Соловые глаза мастера открываются пошире. Помедлив, он отступает назад, давая Раисе войти. Она обегает взглядом двор и оборачивается к хозяину с вопросительным и сердитым видом.
– Нету, – сообщает он. – Увели.
– То есть как? – медленно спрашивает она.
– Не знаешь, как уводят?.. Хошь кричи, хошь плачь – «жигуля» нету!
– Я, кажется, не кричу и не плачу, – каменным голосом говорит Раиса. – Но зачем вы морочили голову?
– Да ведь жалко, начинаешь переживать, – лицемерит хозяин. – А это, может, кто из своих. Может, еще пригонят.
– Из каких «своих»?
– Из поселковых ребят, здешних. Тут вот свадьбу играли, трое суток колобродили, может, кто под парами и того…
– Борис Анатольевич, вы заявили в милицию? – пресекает Раиса его скороговорку.
– Не.
– Послушайте, вы, конечно, нетрезвы, но все же в своем уме? Я вам доверила машину – машина пропала. Вы за нее в ответе. И не лопочите мне про свадьбу!
Видно, механик ожидал «ахов» и «охов», его удивляет прояв­ленное женщиной присутствие духа.
– Если без скандала, полюбовно если – буду тебе понемножку выплачивать… сколько смогу. Но чтоб милиция не цеплялась, так и знай! А иначе – и не видел, и не слыхал, и ничего не ведаю, поняла?
– Нет! Не на таковскую напали! – взрывается Раиса.

* * *
Квартирная хозяйка, словоохотливая женщина средних лет, вводит Царапова в комнату. Он снимает себе жилье.
– Вот, пожалуйста, эта комната.
Вор осматривается и, перегнувшись через подоконник, выгля­дывает за окно.
– Вид из окна у меня превосходный! – заверяет хозяйка.
– А балкон справа тоже ваш?
– Нет, балкон в другой квартире и даже в другом подъезде.
– И что там за соседи? Очень шумят?
– Мертвая тишина! Летом они на даче… Тахта у меня, пощу­пайте, мягкая…
– Это немаловажно, – улыбается вор. – Что ж, пожалуй, поживу. Такие подробности, как прописка, вас не беспокоят?
– Н-ну… – мнется женщина.
– Я бы с удовольствием, но при командировках мы должны прописываться в ведомственной гостинице. А условия там, сами понимаете… Да не беспокойтесь, заплачу вперед, гостей водить не собираюсь, мы с вами поладим.
– Ну… хорошо. В конце концов, приличного человека видно…

* * *
Знаменский и Томин получают взбучку от начальства. Началь­ство новое, чего от него ждать, никто пока не ведает.
– Позорный провал операции! – Полковник не дает воли эмоциям, но заметно, что очень недоволен. – Вы себя обнаружи­ли и упустили шайку буквально из рук!
– Виноваты, товарищ полковник.
– Безусловно. И будет приказ о наложении взысканий.
– Оперативную часть разрабатывал я, – заявляет Томин. – Знаменский присутствовал для оформления следственных дейст­вий.
Полковник бросает на него острый взгляд.
– Вы инспектор или адвокат? – И, не дожидаясь ответа, продолжает: – Каким образом сорвалось преследование?
– Не могу понять. Куда-то они очень ловко нырнули. Все ближайшие патрули были оповещены по рации.
– Даю сорок восемь часов на разработку плана мероприятий.
– Ясно, – вместе отвечают Знаменский и Томин.
Полковник делает пометку в настольном календаре.
– Вопрос второй, – адресуется он к Томину. – У вас дело Царапова. Что предпринято?
Томин мог бы сказать, что вопрос несерьезный. Даже нет уверенности, что вор в Москве. А если б уверенность и имелась, все равно ничего толкового предпринять пока невозможно. И практически никакого дела нет, а есть лишь мечтание поймать гастролера. Прежнему начальнику Томин так и отрапортовал бы. Впрочем, тот не задал бы подобного вопроса.
– Пустые руки, товарищ полковник, не с чем вести розыск. Направил запросы по всем местам, где за ним числятся кражи. Рассчитываю на вас в смысле сроков.
– Хорошо. Будет шифровка о немедленном исполнении. – Полковник оборачивается к Пал Палычу. – А вы, раз уж работа­ете сейчас в одной упряжке, примите к своему производству и дело Царапова.

* * *
А Царапов прогуливается по улице, наметанным глазом оки­дывает фасады и публику. По одежде, машинам, заворачивающим в проезды между домами, по множеству известных ему признаков определяет он степень зажиточности квартала и удобство его для своих целей. Облюбовав два дома, стоящих друг против друга, вор входит в один из них и поднимается на лестничную площадку перед последним этажом. В руке он несет рулончик, закатанный в газету.
Когда занята наблюдательная позиция и противоположный дом оказывается как на ладони, из рулончика появляется подзор­ная труба и вор принимается за изучение освещенных окон, которые не задернуты занавесками…

* * *
Раиса Глазунова явилась к механику с подкреплением: сегодня рядом с ней преданная подруга Татьяна, на первый взгляд бой-баба.
Автомеханик трезвый, злой, но более вежливый, чем накануне. Стараясь не смотреть на Раису с Татьяной, говорит куда-то в пространство:
– Зачем же я, да при вашей подруге, буду признавать такой факт? Такого факта не было.
– То есть вы не брались выправить мне крыло и дверцу? – с перехваченным горлом произносит Раиса.
– Совершенно верно, девушка. Для ремонту есть автосервис. Я же, если кому помогу, то исключительно по дружбе. А вы мне незнакомы.
– Ах, вот как?! – угрожающе надвигается на него Татьяна. – Ну тогда имейте в виду, я где угодно поклянусь, что я лично при­сутствовала, когда вы брали машину в ремонт!
– Спасибо, предупредили. Буду иметь в виду. Вспоминать буду, с кем в тот день напролет пиво пил. Ребята подтвердят. И кончен наш разговор, девушки. – Он поворачивается и идет к дому.
– Этот подонок думает, что меня можно без хлопот ограбить! – восклицает Раиса.
– Эх, прийти бы с мужиком, который может морду набить! Другой был бы разговор!
– Ты весь миллион моих друзей знаешь. Кто? – Раиса недолго ждет ответа подруги и сама подытоживает. – Людей навалом, а настоящего мужика нет!
Обе не обращают внимания на «Волгу», которая въезжает в ворота. Из нее вываливается Пузановский, грузный, лет пятиде­сяти мужчина «авторитетной» наружности.
– Здравствуйте, мастер, – говорит Пузановский.
– Здравствуйте… гражданин, – с запинкой откликается меха­ник.
Этим «мастер» и «гражданин» они быстренько условились: я тебя не знаю – ты меня не знаешь.
– Чинить машину? – поворачивается Татьяна к новоприбыв­шему.
Тот издает нечленораздельное междометие, которое можно понять скорее отрицательно и перехватывает инициативу.
– Что-нибудь случилось? Конфликт? – обращается он к Раисе, стремясь уйти от вопросов Татьяны.
– Совсем маленький, – саркастически отвечает женщина. – Я отдала в ремонт «Жигули», и теперь машины нет!
– Где же она?
– Вчера сказал – угнали. Сегодня говорит, что вообще не брал!
– Черт-те что! Машина здесь? – рявкает Пузановский на механика.
– Нету, – опасливо и виновато отзывается тот.
Пузановский сглатывает ругательство и вновь переключается на женщин.
– Что вы собираетесь делать?
– Заявить в милицию, что же еще!
– Да, конечно… Садитесь, я подброшу. Я и минуты здесь свою машину не оставлю! – Он торопливо открывает перед подругами дверцы. – Прошу вас, прошу…
Прежде чем сесть, Татьяна придвигается к автомеханику:
– Таких, как ты, надо отстреливать в детстве!

* * *
На уличных часах без десяти двенадцать. Вор с чемоданчиком идет на дело – собранный, пружинистый, почти праздничный. Впереди – облюбованные им дома-близнецы.
Дверь квартиры задерживает его на одну-две секунды: к про­бою замка он приставляет ребром что-то небольшое, плоское, отсвечивающее металлом. Слышится гудение, потом щелчок, и Царапов убирает приспособление в карман. Дверь послушно отк­рывается и затворяется за ним.
В комнате он останавливается, опускает на пол чемодан и медленно-медленно обходит по кругу, ни к чему не прикасаясь, сосредоточенный и самоуглубленный. Не шарит суетливо глаза­ми по стенам, даже не выделяет особо каких-то предметов, но, кажется, словно ему сейчас слышны голоса вещей и каждая сообщает о своем местонахождении.
Круг завершен. Вор стряхивает оцепенение и уверенно откры­вает одну из секций мебельной стенки…
И вот уже шагает с чемоданом прочь от подъезда, заворачива­ет за угол – и нет его.
Час спустя у подъезда роится кучка соседей: идут обычные в таких случаях пересуды.
– Четырнадцатую квартиру обворовали!
– Шесть магнитофонов взяли!
– Четыре, – поправляет подросток.
– Ну магнитофоны – не горе, – говорит одна из женщин.
Ветхая старушка подхватывает за женщиной:
– Какое горе, милая! Хоть потише станет, спасу не было. В однех руках шесть магнитофонов!
– Четыре, – упрямо вставляет подросток.
– Много он вам мешал, – заступается за потерпевшего мужчи­на с хозяйственной сумкой. – Всю жизнь по экспедициям, два месяца здесь, а десять – нету. Одна у человека радость была, музыку послушать!..
Из подъезда выходит Томин, и беседа прерывается.
– Товарищи! – обращается он к собравшимся, – кто-нибудь был вблизи подъезда около двенадцати часов?
– Да я почти безотлучно, – откликается старушка.
– Посмотрите, такой вот мужчина. Проходил он мимо вас в подъезд и обратно?
Старушка взволнованно рассматривает фотографию.
– Это жулик? Никогда не подумаешь!
Через плечо старушки заглядывают любопытные, и вот уже карточка пошла по рукам.

* * *
– Всю захватали, а толку чуть, – говорит Томин, бросая фотог­рафию Царапова на стол. – Однако почерк его.
Вернувшись на Петровку, тройка заседает в кабинете Знамен­ского. Дело Царапова начинает обретать плоть.
– Есть хоть предположения, чем он вскрывает двери? – спра­шивает Знаменский у Кибрит.
– Нет, Пал Палыч, совершенно «нестандартный» инструмент.
– Наш Цап-Царапов еще войдет в историю криминалистики! – усмехается Томин. – Очень ловкий прохиндей! И звериный нюх – ведь ни разу не полез в квартиру, которая поставлена на сигнализацию! А сегодня с этими магнитофонами? Даже по шкафам не рылся, пошел и достал. Причем какие магнитофоны – два наушных, роскошный «Шарп», «Грюндик»! Унес, и никто не видал!
– И, по-вашему, он работает без наводчиков? – спрашивает Кибрит.
– При его разъездах установить контакты на местах – малове­роятное дело, – возражает Знаменский.
– Но как он в чужом городе определяет, у кого что взять? – продолжает сомневаться Кибрит.
– Не знаем, – разводит руками Томин. – Наверняка мы знаем одно: Царапов всегда орудует в полдень.
– Какая-нибудь суеверная примета, – замечает Кибрит.
– Дай-ка, Паша, справочки с мест. Покопаюсь еще раз… – Томин углубляется в изучение ответов на запросы.
– Между прочим, вы не забыли, что выговоры по автоделу висят? – спрашивает Кибрит.
– Это, Зиночка, незабываемо. Завтра – кровь из носу – начальству нужен план расследования, – вздыхает Пал Палыч.
– Шурик, отвлекись от вора!
– Сейчас, Зинаида. – Томин продолжает возиться с бумагами. – Про план я помню. Сейчас составим грандиозный план, как переворошить всю автомобильную подноготную города и облас­ти…
Махнув на него рукой, Кибрит достает технический паспорт на машину и заключение экспертизы, протягивает Пал Палычу.
– Мы думали, только горзнак подделан. Оказалось, весь техпаспорт фальшивый. Но подделка на очень высоком уровне. При разовом изготовлении подобного качества добиться нельзя.
– Налаженное производство фальшивок? Такой размах?.. Эх, как мы с доцентом напортачили! Остались в наследство никчем­ный Ванечка и красивые следы удравшей задним ходом «Волги».
– А слепки с них сняли?
– Сняли. Изобразили тщательную работу на месте происшес­твия.
– Послушай, Пал Палыч… – Некая мысль бродит у нее в голове, но еще не оформилась. – Если «Волга» из угнанных, то найти бы хозяина… Я, правда, не знаю, что это даст, но…
Томин захлопывает «воровскую» папку:
– Никаких зацепок. Только через сбыт краденого… Ну-с, к вашим услугам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10