Представителю надзорной инстанции даже ни разу не пришлось вмешаться — Служба безопасности «Первопечатника» имела в штате достаточно хороших и добросовестных исполнителей и денег на инсценировку не пожалела.
— И когда вы думаете его… поймать?
Занятый воспоминаниями, молодой негодяй из прокуратуры даже не сразу сообразил, что Андрей Маркович обращается именно к нему.
— Что? А-а! Не знаю. Теперь уж — как получится.
— Это не ответ.
— Мы связались с украинскими… товарищами, — пришедший на выручку руководитель Службы безопасности запнулся в поисках подходящего термина.
— С украинскими?
Человек, отвечавший по должности и призванию за безопасность «Первопечатника», недвусмысленно покосился на замершего у компьютера четвертого свидетеля разговора.
Господин Удальцов кивнул:
— Правильно! Извините.
Заместитель Андрея Марковича подошел к подчиненному и по-отечески взял обмершего от напряжения парня за плечо:
— Послушай, браток, знаешь что…
И пока он отправлял дежурного по Службе безопасности куда-то вниз, к остальной охране, ни Андрей Маркович, ни молодой гость не проронили ни слова. Наконец, они остались втроем.
— Лишние уши…
— Вы ему что — не доверяете? — похолодел помощник прокурора, припоминая все сказанное перед этим.
— Доверяю. — Начальник Службы безопасности даже не посчитал нужным как-то прокомментировать свои действия.
— Все правильно, — подвел итог господин Удальцов. — Давайте по делу — времени нет!
— Скорее всего, этот Нечаев уже отправился к ним.
— Куда?
В кабинете прозвучало название тихого, провинциального городка на северо-востоке соседней с Россией славянской республики.
— Вы уверены?
Вопрос прозвучал риторически — — без сомнения, не только им троим было ясно, что истоки происходящего находятся там, где родились Олеся Лукашенко, ее отец и подруга Татьяна, где они жили и откуда приехали в Питер за смертью.
— Я так думаю. Во всяком случае, желательно перестраховаться.
— Надеюсь, что украинские… товарищи, — господин Удальцов повторил интонации своего заместителя, — не подведут. Если не ошибаюсь, ведь если особо опасный преступник пытается при аресте оказывать сопротивление…
— Он его непременно попытается оказать, — заверил начальник Службы безопасности.
— Я даже догадываюсь, какой пистолет обнаружат на трупе этого милицейского «оборотня», — нехорошей кривой усмешечкой помощник прокурора показал, что уже вполне справился с собой.
— Совершенно верно. Именно тот самый, из которого зверски убили бедняжку Татьяну.
— Премию получишь небось? — Андрей Маркович больше всего на свете любил округлые, завершенные без сучка и задоринки комбинации — будь то перепродажа несуществующего цветного металла или предвыборная кампания нужного кандидата в Государственную Думу.
Впрочем, одобрительная гримаса на его физиономии почти моментально сменилась выражением тяжкой и непосильной заботы:
— Как бы опять не напортачили… Смотрите!
— Постараемся, — по-офицерски кивнул начальник Службы безопасности. В конце концов, он не так давно снял погоны и до сих пор почитал за лучшее не напоминать начальству о его же ошибках.
Все равно ведь без толку!
Но если по совести, Андрей Маркович сам был во всем виноват. Ведь еще полтора года назад, когда этих затраханных девок поймали с поличным, предлагали же ему: ликвидировать Тихо, без шума вывезти обеих хохлушек за город… Можно было даже попользовать их напоследок — и привет!
Мертвые не потеют. Если они, конечно, мертвые…
И обошлось бы без всяких проблем с милицией: грамотная легенда, куча полезных свидетелей и никаких следов.
Конечно, покойных хохлушек тоже можно было понять. Долгая близость к огромным деньгам и чужим секретам развращала и не такие наивные души.
Но кто сказал, что понять — значит простить? Ерунда.
Всегда лучше перестраховаться.
А они ведь и не отпирались почти: да, виноваты! Жадность, мол, и вечное бабское любопытство.
Плакали, под ногами валялись.
— Первый раз! Щоб минэ…
— Первый ли? Правду говорите, хуже будет.
— Та ни! Николи.
— В глаза мне смотреть, бляди!
Помнится, начальник Службы безопасности тогда всего-то пару раз и прошелся ладонью по размазанной косметике на щеках:
— Н-на! На, на! Последний раз спрашиваю — ну?
Крики, слезы, сопли, кровь… Вот Андрей Маркович и дрогнул:
— Пусть валят обратно, в свою засранную Хохляндию — с глаз долой… Дуры!
— Андрей Маркович, стоит ли? Вы уверены, что они только деньги у нас воровали?
— А что же еще?
— Припомните, что у вас в сейфе лежит. Да и в столе, если покопаться…
Но господин генеральный директор и слышать уже ничего не хотел:
— Бросьте… Тоже, нашли шпионок! Пусть убираются.
Пришлось отпустить.
Та, которую звали Олеся, собрала впопыхах манатки и, подхватив ноги в руки, помчалась на Витебский вокзал. Утром ее уже в городе не было. А старшая подружка, Татьяна, как выяснилось, решила остаться в городе на Неве.
— Будем наказывать? — поинтересовались у шефа специальные люди из Службы безопасности.
— Пока не стоит, — остудил их пламенный трудовой порыв майор в отставке.
И на всякий случай решил присмотреть за бывшей сотрудницей «Первопечатника». Помог даже через одного из своих доверенных лиц устроиться на приличное место в гостиницу… Как ведь чувствовал!
Шантаж — дело тонкое и только на первый взгляд не требующее специальной подготовки. Кажется — чего там? У нас товар, у вас купец… И провинциальная девушка Олеся по фамилии Лукашенко начата именно с того, что прислала Андрею Марковичу с Украины заказное письмецо.
С уведомлением о вручении.
В конверте, помимо парочки очень неприятных для «Первопечатника» ксерокопий, находилось коротенькое послание: дескать, так, мол, и так. С одной стороны — имею возможность послать куда следует еще дюжину-другую подобных страничек. А с другой стороны — есть желание вернуть их по принадлежности. Как говорится, за вознаграждение.
Мол, если, интересно — пишите на Главпочтамт, до востребования. Если нет, то не обижайтесь.
Жду ответа, как соловей лета…
Подпись. Дата.
Сунулись проверять — слава тебе, Господи: Подлинники тех документов, которые имела в виду начинающая шантажистка, на месте. Но и с копиями она могла таких дел натворить! Попади ее бумажки в серьезные руки…
— Ну?! Прошляпили, дармоеды! — бился в истерике и орал на начальника Службы безопасности господин Удальцов.
Да и то правда — не на себя же ему орать? Хорошо еще, что поубавил амбиций и стал слушаться профессионалов.
Операция заняла почти месяц.
Сначала юной особе ответили письменно. Выслали денег — не много, но так, чтобы аппетит разгорелся. Потом с ней пару раз поговорили по телефону.
А затем сделали интересное предложение…
— Клюнула? — каждое утро той осенью интересовался Андрей Маркович.
Но начальник его Службы безопасности только мотал головой:
— Рано пока. Осторожная, стерва!
Наконец, он обрадовал шефа:
— Приезжает.
Олеся Лукашенко должна была прибыть в город как частное лицо. А уехать планировала полномочным представителем издательско-книготорговой фирмы «Первопечатник» и директором ее украинского филиала. В этом-то и заключалась суть предложенной от имени Андрея Марковича сделки.
Вместо разовой суммы, которую запросила девица, ей был предложен первоначальный капитал и процент с торгового оборота. Помнится, даже сам господин Удальцов уговаривал молодую нахалку по междугородному телефону:
— Давайте будем уважать друг друга. Мы вас, голубушка, недооценили. Но, может, это и к лучшему?
— Но мне еще нет восемнадцати…
Андрей Маркович чертыхнулся про себя, но выдавил:
— Ничего! Оформим кого-нибудь, лишь бы дело шло.
Словом, когда начальник Службы безопасности узнал от запуганной насмерть Татьяны о дне и часе приезда ее подруги, оставалось решить только некоторые технические вопросы физического устранения Лукашенко.
Все было сделано аккуратно и без ошибок.
Правда, интересных для господина Удальцова документов при ней не оказалось — прошедшая суровую школу «Первопечатника» девица в очередной раз обманула партнеров. И предприняла, видимо, дополнительные меры безопасности.
— Надо же, какая… — сокрушался Андрей Маркович. — Мы с ней, как с человеком, а она?
— Возмутительно.
— Что же теперь-то делать?
— Ждать! — разводил руками начальник Службы безопасности. — Чего — не знаю, но ждать будем сколько потребуется.
Впрочем, пауза не затянулась.
Милиция привычно списала в архив никому не интересный материал по факту скоропостижной смерти гражданки Лукашенко.
Разумеется, без возбуждения уголовного дела.
Почти сразу же молодой, но предусмотрительный негодяй забрал его к себе на прокурорскую проверку — в числе множества других «отказников» уголовного розыска.
На всякий случай…
И эта мера предосторожности себя оправдала.
Не прошло и недели, как в кабинет на втором этаже грандиозного здания прокуратуры постучался мужчина.
— Вы ко мне?
— Да. Насчет дочки…
Выглядел посетитель значительно старше указанного в паспорте возраста, одет был плохо и даже по нынешним меркам бедно. К тому же — запах нестираного белья и сухие глаза, покрытые мелкой сеточкой лопнувших кровеносных сосудов.
— Присаживайтесь, Иван… э-э?
— Иван Тарасович. — Своеобразный российско-украинский говорок лучше всяческих документов выдавал в нем уроженца и жителя черноземного приграничья.
— Чем могу помочь?
— Мне казалы, шо вы зараз расследуете дило об убийстве Олеси?
— О смерти, — осторожно поправил посетителя помощник прокурора. — Пока нет оснований полагать, что…
— О6 убийстве, — с неожиданной твердостью повторил Иван Тарасович.
— Вот как? Слушаю! Может, чайку?
Поначалу посетитель выглядел настороженным. Но серебряные погоны и неподдельная участливость молодого помощника прокурора быстро сломали присущий всем бывшим гражданам СССР ледок недоверия к представителям власти.
А под самый конец разговора Лукашенко достал откуда-то из-за лазухи упакованную в газеты и полиэтилен папку.
— Це вам!
— Что это такое? — поднял брови хозяин кабинета. Он был с детства довольно брезглив, а пакет оказался немного влажен и хранил в себе тепло чужого немытого тела.
— Дочка-покойница наказана: если что, передай в надежные руки.
— А что это?
— Якись бумаги… Бона казана — дорогого стоять!
— Спасибо, Иван Тарасович, — с чувством поблагодарил молодой человек. — Может, еще чайку?
До того как они на прощание пожали друг другу руки, помощник прокурора узнал от посетителя массу полезных и важных вещей.
Во-первых, о том, что сам Лукашенко-старший в пакет не заглядывал. И что покойная Олеся давно уже с отцом особо не откровенничала, а когда уехала в Петербург учиться, так и вообще.
Потому что пил Иван Тарасович — вот беда!
Пил и раньше, но не больше других, а вот с тех пор, как умерла жена, сорвало его с тормозов окончательно: без работы остался, один-одинешенек, даже телевизор отнес на барахолку…
Последний раз вернулась Олеся в родной городок неожиданно. Какая-то нервная, злая — и без денег почти.
Целыми днями сидела дома — только и выходила, что в магазин да на почту, звонить по междугороднему… Привела потихоньку в порядок квартиру, за отца принялась. Поначалу ругань стояла, крики… Не без этого! Но постепенно, холодными пустыми вечерами начало восстанавливаться между ними то далекое, утраченное много лет назад чувство родственной близости.
— Жаль, не успел! — всхлипнул Иван Тарасович.
— Да вы попейте водички-то… — кинулся к посетителю помощник прокурора.
Но тот уже справился с собой и продолжил.
Деньги появились в доме как-то внезапно. Отец даже не понял откуда, сколько… Но очень много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35