаза не видели! Знать не знаем! Не было никакого мужика!
Даже торчащие из мусорного бака ноги Константина Бузыкина задрыгали в такт этому дружному хору.
— Вот, значит, как… — огорчился майор. — Ну что ж… придется, значит, как вы говорили — через трест…
— Чего через трест? — опасливо переспросил Митрич.
— Придется обратиться в трест, так, мол, и так, ваши рабочие в частном порядке предоставили постороннему человеку люльку строительно-монтажную, само собой, за плату… которую, натурально, положили себе в карман…
— Не надо! — прервал майора Митрич. — С трестом — оно и дольше получится, и хлопотнее…
— А еще мне придется проверить вас всех на предмет регистрации… — продолжал майор. — Вот вы — гражданин Молдавии? — Он проницательно взглянул на молодого парня с родинкой и густым, черным как смоль чубом.
— Молдовы… — поправил тот.
— Тем более… а вон этот гражданин — житель Таджикистана… а тот мужик, — Синицын кивнул на торчащие из мусорного бака ноги Бузыкина, — он у меня вообще по злостному хулиганству пойдет… у него ведь уже есть судимость, правда?
— А может, мы с вами договоримся, — заныл Митрич, — оно и быстрее будет, и к взаимной выгоде…
— Может, и договоримся, — сказал покладистый Синицын. — Все будет зависеть от вашей искренности и готовности сотрудничать со следствием…
— Мы… это… всегда готовы! — неохотно выдавил из себя Митрич. — Правда, мужики?
Митрич пользовался в коллективе непререкаемым авторитетом, и в ответ на его слова последовал дружный хор согласия, как перед тем — такой же дружный хор возражений. Даже торчащие из мусорного бака ноги Константина дрыгнули утвердительно.
— Значит, давайте по порядку, — майор Синицын достал из внутреннего кармана пиджака миниатюрный диктофон и поставил его на запись. — Значит, пришел к вам незнакомый человек…
— Ну вот, примерно как ты, — начал Митрич. — Пришел в обед, когда у нас самое настроение культурно отдохнуть. Только он, понятное дело, не с пустыми руками пришел, пива принес двадцать бутылочек… — На этом месте Митрич сделал паузу, чтобы майор мог осознать все моральное превосходство того мужика и собственную низость. — Принес, значит, пивка и сам с нами сел тут, на ящичках. Как человек, с пониманием, — Митрич снова сделал паузу. — Сперва, понятное дело, выпили, а потом перешли к водным процедурам… в том смысле, чтобы поговорить. Ну, он и говорит — так, мол, и так, работает в банке завхозом, тут, неподалеку. И начальник у него оченно суровый. Чуть что не так — вплоть до высшей меры. В смысле, до увольнения. И вот этому начальнику захорошело непременно фасад банка вымыть. То ли у него день рождения, то ли еще какой праздник — но только чтобы непременно завтра все было помыто. Ну, я-то, понятное дело, спрашиваю: мы-то чем конкретно можем помочь? А этот мужик, который завхоз, говорит: дайте, мол, вашу люльку напрокат. На один всего день. А не то выгонит меня начальник без разговоров, а у меня дети малые на руках и мать-старушка…
Митрич глубоко вздохнул и развел руками:
— Ну, виноваты! Пожалели человека! Еще и люльку сами на место установили!
— Что, неужели бесплатно? — недоверчиво осведомился майор.
— Ну, почти даром, — смущенно признался Митрич, но глазки его блудливо забегали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41