— На севере.
Севером считалась Верхняя Галилея, граница с Ливаном.
— Значит, там, где Христос проповедовал…
— Вроде того.
В глубине квартиры послышались мягкие шлепки по полу. Показалась средней величины собака с опущенной поросячьей мордой и пустыми свиными глазками. Пит-бультерьер.
—Пошла! — Хозяйка шаркнула ногой. — Взяла себе моду…
Я увидел на ногах педикюр.
—Уведи ее, — сказала она племяннику.
Генрих взял собаку,-на минуту исчез.
—Давно ты е г о видел?
Она перешла на «ты», как тут принято. Речь шла об Арлекино.
—Да нет. Наутро после того, как на Помет Пат… — Я назвал день, когда произошло убийство. — Мы договорились встретиться на центральной автобусной станции.
Старуха и ухом не повела. Возможно, она ловила меня на лжи. Просвещать меня не входило в ее планы. Ей важно было знать, насколько я мог быть им нужен или опасен.
—Вечером?
— Днем.
— Он уехал из Иерусалима?
— Этого я не знаю.
— Откуда ты знаешь про Цомет Пат?
— Я там был.
— У тебя с ним дела?
— У него со мной. По поводу женщины, которую он должен был увезти…
Хэдли смотрела сквозь меня. Мне показалось, что она знает обо всем не более, чем я.
—Кто она? — спросила вдруг старуха.
—Не знаю. Он хотел просто дать мне заработать.
Было бесполезно о чем-то спрашивать… Ответа бы я не получил и, напротив, вынужден был бы сам отвечать.
— Ты его знал в России?
— Так, шапочное знакомство…
В дверь неожиданно застучали.
Племянник зашаркал тапками.
— Это Тамарка.
— Чего у нее?
Хэдли отвернулась к окну. На короткое мгновение под платком сзади мелькнула укладка. Там был парик. Насколько я мог судить, дорогой фирмы. Ворвавшаяся в квартиру девица выглядела экстравагантно, если не сказать сильнее, накрашенная, с пестрыми перьями в волосах. На ней были кожаные шорты, кожаный корсет, открывавший большую часть бюста, цветные, колготки.
— Что он от вас хочет, мама?!
— Он спрашивает про Стаса.
Тамарка пошла на меня высоко торчащей грудью.
— Мы ничего про этого мужика не знаем! Наобещал, наговорил! Мы еще все от него пострадаем! Увидите!
Они, скорее всего, были такими же исполнителями, как и Шабтай Коэн. Арлекино набирал статистов поштучно. Никто не был знаком со сценарием, не знал ничего, кроме собственной роли.
— Хватит! Разберемся! — рявкнула на нее старуха.
— Ну, Хэдличка!
— Я не Хэдличка! Я доктор Риггерс! Немедленно садись за книги! Тебе в университет поступать! — Она незаметно взглянула на меня. — Только и ждет, чтобы не учиться! Такие деньги плачу!
Спектакль сразу прекратился. Старуху боялись. Тамарка выскочила из квартиры как ошпаренная. Мне показалось, ее пригласили, чтобы предъявить меня на опознание.
—Отправила учиться в Израиль! И вот, пожалуйста… Один ветер в голове… — Старуха была небесталанной актрисой. — А ведь не откажешь? Правда? Одна дочь. Без отца. Что ж, сироте уж и ничего себе не позволить?!
Следующая ее фраза застала меня врасплох.
—Какая-то девушка приехала сюда по контракту. Для сопровождения. Бежала. Твой приятель взялся ее вернуть… — Это была версия, которую наверняка подкинул сам Арлекино.
Разговор подошел к концу.
—Куда тебе звонить? — Она хотела записать телефон.
Я увидел ее маникюр — ногти были удлиненные, зеленого цвета.
— Я сам позвоню.
— Лучше зайди, если что будет. Мы сейчас без телефонной линии.
Когда я пересекал двор, за мной снова следили в окно.
Во дворе стояло несколько машин. Серой «Ауди-100» среди них не было.
Пыльный огромный склад с кранами, таскавшими многотонные булыжники в камнерезку, начинался сразу за домами. Я обошел его. Мне хотелось обезопасить себя от слежки. Сел в автобус. Вышел через пару остановок. Вернулся.
Шабтай Коэн сидел в условленном месте на краю тротуара. Увидев меня, он поднялся. Я молча достал теудат зеут. Коэн выхватил удостоверение из моей руки. Спрятал в сумку на животе.
— Я видел тебя в тот вечер на Цомет Пат. — Он хотел быть благодарным.
— Да? — Я не знал, как к этому отнестись.
— Я тебя сразу узнал… видел в квартире в первый раз… на Цомет Пат, тогда… с тобой другой русский… широкий… — Он говорил о Вентере.
— Бай!
Я не сел в его «субару».
Итак, в доме напротив автомобильной свалки в Талытиоте, откуда я только что вышел, несомненно, занимались криминальным бизнесом. Хэдли, или доктор Риггерс, как она себя назвала, была крутой российской бандершей. В деле были завязаны большие деньги, несмотря на дешевый халатик, которым она прикрылась, чтобы меня принять, и простенький платок поверх парика.
В бизнесе участвовали новые русские из Европы.
Одежка телохранителя, которого мне представили как Генриха, племянника Хэдли, свидетельствовала о том, что он прибыл из Германии. Израильтянина и русского не заставишь ходить по дому в жару в глаженых брюках. О том же свидетельствовал и маникюр зеленого цвета — в России им не пользовались.
Тут они, скорее всего, занимались ввозом проституток.
Подрядил ли Арлекиио тайный публичный дом, чтобы вернуть сбежавшую проститутку, как дала понять Хэдли?
Я не удивился бы, узнав, что частный российский детектив работает на сутенеров здесь, в Израиловке. Тому вроде было подтверждение.
Женщина, увидев у автозаправки знакомые рожи быков, не захотела покинуть «ауди». А когда, заметив приближение полицейской машины, быки слиняли, тоже соскочила, потому что ни в коем случае не хотела попасть в руки израильских ментов.
Любопытно, что израильтяне, щедрые на всякие прозвища, не придумали ни одного для своей полиции — «миштары» — ни «мусора», ни «копы»…
Версия получалась довольно правдоподобная.
Но лично мне симпатичнее было другое объяснение.
Частный детектив из Москвы прибыл с заказом О'Брайена, суть которого мне пока не была известна.
В помощь себе он подрядил команду старой бандерши.
Арлекино нажал на старуху, и она выделила ему в помощь трех человек для его операции на перекрестке Цомет Пат…
На нее или на них всех у него имелись компроматы. Можно было предположить, что в качестве следователя Генеральной прокуратуры России он даже вел в свое время дело на Хэдли, Генриха или Тамарку…
Компроматами его могли снабдить и менты. Не исключалось, что бандершу с ее людьми разыскивала Россия за нарушение законов.
«Хэдли с ее компанией легко засадить в самолет и выдворить за пределы, тем более что самолет в Россию отправляется два раза в сутки…»
По-настоящему трудно было только с подданными государств Южной Африки, с которыми не только не было авиасвязи, но даже дипломатических отношений, так что бедолаг этих можно было выслать только в Египет. И то одного человека в месяц…
Но я сделал и другой вывод: Хэдли и ее люди держали оборону.
И боялись они вовсе не полицию.
После неудачи на Цомет Пат им угрожал наезд крутой бандитской команды!
Вернувшись, я достал с полки телефонный спра shy;вочник на русском «Золотые страницы», нашел раздел с телефонами гостиниц.
Был полдень.
Диктор израильского радиовещания «Коль Исраэл» уже оттарабанил сводку новостей на иврите. А на радио «Рэка» все звучали позывные. Я уменьшил звук и сразу забыл о нем.
Арлекино мог остановиться не только на вилле в Байт ва-Ган, но и в любой из шестнадцати гостиниц, что упоминались в справочнике. Притом, что отели в Израиле были недешевы и часто не отвечали европейским стандартам. Ночь на одного в «Кинг Давид», напротив которого помещался иерусалимский пункт проката автомобилей, стоила порядка двухсот двадцати долларов… Номер на двоих в «Холидэй-Инн» — двести сорок.
Я еще не успел набрать ни одного номера, как встречный звонок пробился ко мне.
— Алло! — Не сразу, но я узнал голос. — Чего молчишь?
— А что говорить?
— Тебе привет из Москвы от твоей семьи. Хочешь, чтобы их навестил господин Калашников?
Я ждал.
—Деньги приготовил?
Ко мне приступали вплотную.
—Имей в виду: с субботы ты на счетчике. Будешь доплачивать триста долларов ежедневно… Если к следующей субботе не рассчитаешься…
Трубку снова бросили.
Я набрал телефон отеля «Холиленд» на холме Байт ва-Ган, что напротив моих окон. Я не раз заходил в него, огибая виллу, ни разу не подавшую признаков жизни. Пил кофе в баре, смотрел проспекты. Разговаривая со служащей, мне легко было представить себе подкову стойки рецепции в темноватой нише, где прозвучал мой звонок, и саму служащую, которая, отвечая, привычно смотрит на расставленные чуть в отдалении столы и дальше на зеленую, аккуратно подстриженную лужайку за окнами.
— Сори…
— Нет, мистер Станислав Мацнев в отеле не останавливался.
—Сенк ю вери мач…
Гостиница «Ганей Нацерет».
—Ноу! Нет!
«Сады Назарета». Сады города, по имени которого на иврите назвали христиан — «ноцрим». Я интуитивно верил в этот, отель.
«Почему бы нет?!»
—Аи эм сори…
Снова неудача.
«Палатин», «Ренессанс», «Парадиз». Далее по списку…
«Нет!..» «Нет!..» «Нет!..»
Ни в одной из них господин Станислав Мацнев из России не останавливался.
Объяснение пришло внезапно. Простое как гвоздь. Я больше не звонил. В израильском отеле Арлекино мог назвать любую фамилию — никто не стал бы ее проверять. Но именно как Станислав Мацнев он никогда бы не зарегистрировался по соображениям конспирации! Паспорт на это имя не имел отметок о въезде и, кроме того, находился у Шабтая Коэна…
В любой момент в случае передачи паспорта в полицию Арлекино был бы немедленно обнаружен!
Мои попытки найти Арлекино под этой фамилией были заранее обречены. Для розыска мне предоставлялась только одна возможность: искать концы по номеру прокатной «ауди» через фирмы проката автомобилей! Там проверяли международные водительские права, записывали номер кредитной карточки и прокатчика на случай возможных имущественных претензий…
В справочнике, лежавшем передо мной, таких фирм было не менее двух десятков. Я выписал их по алфавиту.
«Авиталь», «Арава», «Арье» — все из центра страны: Тель-Авив, Раматган, Петах-Тиква, Нацрат-Илит, Бней-Брак…
Если верить справочнику, в самом Иерусалиме был лишь один пункт проката…
Офис интересовавший меня, располагался наискосок от знаменитого отеля «Царь Давид», взорванного в сорок пятом израильскими борцами сопротивления британскому мандату на Палестину. Отель использовался британцами как штаб, и многие английские офицеры не смогли его покинуть, несмотря на переданное перед взрывом предупреждение. Отстроенный заново отель считался одним из самых дорогих и респектабельных. Среди почетных его постояльцев был в свое время и Михаил Горбачев. Правда, не в качестве президента.
Небольшой офис «Шако Ленд Ltd» украшали фотографии машин лучших моделей. За компьютерами сидело несколько девиц, большую полку при входе занимали радиотелефоны, выдававшиеся вместе с транспортными средствами. Немолодой израильтянин за столом у входа занимался с очередными клиентами. Он кивнул, чтобы я сел. Вместо этого я вышел.
Улица Царя Давида выглядела красочно. Картины в витринах художественных салонов. Розовые в горошек платки арабов на дороге. Серые с искусственными меховыми воротничками куртки полицейских…
Пара, приехавшая передо мной, решала вопросы, связанные с «пежо»-кабриолетом. Вскоре они появились вместе со служащим. Вопрос был утрясен. Клиент открыл дверцу, поставил в кузов чемодан. Женщина почесала под мышкой, что-то сказала. Мужчина задвинул чемодан поглубже. Служащий вернулся за стол у входа, поднял глаза на меня. Я снова прибег к английскому. Он был много лучше моего иврита.
— Меня интересует большая машина…
— Какой срок?
— На неделю. Для туриста из России.
— Международные права? Кредитная карточка?
— Все есть.
— О'кей.
Он охотно объяснил:
— Триста пятьдесят шекелей в сутки независимо от километража.
— Машину надо заказывать заранее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45