Хочется верить... Но нельзя...
Пришлось привлекать специалистов со стороны. Для тех же дел, но совсем за другие деньги.
— Ну что здесь можно сказать... — чесали в затылках криминалисты с тридцатилетним стажем работы. — Рисунок брызг крови на ковровом покрытии, одежде и потолке типичен для подобного рода ранений. Но есть одно маленькое “но”...
Так, так, интересно. Что это за “но”, которое ускользнуло от местных сыщиков?
— Вот здесь на одежде и на ковре должны быть капли крови, — показывали заслуженные эксперты с Петровки и Лубянки, ныне персональные и просто пенсионеры. — А их нет. Что довольно странно.
— Почему должны быть?
— Потому что когда человек стреляет в себя из ружья, то он это ружье роняет, потому что умирает, — растолковывали очевидные для них и неочевидные для периферийных экспертов вещи ветераны. — Ну вот представьте себе — вы держите ружье, нажимаете курок, пуля разносит вам череп, и вы... роняете ружье вниз. Отчего отраженные пороховыми газами капли выбитой из раны крови рисуют специфическую дорожку на одежде и полу. Которой нет. И, кстати, пороховой нагар здесь имеет округлую конфигурацию, хотя должен иметь форму запятой.
Ну и что с того?..
— То есть можно предположить, что ружье после выстрела не упало вниз под влиянием силы тяжести, а некоторое время продолжало находиться в горизонтальном положении. Что вряд ли возможно, если принять во внимание тот факт, что потерпевший, который его до того удерживал, в этот момент был уже без головы.
А ведь точно!.. Покойник ружье держать не может! У покойника ружье камнем падает вниз, оставляя в падении все эти запятые и дорожки.
— Отсюда нельзя исключить, что выстрел был произведен из оружия, которое держал не потерпевший, а кто-то еще. Либо потерпевший и кто-то еще, кто, выкрутив руки потерпевшему, направил ствол ему в голову и нажал на спусковой крючок.
Значит, все-таки “кто-то еще”...
А в тех двух случаях? В тех все было не так очевидно.
— Вот если бы можно было взглянуть на тела... Отчего нельзя, можно... Если надо. Ночью в хибарку сторожа Семеновского кладбища постучал неизвестный.
— Здорово, отец! — радостно приветствовал он заспанного охранника. — Заработать хочешь? А кто не хочет?..
— Пять штук, — без запинки, хоть и со сна, буркнул сторож.
— За что пять штук? — удивился ночной посетитель, потому что даже еще сказать ничего не успел.
— За каждого мертвяка.
Бизнес сторожа был по профилю — похоронный. К нему привозили ночами мертвяков, которых он определял “на подселение”, то есть раскапывал свежие могилы, бросал покойника сверху, на крышку гроба, и засыпал землей, выравнивая холмик. Был один покойник — стало два. И никакая собака и никакой прибор такой труп ни в жизнь не учуют, потому что этих трупов кругом...
Таким образом кладбищенская братия умудрялась снимать с каждого места по два урожая — днем с родственников безвременно усопших, ночью — с незваных визитеров. Бизнес шел так хорошо, что иногда поверх гроба приходилось укладывать по два, а то и по три покойника.
Но нынешний случай был особый — нынче никого никуда подселять не нужно было, нужно было выселять.
— Как же так? — поразился сторож. — Зачем его оттуда? И куда?
— Я его в другом месте похоронить хочу, — популярно объяснил посетитель. — С видом на море.
— Тогда десять.
— Ты же говорил — пять! — возмутился посетитель.
— Пять, если бы ты мертвяка привез, а если на вынос, то тогда больше, — популярно объяснил сторож.
— Тогда шесть...
Сошлись на восьми.
Несмотря на кромешную темноту, сторож быстро нашел нужную могилу и в полчаса раскопал ее.
Похититель трупов свесился вниз, различив в темноте что-то неясное, светлое.
— Этот, что ли?
— Нет, этот не твой, этот чужой. Твой ниже. Пронзительно заскрипели выдираемые из дерева гвозди. Глухо стукнула крышка.
— Давай тяни.
Посетитель ухватился за вылезшие из тьмы ямы бледные руки, потащил их вверх, пятясь от могилы. Покойник был голый.
— А почему он голый?
— Потому что ему один хрен — что голому, что одетому. Ему на танцы не ходить, — популярно объяснил сторож.
Вот тебе и еще одна статья доходов! Это какие же они с квадратного метра земли бабки снимают, если посчитать, сколько вокруг, друг на дружке, да в два-три слоя голых трупов лежит?!
— Ну что, твой, что ли?
— Мой.
— Ну тогда забирай...
В могиле что-то глухо стукнуло. Повезло подселенному покойнику — должен был лежать, скрючившись на крышке, а лег в освободившийся и очень даже приличный гроб. А тот, “выселенный”, поехал в Москву на “КамАЗе”-рефрижераторе, вмороженный в коровьи туши. Туши пошли на отбивные и котлетки москвичам, труп — экспертам...
— В целом картина ясная, — оценили картину повреждений отставники-криминалисты. — Потерпевший упал с двадцати — двадцатипятиметровой высоты на твердую поверхность, бетон или асфальт... Правда, вот эти вмятинки...
Еле заметные синяки были на запястьях рук. Даже не синяки, так — тени.
— Если бы он жил дольше, они, возможно, оформились бы в полноценные внутренние кровоподтеки, — сообщили эксперты. — А так не успели.
— Вы хотите сказать, что покойника кто-то перед смертью с силой удерживал за руки?
— Может быть...
Криминалисты вытащили увеличительные стекла и стали копаться в голове трупа.
— Ну точно, — обрадовались они. — Вот, полюбуйтесь.
Любоваться особо было не на что, но нужно. Пальцы экспертов залезли в мертвую шевелюру.
— Вот видите, здесь можно увидеть отдельные оборванные волоски и небольшие проплешины.
— Ну и что?
— А то, что эти проплешины и эти оборванные волоски свежие и вряд ли образовались в результате неаккуратной стрижки. Эти волоски из потерпевшего кто-то выдирал. И если хорошенько поискать, то их можно найти в квартире, в ворсе ковра, на одежде покойного, и, посмотрев кончики в микроскоп, убедиться, что они порваны, а, к примеру, не срезаны. Потому что если срезаны, то спил будет другим.
Если судить по обнаруженным повреждениям, то скорее всего дело обстояло так... Потерпевшего ухватили за руки, ноги и волосы, чтобы он не мог сопротивляться и повредить одежду, подтащили к перилам балкона, положили на них животом и перевалили вниз.
Выходит, и этот несчастный случай был неслучайным.
А что же с третьим?..
Осмотр третьего, скончавшегося от сердечной недостаточности потерпевшего, ничего дать не мог — могло вскрытие. Пришлось, для получения “исходного материала”, за литр спирта и сто баксов “арендовать” на ночь стол в морге одной из полузабытых сельских больниц. Труп по-быстрому распотрошили, внутренние органы нашинковали на срезы, которые разложили по термосам и развезли по лабораториям специализированных НИИ.
Три лаборатории ничего не нашли. Две обнаружили в тканях присутствие сильнодействующих лекарственных препаратов, которые могли, при ошибочной дозировке, спровоцировать у пациента сердечный приступ.
И спровоцировали!
Что и требовалось доказать!
Никаких несчастных случаев не было — было предумышленное убийство. Причем не просто убийство, а хорошо спланированное и виртуозно исполненное убийство! Тройное убийство!..
Что уже не уголовщина. Три убийства в одну ночь, закамуфлированные под несчастный случай, это не мелочевка. Это уже серьезно. Это уже масштабы!..
Глава 3
Глава администрации Шаховского района рвал и метал. Рвал листы проекта перепрофилирования градообразующего комбината “Азот” и метал обрывки бумаг в посетителей. Предлагаемое перепрофилирование комбината заключалось в одномоментной смене акционеров и счетов при сохранении прежнего ассортимента и объемов производства. Просто кое-кто положил глаз на рентабельное, сориентированное на экспорт предприятие, решив, что было бы неплохо прибрать его к рукам. Чего глава района допустить не мог, как болеющий за свой район администратор и владелец пятнадцати процентов акций. Если отдать комбинат в чужие руки, то местным бюджетникам и пенсионерам зарплаты и пенсии платить будет нечем, а он так и не сможет достроить дачу возле Ниццы. И черт бы с ними, с пенсионерами, но освоить купленные на Средиземноморском побережье гектары очень хотелось.
Отдавать комбинат было нельзя!
Посетители спокойно смахнули с пиджаков обрывки бумаг и повторили свое предложение, пообещав участие главы в прибылях. Пообещав пять процентов.
Он уже имел пятнадцать, рассчитывая в ближайшей обозримой перспективе на пятьдесят один.
— Нет! — покачал головой глава района. — Я против разрушения сложившейся инфраструктуры. Я поставлен здесь, чтобы блюсти государственные интересы.
— Восемь, — накинули посетители три процента на государственные интересы.
Восемь все равно было меньше пятнадцати и гораздо меньше пятидесяти одного.
— Нет!
— Вы не оставляете нам выхода, — вздохнули посетители, намекая на то, что незаменимых людей у нас нет.
Глава администрации намек понял. Но недооценил.
— Только не надо меня пугать! — вскипел он. — Меня сюда посадили избиратели, и убрать отсюда могут только они.
— А мы никого не пугаем, — улыбнулись посетители. — Мы предупреждаем.
Глава Шаховского района указал просителям на дверь.
Через неделю во двор особняка главы администрации неизвестные хулиганы бросили гранату. Граната взорвалась, выбив стекла в нескольких окнах, изрешетив осколками стоящий у крыльца джип и убив сидящую на цепи собаку. По счастливой случайности из людей никто не пострадал.
На следующий день в кабинете главы администрации раздался звонок. Недавние просители выразили пострадавшему от хулиганов свое сочувствие, поинтересовавшись, не могут ли они ему чем-нибудь помочь.
Глава администрации послал их трехэтажным матом, несмотря на присутствие в кабинете посторонних лиц женского пола.
А через три дня умер от сердечного приступа. Очень скоро на комбинате “Азот” сменились акционеры...
Глава 4
— Нет, нет, я не убивал! — мотал головой Начальник Охраны. — У меня не было никаких мотивов для убийства! Я — не убивал!
— Но кто тогда убил, если не вы? — поинтересовался журналист.
— Кто?.. Не знаю, — пожал плечами Начальник Охраны. — Честное слово, не знаю! Я все время думаю об этом — думаю, как они могли все это сделать, и ничего не могу придумать.
Журналист бывшему телохранителю не верил, но должен был делать вид, что верит. Чтобы разговорить. И потому, что об этом просил заказчик.
На этот раз заказчиком материала выступил не телевизионный канал и не зарубежное информагентство, а частное лицо. Которого журналист так ни разу и не увидел. Просто однажды ему позвонил неизвестный и предложил спуститься на первый этаж и проверить свой почтовый ящик. В ящике был конверт. В конверте деньги.
— Это аванс, — сказал неизвестный, перезвонив через десять минут. — Если вы согласитесь мне помочь, вы получите втрое больше. Если нет, то я прошу вас вернуть конверт на место.
Стопка долларов лежала на столе, и возвращать их в конверт, а конверт в почтовый ящик очень не хотелось.
— И что я должен буду сделать? — осторожно спросил журналист, предполагая, что его попросят облить грязью кого-нибудь из известных людей.
— Ничего предосудительного, — успокоил его незнакомец. — Мазать дегтем никого не придется. Вам всего лишь нужно будет съездить в командировку, чтобы взять интервью у человека, имя которого я вам назову позже.
— О чем я должен с ним говорить?
— О чем угодно. Из всей беседы меня интересуют лишь несколько вопросов.
— Каких?
— Я так понимаю, что вы согласны?
— Допустим.
— Тогда я прошу вас выйти из квартиры и...
— Спуститься к почтовому ящику... — договорил за незнакомца журналист.
— Нет. Выйти на лестничную площадку и заглянуть под ваш коврик. Там вы найдете дискету, в которой будут все необходимые инструкции.
Журналист колебался — все эти коврики и почтовые ящики, вся эта таинственность напрягала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Пришлось привлекать специалистов со стороны. Для тех же дел, но совсем за другие деньги.
— Ну что здесь можно сказать... — чесали в затылках криминалисты с тридцатилетним стажем работы. — Рисунок брызг крови на ковровом покрытии, одежде и потолке типичен для подобного рода ранений. Но есть одно маленькое “но”...
Так, так, интересно. Что это за “но”, которое ускользнуло от местных сыщиков?
— Вот здесь на одежде и на ковре должны быть капли крови, — показывали заслуженные эксперты с Петровки и Лубянки, ныне персональные и просто пенсионеры. — А их нет. Что довольно странно.
— Почему должны быть?
— Потому что когда человек стреляет в себя из ружья, то он это ружье роняет, потому что умирает, — растолковывали очевидные для них и неочевидные для периферийных экспертов вещи ветераны. — Ну вот представьте себе — вы держите ружье, нажимаете курок, пуля разносит вам череп, и вы... роняете ружье вниз. Отчего отраженные пороховыми газами капли выбитой из раны крови рисуют специфическую дорожку на одежде и полу. Которой нет. И, кстати, пороховой нагар здесь имеет округлую конфигурацию, хотя должен иметь форму запятой.
Ну и что с того?..
— То есть можно предположить, что ружье после выстрела не упало вниз под влиянием силы тяжести, а некоторое время продолжало находиться в горизонтальном положении. Что вряд ли возможно, если принять во внимание тот факт, что потерпевший, который его до того удерживал, в этот момент был уже без головы.
А ведь точно!.. Покойник ружье держать не может! У покойника ружье камнем падает вниз, оставляя в падении все эти запятые и дорожки.
— Отсюда нельзя исключить, что выстрел был произведен из оружия, которое держал не потерпевший, а кто-то еще. Либо потерпевший и кто-то еще, кто, выкрутив руки потерпевшему, направил ствол ему в голову и нажал на спусковой крючок.
Значит, все-таки “кто-то еще”...
А в тех двух случаях? В тех все было не так очевидно.
— Вот если бы можно было взглянуть на тела... Отчего нельзя, можно... Если надо. Ночью в хибарку сторожа Семеновского кладбища постучал неизвестный.
— Здорово, отец! — радостно приветствовал он заспанного охранника. — Заработать хочешь? А кто не хочет?..
— Пять штук, — без запинки, хоть и со сна, буркнул сторож.
— За что пять штук? — удивился ночной посетитель, потому что даже еще сказать ничего не успел.
— За каждого мертвяка.
Бизнес сторожа был по профилю — похоронный. К нему привозили ночами мертвяков, которых он определял “на подселение”, то есть раскапывал свежие могилы, бросал покойника сверху, на крышку гроба, и засыпал землей, выравнивая холмик. Был один покойник — стало два. И никакая собака и никакой прибор такой труп ни в жизнь не учуют, потому что этих трупов кругом...
Таким образом кладбищенская братия умудрялась снимать с каждого места по два урожая — днем с родственников безвременно усопших, ночью — с незваных визитеров. Бизнес шел так хорошо, что иногда поверх гроба приходилось укладывать по два, а то и по три покойника.
Но нынешний случай был особый — нынче никого никуда подселять не нужно было, нужно было выселять.
— Как же так? — поразился сторож. — Зачем его оттуда? И куда?
— Я его в другом месте похоронить хочу, — популярно объяснил посетитель. — С видом на море.
— Тогда десять.
— Ты же говорил — пять! — возмутился посетитель.
— Пять, если бы ты мертвяка привез, а если на вынос, то тогда больше, — популярно объяснил сторож.
— Тогда шесть...
Сошлись на восьми.
Несмотря на кромешную темноту, сторож быстро нашел нужную могилу и в полчаса раскопал ее.
Похититель трупов свесился вниз, различив в темноте что-то неясное, светлое.
— Этот, что ли?
— Нет, этот не твой, этот чужой. Твой ниже. Пронзительно заскрипели выдираемые из дерева гвозди. Глухо стукнула крышка.
— Давай тяни.
Посетитель ухватился за вылезшие из тьмы ямы бледные руки, потащил их вверх, пятясь от могилы. Покойник был голый.
— А почему он голый?
— Потому что ему один хрен — что голому, что одетому. Ему на танцы не ходить, — популярно объяснил сторож.
Вот тебе и еще одна статья доходов! Это какие же они с квадратного метра земли бабки снимают, если посчитать, сколько вокруг, друг на дружке, да в два-три слоя голых трупов лежит?!
— Ну что, твой, что ли?
— Мой.
— Ну тогда забирай...
В могиле что-то глухо стукнуло. Повезло подселенному покойнику — должен был лежать, скрючившись на крышке, а лег в освободившийся и очень даже приличный гроб. А тот, “выселенный”, поехал в Москву на “КамАЗе”-рефрижераторе, вмороженный в коровьи туши. Туши пошли на отбивные и котлетки москвичам, труп — экспертам...
— В целом картина ясная, — оценили картину повреждений отставники-криминалисты. — Потерпевший упал с двадцати — двадцатипятиметровой высоты на твердую поверхность, бетон или асфальт... Правда, вот эти вмятинки...
Еле заметные синяки были на запястьях рук. Даже не синяки, так — тени.
— Если бы он жил дольше, они, возможно, оформились бы в полноценные внутренние кровоподтеки, — сообщили эксперты. — А так не успели.
— Вы хотите сказать, что покойника кто-то перед смертью с силой удерживал за руки?
— Может быть...
Криминалисты вытащили увеличительные стекла и стали копаться в голове трупа.
— Ну точно, — обрадовались они. — Вот, полюбуйтесь.
Любоваться особо было не на что, но нужно. Пальцы экспертов залезли в мертвую шевелюру.
— Вот видите, здесь можно увидеть отдельные оборванные волоски и небольшие проплешины.
— Ну и что?
— А то, что эти проплешины и эти оборванные волоски свежие и вряд ли образовались в результате неаккуратной стрижки. Эти волоски из потерпевшего кто-то выдирал. И если хорошенько поискать, то их можно найти в квартире, в ворсе ковра, на одежде покойного, и, посмотрев кончики в микроскоп, убедиться, что они порваны, а, к примеру, не срезаны. Потому что если срезаны, то спил будет другим.
Если судить по обнаруженным повреждениям, то скорее всего дело обстояло так... Потерпевшего ухватили за руки, ноги и волосы, чтобы он не мог сопротивляться и повредить одежду, подтащили к перилам балкона, положили на них животом и перевалили вниз.
Выходит, и этот несчастный случай был неслучайным.
А что же с третьим?..
Осмотр третьего, скончавшегося от сердечной недостаточности потерпевшего, ничего дать не мог — могло вскрытие. Пришлось, для получения “исходного материала”, за литр спирта и сто баксов “арендовать” на ночь стол в морге одной из полузабытых сельских больниц. Труп по-быстрому распотрошили, внутренние органы нашинковали на срезы, которые разложили по термосам и развезли по лабораториям специализированных НИИ.
Три лаборатории ничего не нашли. Две обнаружили в тканях присутствие сильнодействующих лекарственных препаратов, которые могли, при ошибочной дозировке, спровоцировать у пациента сердечный приступ.
И спровоцировали!
Что и требовалось доказать!
Никаких несчастных случаев не было — было предумышленное убийство. Причем не просто убийство, а хорошо спланированное и виртуозно исполненное убийство! Тройное убийство!..
Что уже не уголовщина. Три убийства в одну ночь, закамуфлированные под несчастный случай, это не мелочевка. Это уже серьезно. Это уже масштабы!..
Глава 3
Глава администрации Шаховского района рвал и метал. Рвал листы проекта перепрофилирования градообразующего комбината “Азот” и метал обрывки бумаг в посетителей. Предлагаемое перепрофилирование комбината заключалось в одномоментной смене акционеров и счетов при сохранении прежнего ассортимента и объемов производства. Просто кое-кто положил глаз на рентабельное, сориентированное на экспорт предприятие, решив, что было бы неплохо прибрать его к рукам. Чего глава района допустить не мог, как болеющий за свой район администратор и владелец пятнадцати процентов акций. Если отдать комбинат в чужие руки, то местным бюджетникам и пенсионерам зарплаты и пенсии платить будет нечем, а он так и не сможет достроить дачу возле Ниццы. И черт бы с ними, с пенсионерами, но освоить купленные на Средиземноморском побережье гектары очень хотелось.
Отдавать комбинат было нельзя!
Посетители спокойно смахнули с пиджаков обрывки бумаг и повторили свое предложение, пообещав участие главы в прибылях. Пообещав пять процентов.
Он уже имел пятнадцать, рассчитывая в ближайшей обозримой перспективе на пятьдесят один.
— Нет! — покачал головой глава района. — Я против разрушения сложившейся инфраструктуры. Я поставлен здесь, чтобы блюсти государственные интересы.
— Восемь, — накинули посетители три процента на государственные интересы.
Восемь все равно было меньше пятнадцати и гораздо меньше пятидесяти одного.
— Нет!
— Вы не оставляете нам выхода, — вздохнули посетители, намекая на то, что незаменимых людей у нас нет.
Глава администрации намек понял. Но недооценил.
— Только не надо меня пугать! — вскипел он. — Меня сюда посадили избиратели, и убрать отсюда могут только они.
— А мы никого не пугаем, — улыбнулись посетители. — Мы предупреждаем.
Глава Шаховского района указал просителям на дверь.
Через неделю во двор особняка главы администрации неизвестные хулиганы бросили гранату. Граната взорвалась, выбив стекла в нескольких окнах, изрешетив осколками стоящий у крыльца джип и убив сидящую на цепи собаку. По счастливой случайности из людей никто не пострадал.
На следующий день в кабинете главы администрации раздался звонок. Недавние просители выразили пострадавшему от хулиганов свое сочувствие, поинтересовавшись, не могут ли они ему чем-нибудь помочь.
Глава администрации послал их трехэтажным матом, несмотря на присутствие в кабинете посторонних лиц женского пола.
А через три дня умер от сердечного приступа. Очень скоро на комбинате “Азот” сменились акционеры...
Глава 4
— Нет, нет, я не убивал! — мотал головой Начальник Охраны. — У меня не было никаких мотивов для убийства! Я — не убивал!
— Но кто тогда убил, если не вы? — поинтересовался журналист.
— Кто?.. Не знаю, — пожал плечами Начальник Охраны. — Честное слово, не знаю! Я все время думаю об этом — думаю, как они могли все это сделать, и ничего не могу придумать.
Журналист бывшему телохранителю не верил, но должен был делать вид, что верит. Чтобы разговорить. И потому, что об этом просил заказчик.
На этот раз заказчиком материала выступил не телевизионный канал и не зарубежное информагентство, а частное лицо. Которого журналист так ни разу и не увидел. Просто однажды ему позвонил неизвестный и предложил спуститься на первый этаж и проверить свой почтовый ящик. В ящике был конверт. В конверте деньги.
— Это аванс, — сказал неизвестный, перезвонив через десять минут. — Если вы согласитесь мне помочь, вы получите втрое больше. Если нет, то я прошу вас вернуть конверт на место.
Стопка долларов лежала на столе, и возвращать их в конверт, а конверт в почтовый ящик очень не хотелось.
— И что я должен буду сделать? — осторожно спросил журналист, предполагая, что его попросят облить грязью кого-нибудь из известных людей.
— Ничего предосудительного, — успокоил его незнакомец. — Мазать дегтем никого не придется. Вам всего лишь нужно будет съездить в командировку, чтобы взять интервью у человека, имя которого я вам назову позже.
— О чем я должен с ним говорить?
— О чем угодно. Из всей беседы меня интересуют лишь несколько вопросов.
— Каких?
— Я так понимаю, что вы согласны?
— Допустим.
— Тогда я прошу вас выйти из квартиры и...
— Спуститься к почтовому ящику... — договорил за незнакомца журналист.
— Нет. Выйти на лестничную площадку и заглянуть под ваш коврик. Там вы найдете дискету, в которой будут все необходимые инструкции.
Журналист колебался — все эти коврики и почтовые ящики, вся эта таинственность напрягала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44