Селина, кипя, бросила на Адама ненавидящий взгляд, прежде чем войти в столовую. Она была права, опасаясь оставаться наедине с этим дьяволом в человеческом облике. Всего один обжигающий поцелуй, и она полностью утратила над собой контроль. Однако впредь ничего подобного она не допустит. Селина нисколько не сомневалась!
Селина села за стол, ноздри ее раздувались от гнева. Она велела Мэг не отлучаться, но та все же вышла из столовой. В камине полыхал огонь, располагая к общению. Комнату освещали две настольные лампы, создающие мягкий интим. Белые свечи на изумительной ирландской скатерти, изысканная сервировка, старинное серебро, хрусталь.
Если Мэг хотела поразить гостя, устроив ему по-настоящему королевский прием, то она не могла бы сделать этого лучше. Жаль, что тот, кому предназначались названные свидетельства утонченности, – Адам Тюдор – личность крайне неприятная.
– Мясо по-веллингтонски и зелень – на столике, – сообщила экономка, подавая тарелки с ореховым супом. – Трюфели, сыр и фрукты – на буфете. Позднее я подам кофе. – Вздыхая, она проковыляла из комнаты, всем своим видом показывая, что не одобряет поведения хозяйки. Селина подавила раздраженный вздох.
Мэг могла подать пирог и свежие фрукты в более неофициальную комнату – комнату для завтраков. Именно такой прием имела в виду Селина, наказывая экономке особо не хлопотать. Но Мэг упрямо вложила столько сил, сколько смогла, строя из себя мученицу, чтобы подчеркнуть свое недовольство.
Однако чересчур затянувшиеся капризы Мэг отодвинулись в сознании Селины на задний план, так как она ощутила на себе взгляд Адама, однако поднять на него глаза не решилась.
После той унизительной сцены она жаждала вышвырнуть его вон, но ей предстояло выяснить, зачем Тюдор хотел видеть Мартина. Наконец – ведь проблемы не уходят, если их игнорировать, – она взглянула на него и сухо спросила:
– Полагаю, вы скажете мне, зачем приехали сюда? – На мгновение она запаниковала, испытывая по-детски глупое желание убежать. Селина не винила Ванессу за то, что та осталась с мужем. А вот Доминик мог бы и не ехать в Лондон.
– Вы прекрасно знаете, почему я здесь. – Его баритон звучал бархатисто-мягко, а зеленые глаза светились триумфом. – Хотел узнать вас получше – и теперь наслаждаюсь прогрессом, которого мы достигли в наших отношениях.
Он покончил со своим супом и налил в бокалы столь любимое Мартином бургундское. Селина перестала ковырять вилкой еду в тарелке и отставила ее.
– Вам ведь что-то нужно от Мартина, так? – спросила она напряженно, пропуская мимо ушей его замечание.
– Скорее Мартину может что-то понадобиться от меня, а не наоборот.
Адам по-прежнему ласково улыбался. Его голос был кроток, словно они обсуждали нечто приятное и обыденное – отнюдь не зловещее и не искреннее. Визитер встал, убрал тарелки из-под супа и начал раскладывать второе – мясо с овощами. Он вел себя так, будто этот дом принадлежал ему, будто он имел на него все права! И Селина, забыв о приличиях, фыркнула:
– По-вашему, я должна верить?
Селина не хотела притворяться радушной хозяйкой. Надо поставить этого наглеца на место, дать ему понять, что одно сообщение о его намерении приехать в этот дом отправило пожилого человека в больницу. Но она не могла позволить себе такой роскоши. Ей приходилось изворачиваться, чтобы он не узнал, где сейчас Мартин, иначе он тут же бросится в больницу и начнет шантажировать больного человека.
Потому она удовольствовалась лишь выразительным взглядом светло-карих глаз. Ярость сменилась негодованием, когда хозяйка приняла от гостя тарелку, куда он положил несколько больших кусков мяса и внушительную горку овощей. Но Селина не отреагировала на его выходку.
И затем, приступая к еде, он поинтересовался ровным голосом:
– Так о чем вы спрашивали? – Адам отправил в рот сочный кусок мяса и запил его вином. – По тому, как вы принимаете меня, я понял: Ванесса повлияла на вас, снабдив искаженной характеристикой моей персоны. Да и Доминик наверняка не преминул расписать меня.
Селина удивленно вскинула бровь и честно призналась:
– Мне рассказали, что вы сын Мартина. Он материально поддерживал вас с матерью до тех пор, пока ваша мать не умерла. К тому времени вам исполнилось восемнадцать, и вы вполне были способны сами позаботиться о себе.
Девушка отодвинула от себя тарелку, не притронувшись к пище, взяла бокал с вином, надеясь, что алкоголь успокоит ее расшалившиеся нервы.
– Все считают, что вы хотите получить от Мартина финансовую поддержку.
Селина надеялась, что коснулась запутанной темы достаточно деликатно. Однако у нее не было желания ходить вокруг да около. На его счет ее просветил Доминик, да и настойчивое желание Тюдора встретиться с отцом стоило последнему удара. Так что мерзавец вполне заслуживал подобного отношения. Но Адам уже продемонстрировал Селине, на что он способен, если его вывести из себя, и потому она стремилась избежать повторного спектакля.
– Понятно. – Он положил столовые приборы и устремил на нее загадочный взгляд. – А говорили ли вам что-нибудь о моей матери, кроме того, что она умерла?
Селина опустила глаза на бокал. Да, Доминик кое-что рассказывал. Ей поведали, что мать Адама Тюдора (и почему, черт побери, имя ее казалось Селине до странности знакомым?) не отличалась разборчивостью в связях. Она воспользовалась неопытностью мужчины много моложе ее и всю оставшуюся жизнь пыталась вымогать у него деньги. И сын, после смерти матери, пробовал заниматься тем же. Определенно Тюдор решил теперь выместить свою злобу на Селине, раз ему не дали встретиться с отцом.
Поэтому Селина благоразумно промолчала. Но, казалось, он и сам понимал, что творится у нее в голове, и потому, сощурив глаза, процедил:
– Понятно.
– Мне очень жаль. – Селина плотно сжала губы и встала. Ее обходительность настолько отдавала фальшью, что девушка почувствовала себя неловко и поспешно добавила: – Вы должны понять, что напрасно теряете время и только нарушаете покой семьи.
Не говоря уже о той боли, которую он причинил дяде, подумала Селина. Девушка холодно смотрела на Тюдора. Единственное, что ее заботило, – как избавиться от него раз и навсегда.
Но Адам думал иначе. Он продолжал сидеть за столом, внимательно наблюдая за Селиной, направившейся к двери.
– Спросите себя, в конце концов, отчего Ванесса и Доминик стараются очернить меня! И не притворяйтесь, что это не так. То, как вы принимаете меня, подтверждает мою догадку. И почему вдруг все они точно сквозь землю провалились? – Потом с грацией дикого кота он вскочил на ноги и приказал: – Вернитесь. Я еще не закончил.
Селина пронзила его взглядом и затем отвела глаза. Ее сердце сжалось. В том, как он смотрел на нее, двигался и говорил, заключалась некая черная магия, нечто таинственное, выходящее за пределы ее понимания. Селина не желала очутиться в уже знакомом ей положении и поэтому послушно сделала два шага назад в комнату, заявив ледяным тоном:
– Вы слишком много о себе мните.
Девушка гордо вздернула подбородок. Ее глаза были прикованы к Тюдору. И, даже ощущая жар предательской краски, залившей ее щеки, Селина не отвернулась.
– Дяди и тети просто нет дома, а Доминик в Лондоне, занят делами фирмы.
– О, нисколько не сомневаюсь, – протянул Адам цинично. – Бог с ними, с Домиником и Ванессой. Но мне жизненно необходимо увидеть отца.
Селина изумленно уставилась на него. Он что, за дуру ее принимает?
– Жизненно необходимо для кого? Или для чего? Вашего банковского счета, по всей видимости! Одежда, которую вы носите, – сразу видно, не из дешевого магазина.
Адам посмотрел на нее взглядом, не сулившим ничего хорошего, и пожал плечами, прежде чем ответить:
– Если хотите верить в это, что ж…
Селина была в замешательстве: вопреки тому, что ей рассказали об Адаме, и тому, что факты упрямо свидетельствовали против него, она не желала верить им. Шарм и привлекательная внешность составляли часть его «багажа». Однако поддаваться его обаянию она совсем не собиралась. Кроме того, если ему действительно важно встретиться с Мартином, если никаких дурных намерений он не имеет, почему бы не объяснить ей все?
– Скажите, зачем вы хотите увидеть его? И тогда я, может быть, объясню, как с ним связаться, – закончила она неожиданно охрипшим голосом.
Селина действительно хотела услышать, что он не станет вымогать деньги у ее дяди, вопреки утверждению Доминика и Ванессы.
Она подавила вздох, кончиком языка нервно облизывая пересохшие губы, и почувствовала, что Адам наблюдает за ней через полуприкрытые веки. Неосознанное движение выдало ее.
Его мягкую улыбку окрасило раскаяние, но уже в следующее мгновение зеленые глаза снова холодно изучали девушку.
– Боюсь, это касается лишь меня и Мартина.
Селина почувствовала острое разочарование, пронзившее ее подобно ножу, – но лишь на мгновение, ведь девушка знала, кто он такой. Все, что ей было о нем известно, говорило о его испорченности, но какой-то упрямый внутренний голос спрашивал, а так ли это. Доминик считал Адама злейшим врагом – так почему же она должна подвергать его слова сомнению?
– В таком случае мы зашли в тупик. Боюсь, не сумею помочь вам, мистер Тюдор.
Она ни за что не скажет этому порочному типу, как позвонить Мартину и где он сейчас находится. Она защитит своего дядю любым доступным ей способом. Тем более Мартину необходимо избегать стресса и беспокойств, а Адам Тюдор только и сможет, что вызвать у дяди второй приступ.
– Почему столь официально, Селина? Мы вполне уже можем перейти на «ты». После тех страстных объятий, доставивших немалое удовольствие нам обоим, не так ли?
Он направился к ней, Селина заметила уже знакомый ей блеск глаз и догадалась о его намерениях. Он собирался сделать то, что вряд ли понравилось бы ей. Либо, поправила она себя, желая всегда быть честной с самой собой, то, что может уж слишком ей понравиться.
– Я потороплю Мэг с кофе. До своего ухода вы успеете выпить чашечку.
Последнюю фразу она произнесла скороговоркой и поспешно покинула комнату. Затем прислонилась к закрытой двери, чтобы прийти в себя. А заодно и решить, как бы попросить экономку остаться, после того как та принесет кофе. Что же сказать, как объяснить, что ей страшно оставаться наедине со своим гостем? И Селина заторопилась на кухню.
Нет, просить Мэг о помощи – не самая лучшая идея, подумала Селина, когда экономка, поджав губы, поинтересовалась:
– Уже все съели? – подразумевая множество блюд, которые она наготовила и которые Селина почти и не попробовала.
– Мы ждем кофе. Я отнесу поднос в столовую.
Я и сама в состоянии попросить Адама Тюдора уйти, уверяла себя девушка. Не надо впадать в панику из-за того, что он посмотрел на нее так, будто опять собирался поцеловать. Она вполне способна с ним справиться. Ей нередко доводилось отшивать чересчур настойчивых поклонников, не прибегая к чьей-либо помощи. Мэг, возможно, просто не поймет ее, а объяснять что-то Селина была не в состоянии. Куда лучше промолчать и стерпеть обидчивость пожилой женщины.
– Ну и несите. – Экономка грохотала кастрюлями. – А я пойду приготовить постель в одной из гостевых комнат для вашего друга. Воспользуется он ею или нет – вам решать. Но будет лучше, если я приготовлю ее и предложу остаться – просто из вежливости, хоть мне это и не по душе.
– О чем ты говоришь?
Селина с шумом поставила кофейник на поднос. Мэг никогда не стеснялась говорить то, что думает. Но все привыкли считаться с ее желаниями и – иногда – капризами, потому что знали: она готова жизнь отдать за каждого из них, если понадобится. Однако на сей раз язвительность экономки перешла все границы, и Селина процедила:
– Если я тебя правильно поняла, ты…
– На воре и шапка горит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Селина села за стол, ноздри ее раздувались от гнева. Она велела Мэг не отлучаться, но та все же вышла из столовой. В камине полыхал огонь, располагая к общению. Комнату освещали две настольные лампы, создающие мягкий интим. Белые свечи на изумительной ирландской скатерти, изысканная сервировка, старинное серебро, хрусталь.
Если Мэг хотела поразить гостя, устроив ему по-настоящему королевский прием, то она не могла бы сделать этого лучше. Жаль, что тот, кому предназначались названные свидетельства утонченности, – Адам Тюдор – личность крайне неприятная.
– Мясо по-веллингтонски и зелень – на столике, – сообщила экономка, подавая тарелки с ореховым супом. – Трюфели, сыр и фрукты – на буфете. Позднее я подам кофе. – Вздыхая, она проковыляла из комнаты, всем своим видом показывая, что не одобряет поведения хозяйки. Селина подавила раздраженный вздох.
Мэг могла подать пирог и свежие фрукты в более неофициальную комнату – комнату для завтраков. Именно такой прием имела в виду Селина, наказывая экономке особо не хлопотать. Но Мэг упрямо вложила столько сил, сколько смогла, строя из себя мученицу, чтобы подчеркнуть свое недовольство.
Однако чересчур затянувшиеся капризы Мэг отодвинулись в сознании Селины на задний план, так как она ощутила на себе взгляд Адама, однако поднять на него глаза не решилась.
После той унизительной сцены она жаждала вышвырнуть его вон, но ей предстояло выяснить, зачем Тюдор хотел видеть Мартина. Наконец – ведь проблемы не уходят, если их игнорировать, – она взглянула на него и сухо спросила:
– Полагаю, вы скажете мне, зачем приехали сюда? – На мгновение она запаниковала, испытывая по-детски глупое желание убежать. Селина не винила Ванессу за то, что та осталась с мужем. А вот Доминик мог бы и не ехать в Лондон.
– Вы прекрасно знаете, почему я здесь. – Его баритон звучал бархатисто-мягко, а зеленые глаза светились триумфом. – Хотел узнать вас получше – и теперь наслаждаюсь прогрессом, которого мы достигли в наших отношениях.
Он покончил со своим супом и налил в бокалы столь любимое Мартином бургундское. Селина перестала ковырять вилкой еду в тарелке и отставила ее.
– Вам ведь что-то нужно от Мартина, так? – спросила она напряженно, пропуская мимо ушей его замечание.
– Скорее Мартину может что-то понадобиться от меня, а не наоборот.
Адам по-прежнему ласково улыбался. Его голос был кроток, словно они обсуждали нечто приятное и обыденное – отнюдь не зловещее и не искреннее. Визитер встал, убрал тарелки из-под супа и начал раскладывать второе – мясо с овощами. Он вел себя так, будто этот дом принадлежал ему, будто он имел на него все права! И Селина, забыв о приличиях, фыркнула:
– По-вашему, я должна верить?
Селина не хотела притворяться радушной хозяйкой. Надо поставить этого наглеца на место, дать ему понять, что одно сообщение о его намерении приехать в этот дом отправило пожилого человека в больницу. Но она не могла позволить себе такой роскоши. Ей приходилось изворачиваться, чтобы он не узнал, где сейчас Мартин, иначе он тут же бросится в больницу и начнет шантажировать больного человека.
Потому она удовольствовалась лишь выразительным взглядом светло-карих глаз. Ярость сменилась негодованием, когда хозяйка приняла от гостя тарелку, куда он положил несколько больших кусков мяса и внушительную горку овощей. Но Селина не отреагировала на его выходку.
И затем, приступая к еде, он поинтересовался ровным голосом:
– Так о чем вы спрашивали? – Адам отправил в рот сочный кусок мяса и запил его вином. – По тому, как вы принимаете меня, я понял: Ванесса повлияла на вас, снабдив искаженной характеристикой моей персоны. Да и Доминик наверняка не преминул расписать меня.
Селина удивленно вскинула бровь и честно призналась:
– Мне рассказали, что вы сын Мартина. Он материально поддерживал вас с матерью до тех пор, пока ваша мать не умерла. К тому времени вам исполнилось восемнадцать, и вы вполне были способны сами позаботиться о себе.
Девушка отодвинула от себя тарелку, не притронувшись к пище, взяла бокал с вином, надеясь, что алкоголь успокоит ее расшалившиеся нервы.
– Все считают, что вы хотите получить от Мартина финансовую поддержку.
Селина надеялась, что коснулась запутанной темы достаточно деликатно. Однако у нее не было желания ходить вокруг да около. На его счет ее просветил Доминик, да и настойчивое желание Тюдора встретиться с отцом стоило последнему удара. Так что мерзавец вполне заслуживал подобного отношения. Но Адам уже продемонстрировал Селине, на что он способен, если его вывести из себя, и потому она стремилась избежать повторного спектакля.
– Понятно. – Он положил столовые приборы и устремил на нее загадочный взгляд. – А говорили ли вам что-нибудь о моей матери, кроме того, что она умерла?
Селина опустила глаза на бокал. Да, Доминик кое-что рассказывал. Ей поведали, что мать Адама Тюдора (и почему, черт побери, имя ее казалось Селине до странности знакомым?) не отличалась разборчивостью в связях. Она воспользовалась неопытностью мужчины много моложе ее и всю оставшуюся жизнь пыталась вымогать у него деньги. И сын, после смерти матери, пробовал заниматься тем же. Определенно Тюдор решил теперь выместить свою злобу на Селине, раз ему не дали встретиться с отцом.
Поэтому Селина благоразумно промолчала. Но, казалось, он и сам понимал, что творится у нее в голове, и потому, сощурив глаза, процедил:
– Понятно.
– Мне очень жаль. – Селина плотно сжала губы и встала. Ее обходительность настолько отдавала фальшью, что девушка почувствовала себя неловко и поспешно добавила: – Вы должны понять, что напрасно теряете время и только нарушаете покой семьи.
Не говоря уже о той боли, которую он причинил дяде, подумала Селина. Девушка холодно смотрела на Тюдора. Единственное, что ее заботило, – как избавиться от него раз и навсегда.
Но Адам думал иначе. Он продолжал сидеть за столом, внимательно наблюдая за Селиной, направившейся к двери.
– Спросите себя, в конце концов, отчего Ванесса и Доминик стараются очернить меня! И не притворяйтесь, что это не так. То, как вы принимаете меня, подтверждает мою догадку. И почему вдруг все они точно сквозь землю провалились? – Потом с грацией дикого кота он вскочил на ноги и приказал: – Вернитесь. Я еще не закончил.
Селина пронзила его взглядом и затем отвела глаза. Ее сердце сжалось. В том, как он смотрел на нее, двигался и говорил, заключалась некая черная магия, нечто таинственное, выходящее за пределы ее понимания. Селина не желала очутиться в уже знакомом ей положении и поэтому послушно сделала два шага назад в комнату, заявив ледяным тоном:
– Вы слишком много о себе мните.
Девушка гордо вздернула подбородок. Ее глаза были прикованы к Тюдору. И, даже ощущая жар предательской краски, залившей ее щеки, Селина не отвернулась.
– Дяди и тети просто нет дома, а Доминик в Лондоне, занят делами фирмы.
– О, нисколько не сомневаюсь, – протянул Адам цинично. – Бог с ними, с Домиником и Ванессой. Но мне жизненно необходимо увидеть отца.
Селина изумленно уставилась на него. Он что, за дуру ее принимает?
– Жизненно необходимо для кого? Или для чего? Вашего банковского счета, по всей видимости! Одежда, которую вы носите, – сразу видно, не из дешевого магазина.
Адам посмотрел на нее взглядом, не сулившим ничего хорошего, и пожал плечами, прежде чем ответить:
– Если хотите верить в это, что ж…
Селина была в замешательстве: вопреки тому, что ей рассказали об Адаме, и тому, что факты упрямо свидетельствовали против него, она не желала верить им. Шарм и привлекательная внешность составляли часть его «багажа». Однако поддаваться его обаянию она совсем не собиралась. Кроме того, если ему действительно важно встретиться с Мартином, если никаких дурных намерений он не имеет, почему бы не объяснить ей все?
– Скажите, зачем вы хотите увидеть его? И тогда я, может быть, объясню, как с ним связаться, – закончила она неожиданно охрипшим голосом.
Селина действительно хотела услышать, что он не станет вымогать деньги у ее дяди, вопреки утверждению Доминика и Ванессы.
Она подавила вздох, кончиком языка нервно облизывая пересохшие губы, и почувствовала, что Адам наблюдает за ней через полуприкрытые веки. Неосознанное движение выдало ее.
Его мягкую улыбку окрасило раскаяние, но уже в следующее мгновение зеленые глаза снова холодно изучали девушку.
– Боюсь, это касается лишь меня и Мартина.
Селина почувствовала острое разочарование, пронзившее ее подобно ножу, – но лишь на мгновение, ведь девушка знала, кто он такой. Все, что ей было о нем известно, говорило о его испорченности, но какой-то упрямый внутренний голос спрашивал, а так ли это. Доминик считал Адама злейшим врагом – так почему же она должна подвергать его слова сомнению?
– В таком случае мы зашли в тупик. Боюсь, не сумею помочь вам, мистер Тюдор.
Она ни за что не скажет этому порочному типу, как позвонить Мартину и где он сейчас находится. Она защитит своего дядю любым доступным ей способом. Тем более Мартину необходимо избегать стресса и беспокойств, а Адам Тюдор только и сможет, что вызвать у дяди второй приступ.
– Почему столь официально, Селина? Мы вполне уже можем перейти на «ты». После тех страстных объятий, доставивших немалое удовольствие нам обоим, не так ли?
Он направился к ней, Селина заметила уже знакомый ей блеск глаз и догадалась о его намерениях. Он собирался сделать то, что вряд ли понравилось бы ей. Либо, поправила она себя, желая всегда быть честной с самой собой, то, что может уж слишком ей понравиться.
– Я потороплю Мэг с кофе. До своего ухода вы успеете выпить чашечку.
Последнюю фразу она произнесла скороговоркой и поспешно покинула комнату. Затем прислонилась к закрытой двери, чтобы прийти в себя. А заодно и решить, как бы попросить экономку остаться, после того как та принесет кофе. Что же сказать, как объяснить, что ей страшно оставаться наедине со своим гостем? И Селина заторопилась на кухню.
Нет, просить Мэг о помощи – не самая лучшая идея, подумала Селина, когда экономка, поджав губы, поинтересовалась:
– Уже все съели? – подразумевая множество блюд, которые она наготовила и которые Селина почти и не попробовала.
– Мы ждем кофе. Я отнесу поднос в столовую.
Я и сама в состоянии попросить Адама Тюдора уйти, уверяла себя девушка. Не надо впадать в панику из-за того, что он посмотрел на нее так, будто опять собирался поцеловать. Она вполне способна с ним справиться. Ей нередко доводилось отшивать чересчур настойчивых поклонников, не прибегая к чьей-либо помощи. Мэг, возможно, просто не поймет ее, а объяснять что-то Селина была не в состоянии. Куда лучше промолчать и стерпеть обидчивость пожилой женщины.
– Ну и несите. – Экономка грохотала кастрюлями. – А я пойду приготовить постель в одной из гостевых комнат для вашего друга. Воспользуется он ею или нет – вам решать. Но будет лучше, если я приготовлю ее и предложу остаться – просто из вежливости, хоть мне это и не по душе.
– О чем ты говоришь?
Селина с шумом поставила кофейник на поднос. Мэг никогда не стеснялась говорить то, что думает. Но все привыкли считаться с ее желаниями и – иногда – капризами, потому что знали: она готова жизнь отдать за каждого из них, если понадобится. Однако на сей раз язвительность экономки перешла все границы, и Селина процедила:
– Если я тебя правильно поняла, ты…
– На воре и шапка горит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22