— Ну, — неуверенно произнес я. — Хорошо, я...
— Нет-нет, честно, — продолжала настаивать она. Ее рот был приоткрыт. В уголках влажных пурпурных губ сеньоры Лопес играла улыбка, а ее огромные карие глаза просто буравили меня.
— Не хотели бы? — нежно проворковала она, а затем еще мягче продолжила: — Только не лукавьте. Так хотите посмотреть фильм?
— Не могу сказать, что не хочу, только вот как-то не совсем... — пробормотал я.
Теперь ее лицо засветилось в улыбке.
— Подождите минутку, мистер Скотт. Сейчас я налью нам обоим рома.
— Прошу вас, называйте меня просто Шелл.
Она обошла тахту и грациозной походкой, а это было первое, что я отметил у графини при первой же встрече, направилась к бару. Зачарованным взглядом я смотрел ей вслед, восторгаясь идеальной линией обтянутых шелком бедер. Пока она, отвернувшись от меня, разливала ром, я не отрываясь смотрел на нее. Та же спина, та же плавность движений, что и на пленке, подумал я. Только на этот раз на сеньоре Лопес было серое шелковое платье, и в волосах не поблескивал гребень. Тонкая талия рельефно подчеркивала крутизну ее бедер и стройность ее длинных ног. В горле у меня пересохло, и мне уже не терпелось смочить его.
Наконец она отошла от бара и, подойдя ко мне вплотную, протянула высокий стакан.
— Готово, Шелл, — сказала графиня.
Я жадно припал губами к стакану и наполовину осушил его. Напротив, метрах в шести от меня, была голая белая стена, на которую был направлен объектив кинопроектора, стоявшего за моей спиной. Графиня погасила свет, и чуть слышно подошла к проектору, и включила его. Темноту комнаты прорезал яркий пучок света, и на стене появилась рамка. Сеньора Лопес, обойдя тахту, присела рядом со мной. Мое плечо частично загораживало изображение на стене, и я подвинулся немного вправо.
— Нет-нет, Шелл, — поспешно произнесла графиня, — вернитесь на прежнее место. Пожалуйста, не отодвигайтесь.
Я бы мог отказаться от ее предложения, но промолчал, подвинулся обратно влево и, чтобы мое плечо не проецировалось на стену, был вынужден прижаться к сидящей рядом графине. Моя левая рука оказалась зажатой между нами. Так сидеть мне было неудобно, и я, вытащив руку, закинул ее за спинку тахты. Графиня взяла мою свисавшую со спинки руку, положила себе на плечо и, не отпуская ее, сказала:
— Так ведь удобнее. Правда, Шелл?
— Да, удобнее, — ответил я.
На стене забегали кадры, которые я уже видел: графиня, сбросив на пол блузку, стягивала со своих крутых бедер юбку. Затем, помедлив, она посмотрела на мужчину в темном халате, что-то сказала и вскинула руку. Мужчина кивнул и исчез из кадра. Сняв юбку, женщина перешагнула через нее и выпрямилась. Теперь она осталась в узеньких трусиках и лифчике. Расстегнув застежку на спине, графиня сняла лифчик, затем трусики. Подобрав валявшуюся на полу одежду, она сделала несколько шагов вперед и предстала во всем своем великолепии. Правда, пока со спины. Постояв немного. У кровати, графиня присела на ее край, повернувшись лицом к объективу кинокамеры. Затем она вынула из зачесанных наверх волос гребень и тряхнула головой. Тяжелая грива волос упала ей на плечи. Сеньора Лопес сначала провела по ним рукой, а потом гребнем.
Я почувствовал, как сидевшая рядом живая графиня сжала мне руку, крепко прижала ее к своему плечу и стала нежно тереться об меня своей длинной ногой.
— Да, это та пленка, — подтвердила она.
— Да? Теперь, когда все сомнения рассеялись, может быть, мне... — начал я, но сеньора, приложив свой холодный пальчик к моим губам, остановила меня.
— Неужели вам не понравился фильм? — спросила она.
— Нет, совсем нет.
— Вы не хотите увидеть продолжение?
— Н-нет... Отчего же?
— Тогда, Шелл, сидите смирно. Договорились?
Глубоко вздохнув, она прижалась ко мне еще плотнее и, потянув мою руку вниз, прижала ладонь к своей упругой груди. Я тотчас ощутил тепло ее божественного тела и понял, что у графини под платьем не было лифчика.
Чуть подавшись вперед, она тихо прошептала:
— Допивайте.
Я проглотил остатки рома, а она, взяв мой пустой стакан, наклонилась и поставила его на пол. Выпрямившись, сеньора Лопес взяла обе мои руки и обвила их вокруг себя. А тем временем на белой стене появилось изображение мужчины. С минуту я и графиня сидели не шелохнувшись. Потом она повернулась лицом ко мне. В мерцающем свете кинопроектора я увидел, как пальцы женщины коснулись ворота шелкового платья. Через мгновение графиня сидела уже по пояс обнаженной и нежно водила пальцами по моим щекам и губам. Ее рука скользнула между моих ног, и я, потеряв над собой контроль, обнял ее и крепко прижал к себе. Она не сопротивлялась. Слегка закинув голову, женщина выжидающе смотрела мне в глаза, и я, вдыхая возбуждающий аромат тонких духов, исходивший от ее пышущей жаром груди, страстно поцеловал графиню в губы.
Вдруг я вздрогнул: мне послышался странный звук будто кто-то хлопнул дверью. В этот момент фильм за кончился, и пленка, перемотавшись на приемную бобину, свободным концом стала хлестать по проектору. На стене засветилась прямоугольная рамка. В комнате стало значительно светлее. Я уже не думал о работающем вхолостую проекторе, а пытался понять, действительно ли хлопнула дверь, или это мне только почудилось.
Графиня тяжело задышала, высоко вздымая грудь.
— Вы слышали? — встревоженно спросила она.
— Что?
— Что-то хлопнуло. Кажется, в доме. Слышали?
— Да.
— Это, должно быть, дверь. О Боже!
— Дверь?
— Конечно же. О Господи!
— Кто бы это?
— Вернулся мой муж.
— Му-уж?
И тут из холла донесся тяжелый топот, словно в дом Лопесов проник сам Кинг-Конг. Бум, бум! — неслось из-за двери. Звук шагов становился все громче и громче.
— О Боже! — на этот раз воскликнул я и подумал: «Какой же ты, Скотт, все-таки дурак».
Глава 8
Графиня принялась натягивать на плечи платье, на что у нее ушло гораздо меньше времени, чем при раздевании. А я тем временем, раскрыв рот, замер и с ужасом прислушивался к топоту сапог приближающегося Кинг-Конга. Каждый его шаг ударом молота отдавался у меня в голове.
Возле нашей двери звуки шагов смолкли. Я потянулся за стоявшим на полу пустым стаканом и усиленно пытался придумать фразу, которой можно было бы поприветствовать генерала Лопеса. На ум ничего, кроме как: «Привет, дружище! А я тут забежал к вам на стаканчик рома», увы, не приходило. Но тут из холла вновь послышался топот, затем шаги снова смолкли: генерал остановился у двери, ведущей в соседнюю комнату. Я отчетливо услышал, как она открылась и через секунду захлопнулась.
— А вы уверены, что это ваш муж?
— Да. Только у него такая тяжелая походка.
У хиляка такой поступи быть не должно, с некоторым страхом подумал я. «Ну что, Скотт, сдрейфил? Не бойся, он всего-навсего человек, а никакой не Кинг-Конг. Если дело дойдет до схватки, как-нибудь с ним справишься», — мелькнуло у меня в голове, хотя на данный момент моя спортивная форма оставляла желать лучшего.
Из соседней комнаты доносились шаги генерала Лопеса. Какие же в этом доме тонкие стены, подумал я. Да, очень тонкие. Я перевел дух. Пока мне везло: генерал не застукал нас с графиней.
— Графиня, дорогая, — сказал я и почувствовал, как у меня перехватило горло. Откашлявшись, я продолжил: — Дальнейшее мое присутствие в вашем доме нежелательно.
— Тьфу ты! — только и произнесла сеньора Лопес.
Кинопроектор продолжал работать. Бобина вращалась и концом пленки хлестала по его корпусу. Не успел я посоветовать графине, чтобы та отключила аппарат и спрятала его подальше, как из комнаты, в которой находился генерал, послышался шум. Графиня резко повернула голову и тревожно посмотрела на стену, за которой находился ее супруг. Я тотчас поднялся с тахты. Похоже, что там, за стеной, шла драка. После глухих ударов раздался сдавленный крик, а затем звук падающего тела.
Графиня схватила меня за руку.
— Шелл, там что-то случилось! — в ужасе вскрикнула она и, отпустив мою руку, поспешила к двери.
Опередив ее, я на бегу выхватил револьвер, выскочил в холл и, подбежав к соседней двери, вломился в нее.
После долгого пребывания в темноте яркий свет на какое-то мгновение ослепил меня. Но вскоре около большого письменного стола я сумел разглядеть двух мужчин: генерала, сидящего в кресле, обмякшего и уронившего голову на грудь, и какого-то мужчину, левой рукой вцепившегося генералу в ворот. В правой руке нападавший сжимал большой автоматический пистолет, который был приставлен к виску генерала.
Я вскинул свой кольт, целясь в убийцу, но в этот момент вбежавшая в комнату графиня, страшно закричав, наткнулась на меня. Вздрогнув, я нажал на спуск, но выпущенная из моего револьвера пуля лишь продырявила ковер.
Мужчина резко повернулся, отпустил ворот генерала и направил свой пистолет на нас с графиней. Восстановив равновесие, я прижал палец к спусковому крючку, готовясь произвести повторный выстрел, но тут я увидел лицо убийцы и остолбенел.
Тело генерала Лопеса медленно сползло с кресла и опустилось на пол. Мне чертовски повезло, ведь этой короткой паузы человеку с пистолетом было вполне достаточно, чтобы уложить меня из своего автоматического оружия. Однако он, увидев меня, тоже на секунду замер и лишь затем дважды выстрелил. Обе пули прошили стену за моей спиной.
Мужчина кинулся к огромному приоткрытому окну в стене, темневшему слева от меня. Я выстрелил, но промахнулся. Оказавшись у окна, мужчина, не распахивая его, а лишь прикрыв руками лицо, рванулся в оконный проем. В этот момент я, метясь ему в спину, снова выстрелил. Послышался звон разбитого стекла, осколки посыпались на пол, а силуэт мужчины исчез в окне. Должно быть, я все-таки попал в него, но полной уверенности в этом у меня не было.
— Потушите свет! — крикнул я графине.
Однако она или не расслышала меня, или не придала этому значения. Тогда я, подбежав к окну, раскрыл створки и выскочил наружу. На фоне ярко светящегося оконного проема мой силуэт представлял отличную мишень, поэтому я тотчас припал к земле. Услышав топот убегающего, я поднялся и кинулся за ним вдогонку. Едва я успел пробежать несколько ярдов, как раздался рокот включенного двигателя автомобиля. Взвизгнули шины, и машина на огромной скорости рванула с места. Вскоре все стихло, и я остановился. Только теперь, когда улетучился азарт погони, я задумался. Что бы это могло значить? Почему именно этот тип оказался в доме Лопесов? Почему он хотел убить генерала? Ведь это был не кто иной, как мой старый «добрый» знакомый, Хемингуэй латиноамериканского разлива, из-за которого меня упрятали в тюрьму. Почему он сначала в «Монте-Кассино» приставал с ухаживаниями к Бафф, а теперь явился в дом генерала Лопеса, чтобы убить его?
Я поспешил в дом. Мне не терпелось узнать, что стало с его хозяином. Жив ли он?
В кабинет генерала я проник точно так же, как и покинул его, через окно, и увидел генерала Лопеса лежащим на полу. Над его телом, стоя на коленях, склонилась графиня. Она тихонько всхлипывала и, казалось вот-вот разрыдается. Присев рядом, я взял руку генерала за запястье. Пульс был равномерным и хорошо прослушивался. Генерал тяжело дышал.
— Ничего страшного, — стараясь утешить сеньору Лопес, сказал я и нащупал на голове генерала здоровенную шишку. — Он потерял сознание, но скоро придет в себя. Только вот его голова... Смочите в холодной воде салфетку, приложите к ушибу и дайте ему сильное обезболивающее.
Она вышла. Генерал застонал и постепенно начал приходить в сознание. Графиня вернулась с мокрой салфеткой. Пока она, склонившись над мужем, прикладывала к его голове компресс, я оглядел кабинет и, подойдя к раздвинутым шторам на окне, плотно задернул их. Затем я подошел к письменному столу. На нем ничего, кроме телефонного аппарата и листка белой бумаги, не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37