– Может быть, тебе действительно надо…
– Откуда ты знаешь, что я так не делал?
– О, Кевин… – Она покачала головой. – Пока ты молчал, она считала, что не нужна тебе. Ни она, ни ребенок. Поэтому ей было проще остаться с тем, кому она нужна, кто может ей помочь.
– Я помогал.
– С ребенком?
– Да.
– Чем? Помогал кормить? Играл с ней? Менял пеленки?
– Да, когда был дома.
Линн улыбалась и ничего не могла поделать с собой.
– Я не вижу, что здесь смешного.
– Ничего, ничего смешного.
– Тогда какого черта ты смеешься?
– Я не смеюсь. – Но она не могла удержаться и продолжала смеяться, потом наклонилась вперед и взяла его за руку.
– О, Линн, – глухо произнес он и сжал ее пальцы.
– Кевин, это ничего не решит.
– Что? Я не…
Линн засмеялась снова и поднялась, освободив руки.
– Ты говорил с ней? Я имею в виду – в последнее время.
– Я пытался.
– Как часто?
– Один раз.
– Ты хочешь, чтобы я поговорила с ней?
– Нет.
– Почему нет?
– Это наше дело, и мы должны уладить его сами.
– Я не хочу быть грубой, Кевин, но из твоих слов не видно, чтобы ты старался сделать это.
– Большое тебе спасибо!
– Кевин, ты невозможен! – Низко наклонившись, она быстро поцеловала его в самую макушку. – Я позвоню ей и посмотрю, не захочет ли она выпить со мной чашечку кофе.
– Она решит, что я подбил тебя на это.
– Ну и что? Если и так, это означает лишь, что ты пытаешься исправить хоть что-то.
Кевин допил чай и докурил сигарету. Музыка закончилась, и наступила пауза.
– Мне пора двигаться.
– Конечно, – ответила Линн с облегчением, увидев, что он наконец-то направился к двери.
Стивен Шепперд повернулся к жене, лежащей рядом, и обнял ее, наслаждаясь исходящим от нее теплом. «Извини, мамуля, – прошептал он ей в спину. – Я виноват». И, хотя Джоан Шепперд слегка пошевелилась, вряд ли она услышала.
– 34 –
Еще не было шести часов утра, а Резник был уже на ногах, курсируя между ванной и спальней. Он пытался уговорить кота по имени Пеппер вылезти из вентиляционного шкафа, куда тот затащил несколько голубых полотенец и устроил себе недурной уголок. Затем ему пришлось спуститься вниз и открыть дверь Диззи, совершившему предрассветную прогулку. Насыпав корм котам и смолов кофе, отправился на поиски чистой рубашки. «Если Стивен Шепперд столкнулся с Вивьен Натансон, зачем он врал? Было ли у него достаточно времени, чтобы похитить Эмили Моррисон? Нуда он мог ее спрятать и зачем?» Он отрезал три тонких ломтика ржаного хлеба, вложил их в тостер и, взглянув на котов, вздохнул: Диззи и Майлз ели из миски Бада, обрекая того на еще большее похудание. И ничего не сделаешь – даже если оттолкнуть их ногой от миски, через минуту они вернутся вновь. Он взял Бада на руки, почесал его под подбородком и, насыпав на поверхность рабочего стола горсть сухого корма для кошек, опустил на стол. Кофе еще не вскипел, и он начал нарезать сыр ярлсберг себе на завтрак. «Что еще надо было бы узнать и чего мы не сделали, так это не выяснили, во сколько Шепперд пришел домой в то воскресенье». Он намазал поджаренный хлеб маргарином, сверху положил сыр, отрезал кусок чесночной колбасы из холодильника и накрыл им бутерброд. Неплохо было бы добавить ломтик помидора, но они кончились. Очень хотелось мазнуть поверх колбасы майонезом, но, пощупав живот, он решил, что не должен поддаваться соблазну. «Стивен Шепперд утверждал, что плавание помогает ему держать форму, может, и мне стоит заняться им? По утрам перед работой неплохо немного потренироваться в бассейне. Надо послать туда человека с рисунком и посмотреть, узнают ли они Шепперда и смогут ли припомнить, был ли он там после обеда в воскресенье». Прихватив бутерброд и кофе, он перешел в комнату, размышляя на ходу, встал ли уже Скелтон и удобно ли сейчас позвонить ему.
– Это не так уж много, Чарли, чтобы предпринимать конкретные шаги. Мы утверждаем одно – он обратное. Да и если он и был у дома Моррисонов, что это доказывает?
– Если он там был, то зачем врет?
– Мало ли причин, может быть, незаконная связь. Тогда естественно нежелание говорить правду в присутствии жены.
– Не мог же весь город во второй половине дня в воскресенье заниматься сексом, сэр?
– Согласно мнению моей жены, которая смотрит на мир глазами героев романов Андреа Ньюмана, именно этим и занимается большинство людей всю вторую половину дня.
Скелтон отлично понимал опасность поспешного и неверного шага. Правда, на другой чаше весов была почти полная уверенность, что чем больше времени пройдет, тем меньше надежда найти девочку живой. И, как бы там ни было, все шишки посыплются на него.
– У вас что-нибудь еще, Чарли?
– К сожалению, это все, сэр.
Лоррейн Моррисон распахнула дверь еще до того, как Линн сняла палец с кнопки звонка. Сразу бросилось в глаза, что с прической Лоррейн сегодня не справилась. Она была одета в широкую зеленую с желтым рубашку для регби, джинсы и спортивные туфли.
– Вы ее нашли? Линн покачала головой.
– Но у вас есть новости?
– Нет, практически ничего.
– Но мы видели рисунок вчера вечером в передаче новостей, он был также в газетах. У вас должно быть что-то.
– Да, множество телефонных звонков. Мы сейчас разбираемся с ними.
– А затем?
– Лоррейн, вы должны понять, что люди, которые откликаются на подобные обращения, делают это по разным причинам. Одни хотят, чтобы их заметили, другие – насолить своим соседям, есть и такие, кто видит в этом повод для шутки. И никто из них не думает о том, чего нам стоит все проверить.
О разочаровании Лоррейн яснее всего говорило выражение ее лица.
– Хотя одна возможность появилась. Не следует на это особенно рассчитывать, но мы получили небольшую зацепочку, вышли на одного человека. Вероятно, это только свидетель, но и это уже хорошо.
Теперь Лоррейн была в смятении, не зная, чего ждать, а Линн испытывала угрызения совести, так как понимала, что переступила черту, поделившись подобной информацией.
– Как Майкл? – спросила она.
– Он пошел на работу. Он решил идти еще вчера, но сегодня утром чуть не изменил свое решение, и мне пришлось буквально вытолкать его из дома. Любое дело сейчас лучше, чем бесцельное хождение по дому.
– А как насчет того, чтобы быстренько сделать кофе? – Линн взглянула на свои часы. – У меня как раз есть время.
На лице Лоррейн мелькнула довольная улыбка, когда они с Линн направились в кухню.
– Недавно звонил Джеффри, брат Майкла. К счастью, Майкла нет дома. Хотя все, что делает Джеффри, он делает с наилучшими намерениями, Майклу от этого бывает только хуже. – Жестом она предложила Линн присесть. – Может быть, так бывает во всех семьях. Мне трудно судить об этом, я единственный ребенок у родителей. Как вы думаете?
– Та же история, – ответила Линн. – Единственный ребенок.
– Пока растешь, думаю, это не так уж и плохо. Вокруг тебя любовь и внимание. Но, когда становишься постарше, когда состарятся твои родители, вот здесь начинают возникать проблемы.
Джоан Шепперд в это утро проснулась от негромкого, но назойливого звука электрической дрели и, протянув руку, потрогала подушку мужа – она была еще теплой.
Внизу, в подвале, переоборудованном под мастерскую, Стивен, склонившись над рубанком, обрабатывал отрезок доски. Из его старенького приемника, настроенного на станцию «Радио-2», лилась когда-то очень популярная песенка Сары Воган и Билли Экштейна. «Их уже, наверное, нет на свете, – подумала Джоан, – по крайней мере, им лет за восемьдесят». Она припомнила, что кто-то из них уже умер, но кто, вспомнить так и не могла. – Стивен, ты будешь завтракать?
Очень хорошо, пусть и дальше притворяется, что не слышит. Пусть остается там хоть весь день, если ему так хочется. Она закрыла дверь в погреб, потому что визг рубанка начал перекрывать заключительные аккорды песни.
«Незнакомые прохожие» – всплыло в памяти название песни. Сегодня будет неплохо позавтракать овсянкой с сушеными фруктами – курагой и черносливом.
– Как это называется? – спросил Миллингтон, отложив газету в сторону и склонившись над книгой, которую его жена рассматривала с серьезным видом.
– Художник назвал это «Портрет двоих голых». Миллингтон видел в открытой на их столе для завтрака книге изображение абсолютно нагой женщины средних лет, которая откинулась назад перед газовым камином. Ее груди разъехались в разные стороны, ноги раздвинуты, одно колено поднято кверху. Рядом с ней сидел также совершенно голый тип, который смотрел вниз сквозь очки в круглой оправе. У него была волосатая грудь и то, что выглядело как невыразительный, сморщенный член.
– Прекрасная вещь на столе для завтрака, – заметил Миллингтон.
– Я думаю, они на полу, Грэхем.
– Я вижу, греются у газового камина.
– Я думаю, он нефтяной, Грэхем.
– Газовый.
– Преподаватель сказал, что это нефть, векторный нефтяной обогреватель. Он принадлежал самому художнику.
– Да? Что еще он сказал об этом? Ваш преподаватель?
– Он сказал, что это акт религиозного созерцания.
– Хм. А что это внизу? Выглядит как кусок сырого мяса.
– Это баранья нога. Или это нога ягненка?
– Символ жертвоприношения?
– Я думаю, это для контраста, одно для еды, а другое… – Она остановилась, ее шея слегка покраснела. – В действительности я не уверена, Грэхем.
– Нет. Почему же. Ты объяснила все почти понятно. – Он склонился ближе к названию книги: «Стенли Спенсер. Портрет двоих голых: художник и его вторая жена». Ваш преподаватель не говорил ничего о том, как художник избавился от первой жены?
Внутри оздоровительного центра «Виктория», что на углу, рядом с оптовым рынком, пахло хлором и сухим шампанским. Дивайн показал свое удостоверение через стекло у входа и, когда завладел вниманием девушки, просунул через окошечко рисунок.
– Ну и что он? – спросила девушка, стараясь не замечать отчаянных попыток Дивайна как следует заглянуть в вырез ее блузки.
– Знаете его? Регулярный посетитель или так?
Она взяла рисунок и поднесла его ближе к лицу. «Ей не может быть более восемнадцати, – подумал Дивайн, – мордочка могла бы быть и получше».
– Думаю, что да, – сказала она.
– Он приходит сюда?
– Да, я в этом уверена.
– Да вы хорошенькая.
Она так посмотрела на него, что даже хорек остановился бы метров за пятнадцать.
– Ну и, – продолжал Дивайн, не смущаясь. Если не попробовать, то никогда не узнаешь вкуса. – Он плавает или что?
– Плавает, я почти уверена. – Откинувшись назад в своем кресле, она крикнула во внутреннюю комнатку: – Лез, этот тип – постоянный посетитель, не так ли?
Лез вышел с охапкой полотенец в обеих руках, мускулистый мужчина за пятьдесят с седеющими волосами.
– Никогда не видел его раньше, – проговорил он, глядя через стекло на Дивайна.
– Нет, – сказала девушка, – не его, вот этого.
– А! – Лез бросил полотенца и взял рисунок. – Его? Да, два или три раза в неделю. Главный бассейн.
– Помните, когда он был в последний раз?
Лез и девушка обменялись взглядами, оба покачали головами.
– А в воскресенье?
– Может быть, и в воскресенье. – Лез потянулся за полотенцами.
– Вы работали тогда?
– Я? Нет, в воскресенье нет. Раз в месяц, возможно, и реже. – Он показал на прилавок и лежавшую на нем книгу. – Посмотри, кто был в воскресенье. Утром, – обратился он к Дивайну, – или после обеда?
– Во второй половине дня.
– Фреда, – сказала девушка. – Работала Фреда. Они нашли Фреду в женской раздевалке, орудовавшую щеткой на длинной палке.
– Здесь забывают все что попало, начиная с бутербродов с курицей в цельной пластиковой упаковке до коробки противозачаточных пилюль, в которой отсутствовало всего только шесть штук. К концу месяца некоторые девушки несомненно остаются без денег.
Дивайн показал ей картинку.
– Стивен, – узнала она. – Приятный тип. Всегда находит время, чтобы немного поболтать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42