Кроме того, что она из рода Грейсов, Салли совсем не дурна собой, и если уж речь зашла о сеновале, то я с удовольствием провел бы с ней там время между сетами. Но ни Сюзанна, ни Джим, ни сама Салли, казалось, даже и не думали подыграть мне в этом смысле. Поэтому я стал плохо соразмерять силу удара и начал проигрывать.
Примерно часов в шесть, на середине игры, я заметил, что по нашей главной дороге поднимается черный сверкающий «Кадиллак-Эльдорадо». У теннисного корта машина притормозила, нас отделяла от нее только полоса кустарника. Наконец автомобиль остановился, из него вылез Фрэнк Беллароза собственной персоной и направился в нашу сторону.
— Похоже, этот человек ищет тебя, — заметил Джим.
Я извинился, положил свою ракетку на землю и покинул корт. Мистера Белларозу я перехватил ярдах в тридцати от площадки.
— Привет, мистер Саттер. Кажется, я помешал вашей партии в теннис?
«Конечно, помешал, собака. Чего тебе нужно?» — Нет, естественно, я не произнес вслух ничего подобного.
— Ничего страшного, — сказал я.
Он протянул руку, я пожал ее. Рукопожатие было кратким, без выламывания рук.
— А я не играю в теннис, — поведал мне Фрэнк Беллароза.
— Я тоже.
Он рассмеялся. Мне нравятся люди, которые понимают мой юмор, но в данном случае я предпочел бы сделать исключение.
Беллароза был одет в серые брюки и голубой блейзер — так принято одеваться здесь по субботам, и, сказать откровенно, он меня удивил. Но зато на ногах у него вызывающе красовались ужасные белые лакированные ботинки, а его пояс был, пожалуй, чересчур туго затянут. Из-под блейзера виднелся свитер-водолазка, неплохой, но давно вышедший из моды. Ни колец с печаткой, ни дурацких цепочек на нем не было, но зато он носил часы «Ролекс Ойстер», которые, на мой непросвещенный взгляд, свидетельствуют о проблемах со вкусом у их владельца. На этот раз я заметил, что у него на пальце поблескивает обручальное кольцо.
— Чудесный день, — с искренним чувством проговорил мистер Беллароза.
По всей видимости, день у него сложился лучше, чем у меня. Могу поспорить, что миссис Беллароза не валялась сегодня утром в сене с двумя студентами.
— Да, необычайно тепло для этого времени года, — согласился я.
— Хорошо тут у вас, — сказал он.
— Рад, что вам нравится.
— Вы здесь давно?
— Три сотни лет.
— Как это?
— Я имею в виду мою семью. А семья моей жены построила этот дом в 1906 году.
— Вы серьезно?
— Можете сами убедиться.
— Да-а-а. — Он изучающе посмотрел вокруг. — Хорошо.
Я бросил взгляд на мистера Фрэнка Белларозу. Он не принадлежал к тому коротконогому лягушачьему типу людей, с которыми у большинства ассоциируется образ типичного дона из мафии. Нет, скорее, это был очень мужественный мускулистый тип, он, я думаю, запросто бы вытащил какого-нибудь бедолагу, залитого его сообщниками в бетон. У него были заостренные черты лица, смуглая кожа, глубоко посаженные глаза и римский нос с горбинкой. Волосы черные с отливом, поседевшие на висках. Он оказался меньше меня ростом на несколько дюймов, но во мне шесть футов, так что его рост можно назвать вполне нормальным. На вид ему было лет пятьдесят, но это я легко мог проверить, хотя бы по тем же протоколам судебных заседаний.
На его лице блуждала легкая улыбка, она как-то не очень вязалась с тяжелым взглядом его глаз и с его неспокойной биографией. Кроме этой улыбки, ничто в его внешности или манерах не наталкивало на сходство с епископом. Не скажу, что он был красавцем, но, вероятно, некоторые женщины находили его привлекательным.
Фрэнк Беллароза вновь обратил внимание на меня.
— Ваш человек... как его имя?..
— Джордж.
— Да-да. Он сказал, что вы играете в теннис, но я могу проехать и посмотреть, не закончили ли вы игру. Однако он предупредил меня, что я ни в коем случае не должен отрывать вас от тенниса. — Тон мистера Белларозы указывал, что он недоволен Джорджем.
— Ничего страшного, — в очередной раз заверил его я.
Джордж, конечно, понял, кто перед ним, хотя мы ни разу не разговаривали о нашем новом соседе. Просто Джордж всегда был стражем ворот и хранителем давно сгинувших титулов, поэтому вы могли рассчитывать на его радушный прием, только если являлись обладателем титула «леди» или «джентльмен». Если же вы — бизнесмен или наемный убийца, то вам следует въезжать в другие ворота, расположенные дальше по улице. Я подумал, что мне надо будет поговорить с Джорджем и просветить его по поводу личности мистера Белларозы.
— Чем могу служить? — спросил я.
— Не беспокойтесь. Я просто зашел поприветствовать вас.
— Очень приятно. Мне следовало бы первому сделать это.
— Да? Почему?
— Ну... потому что так принято.
— Да? Пока ко мне не зашел ни один из моих соседей.
— Странно. Возможно, люди еще не в курсе, что вы переехали. — Разговор становился несколько глупым, поэтому я произнес: — Ну что же, благодарю за визит. Добро пожаловать в Лэттингтон.
— Спасибо. У вас найдется минута для меня? Хотел кое-что преподнести вам. Пойдемте со мной. — Он повернулся и жестом пригласил меня последовать за ним. Я оглянулся, не видят ли меня с корта, и пошел следом.
Беллароза остановился у своего «кадиллака» и открыл багажник. Я ожидал увидеть там бездыханное тело моего Джорджа, однако вместо этого Беллароза извлек оттуда пакет с рассадой и протянул мне.
— Вот, держите. Я купил чересчур много. У вас в самом деле нет огорода?
— Нет. — Я глазел на пластиковый пакет. — Но теперь будет.
Он улыбнулся.
— Да. Я даю вам всего понемногу. На рассаде есть бирки, так что вы не перепутаете, где что. Овощи лучше высадить там, где много солнца. Не знаю, какая у вас тут земля. Здесь хорошая почва?
— Ну... немного кислая, глинистая, словом, суглинок, кажется, это называется водно-ледниковые отложения...
— Как?
— Ледниковые... то есть встречается галька...
— Да, я вижу, у вас тут ничего не растет, кроме деревьев, кустарника и цветов. Попробуйте посадить овощи. В августе будете меня благодарить.
— Я благодарю вас уже в апреле.
— Ну, не стоит. Нет, на машину не ставьте.
Я поставил пакет с рассадой на землю.
Беллароза вытащил из багажника еще один пакет, полный каких-то красноватых листьев.
— Вот, — молвил он. — Это салат. Видели уже такой? Он напоминает салат-латук.
Я взял пакет и стал разглядывать листья с вежливым интересом.
— Прекрасно.
— Я сам его вырастил.
— Да? Должно быть, у вас на участке теплее, чем у нас.
Беллароза рассмеялся.
— Нет, я вырастил его в помещении. В нашем доме есть такая комната, ну вы знаете, что-то вроде оранжереи... дама из бюро по торговле недвижимостью называла это...
— Зимним садом?
— Да. Как оранжерея, только она встроена в дом. Так вот, я распорядился, чтобы ее привели в порядок в первую очередь. Там не оставалось ни одного целого стекла, а газовый котел вышел из строя. Работа обошлась мне в двадцать тысяч баксов, но зато уже теперь у меня созревает зеленый лук и латук.
— Довольно дорогой лук и латук, — заметил я.
— Да, но какая, к черту, разница.
Должен вам сказать, что акцент у Белларозы был явно не местный, то есть не тот, с которым говорят в Локаст-Вэлли. Он был похож на бруклинский, но не в чистом виде. Так как акценты имеют в нашем кругу большое значение, я научился довольно хорошо различать их на слух. Я могу более или менее верно определить, из какого из пяти районов Нью-Йорка происходит мой собеседник, могу иногда даже определить пригород Нью-Йорка. Могу сказать, в какой университет ходил обладатель акцента, учился ли он в Йельском университете. Фрэнк Беллароза в Йеле не учился, но что-то в его манере говорить — возможно, его словарь — указывало на причастность к какому-то неплохому университету. В его произношении явно чувствовался также говор бруклинских улиц. Чтобы проверить свою догадку, я спросил:
— А где вы жили до того, как переехали в Лэттингтон?
— Где? Да в Вильямсберге. — Он посмотрел на меня. — Это в Бруклине. Вы знаете Бруклин?
— Не очень хорошо.
— Потрясающее место. Вернее, было потрясающим. Там сейчас слишком много... иностранцев. Я вырос в Вильямсберге. Вся моя семья оттуда. Мой дед жил на Хэвмейер-стрит, когда переехал туда.
Я сделал вывод, что дедушка мистера Белларозы переехал туда из другой страны, несомненно из Италии, и что немцы и ирландцы, обитатели Вильямсберга, вовсе не встретили его с распростертыми объятиями и шницелями. Когда на этом континенте жили только индейцы, первым европейцам достаточно было убить их, чтобы иметь жизненное пространство. Следующим волнам иммигрантов пришлось несколько тяжелей: им уже надо было покупать землю или брать ее в аренду. Но мистер Беллароза вряд ли правильно понял бы мою иронию, поэтому я лишь сказал:
— Надеюсь, вам понравится Лонг-Айленд.
— Я давно знаком с этим районом. Когда-то я учился в одной из здешних школ-интернатов.
Он не стал уточнять, а я не настаивал, хотя мне было интересно узнать, в какой школе-интернате он учился.
— Еще раз спасибо за салат, — произнес я.
— Его надо есть свежим. Он только что с грядки. Лучше всего добавить растительного масла и уксуса.
Интересно, будут ли его есть без масла и уксуса лошади?
— Конечно, мы так и сделаем. Ну...
— Это ваша дочь?
Беллароза заглядывал через мое плечо. Я обернулся и увидел, что к нам подходит Сюзанна.
— Это моя жена, — объяснил я мистеру Белларозе.
— Да? — Он не отрывал глаз от Сюзанны. — Я уже ее видел. Она ехала верхом по моему участку.
— Да, она иногда ездит верхом.
Он переключился на меня.
— Послушайте, если она хочет совершать эти прогулки верхом через мой участок, то ради Бога. Вероятно, она давно уже ездит этим путем, еще до того как я приобрел эту землю. С какой стати обижать женщину?
У меня двести акров, места достаточно, а лошадиный навоз, говорят, полезен для почвы. Верно?
— Особенно он хорош для роз.
Сюзанна подошла прямо к Фрэнку Белларозе и протянула ему руку.
— Я — Сюзанна Саттер. А вы, должно быть, наш новый сосед.
Беллароза замешкался, прежде чем пожать ее руку, и я догадался, что в его мире не принято обмениваться рукопожатиями с женщинами.
— Фрэнк Беллароза, — представился он.
— Рада видеть вас, мистер Беллароза. Джон сказал, что встретил вас в питомнике Хикса пару недель назад.
— Да, было такое.
Беллароза не отрываясь смотрел Сюзанне в глаза, но я заметил, что на пару секунд его взгляд упал на ее ноги. Честно говоря, мне совсем не понравилось, что Сюзанна не надела свои спортивные брюки и предстала перед совершенно посторонним человеком в теннисном костюме, который не скрывал практически ничего.
— Извините, что мы первыми не нанесли вам визит, — мы просто не были уверены, что вы уже переехали и готовы принимать гостей, — проговорила Сюзанна.
Беллароза, видимо, не знал, что сказать. С этикетом у него были серьезные проблемы. Должен заметить, что Сюзанна частенько входит в роль леди Стенхоп, когда хочет поставить людей в неловкое положение. Не знаю только, защищается она таким образом или нападает.
Беллароза, однако, вовсе не испытывал неловкости. Он просто держался с Сюзанной не так раскованно, как со мной. Возможно, его отвлекали ноги Сюзанны. Он слегка наклонился к ней.
— Я только что говорил вашему мужу, что видел вас пару раз верхом на лошади, вы скакали через мой участок. Так вот, я хотел сказать, что совсем не возражаю.
Я подумал было, что он снова скажет о пользе лошадиных фекалий для своей земли, но он лишь улыбнулся мне. Я не ответил на его улыбку. «Воистину сегодня День лошадиного дерьма», — подумал я.
— Очень любезно с вашей стороны, — проворковала Сюзанна. — Должна вам сказать, однако, что здесь существует обычай беспрепятственно пропускать соседей, едущих верхом, на любой из участков. Вы, кстати, можете установить границы для таких прогулок. Но учтите, если вдруг снова разрешат псовую охоту, то эти границы не будут соблюдаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105