— Зависит от того, какой ответ сейчас прозвучит.
— Логично, — вздохнул Владимир Александрович и добавил себе еще не много успевшей остыть заварки.

* * *
— Кому ты еще об этом рассказывал? Вспомни! — Виноградов попытался придвинуть стул немного ближе к собеседнику, но вовремя спохватился — вся нехитрая мебель в помещении была раз и навсегда привинчена к полу.
— Вроде больше никому… Только помощнику прокурора — лично.
Яркий электрический свет действовал на нервы, но заменить его все равно было нечем — крохотное окно наглухо забрано не решеткой даже, а какими-то ржавыми, косо укрепленными металлическими пластинами. Салатные стены, линолеум, стертая кнопка звонка и пластмассовый стаканчик вместо пепельницы.
— Да ты давай ешь, не стесняйся! — Виноградов придвинул поближе к сидящему напротив человеку уже початую плитку шоколада. — И фрукты…
Каждый раз, приходя на встречу с угодившим под стражу клиентом, Владимир Александрович чувствовал себя в чем-то виноватым не только перед ним, но и перед самим собой. Вот, мол, сейчас они договорят по делу — и потом сытый и благополучный адвокат Виноградов свободно уйдет в суету многомиллионного города, а собеседника молчаливые конвоиры уведут обратно в камеру.
— Спасибо! — Денис Нечаев деликатно отломил несколько темно-коричневых сладких долек и детским движением отправил их прямо в рот.
Выглядел он довольно прилично — во всяком случае значительно лучше, чем двое суток назад, когда Виноградова все-таки допустили к задержанному оперативнику.
Тот день начался для Владимира Александровича с противного дребезжания телефонного аппарата.
Не разобравшись спросонья, он потянулся было к будильнику, но остановил руку на половине пути — судя по цифрам на электронном табло, поставить его на такую рань мог только сумасшедший.
— Ч-черт!
Ныла ссадина над бровью. Ребра, спина и отбитый локоть тоже не позволяли избавиться от воспоминаний о ночном инциденте. Да и не мудрено! Прошло всего несколько часов… А с того момента, когда Виноградов расстался с неожиданным эстонским гостем, — еще меньше.
— Алле? — Владимир Александрович наконец сообразил, что именно является источником противного дребезжания.
Поднял трубку. Покосился на темное и безликое небо за тюлевой занавеской.
— Алле! — повторил он уже раздраженно.
— Это квартира адвоката Виноградова? — Голос был незнакомый и трезвый, так что на глупую шутку подвыпивших за преферансом приятелей все это не походило.
— Да. Слушаю.
— Вас беспокоит дежурный по управлению майор… — фамилию Владимир Александрович не разобрал, но это значения не имело.
— Ну? И что? — Короткий сон уже остался в прошлом, а на смену ему выстроились в логическую цепочку тревожные воспоминания о кровавой потасовке возле парадной.
— Меня попросил позвонить следователь…
— В ночное время?
«Странно, — подумал Виноградов. — Неужели эти побитые идиоты из „Первопечатника" решились обратиться в милицию по поводу своих документов… Интересно, какая у них версия? Что я посреди ночи напал на мирно гуляющую компанию? А насчет пистолета?»
Следующая реплика не заставила себя ждать:
— Тут задержанный адвоката просит.
— А я при чем? — Владимир Александрович никогда не дежурил по юридической консультации, предоставляя такой способ приобретения клиентуры менее загруженным коллегам.
— Он именно ваш телефон назвал.
Это было уже серьезнее.
— Что за задержанный? Фамилия?
— Нечаев. Денис Валерьевич. — Собеседник в погонах чуть помолчал, потом добавил: — Оперуполномоченный уголовного розыска.
— Понятно… За что его?
— Я не в курсе. Приказано просто вам позвонить по телефону, вот и все!
Виноградов уже свесил ноги на холодный пол и теперь пытался нащупать тапки.
— А кто его забрал-то хоть?
Человек на том конце линии мог и не отвечать, но кастовая солидарность возобладала:
— Прокуратура… Так что сказать — приедете?
— Уже одеваюсь.
Он положил на рычаг трубку и принялся собирать со стула накиданную кучей одежду.
— О-хо-хо…
— Что такое? Времени сколько? — отреагировала из-под одеяла жена.
— Все в порядке! Рано еще. — Владимир Александрович уже переминался с ноги на ногу на холодном полу перед дверью в гостиную. — Я по делам.
— Позвони, когда сможешь.
На этом церемония проводов кормильца подошла к концу, и Виноградов, стараясь не перебудить домашних, приступил к сборам. Помыться, побриться, одеться…
Есть абсолютно не хотелось, но Владимир Александрович по привычке включил электрочайник. Пока приводил себя в порядок, вода закипела и ничего иного не оставалось, как приступить к завтраку.
Немытая, оставшаяся после ночного разговора с неожиданным гостем гора посуды укоризненно поглядывала на хозяина из раковины. Чтобы не забивать себе до времени голову конкретными вопросами без ответов, Виноградов принялся размышлять на отвлеченные темы.
После второго увольнения из органов бывший майор некоторое время чувствовал себя голым, выходя на улицу без милицейской «ксивы» в нагрудном кармане. Затем появилось ярко-красное, с гербовым тиснением, удостоверение коллегии адвокатов — и вместе с ним к Владимиру Александровичу вернулась уверенность в каком-то своем определенном правовом статусе.
Кстати, бывшие сотрудники правоохранительных органов поразительно похожи на эмигрантов из России, обосновавшихся где-нибудь на Брайтон-Бич или в Хайфе. Жизнь и у тех, и у других сложилась, в основном, достаточно благополучно — во всяком случае материально они обеспечены куда лучше, чем на прежнем месте. Но какая-то часть души навсегда остается в прошлом.
Поздравления старых друзей с полузабытыми или вообще неизвестными в новой среде праздниками, неизменный и повышенный интерес к любому газетному сообщению и телерепортажу о том, что делается «там», «у них» — неважно, идет ли речь о национально-географических или профессиональных аспектах человеческого бытия.
И еще много чего общего наблюдалось между ними… Но главное — и бывшие россияне, и расставшиеся с милицией оперативники старательно отгоняют от себя даже тень сожаления о решении, принятом когда-то вольно или невольно…
Тащиться до стоянки и раскочегаривать персональное транспортное средство производства Волжского автозавода не было ни времени, ни желания. Тем более отсутствовала уверенность, что в такую погоду аккумулятор вообще захочет давать ток и машина заведется — характер у нее был не то, чтобы безнадежно плохой, но по-женски капризный и своенравный.
Поэтому, выйдя на пустынный и мокрый проспект, он принялся ловить такси или что-нибудь в этом роде.
Повезло — остановилась одна из первых же проносящихся в сторону центра машин. Владимир Александрович ловко отпрыгнул от веера выплеснувшейся из-под колес «жигуленка» воды и потянул на себя ручку:
— До Большого дома, на Литейный!
Социальный портрет частного автоизвозчика за последние годы несколько утратил четкость, и человек за рулем по виду больше напоминал аспиранта-филолога, чем лихого наездника с городских магистралей.
— До Большого дома? Это… — вслед за потенциальным пассажиром повторил он в замешательстве.
— Червонца хватит?
Названная сумма была несколько меньше общепринятых расценок частного питерского извоза, но водитель предпочел не связываться с угрюмым типом, желающим посреди ночи попасть в Главное управление внутренних дел:
— Поехали.
Через двадцать минут умеренно-быстрой езды по пустым перекресткам и набережным, Владимир Александрович опять выбирался на тротуар:
— Спасибо! Очень выручили.
— Не за что. — «Аспирант» убрал деньги куда-то за пазуху, выжал сцепление и на второй скорости отправился дальше зарабатывать на жизнь себе и детям.
Огромная дверь милицейского Главка подалась не сразу — она и раньше казалась Виноградову неприлично тяжелой, а сейчас вообще не хотела открываться.
Пришлось рассердиться и, не взирая на боль от недавних ударов, с силой выдернуть ее на себя:
— Доброе утро! Адвокат Виноградов. Мне звонили.
Сероватый — по причине усталости и скудного освещения — сержант взял в руки удостоверение с фотографией Владимира Александровича.
— Да, пропуск выписан. Сейчас проводим.
— Я, собственно, здесь неплохо ориентируюсь.
— Не положено… Это быстро!
И вскоре его действительно уже вели по бесконечно-пустынному коридору.
Когда Виноградов возник на пороге, дверные петли негромко скрипнули.
— Что случилось?
По тому, как испуганно дернулся на звук со своего места задержанный, стало ясно: с ним уже успели психологически поработать. Хорошо, если только так…
— Здравствуй, Денис!
— Здравствуйте, Владимир Александрович.
Оперуполномоченный уголовного розыска младший лейтенант милиции Нечаев сидел на стуле посреди кабинета. Первое, что бросилось в глаза, — это высокие ботинки без шнурков. На запястьях — потертые наручники старого образца, оторванная пуговица на вороте рубашки, обмякшие плечи… Вдоль щеки, от уха до подбородка, грязно-розовой полосой вытянулся кровоподтек.
— Это что такое?
— При задержании! — ухмыльнулся из-за стола похожий на мультипликационную крысу инспектор из Службы внутренней безопасности ГУВД. Виноградов помнил его по шумной истории о поборах с проституток в международном кемпинге «Светино» — тогда пришлось поспешно расформировывать целое милицейское подразделение. Кого-то уволили, кого-то отправили на пенсию… Этот устроился значительно лучше остальных.
— Денис?
Нечаев отрицательно помотал головой из стороны в сторону и хотел было что-то сказать, но его опередил чей-то требовательный голос:
— Вы и есть его адвокат?
— Да, — обернулся Владимир Александрович.
Молодой человек в измятой за ночь форме с прокурорскими серебряными погонами тяжело вздохнул и потер глаза:
— И ордер имеется?
— Конечно! — С этой стороны у Виноградова все было обставлено безупречно.
— Позвольте полюбопытствовать?
— Пожалуйста.
Сначала «крысенок» наблюдал за диалогом со стороны — и в глазах его читалась смесь болезненного самолюбия и черной безадресной зависти. Потом не выдержал — встал, подошел к прокурору, взял у него адвокатский ордер, зачем-то посмотрел на просвет и брезгливо вернул обратно:
— Ну-ну!
— Что случилось? — повторил вопрос Виноградов, когда с формальностями было покончено.
— Владимир Александрович, я…
— Подожди-ка, Денис! — на полуслове оборвал он подзащитного. — Сначала хотелось бы этих господ послушать.
Не спрашивая разрешения, Виноградов снял куртку и положил ее прямо на свободный стол. Уселся, щелкнул замками дипломата:
— В чем подозревают моего клиента?
— Видите ли, этот молодой человек попал в очень неприятную историю…
А теперь с той перенасыщенной событиями ночи прошло уже больше двух суток. Установленный законом срок задержания гражданина Нечаева по подозрению в совершении преступления в порядке сто двадцать второй статьи Уголовно-процессуального кодекса неумолимо подходил к концу.
— По-прежнему один сидишь? — нарушил молчание Владимир Александрович, наблюдая, как Денис автоматически забирает с шелестящей фольги последнюю дольку шоколада.
— Один.
— Больше не трогают? — Виноградов показал глазами на почти незаметную уже полосу на щеке собеседника.
— Нет. Вообще только раз за все время и вызвали,
— Прокурор?
— Нет. Оперативники.
— Яс-сно. — Владимир Александрович поймал себя на мысли, что просто оттягивает время, не решаясь перейти к главному.
— Они меня все-таки арестуют?
— Не исключено. Если предъявят обвинение…
— Но ведь это же — липа! Полная. Разве так можно?
Виноградов хотел было сказать, что при нашей правоохранительной системе еще и не так можно, но прикусил язык — сейчас следовало обойтись с пареньком помягче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35