Всю ночь я просидел у жены, держа ее за руку. Но Марго не полегчало, наоборот, ей становилось все хуже. В половине девятого вернулся доктор: я сам открыл ему. Старик Шептон выглядел мрачным, он высказал подозрение на внутримозговое кровоизлияние. Насколько я понимаю, это случается, когда сосуды лопаются в мозгу. Было ужасно холодно, но обитатели дома еще спали. А в девять часов, на восходе солнца, она… она умерла.
Они долго молчали. Последние слова Марша прозвучали как-то жалобно, он поднял виноватый взгляд на Холдена, словно желая добавить еще что-то, но передумал. Поднявшись, Торли подошел к окну и уставился в сад.
– Медицинское заключение составлял Шептон, – проговорил он, не оборачиваясь, нервно перебирая в кармане монеты. – Раньше я с подобными заключениями не сталкивался. Это такая бумага, похожая на огромный чек с отрывным корешком, который доктор оставляет себе, вручая тебе само свидетельство о смерти. А ты должен отправить его по почте в архивный отдел. Только я забыл это сделать…
– Понимаю, – произнес Холден, хотя на самом деле эти бумажные дебри были для него темным лесом.
И подумать только! Разве испытывал он по дороге в этот дом хотя бы смутное беспокойство, хотя бы инстинктивное ощущение произошедшего здесь несчастья? Нет, ничего подобного он не чувствовал. И все же что-то было… Образ черного водоворота, в котором кружились кошмарные лица и видения… И самое страшное – впечатление, что Силия тоже как-то связана с этой бедой.
– Понимаю, – повторил он. – Это все, что ты хотел мне рассказать?
– Да. Можно прибавить только, что бедная Марго похоронена в новом фамильном склепе на касуоллском церковном кладбище, – грустно закончил Марш. – Всего два дня оставалось до Рождества! Мы… – Тут Торли опомнился: что-то во фразе Дональда, видимо, насторожило его. Биржевой маклер перестал звенеть в кармане монетами и отвернулся от окна. – Что значит «все, что я хотел тебе рассказать»?
Холден беспомощно всплеснул руками:
– Ну, не знаю, Торли!.. Только… я впервые слышу, чтобы Марго была нездорова!
– А никто и не говорит, что она была больна, – раздраженно заявил приятель. – Здоровье у нее было отменное, а такое несчастье может случиться с каждым. Доктор так и сказал.
– Смерть от перевозбуждения на вечеринке? – с сомнением произнес майор.
– Послушай, Дон, ты что, сомневаешься в компетентности Шептона или в его порядочности? – разозлился Марш.
– Нет! Конечно нет! – успокоил его Холден. – Только…
– Понимаю, старина, ты потрясен, – сочувственно проговорил приятель. – Как и все мы поначалу. Это произошло так внезапно и так ужасно! – В его глазах блестели слезы. – Но эта трагедия еще раз напомнила о том, что каждый из нас может встретить свою смерть в расцвете лет.
Торли потоптался на месте, словно не решаясь затронуть какую-то очень важную тему.
– И вот еще что, Дон, – наконец отважился он. – Завтра я еду в «Касуолл». Ненадолго, конечно. Между прочим, впервые после случившегося. Знаешь, старина, я подумываю о продаже поместья.
Дональд был потрясен:
– Продать «Касуолл»?! Это при твоих-то доходах?
– А почему бы и нет? – с вызовом спросил Марш.
– Ну, знаешь, ответом на твое «почему бы нет» вполне может послужить его четырехсотлетняя история.
– Вот в этом-то все дело. – Голос друга изменился. – Это место нездоровое. Нездоровое как раз из-за своего почтенного возраста. Все эти древние портреты… Они создают тягостную атмосферу… – И, не потрудившись как-либо пояснить свое заявление, вдруг заметил: – К тому же там трудно набрать прислугу, а главное – мы никогда не сможем так выгодно продать эти земли, как сейчас.
– А что Силия думает по этому поводу? – с ноткой иронии в голосе поинтересовался Дональд.
Приятель проигнорировал вопрос и упрямо продолжал:
– Как я уже сказал, мы с Сил ней завтра уезжаем в поместье. И знаешь, старина, при любых других обстоятельствах я был бы только рад твоему обществу…
В комнате повисло неловкое молчание.
– При любых других обстоятельствах? – сухо повторил Холден.
– Да. – Торли снова уставился в пол.
– Стало быть, я не приглашен в «Касуолл»? – проговорил майор подчеркнуто учтиво.
– Дон, бога ради, ты просто не понимаешь! – воскликнул приятель почти жалобно.
– А что здесь можно не понять? – удивился Дональд. – Однако, Марш, если Силия едет с тобой…
– Дон, в ней-то все и дело! – объяснил Марш. – Я не хочу, чтобы ты виделся именно с Силией.
– Вот как? – вежливо поинтересовался Холден. – Почему же?
– Не встречайся с ней хотя бы сейчас, – попросил приятель. – Может быть… позже…
– Торли… – Холден засунул руки в карманы. – Я уже понял, что последние несколько минут ты с преувеличенной дипломатичностью пытаешься сообщить мне о какой-то проблеме. Так что же ты собираешься мне сказать? Почему ты стремишься избежать нашей встречи с Силией?
– Да ничего особенного, дружище, пробормотал Марш. – Просто…
– Ответь мне! – приказал майор. – Почему ты не хочешь, чтобы я виделся с Силией?
– Хорошо, если ты настаиваешь, отвечу. – Торли сохранял невозмутимый вид. – Мы немного обеспокоены состоянием ее рассудка.
Теперь молчание казалось нескончаемым.
Если не считать круглого пятна света от настольной лампы, в который попадали только зачехленная софа да край ковра на полу, гостиная была погружена во мрак – и итальянское зеркало, привезенное в семнадцатом столетии кем-то из предков Деверо, и буфет с сервским фарфором из Версальского дворца, и диванчик времен Первой империи, притулившийся у дальней стены. А за окном над садом в бледном свете восходящей луны уже мерцало несколько звезд.
Дональд Холден прошелся по комнате, не замечая всего этого великолепия. Его шаги гулко отдавались в тишине. Приятель молча наблюдал за ним. Наконец Холден остановился перед Торли и заглянул ему в глаза:
– Ты что, хочешь сказать, что Силия ненормальная?
– Ну что ты! Ни в коем случае! – насмешливо произнес Торли, растянув губы в фальшивой улыбке. – Конечно, все не настолько серьезно. Наверняка любой хороший психиатр вылечит ее. Если только Силия согласится сходить к нему. Во всяком случае… – Он помедлил. – Я надеюсь, что болезнь не окажется гораздо серьезнее.
Реакция Дона оказалась неожиданной – он расхохотался. Марш был потрясен.
– Неужели это смешно? – укоризненно спросил он.
– А разве нет? – улыбнулся Холден.
– И что тебя так развеселило? – обиделся приятель.
– Во-первых, я не верю ни одному слову об этой дурацкой болезни. – Мысль о том, что нежная сероглазая Силия может быть сумасшедшей, вызвала у Дональда новый приступ смеха. – А во-вторых…
– Да?
– Я знаю, зачем тебе эти хитрые маневры. Ты хочешь избавиться от меня, чтобы освободить местечко для вашего замечательного мистера Херст-Гора.
– И в мыслях не было! – воскликнул Торли в искреннем возмущении и тут же задумчиво прибавил: – Думаю, выбрав тебя, Силия сглупила бы. Если бы она была в состоянии выйти замуж. Ты только представь, этот парень умудрился сохранить место в парламенте после ухода консерваторов! Нет, он далеко пойдет! Не то что ты… Прости, конечно, старик! Ведь ты у нас не слишком состоятельный человек, правда?
– Безусловно, – согласился Холден. Его ошеломили слова Марша: «Если бы она была в состоянии выйти замуж». Но волнение заставило его собраться. – Но давай оставим в покое мистера Дерека Херст-Гора и вернемся к вопросу о ненормальности Силии.
Торли смутился:
– Не произноси ты это слово! Оно мне не нравится.
– Ладно, давай назовем это душевным расстройством, – предложил Дональд. – И как же оно выглядит?
Приятель отвел глаза:
– Она говорит странные вещи.
– Какие именно? – настаивал майор.
– Просто невыносимые! Безумные, ужасные слова! – Внезапно Торли взглянул на собеседника и побледнел. – Дон, я очень люблю Силию. Больше, чем ты мог бы предположить, знай ты все обстоятельства этого дела… Пойми, мы не можем допустить скандала! Но если она будет продолжать говорить все это…
– Что, например? – холодно поинтересовался Холден.
– Прости, старик, – развел руками Марш. – У меня сейчас нет времени вдаваться в подробности.
– А если я сам скажу тебе? – заявил майор.
– То есть как это?
– Она, случайно, не говорила, что считает смерть Марго неестественной?
Бледные вечерние звезды над садом заглядывали в окно. Торли и Холден застыли в молчании. Наконец Дональд продолжил:
– Скажи, Торли, даже если бы Силия совершенно обезумела, – Дон передернулся от этой мысли, – почему ты так беспокоишься по поводу нашей встречи? В конце концов, я ведь старый друг вашей семьи и не могу причинить ей вреда. Или ты уверен, что Силия вовсе не сошла с ума, а просто говорит правду о смерти Марго? И ты боишься, что я поддержу ее? – Холден приблизился на несколько шагов. – Послушай, Торли, а ведь ты прав. Я действительно поддержу ее. И если ты попытаешься строить против Силии козни, то берегись! Это всего лишь маленькое дружеское предупреждение.
Приятель отвернулся, и его ответ прозвучал почти жалобно:
– А ты изменился!
– Я изменился?! – удивленно воскликнул Дон. – А ты сам…
– Изменился?! – Марш был удивлен не меньше. – Не думаю. Я по-прежнему удачливый бизнесмен, и, если у нас с тобой, старина, дойдет до… разногласий, мы еще посмотрим, кто одержит победу: мастер виртуозных комбинаций, – он самодовольно похлопал себя по груди, – или ты. – Торли прервал свой эмоциональный монолог и закончил смущенно: – Только ты должен понять, хотя бы ради нашей давней дружбы, что несправедлив ко мне.
– Неужели? Если бы я мог надеяться, что это правда!
– Это действительно так, Дон. – Приятель замялся. – Тебе и в самом деле необходимо знать, почему я пока против вашей встречи с Силией?
– Разумеется, – отозвался Холден. – Ну и почему же?
– Дело в том, что Силия почти забыла тебя.
Это были единственные слова, способные выбить у Холдена почву из-под ног. Торли проговорил сочувственно:
– Дон, давай смотреть правде в глаза. – Подойдя ближе, он положил руку на плечо Дональда. – Когда-то Силия очень любила тебя. Ты, насколько я понял из рассказа Марго, сначала ухаживал за нею, а потом вдруг предложил больше не касаться этой темы.
– Я был законченным кретином! – воскликнул Дон.
Собеседник пожал плечами:
– Очень возможно. Хотя я с тобой не согласен. Но дело в том, что ты предоставил ей достаточно времени, чтобы забыть тебя. Представляешь, что может случиться, если ты вдруг объявишься?
– Но почему непременно должно что-то случиться? – упрямо произнес Дональд.
– Силия находится в довольно серьезном душевном разладе, – менторским тоном начал Марш. – Погоди, я вижу, ты не веришь! Но можешь ты хотя бы понять, что смерть Марго стала для нее страшным ударом? Ты же помнишь, она обожала Марго!
Холден не мог не признать правоты этих слов.
– Да, Марго всегда была для нее чем-то вроде идола.
– А сколько раз ты виделся с Силией после начала войны? – поинтересовался Торли.
– С сорокового года только дважды, – вздохнул Дональд. – Потом Глибширский отослали в Африку, а в сорок третьем я уже выполнял спецзадания для разведки. Я ведь лингвист, ты же знаешь. И…
– Вот видишь? С сорокового года только дважды, – сочувственно усмехнулся собеседник. – Пойми, Дон, Силия сейчас не в себе. Ты наверняка знаешь, что «вторая мамочка» беспокоилась за нее еще с детских лет. Скажу честно, Дон. Если ты, воскреснув из мертвых, попытаешься оживить в ней прежние чувства теперь, когда она уже забыла тебя, я не отвечаю за последствия. Ты способен это понять?
– А что мне еще остается?
– К счастью, как я уже сказал, Силии не будет весь вечер. Но взгляни на дверь и представь себе ее потрясение, если она неожиданно вернется и внезапно увидит здесь тебя. Если ты еще дорожишь ею, Дон… Если ты дорожишь хоть чем-нибудь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Они долго молчали. Последние слова Марша прозвучали как-то жалобно, он поднял виноватый взгляд на Холдена, словно желая добавить еще что-то, но передумал. Поднявшись, Торли подошел к окну и уставился в сад.
– Медицинское заключение составлял Шептон, – проговорил он, не оборачиваясь, нервно перебирая в кармане монеты. – Раньше я с подобными заключениями не сталкивался. Это такая бумага, похожая на огромный чек с отрывным корешком, который доктор оставляет себе, вручая тебе само свидетельство о смерти. А ты должен отправить его по почте в архивный отдел. Только я забыл это сделать…
– Понимаю, – произнес Холден, хотя на самом деле эти бумажные дебри были для него темным лесом.
И подумать только! Разве испытывал он по дороге в этот дом хотя бы смутное беспокойство, хотя бы инстинктивное ощущение произошедшего здесь несчастья? Нет, ничего подобного он не чувствовал. И все же что-то было… Образ черного водоворота, в котором кружились кошмарные лица и видения… И самое страшное – впечатление, что Силия тоже как-то связана с этой бедой.
– Понимаю, – повторил он. – Это все, что ты хотел мне рассказать?
– Да. Можно прибавить только, что бедная Марго похоронена в новом фамильном склепе на касуоллском церковном кладбище, – грустно закончил Марш. – Всего два дня оставалось до Рождества! Мы… – Тут Торли опомнился: что-то во фразе Дональда, видимо, насторожило его. Биржевой маклер перестал звенеть в кармане монетами и отвернулся от окна. – Что значит «все, что я хотел тебе рассказать»?
Холден беспомощно всплеснул руками:
– Ну, не знаю, Торли!.. Только… я впервые слышу, чтобы Марго была нездорова!
– А никто и не говорит, что она была больна, – раздраженно заявил приятель. – Здоровье у нее было отменное, а такое несчастье может случиться с каждым. Доктор так и сказал.
– Смерть от перевозбуждения на вечеринке? – с сомнением произнес майор.
– Послушай, Дон, ты что, сомневаешься в компетентности Шептона или в его порядочности? – разозлился Марш.
– Нет! Конечно нет! – успокоил его Холден. – Только…
– Понимаю, старина, ты потрясен, – сочувственно проговорил приятель. – Как и все мы поначалу. Это произошло так внезапно и так ужасно! – В его глазах блестели слезы. – Но эта трагедия еще раз напомнила о том, что каждый из нас может встретить свою смерть в расцвете лет.
Торли потоптался на месте, словно не решаясь затронуть какую-то очень важную тему.
– И вот еще что, Дон, – наконец отважился он. – Завтра я еду в «Касуолл». Ненадолго, конечно. Между прочим, впервые после случившегося. Знаешь, старина, я подумываю о продаже поместья.
Дональд был потрясен:
– Продать «Касуолл»?! Это при твоих-то доходах?
– А почему бы и нет? – с вызовом спросил Марш.
– Ну, знаешь, ответом на твое «почему бы нет» вполне может послужить его четырехсотлетняя история.
– Вот в этом-то все дело. – Голос друга изменился. – Это место нездоровое. Нездоровое как раз из-за своего почтенного возраста. Все эти древние портреты… Они создают тягостную атмосферу… – И, не потрудившись как-либо пояснить свое заявление, вдруг заметил: – К тому же там трудно набрать прислугу, а главное – мы никогда не сможем так выгодно продать эти земли, как сейчас.
– А что Силия думает по этому поводу? – с ноткой иронии в голосе поинтересовался Дональд.
Приятель проигнорировал вопрос и упрямо продолжал:
– Как я уже сказал, мы с Сил ней завтра уезжаем в поместье. И знаешь, старина, при любых других обстоятельствах я был бы только рад твоему обществу…
В комнате повисло неловкое молчание.
– При любых других обстоятельствах? – сухо повторил Холден.
– Да. – Торли снова уставился в пол.
– Стало быть, я не приглашен в «Касуолл»? – проговорил майор подчеркнуто учтиво.
– Дон, бога ради, ты просто не понимаешь! – воскликнул приятель почти жалобно.
– А что здесь можно не понять? – удивился Дональд. – Однако, Марш, если Силия едет с тобой…
– Дон, в ней-то все и дело! – объяснил Марш. – Я не хочу, чтобы ты виделся именно с Силией.
– Вот как? – вежливо поинтересовался Холден. – Почему же?
– Не встречайся с ней хотя бы сейчас, – попросил приятель. – Может быть… позже…
– Торли… – Холден засунул руки в карманы. – Я уже понял, что последние несколько минут ты с преувеличенной дипломатичностью пытаешься сообщить мне о какой-то проблеме. Так что же ты собираешься мне сказать? Почему ты стремишься избежать нашей встречи с Силией?
– Да ничего особенного, дружище, пробормотал Марш. – Просто…
– Ответь мне! – приказал майор. – Почему ты не хочешь, чтобы я виделся с Силией?
– Хорошо, если ты настаиваешь, отвечу. – Торли сохранял невозмутимый вид. – Мы немного обеспокоены состоянием ее рассудка.
Теперь молчание казалось нескончаемым.
Если не считать круглого пятна света от настольной лампы, в который попадали только зачехленная софа да край ковра на полу, гостиная была погружена во мрак – и итальянское зеркало, привезенное в семнадцатом столетии кем-то из предков Деверо, и буфет с сервским фарфором из Версальского дворца, и диванчик времен Первой империи, притулившийся у дальней стены. А за окном над садом в бледном свете восходящей луны уже мерцало несколько звезд.
Дональд Холден прошелся по комнате, не замечая всего этого великолепия. Его шаги гулко отдавались в тишине. Приятель молча наблюдал за ним. Наконец Холден остановился перед Торли и заглянул ему в глаза:
– Ты что, хочешь сказать, что Силия ненормальная?
– Ну что ты! Ни в коем случае! – насмешливо произнес Торли, растянув губы в фальшивой улыбке. – Конечно, все не настолько серьезно. Наверняка любой хороший психиатр вылечит ее. Если только Силия согласится сходить к нему. Во всяком случае… – Он помедлил. – Я надеюсь, что болезнь не окажется гораздо серьезнее.
Реакция Дона оказалась неожиданной – он расхохотался. Марш был потрясен.
– Неужели это смешно? – укоризненно спросил он.
– А разве нет? – улыбнулся Холден.
– И что тебя так развеселило? – обиделся приятель.
– Во-первых, я не верю ни одному слову об этой дурацкой болезни. – Мысль о том, что нежная сероглазая Силия может быть сумасшедшей, вызвала у Дональда новый приступ смеха. – А во-вторых…
– Да?
– Я знаю, зачем тебе эти хитрые маневры. Ты хочешь избавиться от меня, чтобы освободить местечко для вашего замечательного мистера Херст-Гора.
– И в мыслях не было! – воскликнул Торли в искреннем возмущении и тут же задумчиво прибавил: – Думаю, выбрав тебя, Силия сглупила бы. Если бы она была в состоянии выйти замуж. Ты только представь, этот парень умудрился сохранить место в парламенте после ухода консерваторов! Нет, он далеко пойдет! Не то что ты… Прости, конечно, старик! Ведь ты у нас не слишком состоятельный человек, правда?
– Безусловно, – согласился Холден. Его ошеломили слова Марша: «Если бы она была в состоянии выйти замуж». Но волнение заставило его собраться. – Но давай оставим в покое мистера Дерека Херст-Гора и вернемся к вопросу о ненормальности Силии.
Торли смутился:
– Не произноси ты это слово! Оно мне не нравится.
– Ладно, давай назовем это душевным расстройством, – предложил Дональд. – И как же оно выглядит?
Приятель отвел глаза:
– Она говорит странные вещи.
– Какие именно? – настаивал майор.
– Просто невыносимые! Безумные, ужасные слова! – Внезапно Торли взглянул на собеседника и побледнел. – Дон, я очень люблю Силию. Больше, чем ты мог бы предположить, знай ты все обстоятельства этого дела… Пойми, мы не можем допустить скандала! Но если она будет продолжать говорить все это…
– Что, например? – холодно поинтересовался Холден.
– Прости, старик, – развел руками Марш. – У меня сейчас нет времени вдаваться в подробности.
– А если я сам скажу тебе? – заявил майор.
– То есть как это?
– Она, случайно, не говорила, что считает смерть Марго неестественной?
Бледные вечерние звезды над садом заглядывали в окно. Торли и Холден застыли в молчании. Наконец Дональд продолжил:
– Скажи, Торли, даже если бы Силия совершенно обезумела, – Дон передернулся от этой мысли, – почему ты так беспокоишься по поводу нашей встречи? В конце концов, я ведь старый друг вашей семьи и не могу причинить ей вреда. Или ты уверен, что Силия вовсе не сошла с ума, а просто говорит правду о смерти Марго? И ты боишься, что я поддержу ее? – Холден приблизился на несколько шагов. – Послушай, Торли, а ведь ты прав. Я действительно поддержу ее. И если ты попытаешься строить против Силии козни, то берегись! Это всего лишь маленькое дружеское предупреждение.
Приятель отвернулся, и его ответ прозвучал почти жалобно:
– А ты изменился!
– Я изменился?! – удивленно воскликнул Дон. – А ты сам…
– Изменился?! – Марш был удивлен не меньше. – Не думаю. Я по-прежнему удачливый бизнесмен, и, если у нас с тобой, старина, дойдет до… разногласий, мы еще посмотрим, кто одержит победу: мастер виртуозных комбинаций, – он самодовольно похлопал себя по груди, – или ты. – Торли прервал свой эмоциональный монолог и закончил смущенно: – Только ты должен понять, хотя бы ради нашей давней дружбы, что несправедлив ко мне.
– Неужели? Если бы я мог надеяться, что это правда!
– Это действительно так, Дон. – Приятель замялся. – Тебе и в самом деле необходимо знать, почему я пока против вашей встречи с Силией?
– Разумеется, – отозвался Холден. – Ну и почему же?
– Дело в том, что Силия почти забыла тебя.
Это были единственные слова, способные выбить у Холдена почву из-под ног. Торли проговорил сочувственно:
– Дон, давай смотреть правде в глаза. – Подойдя ближе, он положил руку на плечо Дональда. – Когда-то Силия очень любила тебя. Ты, насколько я понял из рассказа Марго, сначала ухаживал за нею, а потом вдруг предложил больше не касаться этой темы.
– Я был законченным кретином! – воскликнул Дон.
Собеседник пожал плечами:
– Очень возможно. Хотя я с тобой не согласен. Но дело в том, что ты предоставил ей достаточно времени, чтобы забыть тебя. Представляешь, что может случиться, если ты вдруг объявишься?
– Но почему непременно должно что-то случиться? – упрямо произнес Дональд.
– Силия находится в довольно серьезном душевном разладе, – менторским тоном начал Марш. – Погоди, я вижу, ты не веришь! Но можешь ты хотя бы понять, что смерть Марго стала для нее страшным ударом? Ты же помнишь, она обожала Марго!
Холден не мог не признать правоты этих слов.
– Да, Марго всегда была для нее чем-то вроде идола.
– А сколько раз ты виделся с Силией после начала войны? – поинтересовался Торли.
– С сорокового года только дважды, – вздохнул Дональд. – Потом Глибширский отослали в Африку, а в сорок третьем я уже выполнял спецзадания для разведки. Я ведь лингвист, ты же знаешь. И…
– Вот видишь? С сорокового года только дважды, – сочувственно усмехнулся собеседник. – Пойми, Дон, Силия сейчас не в себе. Ты наверняка знаешь, что «вторая мамочка» беспокоилась за нее еще с детских лет. Скажу честно, Дон. Если ты, воскреснув из мертвых, попытаешься оживить в ней прежние чувства теперь, когда она уже забыла тебя, я не отвечаю за последствия. Ты способен это понять?
– А что мне еще остается?
– К счастью, как я уже сказал, Силии не будет весь вечер. Но взгляни на дверь и представь себе ее потрясение, если она неожиданно вернется и внезапно увидит здесь тебя. Если ты еще дорожишь ею, Дон… Если ты дорожишь хоть чем-нибудь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37