Или на сотовый телефон.
Мистер Гэш подтянул его обломком ветки. В дурмане нажал кнопку. Телефон бойко пикнул и залился персиковым светом. Мистер Гэш уставился на клавиши. Побелевшие губы растянулись в безрадостной ухмылке.
– Добрые вести, Боб, – сказал Палмер Стоут.
– Хорошо бы.
Они встретились в полдень в клубе «Лобок» и теперь заняли отдельную кабину, где подавалось шампанское, а танцовщицы терлись о клиентов.
– Помнишь прошлый раз здесь? – спросил Стоут. – Я тогда законтачил с одной Памелой Андерсен Ли.
– Свинья ты, – невесело ответил Клэпли.
– Возвращаюсь к холостой жизни и двигаюсь дальше!
– Это и есть твоя новость?
– Нет, новость грандиозная.
Клэпли выглядел так, будто год не спал. Он угрюмо перебирал пальцами золотую цепочку на шее. К столику приблизилась танцовщица и представилась Сынди, через «ы». Клэпли сунул ей десятку и велел убираться.
– Как я понимаю, ты своих Барби не нашел, – сказал Стоут.
– Они мне звонили.
– Ну? Уже что-то.
– Из резиденции мистера Авалона Брауна. – Клэпли глотнул бурбона. – Он вербует инвесторов для своего новейшего проекта кинокартины. Катя и Тиш считают, было бы мило с моей стороны его поддержать. Они, естественно, получат главные роли в фильме.
– Под названием…
– «Удвой наслаждение».
– Ага. Художественный фильм, – сочувственно улыбнулся Стоут. – И сколько ты согласился инвестировать?
– За сто тысяч долларов мистер Авалон Браун обещает сделать меня полноправным партнером. Я бы мог заказать его убийство за десятую часть этой суммы.
Стоут внутренне вздрогнул. Скандал с грязным убийством может все разрушить: сделку «Буревестник», шансы Дика Артемуса на переизбрание и (что весьма немаловажно) карьеру самого Стоута.
Он положил руку на плечо Клэпли.
– Боб, я говорю последний раз: плюнь ты на этих потаскух. Двигайся дальше, как я.
– Не могу.
– Нет, можешь. Давай-ка вместе прошвырнемся по бабам.
– Знаешь, что у меня в карманах?
– Куклы?
– Точно.
– Сколько? – удрученно спросил Стоут.
– По две в каждом кармане.
– Это что, Барби-вибраторы?
– Пошел ты! Я скучаю по двойняшкам и хочу, чтобы они вернулись, – сказал Клэпли, отгоняя еще одну танцовщицу. – Говорят, если я не помогу с фильмом, обреются наголо и уедут в Кингстон.
– На солнечную Ямайку?
– Там штаб-квартира «Студии Авалона Брауна».
– Умоляю тебя, пусть едут.
– Ты что, глухой? Этому не бывать. – Клэпли зашелся дребезжащим смехом. – Потому-то существуют и процветают такие, как мистер Гэш. Это его хлеб.
– В связи с чем сообщаю долгожданную хорошую новость: наша досадная проблема с Жабьим островом решена. Парень, что украл мою собаку, лежит в больнице с дыркой сорок пятого калибра в груди.
– Прелестно! Значит, мистер Гэш свободен для заказа.
– Насчет мистера Гэша не знаю, – сказал Стоут. – Я получил информацию непосредственно от губернатора, но в детали он не вдавался. Главное, чокнутый парень наконец-то вне игры. Кстати, с Дези и Магарычом все в порядке. Хотя мне и все равно.
Клэпли смотрел мимо Стоута на танцовщицу в соседней кабинке. У девушки были длинные золотистые волосы, высокая грудь торчком и пухлые налакированные губы.
– Близко… – Клэпли разговаривал исключительно сам с собой. – Будь она повыше…
– Блин! Ты дослушаешь или будешь возиться со своими куколками? – Стоут сдернул обертку с сигары и театрально прикурил.
Он был в своей стихии и наслаждался.
Не отрывая глаз от стриптизерши, Клэпли спросил:
– Что с деньгами для моста? Скажи, что все улажено.
– Почти, Боб. На девяносто девять процентов дело решенное.
– Кто этот один процент?
– Вилли Васкес-Вашингтон.
– Опять!
– Не беспокойся. Он почти наш.
– Это я уже слышал, – усмехнулся Клэпли. – Как думаешь, какой у нее рост? У блондинки.
– Знаешь, Боб, чертовски трудно определить, когда у нее ноги закинуты за голову.
– Как я понимаю, у тебя еще какой-то план?
– Да, и отличный.
– Рассказывай.
– Мы берем Радужного Вилли на охоту – я, ты и губернатор Дик. Это в частном заповеднике округа Марион, я тебе рассказывал. Поохотимся, выпьем, покурим, поболтаем. Нам надо подружиться с Вилли во что бы то ни стало.
Клэпли нахмурился.
– Ну уж нет! Я не отдам свою кошку этому заморышу.
– Погоди, в том-то и дело. Дургес, мой проводник, говорит, что на ранчо прислали паршивого гепарда. Полный калека.
– И это хорошая новость?
– Нет, Боб, хорошая новость в том, что Дургес достал носорога на замену. Настоящий убийца! – Стоут выдержал эффектную паузу. – Несколько лет назад затоптал человека насмерть.
Клэпли резко повернулся к Стоуту и с дрожью в голосе спросил:
– А рог?
– Огромный! – прошептал Стоут. – Порошка будет до черта!
– Господи! Невероятно!
Клэпли нырнул руками под стол и зашарил в карманах. Стоут сделал вид, что ничего не заметил.
– Когда едем? – Клэпли задыхался.
– В эти выходные. Дургес сказал – чем раньше, тем лучше.
– Все! Теперь Катя и Тиш ко мне точно вернутся, я знаю. – Клэпли весь сиял. – Бегом домой прибегут за хорошей дурью; особенно когда узнают, что я сам подстрелил здоровенную тварь. Подумать только, носорог-убийца! Они вмиг бросят этого говнюка с марихуаной.
– В таком случае и убивать его не придется, да? – Стоута всякий раз корежило при мысли о психопате Дикобразе.
– Откровенно говоря, – пожал плечами Клэпли, – лучше потратить деньги на что-нибудь другое. Мистер Гэш обходится недешево. – Он выдернул сигару из кармана Стоута. – Как, впрочем, и ты, Палмер. Сколько будет стоить это дополнительное удовольствие? Не забудь, ты задолжал мне гепарда и все такое. Так сколько?
– Ни цента, Боб. Охота на мне.
– Весьма любезно.
– Но за рог ты платишь отдельно по оговоренной цене. Такие условия.
– Принято с удовольствием. Кстати, твои сигары «Коиба» – фальшивка.
– Что? Быть того не может.
– Определяется по ярлыку, Палмер. Видишь эти черные точечки? Они должны быть выпуклыми и прощупываться. Так делают на фабрике в Гаване. А на твоих, – Клэпли помахал сигарой перед носом Стоута, – точки гладкие. Значит, это фальсификато.
– Это невозможно, – пыхтел Стоут. – Триста долларов коробка, покупал на Пристани Хемингуэя. Не могут они жульничать.
Он вынул сигару изо рта и, положив на край стола, неприязненно уставился на ярлык.
Роберт Клэпли поднялся и похлопал Стоута по спине:
– Не огорчайся, приятель. К охоте на Носорога я достану настоящие «Маккой».
В этот момент полицейская патрульная машина въехала в черные кованые ворота губернаторского особняка в Таллахасси. Агент ФОП махнул лейтенанту Джиму Тайлу, чтобы проезжал, но двух его спутников окинул тяжелым недоверчивым взглядом: черную собаку и человека, одетого неподобающе для обеда с главой администрации. Гостей встречала Лиза Джун Питерсон.
– Рад тебя видеть, – сказал Сцинк, целуя ее в щеку. – Чудесно выглядишь.
Лиза Джун зарделась. Тайл стрельнул в друга пронизывающим взглядом, а тот ответил сияющей невинной улыбкой.
– Удалось отправить его в душ, – сказал полицейский. – Но это все.
– Он прекрасно выглядит, – ответила Лиза Джун.
Бывший губернатор Клинтон Тайри был в туристских ботинках, ярко-оранжевом дождевике и таких же штанах, в новой купальной шапочке (с узором из ромашек) и жилете из шкур чихуахуа.
– Для особых случаев, – пояснил он.
– О господи, – промолвил Джим Тайл.
– А сегодня как раз такой.
Лиза Джун промолчала; определенно у жилета была своя история, но столь же определенно Лиза Джун не желала ее узнать. Девушка присела перед Макгуином и почесала ему горло.
– Ай, какой симпатичный мальчик!
– Нормальный пес, – согласился Сцинк. – Но явно не самая яркая лампочка в люстре.
Лиза Джун коснулась его руки:
– Пойдемте. Он вас ждет.
– Ой, я прям весь дрожу от волнения!
– Не начинай, – сказал Джим Тайл. – Ты же обещал.
Сцинк обратился к Лизе Джун:
– Не обращай на Джима внимания, дорогуша. Он просто злится, что я потерял его мобильник.
Лиза провела гостей в столовую. На обед подавали пальмовый салат, суп из моллюсков, медальоны из оленины и лаймовый пирог.
Лиза Джун изобразила причудливый реверанс и объявила с нарочито гнусавым южным говором:
– Да-ары Фло-ориды, собранные в ва-ашу честь, cap!
Сцинк расположился во главе длинного стола.
– Это губернаторское место, губернатор, – серьезно сказал полицейский.
– Да, Джим, я помню.
– Не делай этого.
– Чего – этого?
Лиза Джун успокоила:
– Все в порядке, лейтенант. Губернатор Артемус полностью проинструктирован.
– При всем уважении, я очень сильно в этом сомневаюсь.
Через боковую дверь стремительно вошел Дик Артемус – элегантный, подтянутый, само обаяние: свежевыбрит и румян, волосы блестят и тщательно расчесаны, сияющий взгляд зеленых глаз безоблачен. Клинтон Тайри поднялся, и губернатор по-медвежьи его облапил, точно давно утраченного брата-близнеца.
– Просто не верится, что вижу этого уникального человека! – Глаза Дика Артемуса явственно увлажнились.
Припав на колено, он потискал загривок Макгуина и заворковал:
– Привет, парнишка! Рад, что у тебя по-прежнему два уха. Значит, злодей все же не обидел песика.
Сцинк бросил на Джима скептический взгляд.
– Это большая честь для меня. – Дик Артемус поднялся с колена.
– Отчего же?
– Потому что вы – легенда, губернатор.
– Я всего лишь маленькая сноска в учебнике истории.
– Не желаете стакан апельсинового сока? – предложила Лиза Джун.
– Благодарю. Погуще, с мякотью, – ответил Сцинк.
– И мне! – воскликнул Дик Артемус. – Лучший сок – который можно жевать. Позвольте спросить, что это за красивые штучки привязаны к вашей бороде?
– Клювы канюков.
– А! Я было подумал, орлиные. – Артемус подал знак лакею: – Шон, апельсиновый сок губернатору, а мне, пожалуй, «отвертку» со льдом. А как вы, ребята?
Джим Тайл и Лиза Джун в один голос отказались от выпивки.
– Ну расскажите же, как вам показалось старое местечко? – затрещал Дик Артемус. – Дом номер семьсот по Норт-Адамс-стрит.
– Почти все то же самое.
– Нахлынули воспоминания?
– Скорее зароились.
Губернатора понесло:
– При вас уже был спортивный зал? Не хотите совершить экскурсию?
Сцинк посмотрел на Лизу Джун:
– Он что, серьезно? – И запрокинув голову, загоготал: – Экскурсию!
За обедом велась светская беседа. Дик Артемус был чемпионом мира по светским беседам. Джим Тайл сидел напряженно и приканчивал блюда со скоростью на грани приличия. Он был категорически против этой встречи, поскольку невозможно было предсказать, как поведет себя Клинтон Тайри, вернувшись в особняк через столько лет. Полицейский не тешил себя надеждой, что нынешний губернатор понравится бывшему и тот проявит хотя бы тень уважения. Ничего хорошего из этого визита не выйдет, говорил Джим Тайл, но Лиза Джун Питерсон обещала предупредить губернатора Артемуса.
А Дик Артемус и не думал беспокоиться; он считал себя совершенно неотразимым сукиным сыном и искренне верил, что может внушить приязнь любому. Ему льстило, что легендарный Клинтон Тайри пожелал с ним встретиться.
– Расскажите, что случилось с вашим глазом, – прощебетал он.
– Если расскажете про свои волосы.
На помощь пришла Лиза Джун:
– Губернатор Тайри лишился глаза много лет назад при жестоком ограблении.
– Вообще-то это было старое доброе покушение, – сказал Сцинк, заглатывая кусок пирога со взбитым кремом. – Теперь меняю глаз, как белье. Этот подружка раздобыла мне в Белграде. – Он постучал по красному глазу зубцами серебряной десертной вилки. – Говорит, стибрила его у цыганского барона, и я склонен ей верить. Ловкая циркачка.
Губернатор Артемус покивал, словно подобные разговоры ему не в новинку. Тут его внимание отвлекло нечто тыркавшееся ему между ног – Лабрадор выпрашивал подачку. Дик Артемус добродушно сунул ему корочку хлеба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56