Если на него нападут, Икер даже не увидит, откуда посыплются удары.
— Поднимайся по лестнице, — приказал хриплый голос.
Икер понял, как он был неосторожен. О том, где он сейчас, не знает Собек, и ни один стражник не придет ему на выручку!
А если он окажется сейчас лицом к лицу с одним из азиатов, которого знает? Сумеет ли он сыграть убедительно?
Нет, он никогда не видел этого человека. Маленького роста, средних лет, на вид совсем не опасный...
— Чего ты хочешь, мой мальчик?
— Присоединиться к Бине и моим союзникам, продолжать с ними нашу борьбу против тирана.
— Они больше не живут в Мемфисе.
— Куда же они пошли?
— В Сихем, к Провозвестнику.
— Провозвестник... Но ведь он давно убит!
— Никто не может убить Провозвестника! Он разольет божественный огонь по всей Сирийской Палестине! Мы, ханаанеи, прогоним египтян со своей земли, создадим огромную армию и разобьем трон фараона!
47
Малый совет фараона жадно слушал рассказ Икера.
— Вот почему Собек-Защитник не сумел раскрыть азиатскую сеть, внедренную в Мемфис, — сказал, наконец, Сенанкх. — Эта банда злоумышленников уже давно ушла из города и укрылась в Ханаанской земле, где у нее множество сторонников.
— Генералу Несмонту решать эту проблему, — поддержал Сенанкха Сехотеп. — Пусть он раз и навсегда потушит желание восставать! Пусть после долгих процессов проведет ряд публичных казней. Пока мечты о восстании живут в головах этих фанатиков, мир в регионе не восстановится!
— Благодаря Царскому Сыну Икеру, — заметил Хнум-Хотеп, — мы сегодня знаем, что Мемфис для бандитов — просто перевалочный пункт и что они ушли на свою базу. С одной стороны, это хорошая новость. С другой — это угроза. Если враг группирует свои силы, он становится опасным.
— Я, — сказал Собек, — остаюсь скептиком. Если бы это было правдой, Несмонту нам сообщал бы о большем числе инцидентов в Сихеме.
— Но последнее его сообщение тревожное, — напомнил Сесострис. — И все же генерал ждет конкретных действий, чтобы произнести приговор.
— А если Царским Сыном манипулировали? — спросил Собек.
— Не будем принижать успех Икера, — отозвался Сехотеп.
Собек-Защитник нахмурился.
— Вывод напрашивается сам собой, — заметил визирь. — Главная угроза по-прежнему остается в Сихеме. Из осторожности поставим заслон безопасности вокруг Дашура и Абидоса. А здесь я, напротив, предлагаю восстановить свободу передвижения людей и грузов.
Царь поддержал своего первого министра.
Собек посмотрел на Икера недоверчиво, словно тот солгал.
Последователи Провозвестника несколько раз пали ниц перед своим наставником. Потом в один голос произнесли молитву во славу победоносного бога, который пошлет им власть над миром.
Пока Шаб Бешеный с восторгом участвовал в службе, Кривая Глотка откровенно скучал. Эта комедия казалась ему ничтожной по сравнению с единственным делом, имевшим реальный интерес: жестокостью. И Провозвестник одержит победу только благодаря ему и его головорезам, а не из-за каких-то там...
Когда восхваления утихли, Шаб Бешеный все еще не мог выйти из экстаза.
Кривая Глотка толкнул его локтем в бок.
— Вернись на землю, приятель! Не станешь же ты впадать в эти детские мечты?
— Почему душа твоя остается закрытой для учения Провозвестника? Ведь он дает нам силы, которой так не хватает!
— Моей мне достаточно.
Последователи разошлись по своим местам и наблюдательным пунктам. Провозвестник собрал троих, кому было поручено осуществить покушение, которое положит конец правлению Сесостриса.
Шаб Бешеный и Кривая Глотка остолбенели от того, как изменилась Бина. Она была теперь не просто хорошенькой, живой и кокетливой брюнеткой. Перед ними стояла опасная соблазнительница, уверенная в своем очаровании. Несмотря на презрение, которое эти суровые мужчины испытывали по отношению к противоположному полу, и чувство собственного превосходства, оба бандита попятились.
— Теперь Бина принадлежит к Первому кругу, — сказал Провозвестник. — Я передал ей определенную часть своей силы, чтобы она стала царицей ночи. Поэтому она примет участие в нашей операции.
Ни Бешеный, ни Кривая Глотка не посмели возразить. Во взгляде Бины горел такой огонь, что им совсем не хотелось ее провоцировать.
— Готовы ли твои люди? — спросил Провозвестник у Кривой Глотки.
— Сухие сучья разложены во всех намеченных местах. По моему сигналу начнем.
— Я долго говорил с водоносом, — прибавил Бешеный. — Благодаря болтовне прачки у нас есть все нужные сведения. А ливанец обещал мне флаконы.
Провозвестник легонько коснулся руки Бины.
— Тебе действовать.
— Господин! — сказал стражник. — Цирюльник и изготовитель притираний исчезли!
— Как это исчезли! — закричал Собек-Защитник. — Разве ты за ними не следил?
— Конечно, да, но слегка, чтобы они этого не заметили. Но им удалось обмануть бдительность наших наблюдателей!
— Вокруг меня одни тупицы! — взревел Собек.
— Командир, есть и еще новости.
— Что еще?
— Ханаанин, с которым говорил Царский Сын, укладывает вещи.
— Ну, этого хоть не упусти! Я займусь им сам!
Секари занимался своим любимым делом: спал. Если не было важных дел поздним утром и он хорошо поел, он всегда засыпал с примерной легкостью, и растолкать его было трудно.
— Просыпайся! Да проснись же! — тормошил его Икер.
— А-а... Сейчас... А что, уже обед?
— Ханаанин прислал мне послание. Я должен встретиться с ним в южной части города. Царь хочет, чтобы ты пошел со мной.
Секари тут же вскочил.
— Мне это не нравится, Икер.
— Может быть, он сообщит мне, как добраться до моих мнимых союзников.
Бине, шедшей в столовую для солдат, преградил дорогу стражник.
— Ты куда с этой корзиной?
— Это подарок визиря.
— Открой!
Солдат увидел в корзине флаконы.
— В одних — высококачественное масло для еды, — объяснила Бина. — А в других — мазь, успокаивающая боль. У меня приказ отнести это на кухню.
— С какого времени ты работаешь во дворце?
— Давным-давно! — шаловливо улыбнулась молодая женщина. — А вот тебя я никогда не видела!
— Понятно, я только что сюда назначен.
— Может, стоит познакомиться поближе? Как ты?
Стражник встрепенулся от радости, Бина улыбнулась.
— Хорошая мысль! Ты свободна завтра вечером?
— Завтра вечером... Возможно, — прошептала она, жеманясь.
Бина взяла один флакон, открыла его, обмакнула свой палец в содержимое и легонько провела по шее стражника, который едва не растаял от удовольствия.
— До встречи, солдатик!
Соблазнить повара было также нетрудно. Бине вполне хватило времени, чтобы влить масло в горшки, где готовилась еда для часовых, заступавших в караул в первом часу ночи. Теперь они попадают в сонной коме, из которой большая часть из них уже никогда не выйдет! А тех солдат, которые все-таки проснутся, прикончат люди Кривой Глотки.
— Этот тип не один, командир! — сказал Собеку стражник. — На террасе еще, по меньшей мере, двое. И уж в доме, наверняка, есть и другие. Это ханаанское гнездо!
В сумерках арестовать злоумышленников было проще. Собек отправил вперед разведчика.
Когда тот подошел к подозрительному дому, в него полетел брошенный из пращи камень, ранивший его в плечо.
— Эти бандиты нас ждали! — констатировал Собек. — Окружайте дом! Я вернусь во дворец и пошлю вам подкрепление. Как только оно прибудет, начинайте штурм!
Собек испытывал унизительное чувство. Его провели! Продолжая руководить этой операцией, он оказался бы надолго оторванным от царя. А его инстинкт подсказывал ему, что к фараону сейчас нужно быть как можно ближе.
— В послании было сказано именно об этом доме! — сказал Икер.
— Но он выглядит пустым, — возразил Секари.
— В Кахуне я встречался с Биной именно в подобной хижине.
— Иначе говоря, она подстроила тебе западню. Оставайся здесь.
— Секари...
— Ничего не бойся, я привык.
Икер никогда не мог понять, как это Секари, внешне такой тяжеловатый, превращался в невесомого духа, которого не смущали никакие препятствия. С невероятной быстротой он исчез и через минуту был уже на месте.
— Эта хибара пуста. Послание было западней, нас хотели просто удалить с места событий. Во дворец! Быстро!
Десяток пожаров поблизости от дворца занялись почти одновременно. Сухие сучья отлично горели, языки пламени вздымались к небу. Люди были в панике.
Один из очагов угрожал административному зданию, и многие стражники из внешней охраны побежали помогать водоносам, которых не хватало.
— Вперед, — приказал Кривая Глотка своим пятнадцати головорезам, вооруженным короткими мечами.
Часовой у главного входа, несмотря на всю свою храбрость, был быстро устранен.
Внутри путь был свободен: яд Бины сработал прекрасно. Большая часть солдат лежала на полу столовой, другие — в коридоре. Некоторые еще стояли в полусне. И только горстка стражников, сегодня еще не принимавшая пищи, была в состоянии обороняться.
Под натиском наступающих они долго не устоят.
Сесострис только что лег в постель.
Какими бы разнообразными ни были его дневные занятия, монарх не переставая думал о Древе Жизни. Ось, связующая землю с космосом, и позвоночник воскресшего Осириса — это древо воплощало ценности, используемые в качестве материала братством мудрецов во времена строительства Египта.
Управляя справедливо, царь способствует сохранению акации. Каждый акт справедливости производит энергию, каждый ритуал производит силу, способную оттолкнуть силы зла...
Вдруг рядом с его комнатой раздались крики и звон клинков.
Царь встал, взял меч и открыл дверь своей комнаты.
В коридоре от рук бандитов падал последний стражник. Из команды Кривой Глотки убитых было только двое.
Повисла тягостная тишина.
Все взгляды устремились на гиганта, чье спокойствие привело нападавших в оцепенение.
Даже Кривая Глотка, не знакомый со страхом, отступил.
— Это он! — прошептал он. — Это фараон!
Азиаты опустили оружие.
— Это всего лишь человек! Он — один, нас — много! У него никаких шансов на победу! Вперед!
После долгого колебания один из нападавших решился.
Рука фараона сделала едва заметное движение, и на груди азиата осталась глубокая кровавая рана. Азиат тяжело рухнул на пол.
Желая отомстить за своего товарища, вперед ринулся другой азиат. И его постигла та же участь.
Сесострис смотрел на врагов с гневом и презрением.
— Все вместе! Вперед! — проревел Кривая Глотка.
Его люди послушались бы, если бы двое из них не упали под ударами Секари и Икера, действовавших дубинками, взятыми у мертвых стражников.
— Бежим! — крикнул один из бандитов, уверенный в том, что их окружили.
Он далеко не ушел, потому что тут же натолкнулся на разъяренного Собека, пика которого проткнула его насквозь.
Покинутый своими солдатами Кривая Глотка воспользовался неразберихой, скользнул в пустой коридор и выпрыгнул в окно.
Под прикрытием суматохи, царившей во дворе, он исчез в ночи.
48
Фараон был жив и здоров.
Секари, раненный в левую руку, постепенно начинал приходить в себя.
Собек-Защитник направил острие своего дротика в грудь Икера, стоявшего у стены коридора, вдоль которого в разных позах лежали трупы бандитов.
— Я обвиняю Царского Сына в организации этого покушения.
— Ты с ума сошел! — запротестовал Секари.
— Кто заставил нас поверить, что эти люди ушли из Мемфиса? Икер и ханаанин... Они сообщники, вот вам и вся правда!
Молодой человек побледнел.
— Именем фараона клянусь, что я верен царю и готов отдать свою жизнь, защищая его!
Опасаясь жестокости со стороны Собека, в разговор вмешался Секари.
— Как и ты, мы тоже оказались жертвами обмана. Нас удалили из дворца, тут же начались пожары, стражу накачали наркотиками. Как только мы заподозрили западню, бросились бегом назад. Икер дрался храбро, его могли убить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51