Они должны решать свой продуктовый программа. Если американцы знать, где они покупать оружий, они не давать гуманитарный помощь!
— А что же делать? — испугались оружейники, не зная, как решить проблему с американской гуманитарной помощью.
— Нужно покупать тихо. И нужно, чтобы не был эти буквы и цифры, — показал покупатель на выбитые на металле обозначения. — Тогда я тоже буду платить из рук в ваша рука!
— А... Тогда вам не сюда, — быстро сообразили оружейники. — Тогда вам вон туда, — указали они на отдельно стоящее здание дочернего предприятия. — У нас с этим делом строго, мы вам помочь не сможем!
И сломя голову бросились в офис дочернего предприятия, которого были, в свободное от основной работы время, учредителями и директорами.
— О, это снова вы?! — поразился южноафриканский эмиссар, приятно удивленный богатыми евро-интерьерами.
— Мы, да не мы, — загадочно ответили оружейники. — Вам изделия без маркировки?
— Изделия? — не понял покупатель.
— Ну те, что вы только что смотрели? — подвигали они в воздухе указательными пальцами.
— Ах... эти?.. Да! Ее!..
— Тогда вам, возможно, подойдет изделие, проходящее под артикулом “автоматик детский, многозарядненький, с откидным прикладиком, штык-ножичком и запасными рожочками”. Вот посмотрите.
Оружейники вытащили и положили на стол точно такой же, как показывали в заводских стенах, “АКМ”.
— А также пистолетик “детский, девятимиллиметровенький, восемнадцатизарядненький, игрушечный”?
Достали “гюрзу”.
На автомате и на пистоле не было никаких заводских реквизитов и номеров. Ну, потому что они были игрушками. Хотя стоили в полтора раза дороже обычных. Потому что без номеров...
— Но, нет! — возмутился покупатель. — Это, как говорить на русском языке — никуда не пойдет, это фуфло!
— Какое же это фуфло? — передернули оружейники затворы у игрушечных автоматиков и пистолетиков, загоняя в стволы патроны.
— Но, но, — мотал головой уперевшийся покупатель. — Я должен знать, кто еще у вас покупать такой игрушка! Я могу платить. Много платить! Сейчас платить!..
Торговались долго. Но в конце концов сторговались!
Копий документов покупатель, конечно, не получил, но чисто по-дружески узнал несколько адресов, куда ушли интересующие его изделия. Одна из партий “детских, девятимиллиметровых, восемнадцатизарядных, игрушечных” пистолетиков “гюрза” была направлена в...
— Что здесь написано?
Написанное было не понять. Какая-то абракадабра вместо адреса получателя.
— Кто непосредственно работал по этой партии? — уже почти не ломая речь, спросил покупатель. И бросил на стол еще одну, не самую худую пачку долларов.
— Кажется, Сошкин, — назвали ему фамилию. — Да, точно — Сошкин!
Сошкин, в отличие от своих начальников, мог знать больше, потому что работал с покупателями непосредственно. Он мог описать их внешность, а также тех, кто принимал и сопровождал груз, мог случайно запомнить номера машин, их маршрут следования и конечный пункт назначения...
— Где Сошкин? Я хотел бы с ним встретиться.
— К сожалению, это невозможно.
— Почему?
— Потому что его нет.
— Как нет? Он в отпуске? Командировке? Или болеет?
— Его — совсем нет. Сошкин погиб несколько месяцев назад.
— А кто с ним работал? Ну там кладовщики или грузчики?
— К сожалению, с ними вы тоже встретиться не сможете.
Что он услышит дальше, “покупатель” уже догадывался. Вернее — знал.
— Они тоже умерли.
— Все?!
— Все. Случилось несчастье — на складе замкнуто проводку, произошел пожар, и они все сгорели. Вся смена.
— Когда это было?
— Семнадцатого ноября.
— А когда была отгружена вот эта партия “игрушек”?
— Кажется, накануне — шестнадцатого...
Шестнадцатого!..
Сомнений быть не могло — здесь были они! Но только что от того толку! Они были, взяли партию специально по их заказу изготовленных пистолетов “гюрза” с отсутствующими на деталях конструкции номерами и тут же испарились. Тот, кто мог рассказать о них хоть что-то, уже ничего рассказать не мог!
— Если они появятся здесь еще раз — сообщите мне вот по этому электронному адресу, — написал “эмиссар” адрес, вручив растерявшимся продавцам по десять тысяч долларов каждому. — Это мои хорошие друзья, которых я случайно потерял там, в Африке. Только не говорите им обо мне, я хочу, чтобы наша встреча стала для них приятным сюрпризом. Если вы не забудете о моей просьбе, получите в двадцать раз больше и паспорта любой из выбранных вами африканских стран. Если забудете, то деньги и паспорта вам больше не пригодятся... Вам все ясно?..
Попавшие в переплет оружейники испуганно кивнули.
Но только вряд ли они напишут, потому что вряд ли заказчики придут сюда во второй раз.
А если придут, то едва ли кому будет о них рассказать...
Наметившийся было след — оборвался. Оборвался вновь — возможно, окончательно!..
Глава 44
В любом производстве существует текучка кадров. В производстве мертвецов текучка ощущается особенно сильно. За счет соблюдения правил внутренней гигиены.
Квалифицированный токарь может сидеть на одном предприятии тридцать лет, вытачивать в день по сто деталей и уйти на покой токарем самого высшего разряда, после чего еще лет двадцать копаться на своем огороде, выращивая помидоры.
“Чистильщик” обрабатывает три, максимум пять “объектов” и уходит. На тоже вполне заслуженный и тоже покой. Но другой. Потому что помидоры не выращивает — помидоры удобряет. Собой.
В связи с этим нехватка квалифицированных “чистильщиков” ощущается гораздо сильнее, чем токарей и фрезеровщиков. Тем более что заводы в стране повсеместно стоят, а заказы “уборщикам” все прибывают и прибывают.
В последнее время “Первый” стал ощущать серьезный дефицит в кадрах. Дело раскручивалось, заказы прибывали, а людей не хватало. Он пошел уже даже на то, что стал “задерживать” исполнителей на работе дольше положенного срока, давая им сверхурочные заказы. Уже не по три-пять, а по шесть, а то и семь! И начал упрощать подготовку кадров. Против чего категорически выступал “Сотый”.
Он утверждал, что если экономить на подготовке, то рано или поздно случится прокол. Что сейчас не война, чтобы устраивать краткосрочные пехотные курсы, после которых бросать людей в бой в качестве одноразового пушечного мяса. Что было, конечно, справедливо. Но “Сотый” был даже не “десятым”, был мелкой сошкой, отвечая в деле за подготовку людей, и поэтому на него можно было бы плюнуть. Но именно “Сотый” предложил ему это дело и отвечал за кадры, которые в этом бизнесе главный товар, и поэтому, несмотря на свое трехзначное обозначение, был в бизнесе почти полноправным компаньоном. До неизбежной, которая должна будет рано или поздно последовать, чистки.
Потому что, хоть ты “сотый”, хоть даже “десятый”, заживаться тебе на этом свете не след. Конечно, “десятые” живут дольше рядовых бойцов и дольше “сотых”, но все равно не вечно. Таков закон самосохранения. Чем больше живешь, тем больше знаешь — тем вернее должен унести в могилу то, что знаешь!
Но не теперь, чуть позже, когда он выпутается из кризиса...
Бизнес, хоть это торговля колготками, хоть убийство людей, развивался по законам бизнеса — вначале нужно найти ходовой товар, который, если вдруг он пойдет, поддержать новыми партиями, четко соблюдая баланс спроса и предложения. В его случае спрос превысил предложение, и появился риск, что нетерпеливый заказчик станет искать на стороне другого поставщика тех же самых услуг. Народ желал избавиться от мешающих ему конкурентов, назойливых налоговых инспекторов, зарвавшихся глав администраций, несговорчивых милиционеров, не говоря уж о любовницах, любовниках и соседях. Желал и — искал возможности. Те, кто поотчаянней, брались за дело сами. И сгорали. Нетерпеливые и жадные нанимали исполнителей из местных братков, которые “следили” на месте преступления, попадались и закладывали заказчиков. Остальные, понимая, что “дешевый товар не бывает хорошим”, на “спичках” не экономили. И искали “серьезных людей”. Которых находили. И за услугами которых вставали в очередь.
Что очень плохо! Потому что неудовлетворенный спрос рождает недовольство поставщиком услуг. Настоящий капиталист должен “проглотить” без остатка любое предложение, пусть даже с риском лопнуть!
Или это не бизнес!
Образовавшийся между спросом и предложением дисбаланс начал уже аукаться!.. “Первый” узнал, что его люди стали брать “халтуры”. Сами, без его ведома, напрямую!
Шустрые ребята сообразили, что могут справиться с его делом сами! Что тоже типично для бизнеса, когда рядовые сотрудники, поднакопив опыта, образуют свои параллельные структуры, выбрасывая на рынок аналогичный товар. Неважно, колготки это или трупы...
Нашлись такие ухари и в их системе. Работая “объект” и войдя по этому поводу с ним в контакт, они приняли у него заказ, который выполнили. После чего зачистили сам “объект”. Информация на сторону не ушла, но прецедент был создан.
— Нужно их “чистить”, — высказал свое мнение “Сотый”.
— Нужно. Но пусть сделают еще по одной ходке! — согласился “Двенадцатый”.
— У меня заявок на полгода вперед! — пожаловался “Четырнадцатый”, отвечавший за заказы...
“Сотый”, “Двенадцатый” и “Четырнадцатый” спорили, твердо отстаивая свою точку зрения, но спорили заочно, не видя друг друга и не зная друг о друге. Каждый из них высказывал свои предложения “Первому”.
— Если мы не сделаем прививку, то рано или поздно до этого додумаются и другие!.. — настаивал “Сотый”.
— Если чистить всех подряд, то работать будет некому!.. — возражал “Двенадцатый”.
— Если я буду отказывать заказчикам, мы потеряем клиентов!.. — пугал “Четырнадцатый”.
Правы были все. Работать было некому. Но и прощать такое нельзя!
— Пусть доделают последнее дело, а потом...
— Убрать виновных — мало! Они и так почти выходили свой срок. Нужна более серьезная акция, — напирал “Сотый”, отвечающий за чистоту кадров.
Это верно. Просто убрать их мало. Это никого ничему не научит, потому что об этом никто не узнает. Пятерки знают максимум еще об одной пятерке, образующей десятку. И больше не знают ни о ком. Неизвестной смертью их не испугать. Смерть только тогда наказание, когда ты ее видишь и когда умирает известный тебе человек!
В армии он бы выстроил всех в одну шеренгу и, выведя перед строем виновных, снял им головы. В буквальном смысле слова.
Но невозможно построить в одну шеренгу тех, кто не должен видеть друг друга! Вернее, можно, но тогда придется сразу после экзекуции их всех зачистить. То есть в таком варианте наказание провинившихся бессмысленно. Требуется какое-то другое решение.
Какое?..
Он нашел, у него была светлая голова!
— Пусть они выполнят последнее задание, после чего уйдут в тень, — распорядился “Первый”.
Это было еще не наказание — это было возмездие.
— А чтобы другим неповадно было — уберите в каждой десятке по одному человеку, определив его жеребьевкой и объяснив, что это вызвано изменой в соседней десятке...
Десятка — это не все, десятку выстроить в шеренгу вполне возможно. А дальше — посчитаться или сбросить в шапку скрученные бумажки и не глядя вытянуть их наружу — всем чистые, одному — с крестом! И тут же этого, выбранного судьбой несчастного, “поставить на штык-ножи” в соответствии с предложенным “Первым” сценарием.
Чтобы все поняли: брать на стороне “халтуру” — это плохо. Что за их самодеятельность будут отвечать не только виновные, но и каждый десятый. Который пострадает тоже не безвинно, тоже за дело, так как не досмотрел за своими товарищами, не доложил, не предупредил его проступок.
Такая вот круговая порука.
Именно так поступают военные, начиная от Александра Македонского — выстраивают бежавшее с поля боя подразделение и начинают считать по головам:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— А что же делать? — испугались оружейники, не зная, как решить проблему с американской гуманитарной помощью.
— Нужно покупать тихо. И нужно, чтобы не был эти буквы и цифры, — показал покупатель на выбитые на металле обозначения. — Тогда я тоже буду платить из рук в ваша рука!
— А... Тогда вам не сюда, — быстро сообразили оружейники. — Тогда вам вон туда, — указали они на отдельно стоящее здание дочернего предприятия. — У нас с этим делом строго, мы вам помочь не сможем!
И сломя голову бросились в офис дочернего предприятия, которого были, в свободное от основной работы время, учредителями и директорами.
— О, это снова вы?! — поразился южноафриканский эмиссар, приятно удивленный богатыми евро-интерьерами.
— Мы, да не мы, — загадочно ответили оружейники. — Вам изделия без маркировки?
— Изделия? — не понял покупатель.
— Ну те, что вы только что смотрели? — подвигали они в воздухе указательными пальцами.
— Ах... эти?.. Да! Ее!..
— Тогда вам, возможно, подойдет изделие, проходящее под артикулом “автоматик детский, многозарядненький, с откидным прикладиком, штык-ножичком и запасными рожочками”. Вот посмотрите.
Оружейники вытащили и положили на стол точно такой же, как показывали в заводских стенах, “АКМ”.
— А также пистолетик “детский, девятимиллиметровенький, восемнадцатизарядненький, игрушечный”?
Достали “гюрзу”.
На автомате и на пистоле не было никаких заводских реквизитов и номеров. Ну, потому что они были игрушками. Хотя стоили в полтора раза дороже обычных. Потому что без номеров...
— Но, нет! — возмутился покупатель. — Это, как говорить на русском языке — никуда не пойдет, это фуфло!
— Какое же это фуфло? — передернули оружейники затворы у игрушечных автоматиков и пистолетиков, загоняя в стволы патроны.
— Но, но, — мотал головой уперевшийся покупатель. — Я должен знать, кто еще у вас покупать такой игрушка! Я могу платить. Много платить! Сейчас платить!..
Торговались долго. Но в конце концов сторговались!
Копий документов покупатель, конечно, не получил, но чисто по-дружески узнал несколько адресов, куда ушли интересующие его изделия. Одна из партий “детских, девятимиллиметровых, восемнадцатизарядных, игрушечных” пистолетиков “гюрза” была направлена в...
— Что здесь написано?
Написанное было не понять. Какая-то абракадабра вместо адреса получателя.
— Кто непосредственно работал по этой партии? — уже почти не ломая речь, спросил покупатель. И бросил на стол еще одну, не самую худую пачку долларов.
— Кажется, Сошкин, — назвали ему фамилию. — Да, точно — Сошкин!
Сошкин, в отличие от своих начальников, мог знать больше, потому что работал с покупателями непосредственно. Он мог описать их внешность, а также тех, кто принимал и сопровождал груз, мог случайно запомнить номера машин, их маршрут следования и конечный пункт назначения...
— Где Сошкин? Я хотел бы с ним встретиться.
— К сожалению, это невозможно.
— Почему?
— Потому что его нет.
— Как нет? Он в отпуске? Командировке? Или болеет?
— Его — совсем нет. Сошкин погиб несколько месяцев назад.
— А кто с ним работал? Ну там кладовщики или грузчики?
— К сожалению, с ними вы тоже встретиться не сможете.
Что он услышит дальше, “покупатель” уже догадывался. Вернее — знал.
— Они тоже умерли.
— Все?!
— Все. Случилось несчастье — на складе замкнуто проводку, произошел пожар, и они все сгорели. Вся смена.
— Когда это было?
— Семнадцатого ноября.
— А когда была отгружена вот эта партия “игрушек”?
— Кажется, накануне — шестнадцатого...
Шестнадцатого!..
Сомнений быть не могло — здесь были они! Но только что от того толку! Они были, взяли партию специально по их заказу изготовленных пистолетов “гюрза” с отсутствующими на деталях конструкции номерами и тут же испарились. Тот, кто мог рассказать о них хоть что-то, уже ничего рассказать не мог!
— Если они появятся здесь еще раз — сообщите мне вот по этому электронному адресу, — написал “эмиссар” адрес, вручив растерявшимся продавцам по десять тысяч долларов каждому. — Это мои хорошие друзья, которых я случайно потерял там, в Африке. Только не говорите им обо мне, я хочу, чтобы наша встреча стала для них приятным сюрпризом. Если вы не забудете о моей просьбе, получите в двадцать раз больше и паспорта любой из выбранных вами африканских стран. Если забудете, то деньги и паспорта вам больше не пригодятся... Вам все ясно?..
Попавшие в переплет оружейники испуганно кивнули.
Но только вряд ли они напишут, потому что вряд ли заказчики придут сюда во второй раз.
А если придут, то едва ли кому будет о них рассказать...
Наметившийся было след — оборвался. Оборвался вновь — возможно, окончательно!..
Глава 44
В любом производстве существует текучка кадров. В производстве мертвецов текучка ощущается особенно сильно. За счет соблюдения правил внутренней гигиены.
Квалифицированный токарь может сидеть на одном предприятии тридцать лет, вытачивать в день по сто деталей и уйти на покой токарем самого высшего разряда, после чего еще лет двадцать копаться на своем огороде, выращивая помидоры.
“Чистильщик” обрабатывает три, максимум пять “объектов” и уходит. На тоже вполне заслуженный и тоже покой. Но другой. Потому что помидоры не выращивает — помидоры удобряет. Собой.
В связи с этим нехватка квалифицированных “чистильщиков” ощущается гораздо сильнее, чем токарей и фрезеровщиков. Тем более что заводы в стране повсеместно стоят, а заказы “уборщикам” все прибывают и прибывают.
В последнее время “Первый” стал ощущать серьезный дефицит в кадрах. Дело раскручивалось, заказы прибывали, а людей не хватало. Он пошел уже даже на то, что стал “задерживать” исполнителей на работе дольше положенного срока, давая им сверхурочные заказы. Уже не по три-пять, а по шесть, а то и семь! И начал упрощать подготовку кадров. Против чего категорически выступал “Сотый”.
Он утверждал, что если экономить на подготовке, то рано или поздно случится прокол. Что сейчас не война, чтобы устраивать краткосрочные пехотные курсы, после которых бросать людей в бой в качестве одноразового пушечного мяса. Что было, конечно, справедливо. Но “Сотый” был даже не “десятым”, был мелкой сошкой, отвечая в деле за подготовку людей, и поэтому на него можно было бы плюнуть. Но именно “Сотый” предложил ему это дело и отвечал за кадры, которые в этом бизнесе главный товар, и поэтому, несмотря на свое трехзначное обозначение, был в бизнесе почти полноправным компаньоном. До неизбежной, которая должна будет рано или поздно последовать, чистки.
Потому что, хоть ты “сотый”, хоть даже “десятый”, заживаться тебе на этом свете не след. Конечно, “десятые” живут дольше рядовых бойцов и дольше “сотых”, но все равно не вечно. Таков закон самосохранения. Чем больше живешь, тем больше знаешь — тем вернее должен унести в могилу то, что знаешь!
Но не теперь, чуть позже, когда он выпутается из кризиса...
Бизнес, хоть это торговля колготками, хоть убийство людей, развивался по законам бизнеса — вначале нужно найти ходовой товар, который, если вдруг он пойдет, поддержать новыми партиями, четко соблюдая баланс спроса и предложения. В его случае спрос превысил предложение, и появился риск, что нетерпеливый заказчик станет искать на стороне другого поставщика тех же самых услуг. Народ желал избавиться от мешающих ему конкурентов, назойливых налоговых инспекторов, зарвавшихся глав администраций, несговорчивых милиционеров, не говоря уж о любовницах, любовниках и соседях. Желал и — искал возможности. Те, кто поотчаянней, брались за дело сами. И сгорали. Нетерпеливые и жадные нанимали исполнителей из местных братков, которые “следили” на месте преступления, попадались и закладывали заказчиков. Остальные, понимая, что “дешевый товар не бывает хорошим”, на “спичках” не экономили. И искали “серьезных людей”. Которых находили. И за услугами которых вставали в очередь.
Что очень плохо! Потому что неудовлетворенный спрос рождает недовольство поставщиком услуг. Настоящий капиталист должен “проглотить” без остатка любое предложение, пусть даже с риском лопнуть!
Или это не бизнес!
Образовавшийся между спросом и предложением дисбаланс начал уже аукаться!.. “Первый” узнал, что его люди стали брать “халтуры”. Сами, без его ведома, напрямую!
Шустрые ребята сообразили, что могут справиться с его делом сами! Что тоже типично для бизнеса, когда рядовые сотрудники, поднакопив опыта, образуют свои параллельные структуры, выбрасывая на рынок аналогичный товар. Неважно, колготки это или трупы...
Нашлись такие ухари и в их системе. Работая “объект” и войдя по этому поводу с ним в контакт, они приняли у него заказ, который выполнили. После чего зачистили сам “объект”. Информация на сторону не ушла, но прецедент был создан.
— Нужно их “чистить”, — высказал свое мнение “Сотый”.
— Нужно. Но пусть сделают еще по одной ходке! — согласился “Двенадцатый”.
— У меня заявок на полгода вперед! — пожаловался “Четырнадцатый”, отвечавший за заказы...
“Сотый”, “Двенадцатый” и “Четырнадцатый” спорили, твердо отстаивая свою точку зрения, но спорили заочно, не видя друг друга и не зная друг о друге. Каждый из них высказывал свои предложения “Первому”.
— Если мы не сделаем прививку, то рано или поздно до этого додумаются и другие!.. — настаивал “Сотый”.
— Если чистить всех подряд, то работать будет некому!.. — возражал “Двенадцатый”.
— Если я буду отказывать заказчикам, мы потеряем клиентов!.. — пугал “Четырнадцатый”.
Правы были все. Работать было некому. Но и прощать такое нельзя!
— Пусть доделают последнее дело, а потом...
— Убрать виновных — мало! Они и так почти выходили свой срок. Нужна более серьезная акция, — напирал “Сотый”, отвечающий за чистоту кадров.
Это верно. Просто убрать их мало. Это никого ничему не научит, потому что об этом никто не узнает. Пятерки знают максимум еще об одной пятерке, образующей десятку. И больше не знают ни о ком. Неизвестной смертью их не испугать. Смерть только тогда наказание, когда ты ее видишь и когда умирает известный тебе человек!
В армии он бы выстроил всех в одну шеренгу и, выведя перед строем виновных, снял им головы. В буквальном смысле слова.
Но невозможно построить в одну шеренгу тех, кто не должен видеть друг друга! Вернее, можно, но тогда придется сразу после экзекуции их всех зачистить. То есть в таком варианте наказание провинившихся бессмысленно. Требуется какое-то другое решение.
Какое?..
Он нашел, у него была светлая голова!
— Пусть они выполнят последнее задание, после чего уйдут в тень, — распорядился “Первый”.
Это было еще не наказание — это было возмездие.
— А чтобы другим неповадно было — уберите в каждой десятке по одному человеку, определив его жеребьевкой и объяснив, что это вызвано изменой в соседней десятке...
Десятка — это не все, десятку выстроить в шеренгу вполне возможно. А дальше — посчитаться или сбросить в шапку скрученные бумажки и не глядя вытянуть их наружу — всем чистые, одному — с крестом! И тут же этого, выбранного судьбой несчастного, “поставить на штык-ножи” в соответствии с предложенным “Первым” сценарием.
Чтобы все поняли: брать на стороне “халтуру” — это плохо. Что за их самодеятельность будут отвечать не только виновные, но и каждый десятый. Который пострадает тоже не безвинно, тоже за дело, так как не досмотрел за своими товарищами, не доложил, не предупредил его проступок.
Такая вот круговая порука.
Именно так поступают военные, начиная от Александра Македонского — выстраивают бежавшее с поля боя подразделение и начинают считать по головам:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44