— Эдди сказал, что она попала под автомашину.
Она кивнула.
— А что еще он мог сказать? Он опасается наркотиков. — Но ведь Стелла получала героин-то у него?
— Я этого не говорила, верно?
Глаза у нее стали холодными.
— Стелла мертва.
— Вы ее знали?
— Конечно. Она учила меня профессии стриптиза. Теперь я занимаю ее место.
— Она говорила вам, что Джонни ее сын?
— Да.
— А кто его отец?
— Еще двадцать долларов купят ответ на данный вопрос.
Я дал ей вторую купюру.
— Она сказала мне, что его отец был солдатом во Вьетнаме.
— Они были женаты?
Она поморщилась:
— Кто в наши дни хочет жениться?
— Говорила ли она о своем сыне?
— Нечасто, но иной раз говорила под действием наркотиков. — Что она вам про него говорила?
— Что он убежал от нее еще ребенком, и что она этому была очень рада.
— Почему?
— Он связывал ее. У нее были приятели, которым ребенок мешал… По-моему, вполне понятно. Удивляться нечему.
— Она знала, куда он отправился?
— Зачем ей беспокоиться? Он уехал, и точка.
Пока я ничего путного не услышал.
— Вы когда-нибудь встречались с Джонни?
Она хитро улыбнулась.
— Долго же вы подходили к этому вопросу, красавчик. Разрешите вам заметить, что это дорогой вопрос.
Инстинкт мне подсказывал, что это уже не пустяки. Что такое полсотни долларов для агентства? Я заглянул в свой опустевший бумажник, нашел пятьдесят долларов и протянул ей.
— Повторяю: вы когда-нибудь встречались с Джонни Джексоном?
— Два месяца назад, накануне того дня, когда умерла Стелла.
— Расскажите мне поподробней, милочка! — воскликнул я нетерпеливо.
— Дайте мне сигарету.
Я достал пачку, Дал сигаретку ей, вторую взял себе и закурил, ожидая продолжения.
— Мы со Стеллой были в клубе. Кроме нас, там никого не было. Мертвое время. Эдди сидел в своем офисе. Мы с ним болтали.
Она брезгливо Поморщилась:
— Потом появились эти двое. Я достаточно часто видела педерастов, но на эту пару стоило посмотреть. Один из них был негр. Настоящий бык. Второй был мальчик: хорошенький, светловолосый, одетые так, что ваши глаза невольно приковывались к множеству бус и браслетов. Негр стоял на пороге. Хорошенький мальчик мелкими шажками, покачивая бедрами, пересек комнату. Нужно ли вам все это рассказывать?
Она снова поморщилась.
— Я ненавижу педерастов. Они сейчас повсюду, разрастаются, как раковая опухоль… Он подошел к нам и глупо улыбнулся, глядя на Стеллу. Я думала, что она его сейчас отошьет, но вместо этого она застыла, как восковая кукла. Побледнела, как полотно, и совсем перестала дышать.
— Привет, ма! — произнес этот уродец высоким пронзительным голосом. — Я совсем выдохся. Одолжи мне пятьдесят, хорошо?
— Она сидела, глядя на него широко раскрытыми глазами. Тогда я закричала, чтобы он убирался ко всем чертям. Мой голос, кажется, пробудил ее. Она воскликнула:
— Господа, Джонни, что ты с собой сотворил?
Он же весьма развязно усмехнулся и спросил:
— Послушай, ма, что ты сотворила с собой? Дай мне полсотни. Я совсем без денег. — Стелла расплакалась, тогда он потянулся к ее сумочке. Но когда он стал ее открывать, я плеснула ему в лицо кока-колу, которую пила. От неожиданности он отскочил с грубыми воплями, что я Испортила его одежду. Потом подошел черномазый. Я испугалась, что он меня прибьет, но он схватил Джонни в охапку и потащил его к выходу… Стелла поднялась, продолжая плакать, и ушла к себе в комнату. Тогда я ее видела последний раз в живых. Она приняла тройную порцию героина.
Кусочки головоломки разместились по своим местам. Джонни Джексон, сын Митча Джексона, был гомосексуалистом. Этим объясняется, почему девочки в школе Сирля не могли произвести на него впечатления и почему все те, с кем я о нем говорил, в один голос называли его «славным ребенком» Я почувствовал наконец, что кое-чего достиг. — Вы не знаете, где я могу его найти?
— Он может быть где угодно. Нет, не знаю, и меня это совершенно не интересует. Послушай, красавчик, что вы скажете в отношении последней десятки?
— Куда вы собираетесь?
Она пожала плечами. На лице у нее было, совершенно каменное выражение.
— Не знаю. Я сыта по горло Скин-Клубцм.
Она внимательно посмотрела на меня:
— Уж не думаете ли вы, что девушка с, моей внешностью и моим… умрет с голода?
— Но должны же вы куда-то отправиться.
— Несомненно. В Нью-Йорк, возможно. Туда, где есть жизнь. Сейчас я знаю твердо одно: я хочу удрать от Эдди. Так как в отношении десяти долларов?
— Детка, сотня тебе тоже мало чем поможет. Нью-Йорк? Это очень далеко отсюда.
Она протянула руку: — Деньги, красавчик! — Расскажи мне про Эдди Рейза.
Глаза у нее округлились.
— Вы сошли с ума? Об этом пресмыкающееся я не желаю говорить. Я рассказала вам о Джонни, хватит с вас.
— Эдди участвует в рэкете по наркотикам, — сказал я. — Вам не обязательно говорить об этом. Это ясно без ваших слов. Она вскочила с раскладушки, подошла к двери и распахнула ее.
— Гоните десять долларов и… вон!
Я посмотрел на нее и почувствовал жалость. Она была очаровательной девушкой, но так получилось, что она поплыла по течению, стараясь выжить, точно так же множество девушек ее возраста выходят на панель, чтобы не умереть с голоду.
Что они могли предложить? Никто не хотел ничего иного, кроме их великолепно сложенных тел и готовность упасть на спину в постели. В их молодые глупые головы никогда не приходили мысли о том, что годы бегут и что они становятся все более малопривлекательными. Мужчины охотились за молоденькими. Сейчас с той уверенностью, которую вселяло в нее ее обольстительное тело, Би-би не могла представить себе возможности того, что другая девчонка, борющаяся за свое выживание, спихнет ее с поприща утоления порочных желаний мужчин более состоятельного круга, и ей останется довольствоваться старыми распутниками и алкоголиками, которые готовы схватить любую женщину.
— Милочка, остановитесь на минутку. Подумайте о будущем Вы же сами накликаете беду на свою голову. Неужели вы не можете заниматься ничем иным, кроме стриптиза?
Она долго смотрела с враждебным выражением на меня — Вспомните хотя бы печальную судьбу той же Стеллы.
— Идите трясите своим проклятым тамбурином в каком-нибудь другом месте! закричала она. — Слава богу, я сама могу распоряжаться своей жизнью и устроить ее так, как мне нравится Мне не нужны ничьи советы!
Она ткнула пальцем в дверь:
— Катитесь!
Я вышел от нее, понимая, что никакие уговоры не в силах повлиять на нее, точно так же, как ничьи призывы и увещания не в состоянии исправить современную молодежь, потому что они никого не желают слушать. Проходя по темному коридору к выходу, я слышал, как захлопнулась ее дверь.
Усевшись в машину, я проехал вниз по улице и свернул направо как раз в тот момент, когда со стоянки выбралась какая-то машина. Прибавив скорости, я успел занять освободившееся местечко, опередив на какой-то фут другого претендента. Он метнул на меня уничтожающий взгляд и отправился охотиться далее. Я запер машину и побежал назад на улицу Би-би.
Мне было трудно пробиться сквозь плотную толпу на тротуаре, но я позабыл о правилах вежливости и изо всех сил работал локтями, покуда не добрался до такого подъезда, откуда мне хорошо был виден вход в «развалюху». Я поднялся на три ступеньки, закурил сигарету, оперся о коробку двери и приготовился ждать.
Би-би меня заинтриговала. Я хотел проследить, куда она пойдет.
Более десяти минут прошло в ожидании. Я почувствовал, как позади меня отворилась дверь, и я обернулся.
На крыльцо вышел чернокожий верзила, облаченный в оранжевую рубашку и черные атласные штаны. От него несло дешевыми духами. Он сделал два шага вперед, затем остановился и посмотрел на меня злыми налитыми кровью глазами. Я посмотрел на него «полицейским» — взглядом.
— Вам что-то нужно, белый человек? — требовательно спросил он грозным голосом.
— Если бы и было нужно, я бы не захотел получить это от вас.
Он напряг свои внушительные мускулы, так что рубашка расстегнулась у него на груди.
— Иди погуляй, белый человек! — рявкнул он. — Убирайся восвояси!
Я расстегнул среднюю пуговицу своего пиджака и продемонстрировал ему свой 38-й, до половины вынутый из кобуры.
Он посмотрел на оружие, затем на меня и слегка улыбнулся:
— Почему вы сразу не сказали, что вы коп, босс? — спросил он и торопливо пошел прочь, расталкивая толпу, как бульдозер.
Я вновь застегнул пиджак, перебросил сигаретный окурок через головы прохожих и продолжал терпеливо ждать.
Еще двадцать минут ожидания принесли мне вознаграждение.
Появилась Би-би, посмотрела налево и направо, затем пошла вниз по улице. Я воображал, что у нее в руках будет чемодан, но я увидел только сумку на ремне. Я пропустил ее вперед, затем отправился следом. У нее определенно не было вида человека, собирающегося уезжать из города.
Следить за ней было трудно из-за большого скопления людей. Совершенно неожиданно она повернула направо, и я на мгновенье потерял ее. Мне пришлось растолкать группу мексиканцев, что-то горячо обсуждавших посредине тротуара, как это принято только у мексиканцев, но все же успел завернуть за угол как раз вовремя, чтобы увидеть ее в дальнем конце улицы. Она собиралась сесть в ТР-7. Машина поразила меня. Она выглядела совершенно новой, ее светло-голубая окраска блестела на солнце. Последняя модель с открытым верхом. Я обошел толстую женщину, нагруженную сумками, и услышал, как голубой ТР-7 тронулся с места. Я все же успел заметить номер машины до того, как она завернула за угол и скрылась из виду.
На всякий случай я записал этот номер в записной книжке. Потом вернулся назад в квартал с многоквартирными домами, прошел к дверям «развалюхи» Би-би и добрался до ее комнаты. Я предполагал, что дверь будет заперта, но она распахнулась, как только я до нее дотронулся.
Минут пять я потратил на осмотр, но ничего не обнаружил. Шкаф был пуст, постельное белье грязное, душевая выглядела так, как будто ею не пользовались несколько месяцев. Я пришел к выводу, что Би-би обвела меня вокруг пальца. Эта отвратительная комнатенка определенно не была ее домом.
Я поехал в офис и навестил Чарльза Эдвардса, стервятника, который проверял расходные счета всех оперативников. После короткого, но жаркого спора с ним, я пополнил свой бумажник, клятвенно заверяя его, что подробно отчитаюсь за каждый доллар денег перед агентством.
Чика Барли на месте не оказалось. Запершись в нашем кабинете, я позвонил в Отдел Контроля Городского Транспорта при полицейском управлении, зная, что работнику Пармелла там не откажут в помощи. Тем более, что я уже имел дело с этим офицером.
— Лью, — сказал я, услышав его голос в трубке, — я хочу выяснить, кому принадлежит легковая машина номер PC 400 008.
— Подожди у телефона.
В ожидании я думал о Би-би. Чего ради она меня привела в эту грязную конуру? Говорила ли она правду, уверяя, что хочет расстаться со Скин-Клубом? Как могло случиться, что у нее имеется такая дорогая спортивная машина, когда она выпросила у меня без стеснения девяносто долларов?" Или вовсе это не ее машина, она ее у кого-то одолжила или украла.
— Дирк?
Это заговорил офицер-контролер — Машина принадлежит миссис Филлис Стобарт Адрес Броудкерст Бульвар, 48.
— Благодарю, Лью.
Я положил трубку.
Придвинув к себе портативку, я напечатал финансовый отчет для Эдвардса, подумав при этом, что он должен его удовлетворить.
Отворилась дверь, и появился Чик Барли.
— Снова ты?
Он сел за свой стол.
— У меня для тебя кое-что есть.
Он выдвинул ящик стола и достал короткий рапорт.
— Никаких записей о регистрации брака Митча Джексона, но рождение его сына зарегистрировала Стелла Джексон Возможно, действительно его жена, но скорее всего нет.
Он протянул мне фотокопию свидетельства о рождении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30