Суммировав коротко то, что мне сообщили девицы, я направился в местную телефонную компанию. Потратив минут двадцать и проявив немного настойчивости и учтивости, я получил от оператора междугородной связи сведения о звонках в «Оранж-Кост-мотель». В воскресенье, двадцать первого, из Лос-Анджелеса поступил только один вызов. С номера Зенит, 4-6089, в пять минут первого пополудни. Записав номер в свой блокнот, я призадумался: еще одна загадка, над которой придется поломать голову.
* * *
Джеймс Маккьюни проживал в Голливуде, в огромном доме на Сансет-Плаза-Драйв. Дом производил неизгладимое впечатление: одни только лужайки и парк стоили столько же, сколько пара коттеджей поменьше. Я оставил машину напротив фасада. Миссис Маккьюни сказала, что ее не будет несколько дней, но, поскольку случай выдался особенный, я отважился позвонить. Изнутри дома донесся мелодичный перезвон. Никакого ответа, никаких признаков жизни.
Тогда я принялся за соседей. Первым моим собеседником оказался коротышка лет сорока из ближайшего дома. Он знал Маккьюни и его жену в лицо, но разговаривал с ними всего несколько раз; они были не очень-то общительны.
— Ведут себя не по-соседски, — объяснил коротышка. А ему, судя по всему, хотелось, чтобы это было не так, особенно в отношении миссис Маккьюни. — Если бы я не был так счастлив в браке... — добавил он.
— А вы видели мистера Маккьюни последние несколько дней?
— Нет. Наверное, он в отъезде. Но его жена дома.
— Вы хотите сказать, в данный момент?
— Насчет этого не уверен. Я имел в виду последнюю неделю.
— И что она за особа? Молодая, толстая, костлявая...
— Она моложе мужа. Думаю, ей двадцать с небольшим. Очень высокая и есть на что посмотреть.
Сам сосед был где-то около пяти футов четырех дюймов, поэтому я предположил, что для него «очень высокая» женщина начинается примерно с пяти футов трех дюймов. А он продолжал тараторить:
— Я не преувеличиваю, женщина эффектная. И если в я не был так счастлив в браке... Вы бы глянули, как она лежит на заднем дворе и загорает. А какие ножки!
В общем, ему нравилось разглядывать женские ножки, и некоторое время он с воодушевлением развивал тему, то и дело повторяя:
— Если бы я не был женатым человеком! — Он уже забыл о том, как счастлив в браке, — и всего лишь после минутного разговора о достоинствах соседки.
— А не припомните, как давно вы видели в последний раз мистера Маккьюни? — спросил я.
Коротышка задумался.
— Да уж, наверно, неделя прошла. А то и поболе.
Чтобы не оставалось никаких сомнений, я показал ему фотографию.
— Точно, это он, мистер Маккьюни.
А Джейк и Пот? Нет, этих он не знал.
Тридцатилетний холостяк, проживающий в большом, отделанном красным деревом двухэтажном доме напротив особняка Маккьюни, охотно подтвердил слова коротышки — особенно касательно миссис Маккьюни.
— Красивая блондинка с ярко-голубыми глазами и потрясающими... — И так далее, и тому подобное. Мне казалось, что он не должен был разделять восторги коротышки по поводу ножек, поскольку между его домом и владениями Маккьюни имелся забор: вряд ли он мог любоваться загорающей дамочкой. Однако, бросив случайный взгляд на окна второго этажа холостяцкого дома, я убедился, что из них хорошо просматривается задний двор Маккьюни.
Проследив за моим взглядом, холостяк ухмыльнулся.
— А что, разве запрещено законом? За подглядывание пока не вешают. — И тоже не удержался, вздохнул: — Вот если бы она не была замужем...
Получалось, что образ миссис Маккьюни вызывал весь спектр желаний от «Если бы я не был женат...» до «Если бы она не была замужем...», что чрезвычайно заинтриговало меня. Однако выжать из холостяка больше ничего не удалось; Джейка и Пота на фотографии он не опознал, а самого мистера Маккьюни не видел уже около двух недель.
Заглянув еще к нескольким соседям и получив схожую информацию, я вернулся к своему «кадиллаку». Было начало пятого чудесного майского полудня, такого благоуханного и солнечного, что хотелось жить и жить... и это еще раз напомнило мне о ночной экскурсии на кладбище. Нет, не давала мне покоя могила мистера Грэйвса!
Позвольте, позвольте, а что, если?.. Ведь те чиновники, которые ведают похоронными делами, не просто засыпают своих клиентов землей и тут же умывают руки. Как и в любом бизнесе, обязательно должны оставаться какие-то записи, документы — имена, даты, расходы, налоги и т.д.
Таким образом, чтобы отыскать могилу мистера Грэйвса — если он действительно здесь похоронен, — вовсе не обязательно перепахивать носом всю территорию кладбища. Достаточно посмотреть кладбищенские учетные книги. Единственная проблема состояла в том, как все сделать скрытно и незаметно. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то узнал, что я навожу справки о могиле мистера Грэйвса — особенно если этот «кто-то» имеет хоть какое-то отношение к исчезновению — или смерти — Фрэнка Эйверсона и Дэнни Спринга: я был уверен, что оба мертвы, а может быть, и Джим Маккьюни тоже.
С самого моего посещения «Оранж-Кост-мотеля» я исходил из того предположения, что Джейк и Пот силой заставили Маккьюни следовать за собой. Принимая во внимание методы работы и репутацию Джейка и Пота, вариант выглядел вполне естественным. Но сейчас у меня промелькнула другая мысль: а что, если Маккьюни не требовалось ни к чему принуждать? Что, если он сам вызвал зловещую парочку в мотель?
Я заглянул в свой блокнот, где были записаны добытые мною сведения о тех двух телефонных разговорах. Звонили в воскресенье, двадцать первого мая. Из мотеля домой к Маккьюни в 11.56 утра. И в 12.05 из города тоже с номера Зенит, но не принадлежащего Маккьюни — на его номер в Ньюпорте. Между звонками прошло всего девять минут, а примерно через час Джейк и Пот уже прибыли в мотель и несколькими минутами позже покинули его вместе с Маккьюни. Причем он шел с ними совершенно спокойно, по крайней мере, не протестовал, если верить фигуристой купальщице.
Очень интересно. Интересно и странно. Я еще немного поразмышлял на эту тему. Маккьюни исчезает, а неделю спустя, в воскресенье, звонит жене и просит ее связаться с Джейком и Потом. Она выполняет просьбу мужа, ребятишки звонят в мотель, и им велят приехать в Ньюпорт. Час пути по автостраде — и они на месте. Так, да не совсем — где-то что-то не стыкуется.
То, что Джейк и Пот работали на кого-то еще, не являлось для меня откровением. И теперь этот «кто-то» стал здорово походить на Джеймса Рэнделла Маккьюни. Это, кроме всего прочего, объясняло оговорку Пота — он сказал «Мак», потом поправился — «Джим». И почему ему так не понравились мои вопросы, даже косвенно относящиеся к Джиму? И еще это означало, что миссис Маккьюни отлично знала: ее муж никуда не исчезал и был связан с Джейком и Потом. Короче, она знала значительно больше моего, включая и тот несомненный факт, что некий Шелл Скотт является для ее мужа источником серьезного беспокойства, и что неплохо было бы умерить его разыскной пыл. Из чего следовал вывод: мой звонок к миссис Маккьюни был не самым умным поступком в сложившейся ситуации.
Трудность еще и в том, что мои умозаключения строились на обрывочной информации, по большей части являясь догадками. Пока у меня не было ничего достоверного и надежного, за что можно было бы ухватиться. И я еще раз подумал, что неплохо бы заглянуть в архивы братьев Рэнд и заодно убедиться, что... меня там пока нет. Задача не столь уж неразрешима, если найти эффективный способ выкурить всех из похоронного бюро наружу.
До Четвертого июля оставалось еще сорок дней, но оптовые торговцы уже поспешили выставить на продажу всякие прибамбасы для праздничных фейерверков. С одним из таких торгашей я был лично знаком. Он продавал шутихи и ракеты любой мощности — маленькие, большие и даже черт знает какие большие.
Сработает мой замысел или нет, но сама идея мне очень понравилась. Даже если мне суждено погибнуть, у моего плана оставалось одно замечательное преимущество: я уйду красиво, под оглушительный фейерверк, прямо на кладбище.
Неплохо. Пожалуй, шесть штуковин поздоровее будет в самый раз...
Глава 8
Да, шесть здоровенных шутих наделали шороху в хозяйстве братьев Рэнд, и теперь мне предстояло расхлебывать последствия.
Лента впилась в заломленные за спину руки. Огромные клешни Пота небрежно покоились на руле моего «кадиллака», а тонкие пальцы Джейка ласкали пушку. Она хоть и не была нацелена на меня, но в любой момент, вздумай я вести себя необдуманно — например, пошевелить ушами, — могла быть пущена в ход.
И я принялся прокручивать в голове события последнего часа. Покинув дом Маккьюни, я заехал за бабахалками и двинул прямо на кладбище братьев Рэнд. Не думаю, что за мною пустили «хвост», но такая вероятность не исключена. Установив шутихи, я заявился в похоронное бюро, дождался салюта посмотрел папки и вышел. Все вроде бы шло гладко, как по часам; однако, решив, что самое трудное уже позади, я утратил бдительность и теперь-то самое трудное, надо полагать только начиналось.
Утешал, хотя бы морально, лишь тот факт, что я все же отыскал мистера Грэйвса. На папке из ящика «Га-Гу» значилось: «Г.М. Грэйвс. Мемориальный склеп» и прилагался адрес на Гринфилд-авеню. В примечании указывалось, что наследниками усопшего являются жена Лорис, дочь Памела и сын Дуглас. Дальше шли цифры и числа, походившие на записи об оплате.
Так что теперь я знал, где он покоится — если, конечно, мне удастся отыскать этот долбаный мемориальный склеп. А точнее, если останусь в живых еще достаточно долго, чтобы успеть найти его. И все же я по-прежнему мало что понимал. Великолепно, просто великолепно — нашел загадочную могилу. Я великий детектив. Великий и... почти мертвый. Впору было беспокоиться о собственной могиле.
Мы доехали до Стрип и свернули к Беверли-Хиллз, затем Пот съехал на покрытую щебнем дорогу. За мощными бетонными столбами, на которых висели ажурные металлические ворота, она шла под небольшим уклоном вверх и, повернув влево, исчезала из виду. Посаженные вдоль дороги деревья образовывали тенистый тоннель. Мы проехали еще с полмили, и я подумал: не везут ли меня громилы в укромное местечко, чтобы спокойно и без помех прикончить?
В таком случае, я просто так не дамся. Хотя руки и были связаны, но ноги оставались свободными. Конечно, они могли сначала прострелить их, а потом уж убить меня, но я все равно попытаюсь хотя бы выбить кому-нибудь пару зубов или сломать несколько ребер. Опершись о спинку сиденья, я приготовился, как только кончится дорога, лягаться сразу в двух направлениях.
На самом деле она не кончалась, а плавной дугой уходила в поросшую травой овальную площадку размером в пол-акра. Здесь за бархатисто-зеленой лужайкой виднелся живописный дом, какие обычно строят на ранчо. Приземистый и крепкий, он был построен из какого-то темного камня вулканической породы и отделан красным деревом. Откуда взяться такой усадьбе в подобной глуши, в стороне от шоссе?
— А кто живет...
— Заткнись.
С тех пор как мы сели в машину, ничего другого от этих кретинов я не слышал, и их однообразный словарь начинал действовать мне на нервы.
— Послушайте, вы, недоумки...
— Заткнись.
И в то же мгновение в моей голове брызнул горячий фонтан из лопнувших мелких сосудов, сопровождаемый еле слышным потрескиванием фейерверка. Ну, подонки у меня поплатятся — хотя бы откушенным ухом.
Я уже напряг мышцы и начал потихоньку выпрямляться, когда Пот вырулил по дуге и затормозил. Ошалев от боли, я на какое-то время перестал следить за дорогой, но теперь сообразил, что Пот завернул за дом. Пульсирующий гейзер в моей голове стал постепенно утихать, превращаясь в булькающий болью котелок. Нет, местечко никак не походило на то, где имеют обыкновение убивать людей.
За домом на лужайке располагались крытое патио и бассейн какой-то неопределенной формы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25