– Синьор, – вмешался Ник и получил от шефа испепеляющий взгляд, – все происходит слишком быстро. Синьорине нужно дать какое-то время, чтобы прийти в себя и правильно оценить сложившиеся обстоятельства. А я тем временем найду женщин-следователей, которые побеседуют с ней в полицейском участке.
– "Тем временем", – сердито передразнил его Фальконе.
Ник взял шефа за руку и отвел в сторону, чтобы Сара не слышала их разговор.
– Пожалуйста, оставьте ее сейчас в покое. Если вы будете слишком сильно нажимать на нее, она вообще ничего нам не сообщит. Дайте мне несколько дней. Она отдохнет, успокоится, и, возможно, мне удастся вызвать ее на откровенность. Я отвезу ее в тихое, укромное место, где она сможет спокойно обдумать последствия своих поступков.
На какое-то мгновение суровое лицо Фальконе застыло от напряжения. Затем он кивнул Нику.
– Ладно, может быть, она действительно нуждается в человеке, которому могла бы доверить свои тайны. Может быть... – Он посмотрел на Ника, словно увидел в первый раз. – Во дворе церкви сейчас собралась целая толпа репортеров. Выведите ее отсюда, посидите с ней где-нибудь в кафе и поговорите спокойно, а примерно через час приведите ее сюда через черный ход.
– Хорошо, – согласился Ник, хотя это предложение его заметно озадачило. Он понял, что за словами шефа стоит нечто особенное. – Синьор?
– Да, вы правы, – сказал Фальконе, хитро подмигнув ему. – У меня появилась прекрасная идея. Притворитесь ее очередным любовником. У вас получится. Пусть репортеры подумают, что она ввязалась в очередной роман. Давайте разыграем их. Когда выйдете во двор, обнимите ее за талию и дайте понять газетчикам, что вас связывает нечто большее, чем простая дружба.
– Вы хотите, чтобы я... – Ник даже задохнулся от возмущения.
– Я хочу, чтобы вы дали им понять, что неравнодушны к Саре Фарнезе, вот и все. Они растрезвонят об этом на весь город, и наш мерзавец получит необходимое сообщение. Мы можем потратить несколько месяцев на поиски негодяя, а эта уловка способна резко ускорить решение нашей задачи. Будет лучше, если он сам придет к нам, то есть к вам, если быть точным.
– Синьор...
– Не волнуйся, парень, все будет нормально, – успокоил его Фальконе, продолжая ухмыляться. – Мы будем начеку и не дадим ему совершить очередное преступление. Надеюсь, ты доверяешь своей полиции, не правда ли?
Ник Коста повернулся и зашагал к выходу, забрав с собой Сару. На крыльце они сразу же натолкнулись на толпу журналистов, которые защелкали фотоаппаратами и застрекотали кинокамерами. Несколько человек попытались задать им какие-то вопросы, но Ник и Сара молча прошествовали к воротам. При этом Ник одной рукой крепко обнимал Сару за талию, а другой отталкивал наиболее навязчивых репортеров. Подойдя к машине, Ник открыл дверцу и усадил Сару на переднее сиденье. Только после этого он повернулся к телекамерам и мило улыбнулся, давая понять, что весьма доволен поведением своей спутницы. В этот момент он вспомнил ее рассказ о женщине, которая хотела стать папой римским, но в итоге была растерзана обезумевшей толпой фанатиков. Правда, потом выяснилось, что это всего лишь красивая легенда, но она существует до сих пор и оказывает какое-то влияние на жизнь истинно верующих людей.
Он сел за руль и посмотрел на Сару. Она была бледной и не скрывала своего страха перед беснующейся толпой. А он вдруг подумал, что как-то слишком легко и быстро согласился подыгрывать Фальконе, взяв на себя роль очередного любовника Сары Фарнезе. Причем сделал это не без удовольствия.
– Что происходит, Ник? – спросила его насмерть перепуганная Сара. – Что случилось?
– Не знаю, – соврал тот, – но вы не должны волноваться, все нормально. Сара, я сделаю все возможное, чтобы никто не причинил вам вреда.
Она посмотрела в окошко на запитую полуденной жарой улицу, где, казалось, не осталось и грана свежего воздуха. А Ник Коста подумал, что помимо своей воли с головой окунулся в море лжи.
21
Джино Фоссе жил в башне, которая, казалось, сошла со страниц готической волшебной сказки. Здание, выстроенное из медового цвета кирпича, располагалось на вершине небольшого холма, возвышавшегося над древней улочкой Кливус Скаури. Напротив башни находилась базилика Святых Иоанна и Павла, к которой он недавно был приписан в качестве приходского священника и которая располагалась всего в десяти минутах ходьбы от его прежнего места службы – госпиталя Святого Иоанна. Конечно, базилика Святых Иоанна и Павла – это совсем не то что Ватикан, но церковному начальству виднее.
Башня, где Джино он проживал уже почти месяц, была встроена в стену Аврелия, сооруженную в третьем веке и частично окружавшую исторический центр города. Пройдя вдоль стены, Джино выяснил, что она заканчивается церковью Святого Себастьяна и упирается в Старую Аппиеву дорогу.
Базилика, выдержанная в романском стиле, была возведена в средние века на месте кладбища, и хотя она так и не вошла в число главных достопримечательностей Рима и поэтому была почти неизвестна туристам, Джино Фоссе считал ее наиболее интересным храмом в Риме. Ведь она хранила память о святых великомучениках Иоанне и Павле.
Согласно легенде, Иоанн и Павел служили офицерами при дворе императора Константина. Уже во время правления Юлиана Отступника, они наотрез отказались поклоняться языческим божествам. За это Юлиан приказал обезглавить их вместе с женщиной, которая за ними ухаживала. Приказ был приведен в исполнение в доме на том самом холме, где впоследствии была возведена базилика в их честь. Несколько веков спустя она стала местом поклонения верующих. Их энтузиазм возрос, когда археологи обнаружили под фундаментом храма остатки жилища, а рядом с ними – три захоронения с совершенно ясными указаниями на реальность событий произошедших в далекие времена.
Своих гостей Джино Фоссе иногда водил в подвал, стены там были украшены древними фресками. При этом он испытывал удивительное ощущение, как будто справлял церковную службу, посвященную тайнам человеческой жизни и нестабильности всего того, что умные люди в университетах называют словом «факты». Раньше все помещения башни занимала городская стража, а с пятнадцатого века их начали предоставлять наиболее опытным и надежным священнослужителям местного прихода.
Джино жил в маленькой квартире, состоявшей из спальни, гостиной и ванной комнаты. В подвале он устроил кладовку, а наверху, в небольшой восьмиугольной комнате, что-то вроде кабинета, туда он не пускал даже самых важных гостей.
В конце пятнадцатого века в башне долгие годы жил и работал известный композитор ди Камбио – автор знаменитого хорала, который папа римский Александр VI назвал «ангельским пением». Именно поэтому башня упоминается на всех концертах и юбилейных мероприятиях, посвященных ди Камбио, однако попасть сюда можно только с особого разрешения Ватикана. Подобная строгость гарантировала Джино относительную безопасность и довольно спокойное существование. Впрочем, как-то настырные туристы, в основном американцы, добились разрешения, и Джино вынужден был провести их по всем комнатам исторического здания. Туристы восхищенно цокали языками, разводили руками и озирались с раскрытыми от восторга ртами. И никто из них даже не спросил, что находится наверху. Но даже если они и спросили бы, Джино все равно не сказал бы им правды и уж тем более не повел бы в заветную комнату. Она была его самой страшной тайной.
В то солнечное воскресное утро Джино Фоссе уже в семь часов был наверху, в любимом октаэдре, он собирался привести все здесь в порядок и подготовиться к службе в госпитале. Пол был завален сотнями компакт-дисков, и Джино долго выбирал, что бы послушать. Ему предстояло весь день утешать безнадежно больных, а для этого требовалось немало душевных сил. Кроме того, нужно было сосредоточиться для выполнения основной миссии, призыв к которой он услышал совсем недавно.
Джино поставил знаменитую джазовую композицию Джона Колтрейна под названием «Гигантские шаги» и принялся рассматривать фотографии на стене, вдохновляясь на подвиги. На диване лежали предметы, необходимые для исполнения нового приказания: наркотики, украденные в госпитале, так как Джино сам порой нуждался в поддержании физического и психического равновесия, толстые веревки, автоматический пистолет системы «Беретта» калибра девять миллиметров, украденный при посещении армейского госпиталя, что неподалеку от церкви Святого Иоанна, и множество ножей – больших и маленьких, узких и широких. Ножи были аккуратно протерты и навевали приятные воспоминания. Они были такими острыми, что, казалось, никто не уцелеет, попади на острие лезвия.
Служебные обязанности в госпитале отнимут у Джино первую половину дня, зато вторая будет полностью в его распоряжении, и он, без сомнения, проведет ее отменно. После обеда его ждут великие дела, и надо как следует подготовиться к ним.
22
Во всем виновата слава. Алисия Ваккарини узнала об этом два месяца спустя после того, как одержала убедительную победу на выборах и стала депутатом парламента от «Северного альянса» в Болонье. Пока она оставалась никому не известным профессором университета все было нормально, а как стала известным политиком и депутатом парламента, началась череда скандалов. Одному из местных папарацци каким-то образом удалось раскопать негативные подробности ее личной жизни и убедить общественность в том, что Алисия Ваккарини – лесбиянка. Тут же нашлись ее бывшие любовницы, которые за небольшие деньги поведали о своих связях с ней и привели достаточно убедительные доказательства ее нетрадиционной ориентации.
Руководство «Северного альянса» весьма щепетильно относится к подобным вещам и занимает твердую позицию в отношении членов партии с «компрометирующим поведением». Разгорелся скандал, в результате которого Алисия из популярного политического деятеля превратилась в изгоя даже внутри своей партии. А потом в ее офис явился председатель центрального комитета партии и заявил, что она не сможет баллотироваться в парламент от его партии на очередных выборах и что ей следует подыскать себе другую работу.
– Почему вы не спросили меня об этом? – с горечью в голосе поинтересовалась Алисия, ошарашенная такой новостью.
– А почему вы сами не рассказали нам об этом? – резонно заметил он, окинув ее ледяным взглядом.
И вот теперь она ломала голову над тем, что будет делать через год, когда истечет срок ее депутатских полномочий. Впереди маячила весьма неприятная перспектива остаться без работы, без должности, без славы и, возможно, даже без средств к существованию. И все это в возрасте сорока семи лет, когда расцвет жизни позади. Конечно, она умная женщина, профессор экономики и убежденный сторонник сложившейся политической системы, но сейчас этого мало. Можно попробовать пробиться в Брюссель и найти там теплое местечко. Она знает, как можно получить гранты в этом сообществе, знает, как работать в политической комиссии и терпеливо дожидаться благоприятного момента, чтобы вновь заявить о себе, но на это может уйти уйма времени. Она всегда напряженно работала, чтобы обеспечить себе безоблачное будущее, и вот теперь все рухнуло. Она заседала в самых разнообразных комитетах, комиссиях, а однажды даже руководила парламентской группой, которая разрабатывала формы и методы слияния карабинеров с подразделениями государственной полиция. И все это время она отличалась гибкостью, умением находить компромиссы даже в самых сложных вопросах, договариваться с нужными людьми и добиваться решения поставленных задач. Конечно, иногда приходилось жертвовать убеждениями и даже идти на нарушение закона, но она знала, что подобные вещи являются неизбежным результатом политической целесообразности и вполне допустимы в современном обществе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67