Как видите, фон Альсбург обладает всеми инстинктами к выживанию. Единственная ошибка, которую он совершил, была женитьба на Зельде, но и ее он быстро исправил, женившись во второй раз на Марте Брюль.
— Здесь какая-нибудь связь с Фрицем Брюлем, этим удачливым промышленником? — перебил я его.
— Она — его единственная дочь, — тихо вздохнул Куртни. — Когда Хьюго женился на ней, он женился на промышленной империи старика. Прекрасно сработано, если вы способны понять это, Холман. А она сама вовсе не дурна собой.
— Почему он оказался в Штатах?
— Какие-то дела Брюля, связанные с подшипниками, вынудили его приехать сюда. И все эти дни Хьюго ведет переговоры только в прекрасных круглых цифрах, близких к миллиону. Я нахожу все это впечатляющим и нудным. А чем вы занимаетесь, старина?
— Улаживанием неучтивости других людей, — спокойно ответил я.
Он вытянулся на своем стуле и в упор посмотрел на меня:
— Так вот откуда дует ветер. Я знал, что Зельде одной будет не под силу справиться со своим кровавым замыслом.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — честно признался я.
— Пожалуйста! — Он поднялся со стула и с холодным презрением взглянул на меня сверху вниз. — Этот невинный вид не подходит вам, Холман. Он совсем не в характере человека с вашими очевидными талантами. — Широким уверенным шагом он спустился с террасы, оставив меня одного.
Расслабившись в удобном кресле, я вдруг почувствовал себя неудачником с телевидения, который все эти годы пользовался не тем дезодорантом. Это заставило меня собраться и обдумать ситуацию. Я выкурил пару сигарет, а минут двадцать спустя снова появился Ли Броган. Его походка стала намного увереннее той, что была в библиотеке, а на лице появилось виноватое выражение. Достигнув убежища под зонтом, он рухнул в кресло и посмотрел на меня жалким взглядом.
— Зельда развлекает своих первых двух экс-супругов там, — промямлил он. — Надеюсь, свежий воздух пойдет мне на пользу.
— Будьте моим гостем, — радушно отозвался я.
— Видите ли, я сожалею о том, что произошло. Сделайте милость, простите меня, и забудем об этом.
— Хорошо, — успокоил я его.
— Я нагрузился намного больше, чем рассчитывал, — с болью в голосе произнес он. — Из-за этого я так и поступил.
— Никто не пострадал, — миролюбиво сказал я, — так что забудьте об этом.
— Если бы я мог. — В его голосе появились горечь и жалость к себе. — Вы никогда не поймете, что означает быть рядом с такой женщиной, как Зельда Роксан, три долгих года. Вы не представляете, какой ад она создает для мужчины.
— Пожалуй, для десятка миллионов парней, по скромным подсчетам, такая жизнь казалась бы раем, — улыбнулся я.
— На меня это действует как раз наоборот, — вздохнул он. — Может быть, потому, что я схожу по ней с ума.
— Вот этого я как раз и не понимаю, — уныло произнес я в ответ. — У меня совсем не симпатичное лицо. При виде меня все шарахаются от меня, даже собаки. Пожилые дамы выхватывают свои зонтики и угрожают расправиться со мной, если я предлагаю помочь им перейти улицу. Никто еще не сказал мне, что я вызываю у него доверие. Почему же вы стали исключением, Броган?
Он зажег сигарету, потом медленно потер тыльной стороной ладони у рта.
— Я решил, что должен вам объяснить, почему замахнулся на вас там, — он махнул рукой в неопределенном направлении, — но если вас это не интересует, то я не буду об этом.
Ли Броган был доверенным лицом Зельды долгих три года, о которых он столько кричал, припомнил я, возможно, он знает Гарри Тайга. Неожиданно я заинтересовался им.
— Зельда, должно быть, любит вас, — вскользь заметил я. — Иначе она не стала бы держать вас своим доверенным лицом так долго. — Я на секунду задумался, а потом продолжил:
— У нее была возможность пригласить кого-нибудь другого на это место.
— Она меня любит? — Он свирепо рассмеялся. — О, конечно, она уже любит меня как брата. Впрочем, пару раз я по-настоящему возбудился и обнял ее за талию. Даже пытался поцеловать ее однажды, и знаете, что она сказала на это? “Пожалуйста, дорогой, не порти наши прекрасные отношения”. Это — султан, но только наоборот. Зельда содержит нечто вроде постоянного мужского гарема, а я просто Броган — семейный слуга, вроде евнуха, верный и бесполый, старый, добрый Броган.
— Не принимайте все так близко к сердцу, — возразил я мягко, — совсем ни к чему обижаться на нее за это. Кроме Зельды, в мире есть миллион других женщин — прекрасных и желанных.
— В этом, черт возьми, и заключается моя трагедия, — пробормотал он. — Нет, нет. Для меня они не существуют. И если вы на мгновение откажетесь от своего самоуверенного превосходства и задумаетесь над этим, Холман, вы поймете почему. Кто в этой стране теперь самый великий символ изощренного секса? Конечно Зельда. Не так ли?
— Вы правы, — неохотно признался я. — Но вы не можете потребовать, чтобы она спала с десятью миллионами парней, которые сделали ее этим символом, верно, дружище?
— Это ни о чем не говорит, — прорычал он, — и вы знаете это. Уже три года я близок к Зельде — более тысячи дней я был ближе к ней, чем кто-либо другой.
Сколько продолжалось ее первое замужество с фон Альсбургом?
— Я не стал бы...
— Я скажу вам. — Голос Брогана звучал убежденно. — Ровно двадцать месяцев. Сколько оно длилось с Рексом Куртни, прежде чем она разрубила брачные узы? Почти год. А с Гарри Тайгом? Меньше шести месяцев! А остальные, включая Хосе Переса и, возможно, вас, — все, с кем она провела хоть немного времени от уикэнда, ну, скажем, самое большее, до трех недель, — они просто не в счет. Так что только я, Ли Броган, знаю ее дольше, чем все вы, паршивые сукины дети, вместе взятые! А она обращается со мной как с братом!
— Может быть, поэтому вы продержались так долго, Броган, — тихо заметил я. — Для Зельды секс — это то, что не может стоять на одном месте, — он перемещается от одного к другому. И то, что вы...
— Нет! — Он неистово замотал головой. — Это совсем не то. Иногда мне кажется, что у меня просто нет того, в чем нуждается такая женщина, как Зельда Роксан. Но потом я прихожу к мысли, что она точно знает о моих чувствах, вот почему ее отказ становится преднамеренным и расчетливым. Вероятно, она получает большой заряд, держа меня все время на конце веревки.
— Вы имеете в виду, что она просто садистка и таким образом получает удовольствие? Он опять замотал головой:
— Это трудно объяснить. Словно во мне заключена ее самоуверенность в некоем сумасбродном варианте. Пока я нахожусь рядом с вывалившимся языком, она знает, что не потеряла ни одной черты своего губительного очарования, и это придает ей уверенности в себе. Стоит мне уйти, она вся изведется, но, увы, не из-за меня, вы понимаете, о чем я говорю, но из-за того, что вместе со мной она потеряет чертовски много своей самоуверенности.
— Боже! — произнес я голосом, внушающим страх. — Ваши дела действительно плохи, хуже, чем у любого из тех, кого я знаю. Почему бы вам время от времени не устраивать себе уик-энд, и подлиннее. Совсем не сложно найти энергичного компаньона в таком бизнесе, и это может изменить всю вашу дальнейшую перспективу.
— Я знал, что вы не поймете меня, — вяло проговорил он. — Нет других женщин во всем этом проклятом мире, насколько я знаю, Холман. Они просто не интересуют меня больше. Я хочу Зельду, и только ее, и ею я должен обладать, а если нет...
— А если нет? — подтолкнул я.
— Я сойду с ума или сделаю что-нибудь безумное, — прошептал он. — Это разъедает мои внутренности, словно кислота, только еще хуже. Когда я увидел недавно эту слойку с кремом Куртни и этого жирного фон Альсбурга, сидящих здесь вместе, меня подбросило. Подумать только, они оба обладали Зельдой!
— Не хватает еще одного, — весело напомнил я ему. — Третий экс-супруг может появиться с минуты на минуту.
— Этот зануда! — прорычал он — В некотором роде Гарри Тайг наихудший в этой связке — и ваша заслуга, что вы смогли это вычислить. Я не против того, чтобы выпить, совсем недавно я сам был таким. Но этот заносчивый пьяница, который использует чувства других людей как некондиционный товар, покупаемый по сниженным ценам... — Он внезапно замолчал и снова помотал головой. — Я говорю чертовски много. Простите, Холман.
— Вы становитесь интересным, — заметил я. — Никогда сам не встречал Тайга, но, конечно, много слышал о нем.
— Вы знаете, как говорят на Бродвее, единственным, кто сказал доброе слово о Гарри, была его мать, и это случилось в тот день, когда он покинул дом. — Броган вымученно ухмыльнулся. — Возьмите любого в Голливуде, и он окажется более чистым, чем Гарри с его репутацией.
— Это действительно так? — выпалил я.
— Он не только лжец и мошенник — этим он не отличается от других продюсеров, — заявил Броган хладнокровно. — Эта его врожденная низость по-настоящему досаждает. Ему хотелось не только овладеть каждой, кого он встречал на своем пути, но и похвастаться этим перед всеми, демонстрируя своих любовниц и подробно рассказывая о своих приключениях. Но позднее это обернулось против него самого — вот почему он стал пьяницей. Трезвый, даже сам Гарри Тайг не может выносить своего собственного лица.
— Как долго Зельда была замужем за ним?
— Неполных шесть месяцев, вернее, восемнадцать недель, чтобы быть точным. Он ужасно обходился с ней в это время, был ей неверен. Она многое переняла от него, разбив дюжину браков. И наконец Тайг не смог допускать подобное дальше.
— Вы снова запутали меня своими словами, — заметил я кратко. — Вы все время много говорите, но при этом так ничего и не рассказываете. Что конкретно сделал Зельде Тайг, что было такого ужасного в этом браке?
— О'кей, — проскрежетал Броган. — Если вы хотите короче и благозвучнее, тогда Гарри Тайг был...
Его голос затих, когда он услышал быстро приближающиеся легкие шаги позади нас. Он обернулся через плечо и, спотыкаясь, поднялся. Его губы раскрылись в подобии улыбки.
— О! Нина! — пробормотал он, заикаясь. — Как чудесно видеть тебя снова.
— Привет, Ли, — легко отозвался женский голос. — Судя по твоему виду, ты пропил десять процентов этой сделки?
Я последовал примеру Брогана и поднялся, чтобы поприветствовать новую гостью. Прошло уже изрядно времени с тех пор, как я видел ее в последний раз, но она совсем не изменилась, впрочем, как и Зельда. В шоу-бизнесе, вспомнил я, все женщины остаются в одном возрасте лет двадцать, а потом, в отличие от старых солдат, быстро увядают. Нина Фарсон, должно быть, была так близка к сорокалетнему рубежу, что для этого ей достаточно лишь протянуть руку, но выглядела она лет на десять моложе. Это была высокая брюнетка с худым, почти истощенным телом, какие были нынче в моде. Худое, заостренное лицо подчеркивало выразительность ее огромных карих с зелеными крапинками глаз, с их особой способностью искусственно выжимать слезы, что вводило в заблуждение с миллиона телеэкранов треть мужской части планеты.
— Не может быть, — воскликнула она превосходно поставленным голосом, — это же Рик Холман! Какой приятный сюрприз видеть вас здесь, Рик! Ведь это всегда означает, что самые большие неприятности будут устранены с величайшими предосторожностями и ни одно проклятие не коснется того, кто в этом участвует. Я уже не чувствую себя угнетенной.
— Вы все еще злитесь на меня за то время в Акапулько, Нина, — сочувственно произнес я. — Но, милая, тот руководитель оркестра был трижды разведен, и его долги по алиментам приближались к шестизначной цифре. Киностудия только сберегала свои капитальные вложения.
— Я не имела в виду киностудию, — ехидно заметила она. — А лишь тот паршивый способ, каким вы воспользовались, назвав себя представителем его третьей жены и ворвавшись в нашу комнату в середине... — Она замолчала, и сладкая милостивая улыбка преобразила ее лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
— Здесь какая-нибудь связь с Фрицем Брюлем, этим удачливым промышленником? — перебил я его.
— Она — его единственная дочь, — тихо вздохнул Куртни. — Когда Хьюго женился на ней, он женился на промышленной империи старика. Прекрасно сработано, если вы способны понять это, Холман. А она сама вовсе не дурна собой.
— Почему он оказался в Штатах?
— Какие-то дела Брюля, связанные с подшипниками, вынудили его приехать сюда. И все эти дни Хьюго ведет переговоры только в прекрасных круглых цифрах, близких к миллиону. Я нахожу все это впечатляющим и нудным. А чем вы занимаетесь, старина?
— Улаживанием неучтивости других людей, — спокойно ответил я.
Он вытянулся на своем стуле и в упор посмотрел на меня:
— Так вот откуда дует ветер. Я знал, что Зельде одной будет не под силу справиться со своим кровавым замыслом.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — честно признался я.
— Пожалуйста! — Он поднялся со стула и с холодным презрением взглянул на меня сверху вниз. — Этот невинный вид не подходит вам, Холман. Он совсем не в характере человека с вашими очевидными талантами. — Широким уверенным шагом он спустился с террасы, оставив меня одного.
Расслабившись в удобном кресле, я вдруг почувствовал себя неудачником с телевидения, который все эти годы пользовался не тем дезодорантом. Это заставило меня собраться и обдумать ситуацию. Я выкурил пару сигарет, а минут двадцать спустя снова появился Ли Броган. Его походка стала намного увереннее той, что была в библиотеке, а на лице появилось виноватое выражение. Достигнув убежища под зонтом, он рухнул в кресло и посмотрел на меня жалким взглядом.
— Зельда развлекает своих первых двух экс-супругов там, — промямлил он. — Надеюсь, свежий воздух пойдет мне на пользу.
— Будьте моим гостем, — радушно отозвался я.
— Видите ли, я сожалею о том, что произошло. Сделайте милость, простите меня, и забудем об этом.
— Хорошо, — успокоил я его.
— Я нагрузился намного больше, чем рассчитывал, — с болью в голосе произнес он. — Из-за этого я так и поступил.
— Никто не пострадал, — миролюбиво сказал я, — так что забудьте об этом.
— Если бы я мог. — В его голосе появились горечь и жалость к себе. — Вы никогда не поймете, что означает быть рядом с такой женщиной, как Зельда Роксан, три долгих года. Вы не представляете, какой ад она создает для мужчины.
— Пожалуй, для десятка миллионов парней, по скромным подсчетам, такая жизнь казалась бы раем, — улыбнулся я.
— На меня это действует как раз наоборот, — вздохнул он. — Может быть, потому, что я схожу по ней с ума.
— Вот этого я как раз и не понимаю, — уныло произнес я в ответ. — У меня совсем не симпатичное лицо. При виде меня все шарахаются от меня, даже собаки. Пожилые дамы выхватывают свои зонтики и угрожают расправиться со мной, если я предлагаю помочь им перейти улицу. Никто еще не сказал мне, что я вызываю у него доверие. Почему же вы стали исключением, Броган?
Он зажег сигарету, потом медленно потер тыльной стороной ладони у рта.
— Я решил, что должен вам объяснить, почему замахнулся на вас там, — он махнул рукой в неопределенном направлении, — но если вас это не интересует, то я не буду об этом.
Ли Броган был доверенным лицом Зельды долгих три года, о которых он столько кричал, припомнил я, возможно, он знает Гарри Тайга. Неожиданно я заинтересовался им.
— Зельда, должно быть, любит вас, — вскользь заметил я. — Иначе она не стала бы держать вас своим доверенным лицом так долго. — Я на секунду задумался, а потом продолжил:
— У нее была возможность пригласить кого-нибудь другого на это место.
— Она меня любит? — Он свирепо рассмеялся. — О, конечно, она уже любит меня как брата. Впрочем, пару раз я по-настоящему возбудился и обнял ее за талию. Даже пытался поцеловать ее однажды, и знаете, что она сказала на это? “Пожалуйста, дорогой, не порти наши прекрасные отношения”. Это — султан, но только наоборот. Зельда содержит нечто вроде постоянного мужского гарема, а я просто Броган — семейный слуга, вроде евнуха, верный и бесполый, старый, добрый Броган.
— Не принимайте все так близко к сердцу, — возразил я мягко, — совсем ни к чему обижаться на нее за это. Кроме Зельды, в мире есть миллион других женщин — прекрасных и желанных.
— В этом, черт возьми, и заключается моя трагедия, — пробормотал он. — Нет, нет. Для меня они не существуют. И если вы на мгновение откажетесь от своего самоуверенного превосходства и задумаетесь над этим, Холман, вы поймете почему. Кто в этой стране теперь самый великий символ изощренного секса? Конечно Зельда. Не так ли?
— Вы правы, — неохотно признался я. — Но вы не можете потребовать, чтобы она спала с десятью миллионами парней, которые сделали ее этим символом, верно, дружище?
— Это ни о чем не говорит, — прорычал он, — и вы знаете это. Уже три года я близок к Зельде — более тысячи дней я был ближе к ней, чем кто-либо другой.
Сколько продолжалось ее первое замужество с фон Альсбургом?
— Я не стал бы...
— Я скажу вам. — Голос Брогана звучал убежденно. — Ровно двадцать месяцев. Сколько оно длилось с Рексом Куртни, прежде чем она разрубила брачные узы? Почти год. А с Гарри Тайгом? Меньше шести месяцев! А остальные, включая Хосе Переса и, возможно, вас, — все, с кем она провела хоть немного времени от уикэнда, ну, скажем, самое большее, до трех недель, — они просто не в счет. Так что только я, Ли Броган, знаю ее дольше, чем все вы, паршивые сукины дети, вместе взятые! А она обращается со мной как с братом!
— Может быть, поэтому вы продержались так долго, Броган, — тихо заметил я. — Для Зельды секс — это то, что не может стоять на одном месте, — он перемещается от одного к другому. И то, что вы...
— Нет! — Он неистово замотал головой. — Это совсем не то. Иногда мне кажется, что у меня просто нет того, в чем нуждается такая женщина, как Зельда Роксан. Но потом я прихожу к мысли, что она точно знает о моих чувствах, вот почему ее отказ становится преднамеренным и расчетливым. Вероятно, она получает большой заряд, держа меня все время на конце веревки.
— Вы имеете в виду, что она просто садистка и таким образом получает удовольствие? Он опять замотал головой:
— Это трудно объяснить. Словно во мне заключена ее самоуверенность в некоем сумасбродном варианте. Пока я нахожусь рядом с вывалившимся языком, она знает, что не потеряла ни одной черты своего губительного очарования, и это придает ей уверенности в себе. Стоит мне уйти, она вся изведется, но, увы, не из-за меня, вы понимаете, о чем я говорю, но из-за того, что вместе со мной она потеряет чертовски много своей самоуверенности.
— Боже! — произнес я голосом, внушающим страх. — Ваши дела действительно плохи, хуже, чем у любого из тех, кого я знаю. Почему бы вам время от времени не устраивать себе уик-энд, и подлиннее. Совсем не сложно найти энергичного компаньона в таком бизнесе, и это может изменить всю вашу дальнейшую перспективу.
— Я знал, что вы не поймете меня, — вяло проговорил он. — Нет других женщин во всем этом проклятом мире, насколько я знаю, Холман. Они просто не интересуют меня больше. Я хочу Зельду, и только ее, и ею я должен обладать, а если нет...
— А если нет? — подтолкнул я.
— Я сойду с ума или сделаю что-нибудь безумное, — прошептал он. — Это разъедает мои внутренности, словно кислота, только еще хуже. Когда я увидел недавно эту слойку с кремом Куртни и этого жирного фон Альсбурга, сидящих здесь вместе, меня подбросило. Подумать только, они оба обладали Зельдой!
— Не хватает еще одного, — весело напомнил я ему. — Третий экс-супруг может появиться с минуты на минуту.
— Этот зануда! — прорычал он — В некотором роде Гарри Тайг наихудший в этой связке — и ваша заслуга, что вы смогли это вычислить. Я не против того, чтобы выпить, совсем недавно я сам был таким. Но этот заносчивый пьяница, который использует чувства других людей как некондиционный товар, покупаемый по сниженным ценам... — Он внезапно замолчал и снова помотал головой. — Я говорю чертовски много. Простите, Холман.
— Вы становитесь интересным, — заметил я. — Никогда сам не встречал Тайга, но, конечно, много слышал о нем.
— Вы знаете, как говорят на Бродвее, единственным, кто сказал доброе слово о Гарри, была его мать, и это случилось в тот день, когда он покинул дом. — Броган вымученно ухмыльнулся. — Возьмите любого в Голливуде, и он окажется более чистым, чем Гарри с его репутацией.
— Это действительно так? — выпалил я.
— Он не только лжец и мошенник — этим он не отличается от других продюсеров, — заявил Броган хладнокровно. — Эта его врожденная низость по-настоящему досаждает. Ему хотелось не только овладеть каждой, кого он встречал на своем пути, но и похвастаться этим перед всеми, демонстрируя своих любовниц и подробно рассказывая о своих приключениях. Но позднее это обернулось против него самого — вот почему он стал пьяницей. Трезвый, даже сам Гарри Тайг не может выносить своего собственного лица.
— Как долго Зельда была замужем за ним?
— Неполных шесть месяцев, вернее, восемнадцать недель, чтобы быть точным. Он ужасно обходился с ней в это время, был ей неверен. Она многое переняла от него, разбив дюжину браков. И наконец Тайг не смог допускать подобное дальше.
— Вы снова запутали меня своими словами, — заметил я кратко. — Вы все время много говорите, но при этом так ничего и не рассказываете. Что конкретно сделал Зельде Тайг, что было такого ужасного в этом браке?
— О'кей, — проскрежетал Броган. — Если вы хотите короче и благозвучнее, тогда Гарри Тайг был...
Его голос затих, когда он услышал быстро приближающиеся легкие шаги позади нас. Он обернулся через плечо и, спотыкаясь, поднялся. Его губы раскрылись в подобии улыбки.
— О! Нина! — пробормотал он, заикаясь. — Как чудесно видеть тебя снова.
— Привет, Ли, — легко отозвался женский голос. — Судя по твоему виду, ты пропил десять процентов этой сделки?
Я последовал примеру Брогана и поднялся, чтобы поприветствовать новую гостью. Прошло уже изрядно времени с тех пор, как я видел ее в последний раз, но она совсем не изменилась, впрочем, как и Зельда. В шоу-бизнесе, вспомнил я, все женщины остаются в одном возрасте лет двадцать, а потом, в отличие от старых солдат, быстро увядают. Нина Фарсон, должно быть, была так близка к сорокалетнему рубежу, что для этого ей достаточно лишь протянуть руку, но выглядела она лет на десять моложе. Это была высокая брюнетка с худым, почти истощенным телом, какие были нынче в моде. Худое, заостренное лицо подчеркивало выразительность ее огромных карих с зелеными крапинками глаз, с их особой способностью искусственно выжимать слезы, что вводило в заблуждение с миллиона телеэкранов треть мужской части планеты.
— Не может быть, — воскликнула она превосходно поставленным голосом, — это же Рик Холман! Какой приятный сюрприз видеть вас здесь, Рик! Ведь это всегда означает, что самые большие неприятности будут устранены с величайшими предосторожностями и ни одно проклятие не коснется того, кто в этом участвует. Я уже не чувствую себя угнетенной.
— Вы все еще злитесь на меня за то время в Акапулько, Нина, — сочувственно произнес я. — Но, милая, тот руководитель оркестра был трижды разведен, и его долги по алиментам приближались к шестизначной цифре. Киностудия только сберегала свои капитальные вложения.
— Я не имела в виду киностудию, — ехидно заметила она. — А лишь тот паршивый способ, каким вы воспользовались, назвав себя представителем его третьей жены и ворвавшись в нашу комнату в середине... — Она замолчала, и сладкая милостивая улыбка преобразила ее лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18