– Не хватает четырнадцатой кости, – сказал комиссар, – и это будет мужчина.
– Но не вы, Адамберг. Вы не вписываетесь в мою комбинацию.
– Зеленый дракон или белый?
– Не все ли вам равно? Ни в тюрьме, ни в могиле последняя фигура никуда от меня не денется.
Судья указал на две кости с Цветами:
– Эта символизирует Микаэля Сартонну, а эта – Ноэллу Кордель, – сказал он.
– Да.
– Позвольте мне исправить комбинацию. Фюльжанс надел перчатку, схватил кость, символизирующую Ноэллу, и выкинул ее в прикуп.
– Не люблю ошибок, – холодно заметил он. – Можете не сомневаться – я бы никогда не последовал за вами в Квебек. Я ни за кем не следую, Адамберг, я опережаю. Я никогда не был в Квебеке.
– Сартонна сообщал вам о перевалочной тропе.
– Да. Вы знаете, что я следил за вами от самого Шильтигема. Совершенное вами убийство порядком меня позабавило. Жестокое непредумышленное убийство – именно такие чаще всего совершают пьяные. Как вульгарно, Адамберг.
Судья обернулся, и дуло пистолета оказалось совсем близко от его груди.
– Сожалею, человечек, но это ваше преступление, и только ваше.
Судья коротко улыбнулся, и Адамберг покрылся липким холодным потом.
– Успокойтесь, – продолжал Фюльжанс. – Сами убедитесь, эта ноша не так уж и тяжела.
– Зачем вы убили Сартонну?
– Он слишком много знал, – ответил судья и снова взглянул на доску. – Такой риск я себе позволить не могу. А еще вам следует знать, – он взял Цветок, – что доктор Колетта Шуазель покинула наш мир. Автомобильная авария, увы. И бывший комиссар Адамберг отправится следом за ней в царство теней. – Судья поставил в ряд третий Цветок. – Раздавленный чувством вины, слабый, знающий, что не вынесет пребывания в тюрьме, он свел счеты с жизнью. А чего вы хотите? С маленькими людишками такое случается.
– Так вот как вы предполагаете все это организовать?
– Да, вот так, совсем просто. Садитесь, молодой человек, вы дергаетесь, и меня это раздражает.
Адамберг встал напротив судьи, целясь в грудь.
– Между прочим, вам бы стоило поблагодарить меня, – добавил с улыбкой Фюльжанс. – Эта маленькая формальность не займет много времени, но избавит вас от невыносимого существования, ведь воспоминание о совершенном преступлении не позволит вам обрести мир в душе.
– Моя смерть не спасет вас. Расследование окончено.
– Виновные в тех преступлениях были осуждены. Без моих признаний ничего нельзя будет доказать.
– Песок в могиле уличает вас.
– Да, в этом все дело. Вот почему доктор исчезла с лица земли. По этой же причине я пришел пооворить с вами, пока вы не покончили с собой. Гробокопательство – дурной тон, молодой человек. И грубейшая ошибка.
С лица Фюльжанса исчезла высокомерная улыбка. Он смотрел на Адамберга суровым взглядом верховного судьи.
– И эту ошибку вы исправите, – продолжил он. – Собственноручно напишете небольшую исповедь и покончите с собой. Признаетесь, что сфальсифицировали результаты эксгумации и мой труп закопан в лесу близ Ришелье. Толкнуло вас на это навязчивое желание отомстить, кроме того, вы собирались повесить на меня убийство на тропе. Улавливаете мою идею?
– Я не стану подписывать ничего, что могло бы вам помочь, Фюльжанс.
– Подпишете, человечек. А если откажетесь, мы добавим к этой картине еще два Цветка. Вашу подружку Камиллу и ее ребенка, которых – можете не сомневаться – я убью сразу после вашей смерти. Седьмой этаж, налево.
Фюльжанс протянул Адамбергу лист бумаги и ручку, не забыв тщательно их протереть. Адамберг переложил оружие в левую руку и написал записку под диктовку судьи.
– Замечательно, – похвалил Фюльжанс. – Уберите доску.
– Как вы хотите обставить мое самоубийство? – спросил Адамберг, собирая фигуры одной рукой. – Я ведь вооружен.
– До противного банально. Я рассчитываю на ваше полное сотрудничество. Вы сами все сделаете.
Поднесете пистолет ко лбу и застрелитесь. Если убьете меня, двое моих людей займутся вашей подружкой и отпрыском. Я достаточно ясно выражаюсь?
Адамберг опустил револьвер, пораженный догадкой. Судья был так уверен в успехе, что пришел без оружия. Беспроигрышная комбинация – самоубийство и письменное признание вернут ему свободу. Адамберг посмотрел на свой «магнум» – такая могущественная и такая нелепая маленькая игрушка! – и выпрямился. В метре от судьи стоял Данглар. Он двигался бесшумно, держа в правой руке газовую гранату, а в левой – «беретту». Адамберг поднял револьвер к голове.
– Дайте мне несколько минут, – попросил он, приставив дуло к виску. – На подведение последних итогов.
Фюльжанс презрительно скривился.
– Человечек, – повторил он. – Я считаю до четырех.
На счет «два» Данглар бросил гранату и перекинул «беретту» в правую руку. Фюльжанс дико закричал и вскочил, оказавшись лицом к лицу с Дангларом. Капитан секунду промедлил, и Фюльжанс нанес ему удар кулаком в подбородок. Данглар отлетел к стене, выстрелил, но не попал в судью, который был уже в дверях. Адамберг побежал по лестнице, преследуя мчавшегося как ветер старика. На мгновение тот оказался у него на мушке, и комиссар прицелился в спину. Когда заместитель догнал его, он опускал оружие.
– Слышите, – сказал Адамберг. – Его машина отъезжает.
Данглар перепрыгнул через последние ступеньки и ринулся на улицу, держа пистолет в вытянутой руке. Слишком далеко, он не попадет даже по колесам. Должно быть, машина ждала с открытой дверцей.
– Черт возьми, почему вы не стреляли? – крикнул он.
Адамберг сидел на деревянной ступеньке, опустив голову и уронив руки на колени, «магнум» лежал у его ног.
– Человек убегал и был ко мне спиной, – сказал он. – Законная самооборона не пройдет. Хватит с меня убийств, капитан.
Данглар дотащил комиссара до квартиры. Нюх полицейского подсказал ему, где стоит джин. Он разлил напиток по рюмкам. Адамберг поднял руку.
– Видите, Данглар? Я дрожу. Как лист. Как красный лист.
Знаешь, что сделал со мной мой мужик? Полицейский из Парижа? Я тебе говорила?
Данглар залпом выпил первую рюмку. Снял телефонную трубку и тут же налил по второй.
– Мордан? Данглар. Охрану к дому Камиллы Форестье, улица Тамплиеров, дом двадцать три, Четвертый округ. Седьмой этаж, левая дверь. По два человека днем и ночью, в течение двух месяцев. Скажете ей, что это я приказал.
Адамберг глотнул джина, клацнув зубами о края рюмки.
– Данглар, откуда вы взялись?
– Я полицейский, это моя работа.
– Но как…
– Поспите, – сказал Данглар, глядя на осунувшееся лицо Адамберга.
– И что мне приснится? Ноэллу убил я.
Он бросил меня в воду. Бедная Ноэлла. Я тебе говорила? Мой мужик?
Капитан порылся в кармане и выудил штук пятнадцать таблеток разной формы и цветов. Обозрев свои запасы взглядом эксперта, выбрал серую таблетку и протянул ее Адамбергу.
– Примите и ложитесь. Я заберу вас завтра в семь утра.
– Куда?
– На встречу с одним полицейским.
Они выехали из Парижа. Данглар не спешил – дорога местами тонула в густом тумане. Он все время бурчал что-то себе под нос, переживая, что не сумел взять судью. Машину опознать не могли, так что перекрывать дороги было бессмысленно. Сидевшему рядом Адамбергу было явно плевать на провал, он думал о тропе. За эту короткую ночь, получив все доказательства своего преступления, он превратился в живого покойника.
– Ни о чем не жалейте, Данглар, – произнес он наконец бесцветным голосом. – Никто не может поймать судью, я вас предупреждал.
– Черт возьми, я держал его на мушке!
– Знаю. Так же было и со мной.
– Я полицейский, я был вооружен.
– Я тоже. Это ничего не меняет. Судья неуловим, он исчезает, как утекает песок между пальцами.
– Он готовится к четырнадцатому убийству.
– Как вы там оказались, Данглар?
– Вы читаете по глазам, голосам, жестам. Я – по словам.
– Я вам ничего не говорил.
– Напротив. Вы сами меня предупредили.
– Я этого не делал.
– Вы позвонили, чтобы спросить о ребенке. «Я хотел бы знать, прежде чем…» – так вы сказали. Прежде чем что? Прежде, чем увидеться с Камиллой? Но вы уже приходили к ней, причем пьяный в стельку. Я позвонил Клементине. Мне ответила женщина с хрупким голоском – это ваша хакерша?
– Да, Жозетта.
– Вы взяли оружие и бронежилет. Вы сказали: «Я вернусь», – и обняли их. Оружие, поцелуи, обещание – все это указывало на ваши сомнения. Вы не были уверены. В чем? В исходе схватки. Вы рисковали своей шкурой. Значит, это схватка с судьей. У вас не было иного решения, вы могли только подставиться ему на собственной территории. Старый трюк с козой на привязи, чтобы приманить тигра.
– С комаром.
– С козой.
– Как вам больше нравится.
– Козу в конце обычно съедают. Хлоп – и нет рогатой. Вам это хорошо известно.
– Известно.
– Подсознательно вы этого не хотели, раз предупредили меня. С вечера субботы я сидел в засаде, в подвале дома напротив. Через окошечко прекрасно видна входная дверь. Я думал, что судья нанесет удар ночью, не раньше одиннадцати. Он придает значение символам.
– Почему вы пришли один?
– По той же причине, что и вы. Не хотел бойни. Я был не прав, а может, переоценил себя. Мы могли бы взять его.
– Нет. Даже шесть человек Фюльжанса не остановят.
– Ретанкур могла бы.
– Вот именно. И он наверняка убил бы ее.
– Он не был вооружен.
– Трость. У него шпага-трость. Треть трезубца. Он бы ее проткнул.
– Возможно, – согласился Данглар, почесав подбородок.
Утром Адамберг отдал ему мазь Жинетты, и теперь верхняя челюсть капитана отливала желтым.
– Я уверен в своей правоте. Ни о чем не жалейте, – повторил Адамберг.
– Я ушел в пять утра и вернулся вечером. Судья появился в одиннадцать тринадцать. Он не прятался, этот крупный, высокий старый мерзавец, я не мог его пропустить. Я стоял за вашей дверью с микрофоном и записал все признания.
– Значит, вы слышали, что он отрицал свою причастность к убийству на тропе.
– Конечно. Он повысил голос на фразе «Я ни за кем не следую, Адамберг. Я предвосхищаю». В этот момент я и открыл дверь.
– И спасли козу. Спасибо, Данглар.
– Вы меня позвали. Это моя работа.
– А теперь вы делаете другую часть работы, выдавая меня канадским властям. Мы ведь едем в Руасси, я прав?
– Да.
– Где меня будет ждать чертов квебекский легавый. Так, Данглар?
– Так.
Адамберг откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
– Езжайте помедленнее, капитан, смотрите, какой туман.
Данглар повел Адамберга в одну из аэропортовских кафешек и выбрал столик в стороне. Адамберг как во сне опустился на стул и тупо уставился на смешной хвостик от помпона на беретке своего заместителя.
Ретанкур могла бы схватить своего бывшего шефа в охапку и, запулив, как мяч, через границу, снова отправить в бега. Ничего еще не потеряно. Данглару хватило деликатности не надевать ему наручники. Он мог сорваться с места и сбежать, капитан бегал хуже него. Но мысль о том, что он собственной рукой убил Ноэллу, лишала его всякой жизненной силы. Зачем бежать, если нет сил ходить? Если в душе живет страх совершить еще одно убийство и очнуться рядом с новым трупом? Лучше покончить все разом, отдавшись на волю Данглара, грустно попивающего кофе с коньяком. Сотни путешествующих по миру людей шли мимо них в разных направлениях, свободные, их совесть была чиста, как стопка выстиранных и аккуратно сложенных простыней. Собственная совесть казалась Адамбергу мерзкой, задубевшей от крови тряпкой.
Внезапно Данглар махнул кому-то рукой, но Адамберг даже не дернулся. Торжествующее лицо главного суперинтенданта ему хотелось видеть меньше всего на свете. Две крупные ладони опустились ему на плечи.
– Я ведь говорил, что мы поймаем эту сволочь, – услышал он.
Адамберг обернулся и уставился на сержанта Фернана Санкартье. Встал и порывисто сжал его руки. Ну почему Лалиберте прислал арестовать его именно Санкартье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47