Но этот проклятый Макгроу нашел на тротуаре пятна крови, а это значит, что собака действительно кого-то укусила. Собирался ли укушенный напасть на слепого или нет, это уж другой вопрос. Никто не пострадал – ни слепой, ни его собака: поэтому надо иметь слишком развитое воображение, чтобы говорить о нападении. Андерхилл даже не был уверен, что данный случай можно квалифицировать как попытку нападения. А раз так, какого же черта тащиться ночью в такую даль, дел других, что ли, нет?
Андерхилл не знал, что за последние несколько дней были убиты трое слепых – двое на территории 87-го участка, один – на территории Мидтаун Ист. Уведомление о нападениях на слепых, которое Карелла разослал по всем участкам, лежало в данный момент в шести футах от Андерхилла, в той же самой инспекторской того же 41-го округа, на столе у детектива Рамона Хименеса. Но Андерхиллу оно на глаза не попадалось. Иначе-то он наверняка сразу бы позвонил Карелле. А так – речь об убийстве не идет, речь не идет даже о нападении – всего лишь возможная попытка нападения; может, этой старой брюзге, собаке Мэслена, просто что-то не понравилось, и она тяпнула ни в чем не повинного человека.
Тем не менее, будучи дисциплинированным служащим, Андерхилл направил запрос начальнику отделения больниц главного полицейского управления на предмет возможного поступления информации о пациентах, обратившихся с жалобой на собачий укус. Куда укусили, Андерхилл не знал, скорее всего, в ногу, но в запросе он своими предположениями делиться не стал. Уже потом ему пришло в голову, что если из больницы поступит сообщение о пациентах, обратившихся с жалобой на укус, то установить личность подозреваемого можно будет, только взяв пробу крови. Он позвонил в лабораторию, таким образом, на месте происшествия в восемь пятнадцать появился лаборант и взял пробы крови, оставшейся на тротуаре.
Карелла ничего об этом не знал.
Это был большой город.
Глава 14
Софи Харрис собака была не нужна.
– Я не смогу за ней ухаживать, – заявила она. – Крисси целый, день в школе, я на работе. Да и как поместится такая здоровая собака в такой крохотной квартирке?
– Я думал, может, вы захотите взять ее, – сказал Карелла.
– Никакая собака не вернет мне моего Джимми. Знаете, мистер, забирайте-ка ее с собой.
– Ладно, – Карелла посмотрел на собаку. Никому она была не нужна. А ему, Карелле, тем более. Собака злобно посмотрела на него. Поводок Карелла снял, но остался кожаный ошейник, густо усеянный разными кнопками и металлическими дисками, Карелла подумал, что, если он все же решит взять собаку, придется все это хозяйство основательно изучить, выяснить, какие прививки делали, какие нет. Карелла не хотел никакой собаки. Он не любил собак. Тедди закатит сцену, если он приведет домой собаку.
– Вы точно ее не хотите? – с надеждой спросил он у Софи.
– Точно. – Ее сына вчера предали земле, и ей вовсе не хотелось, чтобы какая-нибудь паршивая псина напоминала о том, что Джимми ушел и больше уж не вернется. Его похоронили рядом с женой, ее невесткой, которую она так любила. И она тоже не вернется. Никто из них не вернется. При мысли об этом Софи едва не разрыдалась вот прямо сейчас, в присутствии полицейского. Надо научиться сдерживать себя.
– Ну что ж, – сказал Карелла, – тогда мне придется придумать что-нибудь другое. – Он снова взглянул на собаку. Собака смотрела на него. – Впрочем, это не единственное, зачем я к вам пришел, миссис Харрис. Помните, вы говорили мне, что Джимми связывался со своими старыми армейскими дружками...
– Да.
– Чтобы они помогли ему в чем-то, что, как вам казалось, дурно пахнет.
– Да.
– И вы сказали, что имен не помните.
– Да.
– А если я назову несколько имен, то, может, вспомните?
– Может быть.
– Как насчет Расселла Пула? Может, ваш сын звонил ему или писал?
– Да нет, вроде такого имени я не слышала.
– Руди Тэннер?
– Нет.
– Джон Таталья?
– Право, не помню. У меня на имена памяти никакой.
– Роберт Хоупвелл?
– Извините, право, но...
– Карл Фирсен?
– Для меня они все звучат одинаково...
Карелла задумался. Ладно, у Тэннера есть что-то общее с Фирсеном, не исключено также, что Роберта Хоупвелла можно спутать с Расселлом Пулом. Но Таталья звучит ни на что не похоже. Что же касается Кортеса...
– Может, Кортес? – спросил он. – Дэнни Кортес?
– Не помню. Извините.
– А ваш сын писал этому своему приятелю или звонил?
– Писал.
– Почему вы так решили?
– Он сам мне говорил.
– Письмо вы видели?
– Нет.
– А что в нем говорилось, не знаете?
– Нет, об этом Джимми мне не сказал. Сказал только, что написал письмо человеку, который поможет ему и Изабел сделаться богатыми.
– О какой сумме может идти речь, Джимми не говорил?
– Нет.
– Миссис Харрис, а как вам кажется, что Джимми считал богатством?
– Понятия не имею.
– А для вас богатство – это сколько?
– Я была бы самой богатой женщиной на свете, если бы мне вернули Джимми и его жену, – сказала Софи и расплакалась.
* * *
За всю дорогу собака не издала ни звука. Сидела себе на заднем сиденье и смотрела через окно, как машины снуют туда-сюда. «Так что же, везти ее в собачий приют?» – мучился Карелла. Мэлони говорил, что из контейнера постепенно выкачивают воздух. Это, говорит, все равно как если засыпаешь. Черта с два засыпаешь! – воздух жадно стараешься ухватить – это называется засыпаешь? Карелла не любил собак вообще, и эта собака отнюдь не была исключением. Но в приют он ее отдавать не хотел.
Карелла остановился. Запирая дверь, он поймал настороженный взгляд собаки. «Все в порядке», – бросил он, отходя от машины. В этот час улица кишела автомобилями и пешеходами. На углу регулировщик болтал с темноволосой девицей в мини-юбке, жакете из искусственного меха и высоких кожаных сапогах, проституткой по виду. Регулировщик, выпятив грудь и подмигивая, болтает с девицей, напоминающей проститутку, а вокруг машины нетерпеливо гудят, водители ругаются на чем свет, и повсюду образуются пробки! Карелла едва увернулся от такси, попытавшегося выехать из своего ряда и обмануть остановившееся движение.
На противоположной стороне улицы Карелла отыскал дом, где помещалась компания «Престиж Новелти». Прямо перед входом в здание кто-то пролил воду, и на тротуаре образовалась блестящая корка льда. Запросто свалиться можно. Карелла автоматически поднял голову: не моют ли окна. Нет. Откуда же тогда пролилась вода? Чудеса. Всю дорогу чудеса. Карелла раздавил лед и прошел сквозь вращающуюся дверь. На доске в вестибюле он нашел то, что ему нужно: «Престиж Новелти», комната 501, поднялся на пятый этаж и пошел по коридору. Вот и комната 501; застекленная сверху дверь и посередине номер в форме золотого листа. Что ж, пока все хорошо. Проделав столь замечательный дедуктивный эксперимент, то есть, обнаружив с помощью списка в вестибюле нужную ему контору, Карелла вполне мог рассчитывать на скорое повышение – может, уже в будущем месяце сделают детективом первого класса. Он открыл дверь. Это тоже было показателем незаурядного интеллекта и сноровки – взялся за ручку правой рукой, повернул ее, открыл... Проделав все это, Карелла очутился в крохотной приемной, весьма безвкусно выдержанной в зеленом цвете. В стене напротив двери было окошко, а за ним – темноволосая женщина лет тридцати. Наверное, Дженни д'Амато, подумал Карелла. Он разговаривал с ней в пятницу вечером. Карелла подошел к окошку, и стекло отодвинулось.
– Да, чем могу служить?
– Детектив Карелла. Мне надо поговорить с мистером Престоном.
– А-а, ясно.
– Ведь вы мисс д'Амато?
– Да.
– Мистер Престон на месте?
– Сейчас посмотрю, – секретарша опустила стекло, взяла трубку и нажала на какую-то кнопку в основании аппарата. Даже сквозь закрытое окно можно было расслышать, что она говорит.
– Мистер Престон? Вас хочет видеть детектив Карелла. Хорошо, сэр, – и мисс д'Амато положила трубку. Затем снова отодвинула стеклянную панель и, бросив: «Сейчас открою», кивнула на дверь справа. Карелла взялся за ручку двери и, дождавшись зуммера, вошел внутрь. Столы, шкафы с бумагами... За одним из столов, склонившись над гроссбухами, сидела женщина с лошадиным лицом. «Наверное, мисс Холигэн», – подумал Карелла. Она даже головы не подняла.
– Там увидите дверь, – сказала Дженни. – Справа.
– Спасибо, – поблагодарил Карелла и двинулся в указанном направлении.
Престон сидел за массивным деревянным столом. Позади стояли книжные полки, на которых в ряд выстроились запыленные старые книги в кожаных переплетах. На Престоне был темный строгий костюм, белая рубашка и однотонный галстук. В последний раз Карелла видел его в домашнем халате. Сегодня он выглядел гораздо элегантнее, несколько напоминая адвоката из диккенсовских «Больших ожиданий». В голубых глазах его под кустистыми бровями угадывалась настороженность. Увидев Кареллу, он поднялся, протянул руку и сразу же спросил:
– Что нового?
– К сожалению, ничего. Мне хотелось бы, если не возражаете, задать вам еще несколько вопросов.
– Отчего же, пожалуйста. Эта другая женщина, которую убили...
– А вы что, слышали? – вскинулся Карелла.
– Да, об этом же было в газетах. Ее смерть как-нибудь связана с Изабел?
– Пока не знаю.
– Потому что если да... – Престон пожал плечами. – В таком случае, очевидно, по-моему, что мы имеем дело просто с умалишенным.
– Весьма вероятно, – сказал Карелла. – Мистер Престон, насколько я понимаю, вы с Изабел были достаточно откровенны друг с другом.
– Пожалуй.
– А о своих семейных делах говорили?
– Случалось.
– Мистер Престон, у нас есть веские основания полагать, что Джимми Харрис писал какому-то своему старому, армейских времен, приятелю, предлагая ему заняться неким делом – возможно незаконным. Изабел об этом ничего не говорила?
– Нет.
– И никогда не упоминала друзей Джимми, которым он писал?
– Нет.
– А о том, что он ездил на сбор в августе, она рассказывала?
– Да. Видите ли...
– Да, мистер Престон?
– Мы... улизнули с ней на эти несколько дней.
– То есть вы куда-то уехали вместе?
– Да.
– А Джимми в это время был на сборе?
– Да.
– Она потом вам не рассказывала с его слов, как прошла встреча?
– Нет.
– А Джимми не делился с нею планами, как разбогатеть?
– Мне по крайней мере она ничего об этом не говорила.
– Мистер Престон, осматривая квартиру Харрисов, мы не нашли ни дневника, ни записной книжки Изабел.
– Так ведь она же была слепой.
– Это понятно, но слепые пишут по Брейлю, и я уверен, что по крайней мере некоторые из них ведут дневник. Изабел ничего вам об этом не говорила?
– Нет.
– Где было ее рабочее место, мистер Престон?
– Вы имеете в виду здесь, у нас?
– Да.
– В экспедиции.
– Где это?
– А зачем вам знать?
– Потому что, не исключено, что она вела дневник здесь, на работе, так, чтобы он мужу не попался.
– Нет, не думаю, чтобы она вообще вела дневник.
– Но не уверены.
– Ну разумеется, как я могу быть уверен, но... она никогда об этом даже не заикалась. А если бы вела, наверняка сказала.
– Мистер Престон, я все же хотел бы посмотреть ее стол.
– Я... Видите ли... Право, не понимаю...
– А в чем, собственно, проблема, мистер Престон?
– Да ни в чем. Просто вы зря потеряете время.
– Ну что ж, в конце концов, это мое время, не правда ли?
– Да, конечно, но...
– Да, мистер Престон?
– Нет, ничего.
– В таком случае, не проводите ли меня в экспедицию?
Вздохнув, Престон поднялся из-за стола. «Сюда, пожалуйста», – пригласил он, и Карелла последовал за ним из кабинета в коридор и далее в комнату, через которую он вошел. Дверь в экспедицию была рядом со столом мисс Холигэн. Она по-прежнему возилась со своими гроссбухами, однако же на этот раз при появлении мужчин подняла голову. Губы ее искривились в какой-то странной и почти незаметной улыбке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Андерхилл не знал, что за последние несколько дней были убиты трое слепых – двое на территории 87-го участка, один – на территории Мидтаун Ист. Уведомление о нападениях на слепых, которое Карелла разослал по всем участкам, лежало в данный момент в шести футах от Андерхилла, в той же самой инспекторской того же 41-го округа, на столе у детектива Рамона Хименеса. Но Андерхиллу оно на глаза не попадалось. Иначе-то он наверняка сразу бы позвонил Карелле. А так – речь об убийстве не идет, речь не идет даже о нападении – всего лишь возможная попытка нападения; может, этой старой брюзге, собаке Мэслена, просто что-то не понравилось, и она тяпнула ни в чем не повинного человека.
Тем не менее, будучи дисциплинированным служащим, Андерхилл направил запрос начальнику отделения больниц главного полицейского управления на предмет возможного поступления информации о пациентах, обратившихся с жалобой на собачий укус. Куда укусили, Андерхилл не знал, скорее всего, в ногу, но в запросе он своими предположениями делиться не стал. Уже потом ему пришло в голову, что если из больницы поступит сообщение о пациентах, обратившихся с жалобой на укус, то установить личность подозреваемого можно будет, только взяв пробу крови. Он позвонил в лабораторию, таким образом, на месте происшествия в восемь пятнадцать появился лаборант и взял пробы крови, оставшейся на тротуаре.
Карелла ничего об этом не знал.
Это был большой город.
Глава 14
Софи Харрис собака была не нужна.
– Я не смогу за ней ухаживать, – заявила она. – Крисси целый, день в школе, я на работе. Да и как поместится такая здоровая собака в такой крохотной квартирке?
– Я думал, может, вы захотите взять ее, – сказал Карелла.
– Никакая собака не вернет мне моего Джимми. Знаете, мистер, забирайте-ка ее с собой.
– Ладно, – Карелла посмотрел на собаку. Никому она была не нужна. А ему, Карелле, тем более. Собака злобно посмотрела на него. Поводок Карелла снял, но остался кожаный ошейник, густо усеянный разными кнопками и металлическими дисками, Карелла подумал, что, если он все же решит взять собаку, придется все это хозяйство основательно изучить, выяснить, какие прививки делали, какие нет. Карелла не хотел никакой собаки. Он не любил собак. Тедди закатит сцену, если он приведет домой собаку.
– Вы точно ее не хотите? – с надеждой спросил он у Софи.
– Точно. – Ее сына вчера предали земле, и ей вовсе не хотелось, чтобы какая-нибудь паршивая псина напоминала о том, что Джимми ушел и больше уж не вернется. Его похоронили рядом с женой, ее невесткой, которую она так любила. И она тоже не вернется. Никто из них не вернется. При мысли об этом Софи едва не разрыдалась вот прямо сейчас, в присутствии полицейского. Надо научиться сдерживать себя.
– Ну что ж, – сказал Карелла, – тогда мне придется придумать что-нибудь другое. – Он снова взглянул на собаку. Собака смотрела на него. – Впрочем, это не единственное, зачем я к вам пришел, миссис Харрис. Помните, вы говорили мне, что Джимми связывался со своими старыми армейскими дружками...
– Да.
– Чтобы они помогли ему в чем-то, что, как вам казалось, дурно пахнет.
– Да.
– И вы сказали, что имен не помните.
– Да.
– А если я назову несколько имен, то, может, вспомните?
– Может быть.
– Как насчет Расселла Пула? Может, ваш сын звонил ему или писал?
– Да нет, вроде такого имени я не слышала.
– Руди Тэннер?
– Нет.
– Джон Таталья?
– Право, не помню. У меня на имена памяти никакой.
– Роберт Хоупвелл?
– Извините, право, но...
– Карл Фирсен?
– Для меня они все звучат одинаково...
Карелла задумался. Ладно, у Тэннера есть что-то общее с Фирсеном, не исключено также, что Роберта Хоупвелла можно спутать с Расселлом Пулом. Но Таталья звучит ни на что не похоже. Что же касается Кортеса...
– Может, Кортес? – спросил он. – Дэнни Кортес?
– Не помню. Извините.
– А ваш сын писал этому своему приятелю или звонил?
– Писал.
– Почему вы так решили?
– Он сам мне говорил.
– Письмо вы видели?
– Нет.
– А что в нем говорилось, не знаете?
– Нет, об этом Джимми мне не сказал. Сказал только, что написал письмо человеку, который поможет ему и Изабел сделаться богатыми.
– О какой сумме может идти речь, Джимми не говорил?
– Нет.
– Миссис Харрис, а как вам кажется, что Джимми считал богатством?
– Понятия не имею.
– А для вас богатство – это сколько?
– Я была бы самой богатой женщиной на свете, если бы мне вернули Джимми и его жену, – сказала Софи и расплакалась.
* * *
За всю дорогу собака не издала ни звука. Сидела себе на заднем сиденье и смотрела через окно, как машины снуют туда-сюда. «Так что же, везти ее в собачий приют?» – мучился Карелла. Мэлони говорил, что из контейнера постепенно выкачивают воздух. Это, говорит, все равно как если засыпаешь. Черта с два засыпаешь! – воздух жадно стараешься ухватить – это называется засыпаешь? Карелла не любил собак вообще, и эта собака отнюдь не была исключением. Но в приют он ее отдавать не хотел.
Карелла остановился. Запирая дверь, он поймал настороженный взгляд собаки. «Все в порядке», – бросил он, отходя от машины. В этот час улица кишела автомобилями и пешеходами. На углу регулировщик болтал с темноволосой девицей в мини-юбке, жакете из искусственного меха и высоких кожаных сапогах, проституткой по виду. Регулировщик, выпятив грудь и подмигивая, болтает с девицей, напоминающей проститутку, а вокруг машины нетерпеливо гудят, водители ругаются на чем свет, и повсюду образуются пробки! Карелла едва увернулся от такси, попытавшегося выехать из своего ряда и обмануть остановившееся движение.
На противоположной стороне улицы Карелла отыскал дом, где помещалась компания «Престиж Новелти». Прямо перед входом в здание кто-то пролил воду, и на тротуаре образовалась блестящая корка льда. Запросто свалиться можно. Карелла автоматически поднял голову: не моют ли окна. Нет. Откуда же тогда пролилась вода? Чудеса. Всю дорогу чудеса. Карелла раздавил лед и прошел сквозь вращающуюся дверь. На доске в вестибюле он нашел то, что ему нужно: «Престиж Новелти», комната 501, поднялся на пятый этаж и пошел по коридору. Вот и комната 501; застекленная сверху дверь и посередине номер в форме золотого листа. Что ж, пока все хорошо. Проделав столь замечательный дедуктивный эксперимент, то есть, обнаружив с помощью списка в вестибюле нужную ему контору, Карелла вполне мог рассчитывать на скорое повышение – может, уже в будущем месяце сделают детективом первого класса. Он открыл дверь. Это тоже было показателем незаурядного интеллекта и сноровки – взялся за ручку правой рукой, повернул ее, открыл... Проделав все это, Карелла очутился в крохотной приемной, весьма безвкусно выдержанной в зеленом цвете. В стене напротив двери было окошко, а за ним – темноволосая женщина лет тридцати. Наверное, Дженни д'Амато, подумал Карелла. Он разговаривал с ней в пятницу вечером. Карелла подошел к окошку, и стекло отодвинулось.
– Да, чем могу служить?
– Детектив Карелла. Мне надо поговорить с мистером Престоном.
– А-а, ясно.
– Ведь вы мисс д'Амато?
– Да.
– Мистер Престон на месте?
– Сейчас посмотрю, – секретарша опустила стекло, взяла трубку и нажала на какую-то кнопку в основании аппарата. Даже сквозь закрытое окно можно было расслышать, что она говорит.
– Мистер Престон? Вас хочет видеть детектив Карелла. Хорошо, сэр, – и мисс д'Амато положила трубку. Затем снова отодвинула стеклянную панель и, бросив: «Сейчас открою», кивнула на дверь справа. Карелла взялся за ручку двери и, дождавшись зуммера, вошел внутрь. Столы, шкафы с бумагами... За одним из столов, склонившись над гроссбухами, сидела женщина с лошадиным лицом. «Наверное, мисс Холигэн», – подумал Карелла. Она даже головы не подняла.
– Там увидите дверь, – сказала Дженни. – Справа.
– Спасибо, – поблагодарил Карелла и двинулся в указанном направлении.
Престон сидел за массивным деревянным столом. Позади стояли книжные полки, на которых в ряд выстроились запыленные старые книги в кожаных переплетах. На Престоне был темный строгий костюм, белая рубашка и однотонный галстук. В последний раз Карелла видел его в домашнем халате. Сегодня он выглядел гораздо элегантнее, несколько напоминая адвоката из диккенсовских «Больших ожиданий». В голубых глазах его под кустистыми бровями угадывалась настороженность. Увидев Кареллу, он поднялся, протянул руку и сразу же спросил:
– Что нового?
– К сожалению, ничего. Мне хотелось бы, если не возражаете, задать вам еще несколько вопросов.
– Отчего же, пожалуйста. Эта другая женщина, которую убили...
– А вы что, слышали? – вскинулся Карелла.
– Да, об этом же было в газетах. Ее смерть как-нибудь связана с Изабел?
– Пока не знаю.
– Потому что если да... – Престон пожал плечами. – В таком случае, очевидно, по-моему, что мы имеем дело просто с умалишенным.
– Весьма вероятно, – сказал Карелла. – Мистер Престон, насколько я понимаю, вы с Изабел были достаточно откровенны друг с другом.
– Пожалуй.
– А о своих семейных делах говорили?
– Случалось.
– Мистер Престон, у нас есть веские основания полагать, что Джимми Харрис писал какому-то своему старому, армейских времен, приятелю, предлагая ему заняться неким делом – возможно незаконным. Изабел об этом ничего не говорила?
– Нет.
– И никогда не упоминала друзей Джимми, которым он писал?
– Нет.
– А о том, что он ездил на сбор в августе, она рассказывала?
– Да. Видите ли...
– Да, мистер Престон?
– Мы... улизнули с ней на эти несколько дней.
– То есть вы куда-то уехали вместе?
– Да.
– А Джимми в это время был на сборе?
– Да.
– Она потом вам не рассказывала с его слов, как прошла встреча?
– Нет.
– А Джимми не делился с нею планами, как разбогатеть?
– Мне по крайней мере она ничего об этом не говорила.
– Мистер Престон, осматривая квартиру Харрисов, мы не нашли ни дневника, ни записной книжки Изабел.
– Так ведь она же была слепой.
– Это понятно, но слепые пишут по Брейлю, и я уверен, что по крайней мере некоторые из них ведут дневник. Изабел ничего вам об этом не говорила?
– Нет.
– Где было ее рабочее место, мистер Престон?
– Вы имеете в виду здесь, у нас?
– Да.
– В экспедиции.
– Где это?
– А зачем вам знать?
– Потому что, не исключено, что она вела дневник здесь, на работе, так, чтобы он мужу не попался.
– Нет, не думаю, чтобы она вообще вела дневник.
– Но не уверены.
– Ну разумеется, как я могу быть уверен, но... она никогда об этом даже не заикалась. А если бы вела, наверняка сказала.
– Мистер Престон, я все же хотел бы посмотреть ее стол.
– Я... Видите ли... Право, не понимаю...
– А в чем, собственно, проблема, мистер Престон?
– Да ни в чем. Просто вы зря потеряете время.
– Ну что ж, в конце концов, это мое время, не правда ли?
– Да, конечно, но...
– Да, мистер Престон?
– Нет, ничего.
– В таком случае, не проводите ли меня в экспедицию?
Вздохнув, Престон поднялся из-за стола. «Сюда, пожалуйста», – пригласил он, и Карелла последовал за ним из кабинета в коридор и далее в комнату, через которую он вошел. Дверь в экспедицию была рядом со столом мисс Холигэн. Она по-прежнему возилась со своими гроссбухами, однако же на этот раз при появлении мужчин подняла голову. Губы ее искривились в какой-то странной и почти незаметной улыбке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37