такое дело уберут в чулан рядом с норой сержанта Коккериля. С клиентом второго разряда все начинается так же, но кончается в основном архиве. Зато клиент первого класса получает. – Тут Джон Коу взмахнул рукой вокруг себя.
– Персональный ящик!
– Верно. Но ящик не простой.
Подойдя к стеллажу на противоположной стене, Джон снял наугад черный жестяной ящик с надписью: «Достопочтенный декан из Мельчестера, доктор теологии.» Ящики походили на коробки для бумаг, которыми обычно пользуются в адвокатских канцеляриях, но несколько большего размера. Их главной особенностью был замок на крышке, какой-то рычаг с защелкой, вроде патентованной вешалки для брюк. Генри поднял защелку и дернул крышку. Та не шевельнулась.
– Нужно приналечь как следует, – заметил Джон. – Ящики закрыты герметично.
Когда крышка уступила, Генри понял, что имел в виду Джон. Ящик не был закрыт герметично в научном смысле этого слова, но практически непроницаемо. Вокруг верхнего края стенок был уступ, а в нем – толстая резиновая прокладка. Когда крышка опускалась, её край ложился на резину и уплотнял её.
– Вот это да! Ничего подобного я ещё не видел. Чем плоха обычная коробка для бумаг?
– На фирме ходит легенда, – сказал Джон, – что в конце прошлого столетия на одном из документов мышь отгрызла подпись одного из клиентов старого Абеля, и это происшествие стало причиной долгого и накладного спора в апелляционном суде. И тогда старик Абель сел и изобрел Хорнимановский пыле-водо – и воздухонепроницаемый – а заодно и мышенепроницаемый – ящик.
– Понимаю.
– Упокой, Господи, душу его. – Джон небрежно закинул обе ноги на стол. – Это вам типичный пример идей старика. Идеи сами по себе вполне приличные, ничего не скажешь, все эти реестрики, и обратный учет, и все прочее – угнетает только та обстоятельность, с какой он все добивал до последней точки. А, добрый день, что случилось?
– Вас вызывает мистер Крейн.
– А, черт. Уже бегу, Анни.
– Для вас исключительно мисс Милдмэй.
– Послушайте, вы что, тоже с похмелья?
– Ни в коем случае, мистер Коу.
– Тогда перестаньте дурака валять, Анни, и передайте Бочонку мой поклон и что я уже лечу.
– Свои поклоны можете передать сами, – заявила мисс Милдмэй. – И возьмите с собой дело Бачелора. Мне кажется, мистер Крейн хочет проверить с вами расчеты по итоговому акту.
– Невозможный тип, – протянул Джон, снял ноги со стола и вышел.
– Вам ничего не нужно, мистер Боун?
– Нет, спасибо, – ответил Генри. – Джон Коу немного посвятил меня в таинства Хорнимановской канцелярской системы.
– Понимаю, вас это несколько потрясло. Я вначале тоже пришла в ужас. Но не переживайте, когда пообвыкнетесь, с этим вполне прилично работается.
– Не сомневаюсь. Не знаете, кого мне выделили из машинисток?
– Вероятно, миссис Портер. Между прочим, она тоже тут из новеньких. Поступила на работу в конце прошлой недели. Вам её придется делить с мистером Принсом – тот у нас ведет гражданские дела. Миссис Портер найдете в комнате мисс Беллбейс. Сразу направо от двери, как войдете.
– Спасибо, – поблагодарил Генри, – разыщу её, как только буду знать, что мне собственно от неё нужно.
Когда же он все-таки решил найти миссис Портер, комната направо от двери оказалась пуста. Судя по звукам, которые проникали сквозь запертые двери на другом конце коридора, весь состав фирмы «Хорниман, Бёрли и Крейн» собрался в секретариате. Боун сообразил, что пришло время утреннего кофе. Чуть поколебавшись, собрался с духом, открыл дверь и вошел.
Можно было и не собираться с духом-никто его не заметил.
– Но, Флорри, – как раз говорила мисс Читтеринг, – если у тебя все уже на мази, это было бы просто ужасно.
– А ты ещё не передумала? – отозвалась мисс Корнель.
– Ты же не можешь просто так менять срок отпуска, – мисс Милдмэй явно сердилась. – Ты так нам всем напортишь.
– И у тебя уже билет и все такое.
– Одумайся, Флорри.
– Нет, ничего не поделаешь, – заявила мисс Беллбейс. – Звезды возражают.
– Да наплюй ты на звезды.
– Нельзя, мисс Корнель.
– Или читай другую газету.
– Дело не в газете, Анни, так говорят звезды.
– Глупости, – заявила мисс Милдмэй. – Глупости, что звезды интересует, когда ты берешь отпуск. У них других проблем хватает.
Но все уговоры были напрасны. Мисс Беллбейс покопалась в объемистой сумке и достала сложенную газету. Остальные столпились вокруг нее.
– В прошлом месяце все было в порядке, – сообщила мисс Беллбейс, Посмотрите. С 24 августа до 23 сентября – Дева, это я: «Найдете счастье и верного друга на водах. Действуйте смело и одолейте свою врожденную застенчивость.» И тут они правы. Мне иногда бывает плохо, ещё до того, как поднимусь на борт. «Ваш счастливый цвет – красный.» Все ясно как день. Я тут же пошла и купила билет на круиз.
– Почему по Балтике?
– Ну как же, ведь счастливый цвет – красный.
– Ага, – протянула мисс Корнель, – и что случилось потом?
– Что случилось? – Мисс Беллбейс готова была разрыдаться. – А вы посмотрите сюда!
Показала другую газету, и мисс Корнель стала читать вслух:
«Дева… и так далее. Ни в коем случае не отправляйтесь в плавание. Ваше счастье ждет в горах. Обратите свое внимание на них. События примут важный оборот во второй половине месяца. Деньги, которые вы потратите сейчас, через две недели принесут приличный доход. Счастливый цвет – серый.»
– Все совершенно ясно, – хныкала мисс Беллбейс. – К счастью, у меня хоть приняли тот билет. Не могла же я ехать, раз так обстоят дела. Теперь нужно ждать, пока ситуация не прояснится.
– Но Флорри.
– Нет, подождите, – решительно остановила всех мисс Корнель. Она погрузилась в обе газеты, и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только позвякиванием внутреннего телефона, на который никто не обращал внимания. Внимательно проштудировав обе газеты, мисс Корнель провозгласила:
– Ну вот, все ясно. Нет, подождите. Да, точно.
– Так что, мисс Корнель?
– В газете от прошлого месяца нет ни слова о море, не так ли? Речь там идет о воде. Тут все яснее ясного. Вам нужно ехать в отпуск на шотландские озера. Глубокие воды и высокие горы. Красный цвет-это гранитные скалы, а серый – гладь озера.
– Надо же! – воскликнула мисс Беллбейс.
– А тут в конце и совсем ясно. Купите заранее обратный билет со скидкой. И через две недели это вам принесет приличный доход.
Последний довод убедил всех. Даже миссис Портер, тихая пожилая дама, которая до тех пор стояла в стороне, присоединилась к разговору с историей о том, как её брат избежал железнодорожной катастрофы внимательным изучением кофейной гущи.
– Не могли бы вы зайти ко мне, чтобы я продиктовал письмо. – начал Боун несмело, и как оказалось, неслышно, ибо никто даже не оглянулся.
– Пойди в пеший поход, – советовала мисс Читтеринг. – Можешь взять ту окованную металлом трость, что забыл тут как-то в приемной лорд из Лаксетера, а мисс Корнель одолжит тебе свой большой зеленый рюкзак.
– Послушайте, – заметила мисс Корнель, – если уж вы так великодушно одалживаете чужое имущество, не хотели бы начать со своего собственного дорожного несессера?
– Нет, так не годится, – возмущенно возразила мисс Читтеринг. – Ну скажи, Флорри, зачем тебе несессер? В пеший поход? Да ещё из настоящей крокодиловой кожи! Рюкзак куда удобнее.
– Я. – заикнулась было мисс Беллбейс.
– Если ваш несессер из крокодиловой кожи, то моя шуба – из белого медведя, – сухо заметила мисс Корнель.
– Миссис Портер, – начал Боун.
– Когда я его покупала, – заявила мисс Читтеринг, – меня уверили, что это настоящий крокодил из Конго.
– Миссис Портер!
– О, мистер Боун, вы уже давно здесь? Я вас не заметила.
– Мог бы я продиктовать вам несколько писем?
В этот момент появился раскрасневшийся Джон Коу. Видимо, его математическая дискуссия с мистером Крейном закончилась не в его пользу.
– К сожалению, мисс Беллбейс, – сообщил он, – все придется перепечатать.
Но мисс Беллбейс, явно думая о другом, повернулась к мисс Корнель.
– Никогда бы не подумала.
– О чем?
– Что ваша шуба-это белый медведь.
– В том-то и дело, – терпеливо пояснила мисс Корнель, – что это совсем не белый медведь.
– Но мне показалось, что вы сказали.
– Флорри, дорогуша, – вмешался Джон Коу, – вы все понимаете слишком буквально. Или не знаете, что такое ирония? Никогда не встречались с сарказмом? Вас всегда избегало острие сатиры? И вам незнакомы основные идиомы?
– Ну конечно. – неуверенно протянула мисс Беллбейс.
– Скажи я вам, что умираю от голода, вы помчались бы к коронеру и в похоронную контору? И стали бы проверять свой вес, скажи вам кто-то.
– Как вам не стыдно, мистер Коу!
II
– Я вижу, мисс Читтеринг, – с улыбкой заметил мистер Бёрли, – вы почитаете меня человеком очень высокой морали.
Мисс Читтеринг непонимающе уставилась на него, но все же сообразила, что это как-то связана с письмом, которое она только что напечатала и которое мистер Бёрли только что прочитал.
– Разумеется, я счел это комплиментом.
– Благодарю, мистер Бёрли.
– Но вот боюсь, что так не пойдет, – продолжал мистер Бёрли и перечеркнул письмо. – Я сказал, что к этому вопросу нужно подходить с точки зрения этнической, что означает – нужно принимать в расчет интересы местного населения, а вы тут напечатали «С точки зрения этической», что означает – на основе морали.
– Да я два этих слова все время путаю, – стала извиняться мисс Читтеринг. – Сколько раз уже мне объясняли, а я все равно пишу наоборот.
– И ещё кое-что, мисс Читтеринг, – продолжал мистер Бёрли. – Нельзя писать на адресе «Мистер Томас Смэллхорн, кавалер ордена Британской империи, коммерсант.»
– Простите, мистер Бёрли.
– Не то, чтобы я имел что-то против, мисс Читтеринг, но получатель может подумать, что нам незнакомы элементарные правила вежливости. И репутация фирмы будет подорвана.
III
Мистер Бёрли разорвал пополам оба листа письма и отправил их в корзину-что мисс Читтеринг сочла излишне нарочитым, потому что первую страницу было легко исправить и к ней приложить новую вторую страницу, на которой нужно было поправить только три строки.
– Иногда я спрашиваю себя, за что, собственно, я вам столько плачу, продолжал мистер Бёрли.
Это можно было попытаться счесть шуткой, и мисс Читтеринг нервно хихикнула.
– Если вы в чем-то не уверены, посоветуйтесь с мисс Корнель, которая знает свое дело.
Это было сказано зло, и мисс Читтеринг покраснела, но была избавлена от необходимости дать ответ приходом мистера Крейна с какими-то бумагами.
И она поспешила исчезнуть.
– Не найдется у вас немного времени? – поинтересовался мистер Крейн.
– А в чем дело? – спросил мистер Бёрли не слишком любезно.
По правде говоря, – и нет смысла продолжать рассказ, не назвав вещи своими именами, – эти двое друг друга терпеть не могли, что проистекало прежде всего из различия их характеров, которые сочетались так же плохо, как вода и масло.
Мистер Крейн прошел всю Первую мировую войну в пехотном полку. Мистер Бёрли избежал тягот войны благодаря слабому сердцу. Мистер Крейн был бодрым экстравертом и солидным супругом, Бёрли – закоренелым холостяком, который своим тиранством загнал в могилу любящую мать и ныне туда же отправлял старшую сестру.
И область деятельности, в которой каждый из них специализировался, соответствовали разнице характеров.
Мистер Крейн обожал громкие и долгие процессы с частыми экскурсами в область уклонения от налогов на наследство или сокрытия налогов с прибыли, поскольку именно эти категории были ближе всего сердцам его высокопоставленных клиентов. Заметим кстати, что один из параграфов закона о налогах от 1936 года по всеобщему мнению был разработан специально для того, чтобы парализовать его идеально отлаженную стратегию.
Мистер Бёрли же был специалистом по операциям с недвижимостью, мастер в построении неуязвимых договоров по этой части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Персональный ящик!
– Верно. Но ящик не простой.
Подойдя к стеллажу на противоположной стене, Джон снял наугад черный жестяной ящик с надписью: «Достопочтенный декан из Мельчестера, доктор теологии.» Ящики походили на коробки для бумаг, которыми обычно пользуются в адвокатских канцеляриях, но несколько большего размера. Их главной особенностью был замок на крышке, какой-то рычаг с защелкой, вроде патентованной вешалки для брюк. Генри поднял защелку и дернул крышку. Та не шевельнулась.
– Нужно приналечь как следует, – заметил Джон. – Ящики закрыты герметично.
Когда крышка уступила, Генри понял, что имел в виду Джон. Ящик не был закрыт герметично в научном смысле этого слова, но практически непроницаемо. Вокруг верхнего края стенок был уступ, а в нем – толстая резиновая прокладка. Когда крышка опускалась, её край ложился на резину и уплотнял её.
– Вот это да! Ничего подобного я ещё не видел. Чем плоха обычная коробка для бумаг?
– На фирме ходит легенда, – сказал Джон, – что в конце прошлого столетия на одном из документов мышь отгрызла подпись одного из клиентов старого Абеля, и это происшествие стало причиной долгого и накладного спора в апелляционном суде. И тогда старик Абель сел и изобрел Хорнимановский пыле-водо – и воздухонепроницаемый – а заодно и мышенепроницаемый – ящик.
– Понимаю.
– Упокой, Господи, душу его. – Джон небрежно закинул обе ноги на стол. – Это вам типичный пример идей старика. Идеи сами по себе вполне приличные, ничего не скажешь, все эти реестрики, и обратный учет, и все прочее – угнетает только та обстоятельность, с какой он все добивал до последней точки. А, добрый день, что случилось?
– Вас вызывает мистер Крейн.
– А, черт. Уже бегу, Анни.
– Для вас исключительно мисс Милдмэй.
– Послушайте, вы что, тоже с похмелья?
– Ни в коем случае, мистер Коу.
– Тогда перестаньте дурака валять, Анни, и передайте Бочонку мой поклон и что я уже лечу.
– Свои поклоны можете передать сами, – заявила мисс Милдмэй. – И возьмите с собой дело Бачелора. Мне кажется, мистер Крейн хочет проверить с вами расчеты по итоговому акту.
– Невозможный тип, – протянул Джон, снял ноги со стола и вышел.
– Вам ничего не нужно, мистер Боун?
– Нет, спасибо, – ответил Генри. – Джон Коу немного посвятил меня в таинства Хорнимановской канцелярской системы.
– Понимаю, вас это несколько потрясло. Я вначале тоже пришла в ужас. Но не переживайте, когда пообвыкнетесь, с этим вполне прилично работается.
– Не сомневаюсь. Не знаете, кого мне выделили из машинисток?
– Вероятно, миссис Портер. Между прочим, она тоже тут из новеньких. Поступила на работу в конце прошлой недели. Вам её придется делить с мистером Принсом – тот у нас ведет гражданские дела. Миссис Портер найдете в комнате мисс Беллбейс. Сразу направо от двери, как войдете.
– Спасибо, – поблагодарил Генри, – разыщу её, как только буду знать, что мне собственно от неё нужно.
Когда же он все-таки решил найти миссис Портер, комната направо от двери оказалась пуста. Судя по звукам, которые проникали сквозь запертые двери на другом конце коридора, весь состав фирмы «Хорниман, Бёрли и Крейн» собрался в секретариате. Боун сообразил, что пришло время утреннего кофе. Чуть поколебавшись, собрался с духом, открыл дверь и вошел.
Можно было и не собираться с духом-никто его не заметил.
– Но, Флорри, – как раз говорила мисс Читтеринг, – если у тебя все уже на мази, это было бы просто ужасно.
– А ты ещё не передумала? – отозвалась мисс Корнель.
– Ты же не можешь просто так менять срок отпуска, – мисс Милдмэй явно сердилась. – Ты так нам всем напортишь.
– И у тебя уже билет и все такое.
– Одумайся, Флорри.
– Нет, ничего не поделаешь, – заявила мисс Беллбейс. – Звезды возражают.
– Да наплюй ты на звезды.
– Нельзя, мисс Корнель.
– Или читай другую газету.
– Дело не в газете, Анни, так говорят звезды.
– Глупости, – заявила мисс Милдмэй. – Глупости, что звезды интересует, когда ты берешь отпуск. У них других проблем хватает.
Но все уговоры были напрасны. Мисс Беллбейс покопалась в объемистой сумке и достала сложенную газету. Остальные столпились вокруг нее.
– В прошлом месяце все было в порядке, – сообщила мисс Беллбейс, Посмотрите. С 24 августа до 23 сентября – Дева, это я: «Найдете счастье и верного друга на водах. Действуйте смело и одолейте свою врожденную застенчивость.» И тут они правы. Мне иногда бывает плохо, ещё до того, как поднимусь на борт. «Ваш счастливый цвет – красный.» Все ясно как день. Я тут же пошла и купила билет на круиз.
– Почему по Балтике?
– Ну как же, ведь счастливый цвет – красный.
– Ага, – протянула мисс Корнель, – и что случилось потом?
– Что случилось? – Мисс Беллбейс готова была разрыдаться. – А вы посмотрите сюда!
Показала другую газету, и мисс Корнель стала читать вслух:
«Дева… и так далее. Ни в коем случае не отправляйтесь в плавание. Ваше счастье ждет в горах. Обратите свое внимание на них. События примут важный оборот во второй половине месяца. Деньги, которые вы потратите сейчас, через две недели принесут приличный доход. Счастливый цвет – серый.»
– Все совершенно ясно, – хныкала мисс Беллбейс. – К счастью, у меня хоть приняли тот билет. Не могла же я ехать, раз так обстоят дела. Теперь нужно ждать, пока ситуация не прояснится.
– Но Флорри.
– Нет, подождите, – решительно остановила всех мисс Корнель. Она погрузилась в обе газеты, и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только позвякиванием внутреннего телефона, на который никто не обращал внимания. Внимательно проштудировав обе газеты, мисс Корнель провозгласила:
– Ну вот, все ясно. Нет, подождите. Да, точно.
– Так что, мисс Корнель?
– В газете от прошлого месяца нет ни слова о море, не так ли? Речь там идет о воде. Тут все яснее ясного. Вам нужно ехать в отпуск на шотландские озера. Глубокие воды и высокие горы. Красный цвет-это гранитные скалы, а серый – гладь озера.
– Надо же! – воскликнула мисс Беллбейс.
– А тут в конце и совсем ясно. Купите заранее обратный билет со скидкой. И через две недели это вам принесет приличный доход.
Последний довод убедил всех. Даже миссис Портер, тихая пожилая дама, которая до тех пор стояла в стороне, присоединилась к разговору с историей о том, как её брат избежал железнодорожной катастрофы внимательным изучением кофейной гущи.
– Не могли бы вы зайти ко мне, чтобы я продиктовал письмо. – начал Боун несмело, и как оказалось, неслышно, ибо никто даже не оглянулся.
– Пойди в пеший поход, – советовала мисс Читтеринг. – Можешь взять ту окованную металлом трость, что забыл тут как-то в приемной лорд из Лаксетера, а мисс Корнель одолжит тебе свой большой зеленый рюкзак.
– Послушайте, – заметила мисс Корнель, – если уж вы так великодушно одалживаете чужое имущество, не хотели бы начать со своего собственного дорожного несессера?
– Нет, так не годится, – возмущенно возразила мисс Читтеринг. – Ну скажи, Флорри, зачем тебе несессер? В пеший поход? Да ещё из настоящей крокодиловой кожи! Рюкзак куда удобнее.
– Я. – заикнулась было мисс Беллбейс.
– Если ваш несессер из крокодиловой кожи, то моя шуба – из белого медведя, – сухо заметила мисс Корнель.
– Миссис Портер, – начал Боун.
– Когда я его покупала, – заявила мисс Читтеринг, – меня уверили, что это настоящий крокодил из Конго.
– Миссис Портер!
– О, мистер Боун, вы уже давно здесь? Я вас не заметила.
– Мог бы я продиктовать вам несколько писем?
В этот момент появился раскрасневшийся Джон Коу. Видимо, его математическая дискуссия с мистером Крейном закончилась не в его пользу.
– К сожалению, мисс Беллбейс, – сообщил он, – все придется перепечатать.
Но мисс Беллбейс, явно думая о другом, повернулась к мисс Корнель.
– Никогда бы не подумала.
– О чем?
– Что ваша шуба-это белый медведь.
– В том-то и дело, – терпеливо пояснила мисс Корнель, – что это совсем не белый медведь.
– Но мне показалось, что вы сказали.
– Флорри, дорогуша, – вмешался Джон Коу, – вы все понимаете слишком буквально. Или не знаете, что такое ирония? Никогда не встречались с сарказмом? Вас всегда избегало острие сатиры? И вам незнакомы основные идиомы?
– Ну конечно. – неуверенно протянула мисс Беллбейс.
– Скажи я вам, что умираю от голода, вы помчались бы к коронеру и в похоронную контору? И стали бы проверять свой вес, скажи вам кто-то.
– Как вам не стыдно, мистер Коу!
II
– Я вижу, мисс Читтеринг, – с улыбкой заметил мистер Бёрли, – вы почитаете меня человеком очень высокой морали.
Мисс Читтеринг непонимающе уставилась на него, но все же сообразила, что это как-то связана с письмом, которое она только что напечатала и которое мистер Бёрли только что прочитал.
– Разумеется, я счел это комплиментом.
– Благодарю, мистер Бёрли.
– Но вот боюсь, что так не пойдет, – продолжал мистер Бёрли и перечеркнул письмо. – Я сказал, что к этому вопросу нужно подходить с точки зрения этнической, что означает – нужно принимать в расчет интересы местного населения, а вы тут напечатали «С точки зрения этической», что означает – на основе морали.
– Да я два этих слова все время путаю, – стала извиняться мисс Читтеринг. – Сколько раз уже мне объясняли, а я все равно пишу наоборот.
– И ещё кое-что, мисс Читтеринг, – продолжал мистер Бёрли. – Нельзя писать на адресе «Мистер Томас Смэллхорн, кавалер ордена Британской империи, коммерсант.»
– Простите, мистер Бёрли.
– Не то, чтобы я имел что-то против, мисс Читтеринг, но получатель может подумать, что нам незнакомы элементарные правила вежливости. И репутация фирмы будет подорвана.
III
Мистер Бёрли разорвал пополам оба листа письма и отправил их в корзину-что мисс Читтеринг сочла излишне нарочитым, потому что первую страницу было легко исправить и к ней приложить новую вторую страницу, на которой нужно было поправить только три строки.
– Иногда я спрашиваю себя, за что, собственно, я вам столько плачу, продолжал мистер Бёрли.
Это можно было попытаться счесть шуткой, и мисс Читтеринг нервно хихикнула.
– Если вы в чем-то не уверены, посоветуйтесь с мисс Корнель, которая знает свое дело.
Это было сказано зло, и мисс Читтеринг покраснела, но была избавлена от необходимости дать ответ приходом мистера Крейна с какими-то бумагами.
И она поспешила исчезнуть.
– Не найдется у вас немного времени? – поинтересовался мистер Крейн.
– А в чем дело? – спросил мистер Бёрли не слишком любезно.
По правде говоря, – и нет смысла продолжать рассказ, не назвав вещи своими именами, – эти двое друг друга терпеть не могли, что проистекало прежде всего из различия их характеров, которые сочетались так же плохо, как вода и масло.
Мистер Крейн прошел всю Первую мировую войну в пехотном полку. Мистер Бёрли избежал тягот войны благодаря слабому сердцу. Мистер Крейн был бодрым экстравертом и солидным супругом, Бёрли – закоренелым холостяком, который своим тиранством загнал в могилу любящую мать и ныне туда же отправлял старшую сестру.
И область деятельности, в которой каждый из них специализировался, соответствовали разнице характеров.
Мистер Крейн обожал громкие и долгие процессы с частыми экскурсами в область уклонения от налогов на наследство или сокрытия налогов с прибыли, поскольку именно эти категории были ближе всего сердцам его высокопоставленных клиентов. Заметим кстати, что один из параграфов закона о налогах от 1936 года по всеобщему мнению был разработан специально для того, чтобы парализовать его идеально отлаженную стратегию.
Мистер Бёрли же был специалистом по операциям с недвижимостью, мастер в построении неуязвимых договоров по этой части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32