Я старательно потряс его и выкинул кости на стол. Она глянула на них, подсчитав очки, и, подняв второй стаканчик, яростно затрясла его.
— Видите? — сказала она, выкинув кости. — Вы проиграли.
Я ухмыльнулся.
— Теперь я пропал. Остался без ужина.
— Правда, что ли? — недоверчиво улыбнулась она. — Вы будете сегодня голодать?
— Ну, может, удастся насобирать милостыни.
— Ах так. Ну да, конечно... Вы что, правда остались без денег? — повторила она.
— Угу. Это я забрасываю удочку. Очень осторожно.
— Не слишком-то вы похожи на очень осторожного! — рассмеялась Луиз.
— Это зависит от обстоятельств.
Я заметил, что смутный свет из входной двери на мгновение заслонила фигура нового посетителя. Но я так углубился в интересный разговор, что не обернулся. Однако тут же слева от меня вырос мой ковбой.
— Эй, фраер, — позвал он.
Я совершенно ясно услышал, как он назвал меня «фраером». Я посмотрел ему в глаза. На его квадратном лице играла жесткая усмешка.
— Помнишь, я рассказывал тебе об одном моем друге, который очень интересуется Луиз?
— Пусть себе интересуется. Я тоже интересуюсь. Что с того?
— Вот он, мой друг! Он пришел, фраер. — И ковбой ткнул большим пальцем через плечо.
Я обернулся, нацелив взгляд туда, где, по моим соображениям, должно было находиться лицо вновь прибывшего, но на этом месте я увидел — с нами крестная сила! — лишь галстучную булавку. Я поднял глаза повыше... и еще выше... и наконец добрался до лица. Это был не человек, а просто какое-то чудовище. Обнаружив наконец его лицо, я не сразу узнал его, потому что первые несколько мгновений я был слишком занят, размышляя, как же мне до него дотянуться. Но уже через десять секунд, разглядев узкий череп с костлявыми скулами, длинный острый нос, широко расставленные темные глаза и высокий лоб, прикрытый путаницей жестких каштановых волос, я вспомнил. Увидев однажды человека такого роста, потом вспоминаешь его без большого труда.
Глава 5
В 1945 году без его фотографии не обходилась ни одна спортивная страница. Он тогда еще учился в колледже, но уже был признанной баскетбольной звездой национального масштаба. Не подходя по размерам ни для какой службы, он сделал себе имя на баскетбольных площадках. Может, вы и сами вспомните: Томми Мэтсон по прозвищу Мэтсон Пушечный Удар. Это прозвище потом сократилось до Пушки. В 1946-м он стал профессионалом, но впоследствии был дисквалифицирован за грубую игру, граничащую с жестокостью. И отчасти еще потому, что однажды его допрашивали в Сан-Франциско по поводу некоторых матчей; впрочем, допросили и отпустили.
После этого он исчез. Его имя больше не появлялось на спортивных страницах, но я вспомнил, что он однажды был задержан за избиение, однако отпущен; потом участвовал в мелкой краже — средь бела дня, не имея при себе оружия. Последний раз я слышал о нем, когда его арестовали в Сан-Франциско, на этот раз за крупную ночную кражу, но опять без оружия. За это Пушка попал в Сан-Квентин. В своих расследованиях я иногда наталкивался на его имя, но ни разу не преследовал его самого. Однако он знал меня в лицо и не особо любил, потому что я пару раз помогал упрятать за решетку его дружков.
Я ощутил, что у меня пересохло в горле. В этом парне не было трех метров, но и двух с лишком при медвежьих трехстах фунтах было вполне достаточно, чтобы рассказ Джо превратился из больного бреда в жуткую реальность.
Это определенно был тот самый человек, которого Джо видел вчера. Я повернулся спиной к игорному столику и сказал:
— Привет, Пушка. Я слышал, что тебя выпустили, но не знал, что ты теперь обитаешь в наших краях.
— Теперь знаешь. — Он поглядел поверх меня на Луиз. — Этот хлыщ не беспокоит тебя, дорогая?
— Нет, Пушка, не беспокоит, — заверила она.
— А мне кажется, что да!
Я рискнул вмешаться.
— Я полагаю, Пушка, что леди знает лучше тебя. Притом, мы же с тобой знакомы! Ты прекрасно знаешь, что я не хлыщ.
Ковбой не преминул вставить слово.
— Он фраер. Правда же, фраер?
Я метнул на него злой взгляд.
— У тебя слишком короткая память, приятель. В следующий раз ты уйдешь отсюда на костылях.
Впрочем, в тот момент я скорее хорохорился: обстановка меня не очень радовала. Вместе с Пушкой вошел еще один мужчина, который теперь стоял рядом с ним — лысый, худой коротышка лет сорока пяти. На лбу у него был ножевой шрам как раз у самых волос. Таким образом, я оказался один против четверых — считая Пушку за двоих.
— Двигай отсюда, Скотт, — приказал Пушка.
— Я занят. — Я снова повернулся к Луиз: — Нас, кажется, прервали. Я, помнится, хотел о чем-то вас спросить.
Она хмурилась, покусывая нижнюю губу.
— Я знаю, — пробормотала она.
Из-за спины я услышал мягкий голос Пушки:
— А я бы хотел, чтобы ты вылетел отсюда, Скотт, и летел не оборачиваясь, и чтобы я тебя больше не видел.
Кто-то схватил меня за руку и развернул. Это был ковбой, и я имел неосторожность сосредоточиться на нем. Он ухватил меня за рукава пиджака, потому что я собрался раскроить ему физиономию ребром ладони, но не этим я должен был сейчас заниматься.
Я услышал слева рычанье Пушки и увидел огромный кулак, опускающийся на мою голову. Я опоздал на долю секунды, уходя от удара нырком вперед. Он ударил меня, и я едва не влетел через игорный столик в колени Луиз. Глаза мои подернулись серой дымкой, и мускулы превратились в кисель. Когда Пушка сгреб меня за грудки и потянул на себя, мне стоило больших трудов сохранять вертикальное положение. Двинуть его кулаком в подбородок было гораздо легче. Сражаясь с головокружением, я услышал шипящий голос Пушки:
— Я сказал: вон отсюда, и не суйся больше!
Снова я увидел — хотя на этот раз менее четко — приближение кулака; голова моя упала, и головокружение прошло. Его место заступила кромешная тьма.
Глава 6
Я был в кабине. Я знал, что я в кабине, только было неясно, что это за кабина. Оторвав лицо от столешницы, я мало-помалу припомнил, что произошло. Я пошевелил рукой свою челюсть, и острая боль немного развеяла туман в голове. Я огляделся. От стойки бара ко мне шла Луиз, двоясь в моих расфокусированных глазах. А надо сказать, что даже одна Луиз производит впечатление почти за пределами мужских сил. Но когда она приблизилась, раздвоение исчезло, и стакан, который она поставила передо мной, тоже был один.
— Бренди, — пояснила она.
— Благодарю. — Я выпил, подождал минуту и начал подниматься на ноги. — А где этот... эти...
Я уже почти вышел из кабины, когда она вдруг положила руку мне на грудь и сказала:
— Сядь. Я восхищаюсь твоей тупостью, но они уже ушли. А тебе пока лучше отдохнуть.
— Я уже наотдыхался.
Все же я сел, и она опустилась на стул напротив меня.
— Что тут происходит? — спросил я.
— Уже ничего. Все посетители разошлись.
— Нельзя не восхититься их здравым смыслом, — пробормотал я.
— Пушка, Звонок и Арти обыскали тебя, проверили все карманы и бумажник, потом положили все на место и ушли.
— Классно. — Я поразмышлял минуту-другую и переспросил: — Звонок? Звонок Миллер? — Это должен был быть он; вряд ли есть еще один преступник с такой же кличкой.
— Да-да, этот ковбой. И Арти Пейн. А ты — Шелл Скотт, детектив.
Я посмотрел на нее через стол.
— Все правильно. Это плохо?
— Я этого не говорила. Скорее... как бы это сказать... любопытно.
— О да. Пожалуй. — Больше я ничего не прибавил. Я не собирался охмурять девушку; она могла воспользоваться открывшейся возможностью — или не воспользоваться, по своему усмотрению. Я только сказал: — Я понял, что вы предпочитаете Пушку.
— Да я его и не предпочитаю, — возразила Луиз. — Это он предпочел меня. Он... можно сказать, он ухаживает за мной. Но пока безуспешно.
— Воображаю, какую он ведет планомерную осаду, — заметил я. — Он просто обязан. Ну, вы понимаете, — цветы, конфеты, красивые побрякушки и тому подобное.
— И тому подобное. Он приказал мне держаться от тебя подальше.
— А мне показалось, что вы из тех девушек, которых можно только просить, но не приказывать.
— А я из тех и есть, — вскинула она голову.
— Вот я и прошу. Поужинать. Сегодня, — сказал я.
— Возможно. — Она бросила взгляд на дверь. — Посетители. Я должна вернуться на место. — И она вышла. Естественно, я проводил ее взглядом.
Я заказал спиртное и, медленно потягивая виски с содовой, собрал вместе обрывки фраз и намеки. Звонок Миллер. Преступник, которому везет с приговорами и в послужном списке которого числится добрая половина кодекса — в основном, однако, подозрения в краже. Мастер на все руки преступного ремесла, он был и посудомойкой, и банковским клерком, и слесарем, и взломщиком, и барменом, и штрейкбрехером, и конечно же ковбоем. Я зафиксировал в гудящей голове этот важный пункт и стал соображать дальше. Вчера бродяга Джо ввалился в этот бар и в алкогольном бреду увидел, как Пушка дарил Луиз красивую побрякушку. Я не понимал, однако, роли Луиз. Сегодня Звонок Миллер прочел описание этого браслета в моем списке, вызвал Пушку и Арти Пейна. Пушка дал мне понять, что я веду себя глупо. Звучало логично. Я встал.
Проходя мимо игорного столика, я остановился. Луиз была одна.
— Ну и? — спросил я.
Она покусала внутреннюю сторону губы.
— А куда мы пойдем?
— Гроув подойдет? — предложил я.
— Шоколадный Гроув?
— Ну да. А то можно на Стрип, к Гиро, Мокамбо или к Кею Томпсону, или к братьям Уильямс, — перечислил я.
— У тебя на лице уже проступили синяки, — заметила Луиз. — Ничего?
— Я приложу к ним лед.
— Но я должна работать.
— У вас может заболеть голова, — подсказал я. — Тогда мы будем в равных условиях.
— Ну хорошо, — согласилась девушка.
— У вас есть длинное обтягивающее платье, которое вам бы хотелось надеть в ресторан?
Она улыбнулась.
— Хм-ммм... Длинное — и с глубоким вырезом, — уточнила Луиз.
— Замечательно! — Я ухмыльнулся. — А какого цвета?
Она поглядела в потолок, потом скосила глаза на меня, кокетливо изогнув губы в игривой усмешке.
— Ром с кока-колой.
— Время и место?
Она написала что-то на листке бумаги и отдала мне. Я прочел написанное и сказал:
— До скорого, Луиз. Встретимся в девять.
— До скорого, Шелл. Не опаздывай.
— Шутить изволите? — Я вышел. Начинало темнеть...
Я добрался к себе, в отель «Спартан», к семи часам вечера. Я немедленно смешал себе не очень крепкое питье и уселся на огромный коричневый диван в передней комнате. Подмигнув Амелии — голой девице над моим фальшивым камином, я набрал номер Дианы Борден.
— Диана? Это Шелл Скотт. Я хотел бы...
— О-о-о-о, Скотти! Как это мило! Ты соскучился по мне, правда же?
— Нет. Я хотел бы...
— Ты не соскучился? Но, Скотти! Ну пожалуйста!
— О'кей, я соскучился, только послушай же! — быстро сказал я. — Закажи на сегодня два столика в «Амбассадоре». У Гроува. Два столика рядом. Если ты носишь очки, то не забудь их надеть.
— У меня нет очков...
— Помолчи минутку. Один столик — для тебя, другой — для меня и моей спутницы. Я надеюсь, что она нацепит кое-какие камушки. Может, да, а может, и нет. Но на всякий случай я хочу, чтобы ты была рядом и хорошенько рассмотрела. Если увидишь драгоценности, похожие на твои, не поднимай шума. Я найду способ перемолвиться с тобой, придумаю что-нибудь. Все ясно?
— Ничего не ясно! О чем ты говоришь? — возразила Диана.
Я еще раз повторил все с самого начала, медленно и отчетливо, велев ей заказать столики на полдесятого. Она спросила:
— Она хорошенькая? Эта девушка?
— А... да, она красавица, — нетерпеливо проговорил я. — Какое это имеет отношение к твоим браслетам и... — Я оборвал фразу. — Да, черт, чуть не забыл. Ожидая нас, возьми себе кока-колу или вроде этого.
— Я возьму то, что захочу, — заявила она. — Мне уже двадцать один год. Я же говорила тебе, что я...
— Что ты что?
— Что я гораздо старше, чем кажется. Можешь проверить, раз уж ты такой весь из себя детектив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29