Вот и не получается обо всем том рассуждать без помощи Бога или властителей сверхразумом.
– Суди сама, – продолжала Муза, отдышавшись, – я чистокровная еврейка, как ты предполагаешь, жестко национально сориентированная, но мой первый и пока еще последний мужчина был больше татарином, чем славянином. Сергеев, в компании которого мы все крутились, имел выраженные скандинавские, да еще литовско-польские корни. Но я лично никогда не чувствовала себя неуютно на всех их ученых шабашах, да и во время застолья тоже. Полагаю, – ты уж извини меня, Христа ради, – что и в постели мне было бы с ним уютно, не попадись на моем пути первым Мишка-сорванец, татарин-удалец.
Муза еще отхлебнула прохладительного, облизнула красивые, сочные губы. Сабрина фиксировала именно это. Она ведь была мирская женщина и не стремилась проникать в философские дали. Ее вопрос был в большей мере прозаическим, чем риторическим. Совершенно по-женски она, конечно, стремилась разведать отношение подруги к Сергееву, как к мужчине, и на всякий случай попробовать разгадать: а не было ли чего-нибудь?!.. между ними в былые времена.
Но Муза была непроста, ой непроста! Она все прекрасно понимала, но последовательно вела свою линию – линию хорошо продуманной терапии. Она в нужный момент пускала вход проверенный козырь в игре с Сабриной. Таким козырем была его, еще не остывшая власть, над ней.
Муза, словно очнувшись от далеких воспоминаний, заулыбалась как-то особенно игриво и заявила:
– Пойми меня правильно, Сабринок: жизнь – это все же игра, игра очень интересная, занятная, но, слов нет, порой она и очень рискованная, трагическая. И если Бог тебе в этой игре посылает славных партнеров, то надо радоваться такому подарку и потреблять его на всю катушку. Кстати, из той теории, которой я, скорее всего, достаточно плотно компостировала твои мозги, следуют весьма практические выводы. Правда, логика в них совершенно адекватная вывертам Сергеева и Михаила. Позволь поясню тебе подробнее, что удумали эти интеллектуалы-головотяпы. Они уверяли, что с помощью некоторых диагностических подходов можно по ошибкам, опискам, оговоркам выяснять конструкцию генофонда конкретных персон. Великие умы обозвали такое направление «археологической генетикой». Здесь было что-то от метода психоанализа, но их предложения отсыпались, пожалуй, на более высоком социометрическом уровне, дающим возможность унифицировать технологии обследования и использовать персональный компьютер.
Муза удостоверилась в том, что Сабрина не отвлекается, слушает и продолжала:
– Они типировали грамматические и пунктуационные ошибки, допускаемые школьниками и взрослыми дядями и тетями, соотнося их с языковыми особенностями представителей различных национальностей. Теоретически все выглядело просто: локусы информации (языковой), которыми пользуются евреи, татары, скандинавы, славяне и т.д. отстоят друг от друга в информационном поле на некотором расстоянии. Ученик со сложным генетическим коктейлем путается при сопоставлении информации из таких локусов. Представь себе: ты пишешь книгу и вынуждена пользоваться справочниками, стоящими на разных полках, да еще и в разных шкафах, да в разных комнатах, а то и в разных квартирах, городах, странах. Катавасия! Свихнуться можно! Такой утомительный, непродуктивный поиск, как ты понимаешь, приводит к множеству определенных грамматических ошибок, которые, скорее всего, правильнее классифицировать, как ошибки поиска, организации поиска. Иными словами: специфика генетического наполнения индивидуума заставляет его создавать свою особую грамматику. Учителя такие фокусы называю орфографической неустойчивостью, безграмотностью и тому подобное. Но виноват ли в том ребенок, что его бабки, деды, отец и мать успели переспать с иноверцами, причем приняли их в своих постелях несметное количество. Скорее, претензии необходимо обратить к родителям, а не к детям. Но в реальной жизни начинается борьба с индивидуальностью примерно такая же, как недавняя борьба с «леворукостью». Тогда психику детей уродовали, заставляя переучиваться на «праворукость». Сергеев предлагал снять в школах запрет на особенности правописания. Представляешь, каков подарок министерству народного образования?! Он утверждал, что большинство неврозов, психического истощения, реактивных состояний, различного рода дезадаптаций развиваются по принципу орфографического протеста или реакции на ущемление орфографической динамики, которая подчиняется только индивидуальному грамматическому тезаурусу.
Муза опять как-то весело, почти игриво, заухмылялась. Не хватало только, чтобы она стала сладострастно потирать ручонки с длинными красивыми пальцами, увенчанными холеными пурпурными когтями, свидетельствовавшими о ее принадлежности к клану колдуний. Чувствовалось, что демонической женщине доставляет удовольствие развенчивать самостийных гениев, которые очень долго держали ее, как собачонку, на дрессировочной дистанции, на длине поводка, с меняющейся протяженностью, зависимой от настроения властного и сумасбродного хозяина. Теперь она сама заняла роль властелина-деспота и потому с удовольствием отыгрывала обиды. Она продолжила:
– Ты бы посмотрела, Сабринок, какой математический аппарат привлекли эти шизофреники для обоснования пошлых теорий. Помнишь теорему Байеса? По лицу твоему, Сабринок, видно, что шизофреническими залетами ты никогда не страдала. Я же помню теорему только потому, что она, намалеванная на ватмане, долго висела перед моим носом, да еще слайды заставили выполнять меня эти олухи. Правда, если не кривить душой, то формулу Байес вывел элегантную, приятного, вполне опрятного вида. Сейчас я изображу ее на листочке, ты сама поймешь, что ее творец обладал художественным вкусом:
P r ( i ) = p r ( i ) p A ( i ) / У p r ( i ) p A ( i ) ;
Скорее всего, не дела ради, а из-за тяготения к элегантности, выбрали формулу Байеса наши ребята для доказательства своей правоты. Здесь, Сабринок, все очень просто – только для понимания мобилизуй в себе максимум шизотимности. На тарабарском языке математиков все звучит несколько замысловато, но не так уж и страшно: вероятность гипотезы "i" после испытания, приведшего к осуществлению события "А", равна произведению вероятности этой гипотезы до испытания на вероятность события по этой гипотезе, деленному на полную вероятность события "А", то есть на сумму таких произведений для всех гипотез. Причем, Байес специальным постулатом соизволил разрешить считать все априорные вероятности одинаковыми, за что головой повернутые математики поют ему дифирамбы по сей день, причисляя старика к вымирающему племени гениальных личностей.
Муза почти с восторгом обшарила физиономию Сабрины взглядом и продолжила:
– Как тебе нравятся развлечения твоего благоверного? Ты чувствуешь, с какой порочной личностью ты связалась! Он же настоящий шизофреник, не обессудь, девочка, но это даже не требует доказательств!
Сабрина помолчала недолго и задала вопрос рассерженного палача:
– Музочка, судя по иронии, с которой ты живописуешь о научных поисках святой парочки, ты не очень веришь в правомочность их теоретических посылок? Не так ли?
Муза отвечала практически без подготовки, без размышлений, на одном дыхании:
– Понимаешь, Сабринок, выбор научных гипотез всегда предвзят и индивидуален. Надо вскрывать секреты мотивации такого выбора. Как правило, их корни прячутся в сфере личностных особенностей. Сергеев и Михаил – дети войны, а это значит, что, кроме издержек здоровья, за ними тянется хвост, состоящий из безнадзорности и дичайшей педагогической запущенности. Ты представляешь, в каком лексическом поле они вращались здесь, на земле, в послевоенном Ленинграде: двор, специфическая мальчишечья среда – вот их главный воспитатель. Отсюда могут исходить и дефекты лексического восприятия, грамматической ориентации. Ведь правильный язык закладывается в раннем детстве. Но и стрессы военного периода детства, недоедание, прочие дефекты бытового ухода могли снижать их интеллектуальную толерантность. Эти ребята сами называли себя «подранками». Безусловно, опосредованность грамматических предпочтений может иметь генетическую программу. Но кто точно знает в какой мере каждый из перечисленных факторов влияет больше? Сергеев утверждал, что смешение наций, особенно выраженное в России, приводит к выявлению, если угодно, к созданию генетических предпосылок для породы одаренных личностей. Но смешение отсталых народов приводит к большому числу «брака» при такой эволюции. Смешение элитарных генофондов дает меньше брака. Он приводил в качестве показательной модели динамику еврейской нации: здесь смешение, скажем, с немцами, приводило к мобилизации продуктивного рафинированного потенциала, но слияние, например, с эвенками было чревато почти стопроцентным оскудением еврейского генофонда. Конечно, речь идет об селекции интеллекта. Может быть совокупление еврейки с эвенком обеспечит рождение еще одного невообразимо шустрого пастуха оленей. Но, Сабринок, согласись, что еврей-пастух – это уже запредельная нелепость. Еврей скорее возьмется пасти пастухов-эвенков, причем, сидя в Париже или, на худой конец, в Вашингтоне в Белом Доме. Ну, не в желтом же доме сидеть здоровому и предприимчивому еврею. Однако, согласись, бегать с веревкой по глубокому снегу, в сорокаградусный мороз за олениной – это явный перебор. Только режиссеры-евреи из страны-сказки по имени Hollywood могут снимать фильмы, в которых роли голиардов (поющих бродяг) будут играть актеры-евреи! Нет слов: игра – игрой, но не более того!
Муза еще немного поразмышляла молча, наслаждаясь сказанным, затем продолжила воспоминания:
– Сабринок, как ни крути, но я опять вынуждена прибегать к теориям твоего благоверного – Сергеева. Одно время он основательно тешил свое сознание представлением о схемах, матрицах воздействий на землян, задуманных Богом. Здесь предлагалась простая логическая конструкция: предположим, что галактические влияния ограничиваются только заданным температурным режимом. Скажем, на планете Земля задана сверхвысокая температура (допустим, за счет приближения к Солнцу) – вот тебе матрица первого порядка. Тогда, помятуя о том, что белок (то есть носитель жизни) денатурируется (попросту говоря, теряет свойства) при температуре выше 42 градусов, можно легко определить возможна или нет жизнь на планете. Здесь могут быть уточнения: эксперимент планируется в открытом контуре или искусственной среде?
Муза взглянула на кислую мордашку пациентки, рассмеялась, и поправилась:
– Ты извини, Сабринок, меня за эту ученую тарабарщину, но лишний раз хочу продемонстрировать тебе полет мысли твоего «ласкового и нежного зверя».
Сабрина сразу посерьезнела, повысила степень внимания. Она еще не утратила импульсы обостренного почитания. Муза исподтишка проверила эффект сказанного и продолжала:
– Далее идут другие уровни, – он их рисовал моему Михаилу: их была масса, бессчетное число, я их даже не пыталась запоминать. Они вдвоем там чего-то обосновывали, проверяли, расширяли, в общем, занимались ерундой. Есть такое выражение у пролетариев – «разводить пальцем по яйцам»,.. тебе понятно это выражение?
Сабрина сперва несколько округлила глаза, затем прыснула от смеха так бойко, что соседи по ряду, вторя ей, заулыбались, а пара мужиков загоготала, чтобы подлизаться к красивой женщине.
– Только не хватало еще переводить для них «богатый русский язык», – буркнула недовольно Муза. – Не отвлекайся, хохотушка, приструнила она собеседницу.
– Теперь самое главное, Сабринок, приготовься! Твой благоверный просто цепенел и надувался от восторга, когда доходил до этой части своих откровений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Суди сама, – продолжала Муза, отдышавшись, – я чистокровная еврейка, как ты предполагаешь, жестко национально сориентированная, но мой первый и пока еще последний мужчина был больше татарином, чем славянином. Сергеев, в компании которого мы все крутились, имел выраженные скандинавские, да еще литовско-польские корни. Но я лично никогда не чувствовала себя неуютно на всех их ученых шабашах, да и во время застолья тоже. Полагаю, – ты уж извини меня, Христа ради, – что и в постели мне было бы с ним уютно, не попадись на моем пути первым Мишка-сорванец, татарин-удалец.
Муза еще отхлебнула прохладительного, облизнула красивые, сочные губы. Сабрина фиксировала именно это. Она ведь была мирская женщина и не стремилась проникать в философские дали. Ее вопрос был в большей мере прозаическим, чем риторическим. Совершенно по-женски она, конечно, стремилась разведать отношение подруги к Сергееву, как к мужчине, и на всякий случай попробовать разгадать: а не было ли чего-нибудь?!.. между ними в былые времена.
Но Муза была непроста, ой непроста! Она все прекрасно понимала, но последовательно вела свою линию – линию хорошо продуманной терапии. Она в нужный момент пускала вход проверенный козырь в игре с Сабриной. Таким козырем была его, еще не остывшая власть, над ней.
Муза, словно очнувшись от далеких воспоминаний, заулыбалась как-то особенно игриво и заявила:
– Пойми меня правильно, Сабринок: жизнь – это все же игра, игра очень интересная, занятная, но, слов нет, порой она и очень рискованная, трагическая. И если Бог тебе в этой игре посылает славных партнеров, то надо радоваться такому подарку и потреблять его на всю катушку. Кстати, из той теории, которой я, скорее всего, достаточно плотно компостировала твои мозги, следуют весьма практические выводы. Правда, логика в них совершенно адекватная вывертам Сергеева и Михаила. Позволь поясню тебе подробнее, что удумали эти интеллектуалы-головотяпы. Они уверяли, что с помощью некоторых диагностических подходов можно по ошибкам, опискам, оговоркам выяснять конструкцию генофонда конкретных персон. Великие умы обозвали такое направление «археологической генетикой». Здесь было что-то от метода психоанализа, но их предложения отсыпались, пожалуй, на более высоком социометрическом уровне, дающим возможность унифицировать технологии обследования и использовать персональный компьютер.
Муза удостоверилась в том, что Сабрина не отвлекается, слушает и продолжала:
– Они типировали грамматические и пунктуационные ошибки, допускаемые школьниками и взрослыми дядями и тетями, соотнося их с языковыми особенностями представителей различных национальностей. Теоретически все выглядело просто: локусы информации (языковой), которыми пользуются евреи, татары, скандинавы, славяне и т.д. отстоят друг от друга в информационном поле на некотором расстоянии. Ученик со сложным генетическим коктейлем путается при сопоставлении информации из таких локусов. Представь себе: ты пишешь книгу и вынуждена пользоваться справочниками, стоящими на разных полках, да еще и в разных шкафах, да в разных комнатах, а то и в разных квартирах, городах, странах. Катавасия! Свихнуться можно! Такой утомительный, непродуктивный поиск, как ты понимаешь, приводит к множеству определенных грамматических ошибок, которые, скорее всего, правильнее классифицировать, как ошибки поиска, организации поиска. Иными словами: специфика генетического наполнения индивидуума заставляет его создавать свою особую грамматику. Учителя такие фокусы называю орфографической неустойчивостью, безграмотностью и тому подобное. Но виноват ли в том ребенок, что его бабки, деды, отец и мать успели переспать с иноверцами, причем приняли их в своих постелях несметное количество. Скорее, претензии необходимо обратить к родителям, а не к детям. Но в реальной жизни начинается борьба с индивидуальностью примерно такая же, как недавняя борьба с «леворукостью». Тогда психику детей уродовали, заставляя переучиваться на «праворукость». Сергеев предлагал снять в школах запрет на особенности правописания. Представляешь, каков подарок министерству народного образования?! Он утверждал, что большинство неврозов, психического истощения, реактивных состояний, различного рода дезадаптаций развиваются по принципу орфографического протеста или реакции на ущемление орфографической динамики, которая подчиняется только индивидуальному грамматическому тезаурусу.
Муза опять как-то весело, почти игриво, заухмылялась. Не хватало только, чтобы она стала сладострастно потирать ручонки с длинными красивыми пальцами, увенчанными холеными пурпурными когтями, свидетельствовавшими о ее принадлежности к клану колдуний. Чувствовалось, что демонической женщине доставляет удовольствие развенчивать самостийных гениев, которые очень долго держали ее, как собачонку, на дрессировочной дистанции, на длине поводка, с меняющейся протяженностью, зависимой от настроения властного и сумасбродного хозяина. Теперь она сама заняла роль властелина-деспота и потому с удовольствием отыгрывала обиды. Она продолжила:
– Ты бы посмотрела, Сабринок, какой математический аппарат привлекли эти шизофреники для обоснования пошлых теорий. Помнишь теорему Байеса? По лицу твоему, Сабринок, видно, что шизофреническими залетами ты никогда не страдала. Я же помню теорему только потому, что она, намалеванная на ватмане, долго висела перед моим носом, да еще слайды заставили выполнять меня эти олухи. Правда, если не кривить душой, то формулу Байес вывел элегантную, приятного, вполне опрятного вида. Сейчас я изображу ее на листочке, ты сама поймешь, что ее творец обладал художественным вкусом:
P r ( i ) = p r ( i ) p A ( i ) / У p r ( i ) p A ( i ) ;
Скорее всего, не дела ради, а из-за тяготения к элегантности, выбрали формулу Байеса наши ребята для доказательства своей правоты. Здесь, Сабринок, все очень просто – только для понимания мобилизуй в себе максимум шизотимности. На тарабарском языке математиков все звучит несколько замысловато, но не так уж и страшно: вероятность гипотезы "i" после испытания, приведшего к осуществлению события "А", равна произведению вероятности этой гипотезы до испытания на вероятность события по этой гипотезе, деленному на полную вероятность события "А", то есть на сумму таких произведений для всех гипотез. Причем, Байес специальным постулатом соизволил разрешить считать все априорные вероятности одинаковыми, за что головой повернутые математики поют ему дифирамбы по сей день, причисляя старика к вымирающему племени гениальных личностей.
Муза почти с восторгом обшарила физиономию Сабрины взглядом и продолжила:
– Как тебе нравятся развлечения твоего благоверного? Ты чувствуешь, с какой порочной личностью ты связалась! Он же настоящий шизофреник, не обессудь, девочка, но это даже не требует доказательств!
Сабрина помолчала недолго и задала вопрос рассерженного палача:
– Музочка, судя по иронии, с которой ты живописуешь о научных поисках святой парочки, ты не очень веришь в правомочность их теоретических посылок? Не так ли?
Муза отвечала практически без подготовки, без размышлений, на одном дыхании:
– Понимаешь, Сабринок, выбор научных гипотез всегда предвзят и индивидуален. Надо вскрывать секреты мотивации такого выбора. Как правило, их корни прячутся в сфере личностных особенностей. Сергеев и Михаил – дети войны, а это значит, что, кроме издержек здоровья, за ними тянется хвост, состоящий из безнадзорности и дичайшей педагогической запущенности. Ты представляешь, в каком лексическом поле они вращались здесь, на земле, в послевоенном Ленинграде: двор, специфическая мальчишечья среда – вот их главный воспитатель. Отсюда могут исходить и дефекты лексического восприятия, грамматической ориентации. Ведь правильный язык закладывается в раннем детстве. Но и стрессы военного периода детства, недоедание, прочие дефекты бытового ухода могли снижать их интеллектуальную толерантность. Эти ребята сами называли себя «подранками». Безусловно, опосредованность грамматических предпочтений может иметь генетическую программу. Но кто точно знает в какой мере каждый из перечисленных факторов влияет больше? Сергеев утверждал, что смешение наций, особенно выраженное в России, приводит к выявлению, если угодно, к созданию генетических предпосылок для породы одаренных личностей. Но смешение отсталых народов приводит к большому числу «брака» при такой эволюции. Смешение элитарных генофондов дает меньше брака. Он приводил в качестве показательной модели динамику еврейской нации: здесь смешение, скажем, с немцами, приводило к мобилизации продуктивного рафинированного потенциала, но слияние, например, с эвенками было чревато почти стопроцентным оскудением еврейского генофонда. Конечно, речь идет об селекции интеллекта. Может быть совокупление еврейки с эвенком обеспечит рождение еще одного невообразимо шустрого пастуха оленей. Но, Сабринок, согласись, что еврей-пастух – это уже запредельная нелепость. Еврей скорее возьмется пасти пастухов-эвенков, причем, сидя в Париже или, на худой конец, в Вашингтоне в Белом Доме. Ну, не в желтом же доме сидеть здоровому и предприимчивому еврею. Однако, согласись, бегать с веревкой по глубокому снегу, в сорокаградусный мороз за олениной – это явный перебор. Только режиссеры-евреи из страны-сказки по имени Hollywood могут снимать фильмы, в которых роли голиардов (поющих бродяг) будут играть актеры-евреи! Нет слов: игра – игрой, но не более того!
Муза еще немного поразмышляла молча, наслаждаясь сказанным, затем продолжила воспоминания:
– Сабринок, как ни крути, но я опять вынуждена прибегать к теориям твоего благоверного – Сергеева. Одно время он основательно тешил свое сознание представлением о схемах, матрицах воздействий на землян, задуманных Богом. Здесь предлагалась простая логическая конструкция: предположим, что галактические влияния ограничиваются только заданным температурным режимом. Скажем, на планете Земля задана сверхвысокая температура (допустим, за счет приближения к Солнцу) – вот тебе матрица первого порядка. Тогда, помятуя о том, что белок (то есть носитель жизни) денатурируется (попросту говоря, теряет свойства) при температуре выше 42 градусов, можно легко определить возможна или нет жизнь на планете. Здесь могут быть уточнения: эксперимент планируется в открытом контуре или искусственной среде?
Муза взглянула на кислую мордашку пациентки, рассмеялась, и поправилась:
– Ты извини, Сабринок, меня за эту ученую тарабарщину, но лишний раз хочу продемонстрировать тебе полет мысли твоего «ласкового и нежного зверя».
Сабрина сразу посерьезнела, повысила степень внимания. Она еще не утратила импульсы обостренного почитания. Муза исподтишка проверила эффект сказанного и продолжала:
– Далее идут другие уровни, – он их рисовал моему Михаилу: их была масса, бессчетное число, я их даже не пыталась запоминать. Они вдвоем там чего-то обосновывали, проверяли, расширяли, в общем, занимались ерундой. Есть такое выражение у пролетариев – «разводить пальцем по яйцам»,.. тебе понятно это выражение?
Сабрина сперва несколько округлила глаза, затем прыснула от смеха так бойко, что соседи по ряду, вторя ей, заулыбались, а пара мужиков загоготала, чтобы подлизаться к красивой женщине.
– Только не хватало еще переводить для них «богатый русский язык», – буркнула недовольно Муза. – Не отвлекайся, хохотушка, приструнила она собеседницу.
– Теперь самое главное, Сабринок, приготовься! Твой благоверный просто цепенел и надувался от восторга, когда доходил до этой части своих откровений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60