Зазвонил зеленый телефон, предназначенный для связи со службой безопасности. С учащенно бьющимся сердцем первый адъютант снял трубку. Он любил слушать спокойный, неторопливый голос Майкла Ходжиса. Преданного, как собака из породы ньюфаундлендов.
– Все нормально? – спросил он, почти уверенный в ответе. По молчанию Майкла он сразу понял, что хороших новостей ждать не приходится. Не такой человек этот английский наемник, чтобы молчать без причины.
– Нет, пенгиран!
Вновь молчание. Первый адъютант почувствовал, что рубашка от пота прилипла у него к телу. С утра все шло из рук вон плохо. Он не обнаружил агента ЦРУ в гостинице «Шератон», на что очень рассчитывал. Единственный человек, который мог его предупредить, была Ангелина, перед которой он так расхвастался накануне вечером... Охваченный яростью, он прокричал в трубку:
– Что случилось?
– Он удрал от двух моих людей, – объяснил наемник. – У одного из них сломано бедро. Он сбил его машиной, прежде чем смыться.
– Где он сейчас?
– Укрылся у посла вместе с китаянкой из банка.
Аль Мутади почувствовал, что у него в жилах застыла кровь.
– Документы у нее?
– Мы не знаем, – ответил наемник. – Но это возможно. Иначе она не пошла бы к нему на свидание.
Все это произошло потому, что эта стерва Ангелина его предупредила! Хадж Али закурил сигарету, уставившись на находившийся перед ним красный телефон. Где сейчас султан? По-видимому, в своей комнате, играет с макетами самолетов. Или в пути ко дворцу своей второй супруга... Аль Мутади раздавил в пепельнице едва зажженную сигарету.
– Мистер Ходжис! – приказал он. – Пойдите к послу США и ликвидируйте агента американцев и эту китаянку и заберите документы.
На линии опять воцарилось длительное молчание, а затем изменившийся голос наемника сказал:
– Это невозможно, Ваша светлость!
– Почему невозможно? – в ярости вскричал брунеец. – Этот человек – преступник. Я обеспечу вам прикрытие со стороны его величества... Посол США – его сообщник.
– Этого нельзя сделать, – повторил упрямый наемник. – Он пользуется дипломатической неприкосновенностью. Мы должны подождать, пока агент покинет резиденцию посла.
– Тогда будет слишком поздно. Нужно их ликвидировать сейчас.
– Я не могу, Ваша светлость.
Все было ясно. Брунеец чувствовал, что он не сможет угрозами принудить Майкла Ходжиса действовать. Он предпринял другой ход.
– Мистер Ходжис! Если это дело всплывет на свет божий, вы знаете, чем вы рискуете?
– Я подчинялся приказам, – возразил наемник. – И не боюсь, так как не извлек из этого никакой выгоды. И всегда найду выход из положения... Мне очень жаль, Ваша светлость.
Первый адъютант бросил трубку, не дав ему договорить. Он понял, что готовит сейчас себе веревку, чтобы повеситься.
Он лихорадочно набрал номер Гая Гамильтона. Телефон долго не отвечал. Наконец англичанин заплетающимся языком проговорил в трубку: «Алло».
– Это я, Хадж Али, – сказал первый адъютант. – Мне нужно немедленно с вами поговорить. Вы можете приехать во дворец?
– Я чувствую себя неважно, – пролепетал бывший патрон МИ-6. А что случилось? Опять этот ублюдок из ЦРУ?.. Нужно его ликвидировать.
– Майкл Ходжис отказывается это сделать. Прикажите ему сами. Если сможете его найти.
– Я займусь этим. Потом я вам позвоню.
Аль Мутади повесил трубку и закурил новую сигарету. Дождь стучал по бронированным стеклам, а во дворце стояла тишина. Аль Мутади вспомнил, что он опаздывает на коктейль в «Кантри Клаб», где его ждала Ангелина. Он успел выкурить полпачки сигарет, прежде чем дождался телефонного звонка.
– Мы столкнулись с серьезной проблемой, – объявил Гай Гамильтон. – Я разговаривал с Майклом и думаю, что он прав. Он не может сделать того, что вы требуете. Это привело бы к крупному дипломатическому инциденту со Штатами. Без гарантии успеха. Лучше действовать завтра.
– Будет слишком поздно.
Итак, Аль Мутади остался один, совершенно один. Посол США через посредство министерства иностранных дел запросит аудиенцию у султана. Аль Мутади мог выиграть немного времени, но он не мог помешать встрече султана с дипломатом. Если тот явится с чеками, с карьерой, а может быть, и с жизнью Аль Мутади будет покончено. У него была возможность немедленно бежать в Сингапур. С тем, что он украл, он мог спокойно прожить до конца своих дней. Только он боялся влияния султана Брунея. Если тот рассвирепеет, никто не сможет ему помешать расправиться с Аль Мутади...
Обескураженный, он взглянул на свои часы. Ангелина уже должна была его ждать.
Ярость снова охватила его. Если бы она не предупредила агента американцев, все было бы в порядке...
Он покинул свой кабинет, даже не потушив света. Прошел по коридорам, усеянным гуркхами в форме цвета хаки, прыгнул в свой серый «феррари» и отправился в Джерудонг.
* * *
Ангелина Фрейзер выглядела как настоящая «супер-секси» в белой кожаной юбке, хорошо подогнанной на ее бедрах, и в пуловере такого же цвета, обтягивающем ее дразнящую грудь. Волосы у нее были собраны в шиньон, ее плотоядный рот и глаза имели вызывающий вид. Со стаканом «Дом Периньона» в руках она болтала около буфета с молодым немецким послом. Аль Мутади при виде ее почувствовал жжение в животе. Она всегда была такой желанной, несмотря на все то, что она с ним вытворяла...
Ослепительная улыбка, с которой она его встретила, сразу подняла у него настроение. На ней были черные чулки и ее обычные туфли.
– Али, ты опаздываешь!
Она взяла его за руку, глядя ему прямо в глаза. Брунеец заметил, что на ней не было лифчика. Кончики ее грудей вырисовывались под тканью, и это еще больше разжигало его страсть. Склонившемуся перед ним в почтительном поклоне официанту он приказал:
– Специальный апельсиновый сок!
Это означало десять процентов сока и девяносто процентов виски... Когда в Джерудонге были иностранцы, то подавали спиртные напитки, но пенгираны их официально не пили.
Официант принес ему напиток, и он одним махом опорожнил свой стакан; в желудке сразу стало тепло. Посол Германии незаметно удалился. Ангелина сразу стала кокетничать, задевая его бедром, обтянутым кожей.
– Я уже думала, что ты не придешь... Ты больше не хочешь меня?
Он был готов взять ее прямо здесь, чтобы доказать противоположное. Контраст белой юбки и черных чулок приводил его в неистовство. Сегодня вечером она была особенно эротична.
– Пошли отсюда, – прошептала она. – Здесь смертельно скучно. Султан, кажется, не появится. Ты можешь исчезнуть.
И в самом деле, большинство приглашенных расходилось. Они поднялись на второй этаж, где филиппинский оркестр играл что-то тягучее перед полупустым партером.
Он заказал себе вторую порцию «специального апельсинового сока» и тут же выпил ее. У него начала кружиться голова. Ему хотелось то удушить Ангелину, то изнасиловать ее. Но он не мог остановить в своей голове работу какой-то адской машины. Видимо, это его последние часы на свободе.
– Ну так идем? – настаивала Ангелина.
– Поехали к тебе, – предложил Али.
Она не возражала. Они сели по своим машинам. Спустя двадцать минут они остановились перед домом Фрейзеров. Когда они были уже в гостиной, Хадж Али буквально набросился на Ангелину. Она умела пробуждать желание у мужчины одним только своим взглядом. Хадж Али положил ей руку между коленями и потянул ее вверх вдоль чулок. Юбка была столь узкой, что движения его были затруднены, и Ангелина хохотнула. Она помогла ему проникнуть выше, и он убедился, что на ней не было нижнего белья.
Она высвободила его плоть и начала массировать ее почти с обычным своим прилежанием.
– Ты даже не представляешь, как это меня возбуждает! – прошептала она.
У нее был хриплый голос шлюхи, а ее живот словно источал мед. Несмотря ни на что, Хадж Али все время помнил о султане, и это мешало ему думать о предстоящем наслаждении... Однако это разверстое чрево его возбуждало. Но Ангелина отказалась снять юбку. Он хотел сдернуть ее, но она уклонилась, смеясь и тихо говоря:
– Покори меня.
Она нагнулась, схватила черную плеть, лежавшую за диваном, и протянула ее своему любовнику. Это была одна из ее любимых фантазий, когда она была очень возбуждена. Она легла на живот, подставив под удары плетью свой зад, обтянутый узкой юбкой, и расставив ноги, насколько позволяла эта юбка. При этом она не сводила глаз с Хаджа Али. Тот колебался только секунду. Так тоже можно было размяться. «Краак!» Плеть хлестнула по кожаной юбке, и Ангелина буквально подпрыгнула. Никогда еще он не бил ее с такой силой. Обычно это было своего рода лаской.
– Потише! – попросила она.
Не слушая ее, Хадж Али усилил удары. Черная кожа била безостановочно по белой коже, и Ангелина каталась по кровати, подставляя иногда под плеть свой живот и даже ляжки. Атмосфера вдруг изменилась. Хадж Али видел перед собой только этот зад, дрожащий под ударами плети, и мутный взгляд Ангелины. У молодой женщины выступили на глазах слезы, но одновременно она чувствовала необыкновенное ощущение в области живота. Иногда, сидя верхом на лошади, она подстегивала ее плетью, и тогда приятное чувство охватывало ее чрево, словно источавшее мед. Теперь она ощущала себя этим конем...
Вдруг перевернувшись на спину, с раздвинутыми и согнутыми в коленях ногами, она стала умолять брунейца:
– Возьми теперь меня, возьми меня!
У Хаджа Али налились кровью глаза. От выпитого виски в голове у него все перепуталось. Задыхаясь, он упал рядом с ней на кровать. Ангелина взяла в руки его плоть и снова начала массировать. Она повторяла, полузакрыв глаза:
– Возьми меня, возьми меня своим длинным хвостом!
– Шлюха! – выдавил из себя первый адъютант.
Она улыбнулась, восхищенная. Для нее это был наилучший комплимент. Им ее награждали все ее любовники.
Странное дело: вместо того, чтобы возбудиться, он испытывал своего рода отвращение. Эта жгучая самка, умолявшая его взять ее и предававшая его, выводила его из себя. Он склонился над ней:
– Ты сообщила своему другу из ЦРУ то, что я тебе сказал? – спросил Аль Мутади.
Ангелина приоткрыла глаза, удивленная, что он задает ей вопросы в такой момент.
– Какое это имеет значение? Ну иди же ко мне!
Хаджа Али вдруг охватило чувство ненависти. Ангелина думала только о своих удовольствиях. И она, быть может, погубила его.
Перевернув плеть рукояткой вперед, он грубо сунул ее между ляжками в черном нейлоне, проталкивая ее вверх. Когда металл коснулся ее живота, Ангелина подпрыгнула, но не сжала ног. Иногда ее любовник и прежде забавлялся подобным же образом. Она слегка вскрикнула, когда толстая шишка чеканного серебра проникла в нее. Это было холоднее и тверже мужской плоти, но идея заняться любовью с плетью восхитила ее... Хадж Али смотрел, как черный стержень целиком исчез под белой юбкой. Молодая женщина стала вопить:
– Остановись! Ты меня разрываешь на части!
Он немного освободил рукоять плети и начал ее вращать, словно пытаясь расширить отверстие. Ангелина хрипела от наслаждения. Ее тело изогнулось, она стонала от удовольствия. Это грубое и нечеловеческое насилие доставляло ей небывалое наслаждение, тем временем Хадж Али снова засунул рукоять плети до конца, словно это была его собственная плоть. Рукоять встретила препятствие, но первый адъютант продолжал на нее нажимать. Ангелина буквально вопила, пытаясь руками освободиться от глубоко проникшей в нее рукояти плети.
Словно сойдя с ума, Хадж Али начал еще сильнее нажимать на рукоять. В конечном счете он углубился на тридцать сантиметров.
Ангелина забилась в агонии, а затем постепенно стихла. Хадж Али отупело смотрел на труп своей любовницы. Рукоять плети торчала между раздвинутыми ногами, как неприличный черный змей.
Аль Мутади привел себя в порядок и побежал к своему «феррари».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30