Я был спасен, но наступившее затишье стало для меня концом света. Вместе с последними выстрелами мир, показалось мне, утратил свою реальность.
Правда, то, что я испытывал сейчас, было несколько иным. Что-то кончалось для меня, но война продолжалась, и моему ожиданию конец пока не наступил. Пришла очередная "посылка" - и только. Очередная, но не последняя.
Это были три абзаца в очередном номере мобилской газеты.
В них говорилось:
"Сегодня полиция сообщила, что ей, видимо, удалось выяснить, кому принадлежал скелет, найденный около года назад в заливе поблизости от города.
Предполагается, что это останки Бланш Джеймисон, 51 года, владелицы фешенебельного дома терпимости, переселившейся, как считалось ранее, в Калифорнию.
По мнению полицейских, Джеймисон стала жертвой междоусобной грызни гангстерских шаек. Следствие продолжается".
Все-таки, оказывается, не все еще кончилось!
Я немного испугался. Более того, у меня появилось такое чувство, будто какая-то шестеренка встала на место и колеса завертелись. И я обрадовался. Вот это-то меня и напугало.
Четыре слова не выходили у меня из головы: "междоусобная грызня гангстерских шаек", "междоусобная грызня гангстерских шаек", "междоусобная грызня гангстерских шаек"...
Вот что должно спасти нас!
В самом деле, если убийство в Мобиле - результат грызни гангстерских шаек, как они свяжут его с губернатором Луизианы? Или начальником полиции этого штата?
И тем не менее я знал, что по-прежнему не перестану ждать "посылки". Не перестану ждать, пока... Но мне не нужно это "пока". Я не хотел думать об этом "пока"!
ТОММИ ДАЛЛАС
После избиения Джексона я решил, что теперь нет смысла ожидать очередной выборной кампании, что надо немедленно использовать имеющиеся у меня материалы. Сейчас Ада особенно уязвима. Случай с Джексоном и мои документы заставят даже раболепствующее перед ней законодательное собрание сместить Аду с поста губернатора и привлечь к уголовной ответственности.
Вот почему следовало немедленно передать Джексону мои материалы.
Говоря по совести, мне казалось, что, когда наступит этот момент, я буду чувствовать себя на вершине мира, упиваться сознанием того, что скоро сквитаюсь с ней за все.
Однако ничего похожего я не испытывал.
Наоборот, мне было неприятно. Я помнил выражение ее лица и ее голос, когда она сказала: "Кто, по-твоему, удержал определенных людей от поездки в Сент-Питерс, когда ты там громил всех и вся?"
Нет, нет, нельзя поддаваться на ее уловки! Я знаю, что нужно делать, и я это сделаю.
Мы договорились с Джексоном, что встретимся в конце недели.
СТИВ ДЖЕКСОН
На следующий день, передав в вечернем бюллетене телевизионных новостей сообщение о Бланш Джеймисон, я отправился в Батон-Руж, чтобы после встречи с Адой повидать Роберта Янси. Вряд ли он так сразу и капитулирует, и потому я хотел предупредить Аду, что ей пока ничего не угрожает. Возможно, она понимала это и без моего предупреждения, но нависшая угроза могла встревожить ее, вызвать опасение, что я перестараюсь и, разоблачая Янси, невольно подведу и ее. Я собирался рассказать Аде о своих подлинных намерениях и попросить ее не беспокоиться. Я понимал, на какой риск иду: стоило ей передать наш разговор Янси, и все мои планы будут сорваны.
Маленькая секретарша Ады (принятая на эту работу, наверно, за свою непривлекательность) зло посмотрела на меня, когда я появился в приемной, и совсем ощетинилась, когда по внутреннему телефону получила распоряжение пропустить меня к губернатору.
Ада, как всегда, держалась спокойно, и, как всегда в ее присутствии, я почувствовал какое-то напряжение и неловкость, словно я провинился перед ней, а она милостиво меня прощает.
Я рассказал, что привело меня к ней.
- Я не хочу, чтобы ты беспокоилась, - заключил я.
- Ты думаешь, я и в самом деле беспокоюсь? - улыбнулась она.
- Не знаю... - Я помолчал. - Буду признателен, если ты ничего не... - Я не закончил фразы.
- Я ничего ему не скажу.
Я поднялся на этаж выше, в кабинет Янси. Меня сразу же пропустили к нему.
Я почти не сомневался, что он смотрел телепередачу, основательно струсил и обязательно захочет выяснить, как далеко заходит моя осведомленность.
Янси сидел за столом, делая вид, что поглощен составлением какой-то бумаги; его русые волосы были тщательно расчесаны на пробор.
- Минуточку, - холодно сказал он, потом быстро поднял взгляд, и хохот его металлом загромыхал по комнате: - Носите его так, чтобы побыстрее выхватить, да?
Губы его искривились в ухмылке, когда он заметил, что револьвер при мне. А меня поразило его лицо: постаревшее, уже не гладкое, как прежде, а изрытое морщинами от постоянного внутреннего напряжения.
- Вот именно, - с напускной небрежностью ответил я, чувствуя, что краснею.
- Что вам нужно? - сухо осведомился Янси, сверля меня тяжелым взглядом.
- Вы смотрели мою программу вчера вечером?
- Возможно, смотрел, возможно, нет. А в чем дело?
Он не спускал с меня глаз, как затравленный, но все еще смертельно опасный зверь.
- Вы слышали сообщение о Бланш Джеймисон?
Я должен был признать про себя, что выдержки ему не занимать: ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Не помню. Я слишком внимательно слушал вашу песню о... портфеле.
- Я упомянул в своей программе, что найденный в Мобиле скелет принадлежал Бланш Джеймисон - хозяйке тамошнего дома терпимости.
Янси пожал плечами. Как мастерски он владел собой - даже не находил нужным протестовать!
- Никогда о ней не слышал. Ну, а теперь к делу. Зачем вы пришли?
- Хочу предложить сделку.
- А я-то считал, что вы боитесь всяких сделок как черт ладана.
- На этот раз не боюсь.
- Вероятно, что-то очень уж интересное. - Он натянуто улыбнулся. - Что же именно? - В голосе зазвучал металл.
- Я хочу, чтобы вы ушли в отставку.
Янси начал смеяться.
- Если вы согласитесь уйти в отставку, я ни единым оловом не стану упоминать в своих программах ни о Бланш Джеймисон, ни о виновниках ее смерти.
Янси перестал смеяться.
- А если уж я начну приводить кое-какие подробности, то буду вынужден сообщить вот что...
И я рассказал то, что мне в свое время сообщила Ада.
На этот раз смех Янси прозвучал явно натянуто.
- Только попытайтесь... Попробуйте - и немедленно окажетесь в тюрьме. Попытайтесь, и тогда вам долго, очень долго не видать света белого. Попробуйте!
- Я говорю вполне серьезно, и перестаньте грозить. У меня есть все необходимые доказательства.
Смех стих.
- И вы считаете, что кто-нибудь согласится выслушать подобный вздор?
- То, чем я располагаю, заставит выслушать.
- Что? - вырвалось у него, как пуля.
- Скоро сами убедитесь, если не захотите заключить сделку.
- Вы псих. Попробуйте выступить с этой чепухой - и мне придется посылать вам рождественский подарок прямо в тюрьму. Мне придется это делать двадцать лет подряд.
- Что ж, если так... - Я направился к двери. - Не пропускайте моих программ.
Я покинул кабинет Янси, спустился по широким белым ступеням, прошел через зеленый сад мимо бронзового богоподобного Лонга и нашел свою машину. Уже сидя в ней, я взглянул через ветровое стекло на белую башню Капитолия, закрывавшую чуть ли не полнеба. Потом я вывел машину со стоянки и направился в Новый Орлеан.
Откровенно говоря, никаких доказательств у меня не было, про преступление я знал лишь со слов Ады, но воспользоваться ее откровенностью не хотел.
Оставалось лишь надеяться, что мой блеф достигнет цели.
РОБЕРТ ЯНСИ
Через окно я наблюдал, как он идет по белым дорожкам, пересекающим зеленую лужайку. Отсюда он выглядел особенно худым и совсем безвредным. Потом я вышел из кабинета, спустился по лестнице и направился к Аде, стараясь не спешить.
Войдя в кабинет, я плотно закрыл за собой дверь и немного постоял, держась за ручку. Я часто дышал, не то от быстрой ходьбы, не то еще от чего.
- Ведь говорил же я! Говорил тебе! - воскликнул я. - Сейчас он требует, чтобы мы убирались отсюда, иначе грозится посадить нас на электрический стул. И у него есть все, что для этого надо. Это ты рассказала ему? Ты, ты!
Ада скользнула по мне равнодушным взглядом. Лицо ее застыло, словно ей было наплевать на мое возмущение, словно я ничтожная помеха, от которой можно избавиться одним щелчком.
- Прекрати-ка истерику и потрудись вести себя как подобает. Разумеется, я ничего ему не говорила. Не считай меня за дуру. Лучше расскажи, в чем дело. Он что, собирается выступить с разоблачениями?
- Да, собирается. И располагает необходимыми сведениями. Он знает все подробности. Он знает то, что знаем только мы с тобой. Но я-то ничего ему не рассказывал!
- А я уже говорила тебе, что тоже ничего не рассказывала. - Ее спокойствие раздражало меня больше всего. - Он знал Джеймисон по Мобилу, знал, чем она занималась. Возможно, он как-нибудь увидел ее в Капитолии и, сопоставив отдельные факты, пришел к правильному выводу. Возможно, наконец, она сама что-нибудь рассказала ему еще при жизни. В газетах он прочел, кому принадлежат найденные останки, а все остальное - его догадки, не больше. - Она немного помолчала и добавила: - Не думаю, чтобы он что-то предпринял.
Это прозвучало у нее совсем не убедительно.
- Вот как! Она не думает! Ты не думаешь, что он начнет болтать в своем очередном выступлении по телевидению?
- Да, не думаю.
- Ты просто не в своем уме. Постой-ка! Ну да! Ты втюрилась в парня, который испортит тебе всю жизнь да еще, того гляди, отправит на электрический стул.
Ада наблюдала за мной с бесстрастным лицом.
- Не надейся, я не буду сидеть сложа руки и ждать, когда он меня отправит на электрический стул. Постараюсь, чтобы о нем хорошенько позаботились.
Лишь теперь мои слова по-настоящему задели ее. Она вскочила со стула, обошла вокруг стола и остановилась около меня. Лицо ее пылало.
- Только этого нам не хватало! - прошипела она. Ее голос вонзался мне в душу, как тогда в холле. - Если ты выкинешь какой-нибудь идиотский номер вроде того избиения, тогда-то уж нам действительно не расхлебать каши... - Она остановилась и дважды глубоко вздохнула. - Сиди, жди и моли бога, чтобы пронесло. А не хочешь - убирайся. - Она немного успокоилась и уже обычным тоном закончила: - Впрочем, я уверена, что он будет молчать.
- А если заговорит, тебе тоже несдобровать.
- Как видишь, я пока не трясусь от страха, - насмешливо ответила она.
Я понял, что дальнейший разговор бесполезен. Мне оставалось сделать вид, что я согласился с ней, и действовать втихомолку. Но сразу согласиться было бы неосторожно - она тут же заподозрила бы неладное.
- Почему ты уверена, что он промолчит? Он тебе что-нибудь говорил?
- Да, говорил, - резким тоном подтвердила Ада. - Он говорил, что я должна уйти в отставку. Что еще, по-твоему, он мог сказать мне?
- Может, нечто большее, чем сказал мне.
- Дурак!
- Хорошо, хорошо! Хочу только надеяться, что ты отдаешь себе отчет в своих поступках.
По выражению ее лица я понял, что она поверила мне. Теперь предстояло приняться за дело.
ТОММИ ДАЛЛАС
Я никак не мог решить, правильно ли поступлю, если передам Джексону фотоснимок и добытые разными путями сведения.
Пока материалы у меня, я мог делать с ними все, что хочу. Передав их Джексону, я лишусь возможности действовать самостоятельно. И вообще, чем больше я размышлял, тем больше убеждался, что не испытываю того удовлетворения, на которое так надеялся еще недавно. Все выглядело совсем иначе, чем раньше.
Иногда я спрашивал себя: а не известно ли Джексону и без меня о Мобиле и об Аде? Он когда-то был влюблен в нее. Не странно ли, что он критикует не ее лично, а ее действия как губернатора?
Возможно, он и не подумает использовать мои материалы. Вот почему я колебался. Да, да, правильно! Я не верил, что он воспользуется ими.
Подожду. Я тут же позвонил Джексону и отменил встречу. Передо мной открывалось немало возможностей, и я мог выбирать любую из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Правда, то, что я испытывал сейчас, было несколько иным. Что-то кончалось для меня, но война продолжалась, и моему ожиданию конец пока не наступил. Пришла очередная "посылка" - и только. Очередная, но не последняя.
Это были три абзаца в очередном номере мобилской газеты.
В них говорилось:
"Сегодня полиция сообщила, что ей, видимо, удалось выяснить, кому принадлежал скелет, найденный около года назад в заливе поблизости от города.
Предполагается, что это останки Бланш Джеймисон, 51 года, владелицы фешенебельного дома терпимости, переселившейся, как считалось ранее, в Калифорнию.
По мнению полицейских, Джеймисон стала жертвой междоусобной грызни гангстерских шаек. Следствие продолжается".
Все-таки, оказывается, не все еще кончилось!
Я немного испугался. Более того, у меня появилось такое чувство, будто какая-то шестеренка встала на место и колеса завертелись. И я обрадовался. Вот это-то меня и напугало.
Четыре слова не выходили у меня из головы: "междоусобная грызня гангстерских шаек", "междоусобная грызня гангстерских шаек", "междоусобная грызня гангстерских шаек"...
Вот что должно спасти нас!
В самом деле, если убийство в Мобиле - результат грызни гангстерских шаек, как они свяжут его с губернатором Луизианы? Или начальником полиции этого штата?
И тем не менее я знал, что по-прежнему не перестану ждать "посылки". Не перестану ждать, пока... Но мне не нужно это "пока". Я не хотел думать об этом "пока"!
ТОММИ ДАЛЛАС
После избиения Джексона я решил, что теперь нет смысла ожидать очередной выборной кампании, что надо немедленно использовать имеющиеся у меня материалы. Сейчас Ада особенно уязвима. Случай с Джексоном и мои документы заставят даже раболепствующее перед ней законодательное собрание сместить Аду с поста губернатора и привлечь к уголовной ответственности.
Вот почему следовало немедленно передать Джексону мои материалы.
Говоря по совести, мне казалось, что, когда наступит этот момент, я буду чувствовать себя на вершине мира, упиваться сознанием того, что скоро сквитаюсь с ней за все.
Однако ничего похожего я не испытывал.
Наоборот, мне было неприятно. Я помнил выражение ее лица и ее голос, когда она сказала: "Кто, по-твоему, удержал определенных людей от поездки в Сент-Питерс, когда ты там громил всех и вся?"
Нет, нет, нельзя поддаваться на ее уловки! Я знаю, что нужно делать, и я это сделаю.
Мы договорились с Джексоном, что встретимся в конце недели.
СТИВ ДЖЕКСОН
На следующий день, передав в вечернем бюллетене телевизионных новостей сообщение о Бланш Джеймисон, я отправился в Батон-Руж, чтобы после встречи с Адой повидать Роберта Янси. Вряд ли он так сразу и капитулирует, и потому я хотел предупредить Аду, что ей пока ничего не угрожает. Возможно, она понимала это и без моего предупреждения, но нависшая угроза могла встревожить ее, вызвать опасение, что я перестараюсь и, разоблачая Янси, невольно подведу и ее. Я собирался рассказать Аде о своих подлинных намерениях и попросить ее не беспокоиться. Я понимал, на какой риск иду: стоило ей передать наш разговор Янси, и все мои планы будут сорваны.
Маленькая секретарша Ады (принятая на эту работу, наверно, за свою непривлекательность) зло посмотрела на меня, когда я появился в приемной, и совсем ощетинилась, когда по внутреннему телефону получила распоряжение пропустить меня к губернатору.
Ада, как всегда, держалась спокойно, и, как всегда в ее присутствии, я почувствовал какое-то напряжение и неловкость, словно я провинился перед ней, а она милостиво меня прощает.
Я рассказал, что привело меня к ней.
- Я не хочу, чтобы ты беспокоилась, - заключил я.
- Ты думаешь, я и в самом деле беспокоюсь? - улыбнулась она.
- Не знаю... - Я помолчал. - Буду признателен, если ты ничего не... - Я не закончил фразы.
- Я ничего ему не скажу.
Я поднялся на этаж выше, в кабинет Янси. Меня сразу же пропустили к нему.
Я почти не сомневался, что он смотрел телепередачу, основательно струсил и обязательно захочет выяснить, как далеко заходит моя осведомленность.
Янси сидел за столом, делая вид, что поглощен составлением какой-то бумаги; его русые волосы были тщательно расчесаны на пробор.
- Минуточку, - холодно сказал он, потом быстро поднял взгляд, и хохот его металлом загромыхал по комнате: - Носите его так, чтобы побыстрее выхватить, да?
Губы его искривились в ухмылке, когда он заметил, что револьвер при мне. А меня поразило его лицо: постаревшее, уже не гладкое, как прежде, а изрытое морщинами от постоянного внутреннего напряжения.
- Вот именно, - с напускной небрежностью ответил я, чувствуя, что краснею.
- Что вам нужно? - сухо осведомился Янси, сверля меня тяжелым взглядом.
- Вы смотрели мою программу вчера вечером?
- Возможно, смотрел, возможно, нет. А в чем дело?
Он не спускал с меня глаз, как затравленный, но все еще смертельно опасный зверь.
- Вы слышали сообщение о Бланш Джеймисон?
Я должен был признать про себя, что выдержки ему не занимать: ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Не помню. Я слишком внимательно слушал вашу песню о... портфеле.
- Я упомянул в своей программе, что найденный в Мобиле скелет принадлежал Бланш Джеймисон - хозяйке тамошнего дома терпимости.
Янси пожал плечами. Как мастерски он владел собой - даже не находил нужным протестовать!
- Никогда о ней не слышал. Ну, а теперь к делу. Зачем вы пришли?
- Хочу предложить сделку.
- А я-то считал, что вы боитесь всяких сделок как черт ладана.
- На этот раз не боюсь.
- Вероятно, что-то очень уж интересное. - Он натянуто улыбнулся. - Что же именно? - В голосе зазвучал металл.
- Я хочу, чтобы вы ушли в отставку.
Янси начал смеяться.
- Если вы согласитесь уйти в отставку, я ни единым оловом не стану упоминать в своих программах ни о Бланш Джеймисон, ни о виновниках ее смерти.
Янси перестал смеяться.
- А если уж я начну приводить кое-какие подробности, то буду вынужден сообщить вот что...
И я рассказал то, что мне в свое время сообщила Ада.
На этот раз смех Янси прозвучал явно натянуто.
- Только попытайтесь... Попробуйте - и немедленно окажетесь в тюрьме. Попытайтесь, и тогда вам долго, очень долго не видать света белого. Попробуйте!
- Я говорю вполне серьезно, и перестаньте грозить. У меня есть все необходимые доказательства.
Смех стих.
- И вы считаете, что кто-нибудь согласится выслушать подобный вздор?
- То, чем я располагаю, заставит выслушать.
- Что? - вырвалось у него, как пуля.
- Скоро сами убедитесь, если не захотите заключить сделку.
- Вы псих. Попробуйте выступить с этой чепухой - и мне придется посылать вам рождественский подарок прямо в тюрьму. Мне придется это делать двадцать лет подряд.
- Что ж, если так... - Я направился к двери. - Не пропускайте моих программ.
Я покинул кабинет Янси, спустился по широким белым ступеням, прошел через зеленый сад мимо бронзового богоподобного Лонга и нашел свою машину. Уже сидя в ней, я взглянул через ветровое стекло на белую башню Капитолия, закрывавшую чуть ли не полнеба. Потом я вывел машину со стоянки и направился в Новый Орлеан.
Откровенно говоря, никаких доказательств у меня не было, про преступление я знал лишь со слов Ады, но воспользоваться ее откровенностью не хотел.
Оставалось лишь надеяться, что мой блеф достигнет цели.
РОБЕРТ ЯНСИ
Через окно я наблюдал, как он идет по белым дорожкам, пересекающим зеленую лужайку. Отсюда он выглядел особенно худым и совсем безвредным. Потом я вышел из кабинета, спустился по лестнице и направился к Аде, стараясь не спешить.
Войдя в кабинет, я плотно закрыл за собой дверь и немного постоял, держась за ручку. Я часто дышал, не то от быстрой ходьбы, не то еще от чего.
- Ведь говорил же я! Говорил тебе! - воскликнул я. - Сейчас он требует, чтобы мы убирались отсюда, иначе грозится посадить нас на электрический стул. И у него есть все, что для этого надо. Это ты рассказала ему? Ты, ты!
Ада скользнула по мне равнодушным взглядом. Лицо ее застыло, словно ей было наплевать на мое возмущение, словно я ничтожная помеха, от которой можно избавиться одним щелчком.
- Прекрати-ка истерику и потрудись вести себя как подобает. Разумеется, я ничего ему не говорила. Не считай меня за дуру. Лучше расскажи, в чем дело. Он что, собирается выступить с разоблачениями?
- Да, собирается. И располагает необходимыми сведениями. Он знает все подробности. Он знает то, что знаем только мы с тобой. Но я-то ничего ему не рассказывал!
- А я уже говорила тебе, что тоже ничего не рассказывала. - Ее спокойствие раздражало меня больше всего. - Он знал Джеймисон по Мобилу, знал, чем она занималась. Возможно, он как-нибудь увидел ее в Капитолии и, сопоставив отдельные факты, пришел к правильному выводу. Возможно, наконец, она сама что-нибудь рассказала ему еще при жизни. В газетах он прочел, кому принадлежат найденные останки, а все остальное - его догадки, не больше. - Она немного помолчала и добавила: - Не думаю, чтобы он что-то предпринял.
Это прозвучало у нее совсем не убедительно.
- Вот как! Она не думает! Ты не думаешь, что он начнет болтать в своем очередном выступлении по телевидению?
- Да, не думаю.
- Ты просто не в своем уме. Постой-ка! Ну да! Ты втюрилась в парня, который испортит тебе всю жизнь да еще, того гляди, отправит на электрический стул.
Ада наблюдала за мной с бесстрастным лицом.
- Не надейся, я не буду сидеть сложа руки и ждать, когда он меня отправит на электрический стул. Постараюсь, чтобы о нем хорошенько позаботились.
Лишь теперь мои слова по-настоящему задели ее. Она вскочила со стула, обошла вокруг стола и остановилась около меня. Лицо ее пылало.
- Только этого нам не хватало! - прошипела она. Ее голос вонзался мне в душу, как тогда в холле. - Если ты выкинешь какой-нибудь идиотский номер вроде того избиения, тогда-то уж нам действительно не расхлебать каши... - Она остановилась и дважды глубоко вздохнула. - Сиди, жди и моли бога, чтобы пронесло. А не хочешь - убирайся. - Она немного успокоилась и уже обычным тоном закончила: - Впрочем, я уверена, что он будет молчать.
- А если заговорит, тебе тоже несдобровать.
- Как видишь, я пока не трясусь от страха, - насмешливо ответила она.
Я понял, что дальнейший разговор бесполезен. Мне оставалось сделать вид, что я согласился с ней, и действовать втихомолку. Но сразу согласиться было бы неосторожно - она тут же заподозрила бы неладное.
- Почему ты уверена, что он промолчит? Он тебе что-нибудь говорил?
- Да, говорил, - резким тоном подтвердила Ада. - Он говорил, что я должна уйти в отставку. Что еще, по-твоему, он мог сказать мне?
- Может, нечто большее, чем сказал мне.
- Дурак!
- Хорошо, хорошо! Хочу только надеяться, что ты отдаешь себе отчет в своих поступках.
По выражению ее лица я понял, что она поверила мне. Теперь предстояло приняться за дело.
ТОММИ ДАЛЛАС
Я никак не мог решить, правильно ли поступлю, если передам Джексону фотоснимок и добытые разными путями сведения.
Пока материалы у меня, я мог делать с ними все, что хочу. Передав их Джексону, я лишусь возможности действовать самостоятельно. И вообще, чем больше я размышлял, тем больше убеждался, что не испытываю того удовлетворения, на которое так надеялся еще недавно. Все выглядело совсем иначе, чем раньше.
Иногда я спрашивал себя: а не известно ли Джексону и без меня о Мобиле и об Аде? Он когда-то был влюблен в нее. Не странно ли, что он критикует не ее лично, а ее действия как губернатора?
Возможно, он и не подумает использовать мои материалы. Вот почему я колебался. Да, да, правильно! Я не верил, что он воспользуется ими.
Подожду. Я тут же позвонил Джексону и отменил встречу. Передо мной открывалось немало возможностей, и я мог выбирать любую из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60