Нет, он не стоял: он спускался, шел на зов певуньи, приближался к ней - помимо своей воли, неотвратимо, шаг за шагом. Вот левая нога зависла над четвертой снизу ступенью, туловище слегка наклонилось вперед, смещая центр тяжести, правая нога согнулась в колене, позволяя левой утвердиться на каменной плите. Рука скользнула по холодной шершавой балюстраде…
Сварог ощущал каждое свое движение, каждую клетку своего взбунтовавшегося тела… однако не был в силах противостоять пленившей его чужой воле. Вот тебе и гипнотическое влияние, черт, черт, ч-черт…
Осталось три ступени. Средняя пересечена контрастной угольно-черной тре-щиной - как веной. В кармане лежал шаур, рукоять меча касалась сгиба локтя - но не было возможности воспользоваться оружием. Тело больше не принадлежало Сварогу.
Покуда длился танец, покуда мы молчали,
Покуда длился день, и ночь, и явь, и сон,
Два выросших птенца
с окрепшими крылами
Рванулись в вышину,
под синий небосклон…
Девушка-змея, ни на миг не останавливая плавный, не совпадающий с ритмом песни, но от того не менее завораживающий танец, улыбнулась еще шире… и это уже не было улыбкой: как трещина на лопнувшем каштане, рот растянулся до самых ушей, обнажив два ряда мелких голубых треугольных зубов. А потом нижняя челюсть беззвучно отвалилась чуть ли не до груди - не по-человечьи, по-удавьи, - натянув кожу на скулах до прозрачности, и, в довершение образа, в черном провале пасти пиявкой мелькнул раздвоенный язык. Удав праздновал победу.
А кролик ступил на предпоследнюю ступень. На трещину-вену.
Этого не должно, не могло было быть… однако так было. В самый ответственный момент патрон может перекосить в казеннике; мотор может заглохнуть в самую неподходящую минуту; может предать лучший друг, которому доверял как самому себе… Но тело, тренированное тело десантника не имело права не подчиняться. Сварог издал бессильный стон - единственное действие, которое было ему позволено.
Метаморфозы с лицом нисколько не повлияли на колдовское песнопение змеедевы. Чарующая мелодия все так же гладила плененный разум Сварога мягкой кошачьей лапкой, ласкала, убаюкивала… и тянула вперед, в пасть удава.
К змеедевушке присоединились ее сородичи, до того ожидавшие по другую сторону пирамиды, и все твари слились в едином танце. Плавно скользили по маслянисто-блестящей траве, выписывая замысловатые фигуры, изгибались в волнообразных движениях, будто напрочь лишенные костей, в причудливых узорах переплетались хвосты…
Неяркий свет ущербного Юпитера освещал сцену, горел в нечеловечьих глазах, отражался от чешуек на змеиных частях тел.
Когда нога Сварога коснулась нижней ступени лестницы, пение достигло апогея и разом смолкло. Змеелюди замерли, жадно вытягивая в его сторону руки, ощерившись, сияя голодными глазами. «Кранты…» - успел подумать Сварог.
В наступившей тишине кто-то лениво зааплодировал - приглушенно, словно наблюдатель был в варежках. - «Вдруг грубое сердце солдата на девы невинной откликнулось зов…» - произнес баритон с не лишенной шарма хрипотцой. - Браво, солдат!
При первых же звуках голоса чары рухнули, и Сварога, безуспешно пытавшегося вернуть контроль над телом, остановить неумолимое приближение к тварям, швырнуло назад, как тугой дверной пружиной. Он споткнулся, спиной вперед взлетел на несколько ступеней вверх, но равновесие удержал. Резко развернулся, одновременно выдергивая меч из ножен. Машинально принял оборонительную стойку. Руки предательски дрожали, пот застилал глаза. В первый момент он не увидел говорившего - только освещенная желтоватым светом Юпитера статуя птицы с распростертыми крыльями таращилась в ночь. Не пташка же эта с ним беседует. Хотя в этих местах и пташки, знаете ли…
А потом на птичьей макушке кто-то зашевелился, и Сварог разглядел.
На самой верхней точке изваяния, обхватив тонкими паучьими лапами каменный череп этого то ли орла, то ли нет, сидела Голова Сержанта. И внимательно, будто некий раритет из кунсткамеры, разглядывала Сварога.
– Поднимайся обратно, солдат, - вполне миролюбиво предложила она. - Эти милашки сюда не доберутся.
За спиной Сварога грянуло многоголосое гневное шипение, в котором не оставалось уже ничего человеческого, - такой звук более напоминал оглушительный шепелявый свист испорченного пневмопривода.
Второго приглашения он ждать не стал. Пулей взлетел по ступеням, остановился возле статуи и только там позволил себе оглянуться.
Змеелюди бесновались. Вне себя от бессильной ярости, от того, что жертве удалось уйти из-под самого их носа, они спутывались в шевелящийся клубок, расползались, вили злобные кольца, покачивались на желто-черных хвостах, катались по траве, даже дрались - и тянули, тянули к Сварогу извивающиеся руки. Нервно дрожали острые кончики хвостов, и в непрестанном шипении можно было разобрать разноголосое: «Наш-ш-ш-ш… наш-ш-ш-ш… уж-ж-ж-ин… наш-ш-ш-ш… отда-а-а-й…»
Сержант презрительно, но смачно плюнул в сторону тварей и подмигнул Сварогу:
– Что, солдат, сдрейфил?
Спустись он вниз, так росточком оказался бы Сварогу по колено и пришлось бы ему смотреть на Сварога снизу вверх - наверное, поэтому Сержант и вскарабкался на такую верхотуру. Чтоб командирский авторитет не терять. Взгляд его пронзительно синих глаз из-под кустистых бровей был весел, самоуверен и даже чуточку нагл. И не было в Сержанте ничего страшного - ничего от той жути, которую он излучал во время их первой встречи.
– Сержант Боран, командир особого отряда Его Королевского Величества Фа-ларена, Повелителя Хелльстада, - представился он, продолжая сидеть на птичьей маковке.
Подумавши мельком: «Так в Хелльстаде и короли водятся?», Сварог сунул меч в ножны (драться Сержант, судя по всему, пока не собирался), по возможности четко прищелкнул каблуками и ответил:
– Лорд Сварог к вашим услугам, господин сержант.
Про то, что он лар и к тому же граф Гэйр, решил пока не упоминать.
После недавно пережитого кошмара курить хотелось зверски, да и в коленках ощущалось унизительное подрагивание. Черт бы побрал это колдовство вместе с колдунами…
Сержант присвистнул:
– Лорд, чтоб мне охрометь на все ноги! Не врешь? Кого-кого, а вот лордов у меня в отряде еще не было… Скажите-ка, господин лорд, эта одежка на вас - новая форма, что ли? Что-то я такой ни у ронерских, ни у лоранских не встречал…
Почему-то не понравилось Сварогу замечание о лордах в отряде Сержанта, да и «господин лорд» в устах вояки на паучьих лапах прозвучало с оттенком очень нехорошей издевки. Эдакий юмор настоящего сержанта, получившего в подчинение непуганого шпака. И он ответил предельно учтиво:
– Так точно, господин сержант, новая форма, недавно ввели. Желаете примерить?
Голова захохотала так, что едва не сверзилась со статуи.
– Ну ты и наглец! «Желаете примерить»!… Ничего, я люблю наглецов. Я тебя быстренько научу старших по званию уважать.
А может, и показалось Сварогу насчет издевки. Перед ним расселся обык-новенный старый вояка, каких тысячи в любых войсках любой страны - в меру хитрый, в меру глупый, пулям не кланяется, в генералы не лезет… даром что на паучьих лапах.
Снизу, в ответ на раскатистый хохот, раздалось особенно злобное шипение, и Сержант грозно прикрикнул:
- А ну кыш отсюда, шалавы! Кругом, шагом марш! Это моя территория! И человек, стало быть, мой! Вот гниды, - доверительно сообщил он Сварогу. - Пока Фаларена нет, вконец распоясались.
Шипение ненадолго стихло, и из темноты донесся проникновенный девичий голосок:
– Эй, сержантик, а кроме головы у тебя от мужика что-нибудь сохранилось?
– Попрыгай на одной ножке! - не остался в долгу Сержант, опасно свешиваясь с головы птицы.
– Обними меня! - не замедлили с ответом снизу.
– Похоже, вы их недолюбливаете, - заметил Сварог, покосившись на копошащихся внизу тварей и наконец найдя в происходящем долю юмора - так доярки задирают тракториста. Тварей как будто стало больше, и он поспешно отвернулся. Никогда змей не терпел… И краем глаза заметил, что вдалеке, в овражке, вроде бы мелькают белесые фигуры. Вроде бы человечьи.
– Недолюбливаю? - вскинул брови Сержант. - Ха! Была б моя воля, извел бы под корень все их сволочное племя, да Фаларен пока такого приказа не дает… Ладно, сокол, отставить разговоры. С этой минуты зачисляю тебя в свой отряд. Равняйсь, смирно, вольно. Боец ты вроде неплохой - видел я, как ты своим ножиком в лесу размахивал. Сойдет. Так что на первых порах послужишь капралом, а там видно будет.
Майор Сварог непроизвольно хмыкнул, но потом вспомнил жуткую армию скелетов на марше, и смеяться вмиг расхотелось.
– Благодарю за доверие, господин сержант, - натянуто улыбнулся он и нащупал в кармане шаур. - Но у меня, видите ли, несколько иные планы…
– Разговорчики! - нахмурился Сержант и поросшей редкими волосками левой передней лапой, заканчивающейся крючковатым шипом, почесал нос. - Запомни, солдат: тут командую я. Не хочешь капралом - будешь рядовым. Как знаешь. Отсюда тебе, голуба, только две дороги: на ужин к этим гадам ползучим или на службу ко мне. Так что выбирай.
– Мы тебя не обидим, рыцарь, - тут же жалобно раздалось с земли. - Иди к нам, мы пошутили, мы не хотели тебя пугать, Сержант злой, он убьет тебя и заставит маршировать…
– Цыц! - рявкнул Сержант.
Сварог только сейчас сообразил, что сосредоточившиеся в овраге белесые фигуры, которых он заприметил, не что иное, как солдаты Головы Сержанта. Скелеты в мундирах разной степени сохранности. Из огня да в полымя это называется. Ну, попал…
- А ведь я, сержант, в чине майора, да будет тебе известно, - попытался он зайти с другой стороны. - Следовательно, старший по званию…
– Верю! - согласился Сержант охотно и даже, как показалось Сварогу, радостно. - Только ты, душа моя, это там у себя был майором, а здесь ты хвост от крысы, и ничего больше.
Юпитер равнодушно наблюдал за происходящим. Ночь была жирно-черного цвета, как чернозем в южных широтах.
Сварог быстро огляделся, просчитывая варианты. А вариантов не было. Голова вояки на паучьих ногах оказалась права: бежать из этой западни некуда. Но и сдаваться без боя Сварог не собирался. И достал шаур:
– Майор не майор, но вот я тебе сейчас, дурья твоя башка, как пожалую в лоб орден из чистого серебра…
Сержант нехорошо прищурился.
– Угрожаешь? Что ж, валяй. Только вспомни сначала, сколько раз твоя пукалка тебя сегодня уже выруча…
Поблескивающая в свете Юпитера цепочка серебряных кружков прошила воздух почти впритык над птичьей головой, полоснула по статуе; звездочки из шаура с чистым звоном рикошетили от камня и исчезали в ночной тьме.
Без толку: едва палец Сварога коснулся пусковой кнопки на шауре, Голова Сержанта, не закончив фразу, с ловкостью обезьяны скользнула назад, вдоль шеи птицы, и укрылась под громадным каменным крылом.
Поняв, что Сержант и здесь оказался прав, Сварог прекратил бесполезную стрельбу из шаура и в сердцах проклял Гаудина за столь «полезный» подарочек.
– Угомонился, сердце мое? - Голова Сержанта, как ни в чем не бывало, вновь показалась на макушке изваяния. Отряхнула лапы и поерзала, устраиваясь поудобнее. - Я ж тебя предупреждал: пустая это забава. Ну что, в каком чине служить будешь - капрала или рядового?
Сварог бросил взгляд через парапет. Змеелюдей и впрямь стало больше - штук двадцать уже елозило по траве в ожидании добычи. Сжимая шаур в левой руке, правой он медленно вытащил из ножен меч. Дьявол, и здесь сержанты рядовых гоняют почем зря… Врешь, я так просто не дамся, я ж офицер все-таки…
– Ага, - наблюдая за его манипуляциями, сказал Сержант, - значит, рядовым. Ну и ладненько.
Ловко перебирая лапами, он принялся спускаться - при этом зорко следя за Сварогом: не ровен час, новобранец вновь схватится за шаур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33