Перемалывание одного и того же в пустой ступе давало говорившим ощущение самостоятельного расследования.
— А где этот молодой идиот, который к нему приходит?… — вспомнила крупная крашенная блондинка. — Что же он не явился?
Она выглядела представительно, несмотря на наряд — тапки на босу ногу, длинная майка, глубокие черные рейтузы, натянутые на крутые бедра, как на многоведерный котел, сужающийся книзу. Никто, впрочем, в жару не обращал внимания на одежду. На руках она держала малыша, другой, должно быть, уже шевелился внутри нее. Обычное состояние религиозной женщины.
— Почему он не приехал до сих пор? Не знает? — Блондинка затянулась сигаретой, с которой ни на секунду не расставалась — это был израильский «Тайм». — Обычно Амран не успевал чихнуть, как он уже здесь…
— О ком она? — Кейт нагнулся к уху старика тайманца.
— У Амрана Коэна был друг. Навещал его. Такой же, как он, чокнутый… Люди перестали жить по Торе! А ведь умирать будем!
— А кто он? Как с ним поговорить?
— Может, она знает — Старик махнул рукой в сторону черных рейтуз. Детектив начал осторожно перемещаться, пока не оказался рядом с женщиной.
— Шалом. Как здоровье?
— Все в порядке. Как ты?
— Тоже все хорошо.
Они с секунду смотрели друг на друга. Женщина оценила его мужскую стать, мгновенно рассмотрела серебристые джинсы «Ливайс», туго обтягивавшие ноги выше колен. Он скользнул взглядом по ее ногам и дальше вверх, по животу.
— Как тебя зовут?
— Варда.
— А я Юджин Кейт…
Они быстро нашли общий язык, как его находят крупные, физически здоровые люди
— Как он был как сосед?
— Амран? Нормальный. Я, правда, никогда не подавала ему милостыню. Другие соседи тоже. Зачем? Он мог сам меня содержать. С моими детьми…
— Много их у тебя?
— Четверо, слава богу! Я даю двести шекелей в год на благотворительность. Достаточно. Это еще с тех пор, как была в армии… Но не нищим!
— Нет?
— Нет. Поровну — на борьбу с раком, со СПИДом, на детей — инвалидов, сирот… И еще солдатам.
Получалось вроде интервью.
— В Иерусалиме еще недавно и нищих особенно не было. Человека три. Один стоял по пятницам у банка «Дисконт». В «Едиот» писали: у него вилла за городом. Может, и нашего тоже…
Разговор плавно перешел на связи Коэна.
— Молодой друг. Каждый четверг приезжал…
— На машине?
— «Судзуки» серая. Ночует и утром рано в дорогу. Там одна постель?
— Да. Еще тахта.
— Тахта в салоне. Спят в другой комнате. Они спали в одной постели…
— Откуда это известно?
— Ты сам сказал! Там негде больше! Не знаю, сладко ли им было вдвоем!
— Думаю, твоему мужу слаще.
Она огладила на боках рейтузы. Почесала спину под майкой.
— Надеюсь…
— Молодой этот, он женат?
— Я слышала: женат и имеет двоих детей…
— Как его зовут?
— Не знаю. Амран при мне никогда не обращался к нему по имени…
— Действительно молодой?
— Лет тридцать… Да! Хасид. Черная кипа под шляпой…
— Твоя квартира тут, на «дне»? Я бы с удовольствием выпил стакан холодной воды. Как у тебя с этим, Варда?
— Что — нибудь найдем…
В квартире было просторно. Мраморная плитка под ногами блестела. В салоне работал кондиционер. Кейт осмотрелся. На стенах висели акварели самодеятельного художника. Скалы Масады над Мертвым Морем, раскопы какой — то крепости.
— У тебя в семье кто — то рисует?
— Это я. Когда была в армии. После ни разу не взяла кисти в руки.
— Неплохо, честное слово.
— У меня мать не плохо рисовала… — Варда поставила перед ним на стол холодное питье, орешки. — Прошу…
— Большое спасибо. Я хотел спросить: женщины не было у Амрана?
— Нет.
— Он был женат?
— Не знаю. Я ничего об этом не слыхала.
— Меня интересует парень, который постоянно приходил к Амрану Коэну. Что ты знаешь о нем?
— Его зовут Рон. Мне кажется, он из Меа — Шеарим.
— Думаешь?
— Да. Я не помню, кто мне об этом сказал…
Кейт не мог себя с этим поздравить: религиозный район Меа — Шеарим был наиболее многолюдным, тестым, суетным. Полиция в нем сама чувствовала себя неуютно, особенно с наступлением субботы, когда хасиды принимались атаковать машины, нарушавшие святость дня — проезжавшие по Бар Илан.
— Откуда ты знаешь его имя?
— Мне было слышно. Пойдем. Покажу.
Они прошли в совмещенную с туалетом небольшую ванную. Обтянутый рейтузами круп Варды заполнил половину помещения между дверью и умывальником. Свет в ванной включен не был. Кружек отверстия, прорезанного в стене для вентиляции, белел в темноте.
— Видишь? Ванная Амрана прямо напротив…
Отверстия вентиляторов выходили в общую шахту колодца с домовыми коммуникациями, тянувшегося с «карки» до крыши. Кейт поспешил выйти в прихожую. Варда занимала в темной ванной слишком много полезной площади. Они вернулись в салон.
— Когда молодой его мыл, Амран все кричал: ! Рон, ты меня ошпарить решил! Рон!»
— Он часто его мыл?
— Раз в неделю. По четвергам. Потом переносил в спальню.
— На руках?
— Он ведь легкий!
— Не понимаю, что же у них за отношения…
— Рон помогал ему по хозяйству. Стирал, это точно. Я слышала, когда он тянул проволоку за окном. Вешал белье.
Кейт подумал.
— Он может появиться. Я буду тут поблизости. Хорошо, если бы ты показала его мне.
С уличного автомата детектив вначале с ходу позвонил сыщику полицейского участка района Катамоны, который должен был обеспечивать поиск агентурной информацией. Тот был где — то поблизости, разговаривал по сотовому телефону.
— Алло, Джерри! — Юджин Кейт рассказал о молодом Роне, связи убитого. — Тебе что — то известно о нем?
— Нет…
— Надо, насколько окажется возможным, поинтересоваться этим человеком.
— Хорошо, Юджин.
Служба Джерри прошла в десантной дивизии «Гивати». Через два месяца ему предстояло получить первое офицерское звание. Незаметный, худой, вроде бы даже медлительный — для тех, кто представляет себе коммандо тушей дикого мяса, — в черной куртке с короткими рукавами, униформе секьюрити, он не выпускал из рук блокнот с «паркером». К своей работе Джерри относился чрезвычайно серьезно. Аккуратно записывал все задания, которые ему поручали.
— Это все, Юджин?
— Все.
Следующим был араб — христианин — полицейский на Кикар Цион.
— Самир! Это Юджин! Как ты?
— В порядке. Сам — то ты как?
— Спасибо!
Можно перейти к разговору.
— Мне рассказали о друге Амрана Коэна. Ты слышал о нем?
— Молодой религиозный! Я упустил его из вида…
Когда говорили о связях, черных религиозных ортодоксов, как правило, не принимали в расчет.
— Он каждый день звонил сюда на угол Кикар Цион в телефон — автомат. Около четырех Амран уже обычно подтягивался. Ждал звонка.
— А кто он? Что?
— Лет двадцати трех, в черном…
— Откуда?
Мне кажется, что он из района Меа — Шеарим…
«Варда, соседка, тоже упоминала Меа — Шеарим…»
— Амран никогда не о чем не говорил. — Полицейский помолчал. — Однажды только сказал: «Если два дня подряд я не подойду к телефону, он все бросит — приедет на Бар Йохай меня проведать…»
Кейт взглянул на часы.
— До четырех я еще позвоню. Скажу, что делать…
Полицейский детектив вернулся в квартиру убитого. Тут еще кипела работа.
— Все гоняешь, Юджин…
Роберт Дов — следователь, корифей отдела полиции округа, высокий, с крупными маслеными глазами, улыбкой, припечатанной к пунцовым губам, сделал вид, что не видел вошедшего. Его шансы на выдвижение заметно понизились с появлением в отделе бывшего детектива Центрального отдела. Кейт тоже сделал вид, будто ничего не замечает. Положил шлем на подоконник, прошел в спальню убитого. Их взаимоотношения с Довом были секретом Полишинеля. Эксперты помалкивали. У Юджина Кейта возникло чувство, что в его отсутствие они набрели на что-то важное. Он похлопал себя по карманам.
— Забыл сигареты…
Эксперт, к которому он обратился, кивнул на дверь в комнату непонятного назначения, что — то вроде подсобного помещения, забитого коробками, сумками…
— Держи.
Они уединились.
— У Вас сенсация! Все знают. Только я, твой лучший друг, не в курсе!
— Никто еще ничего не знает.
— А Роберт Дов?
— Роберт Дов тоже.
Они закурили.
— А как со мной?
— Ты узнаешь. Но, Юджин, если у тебя что — то будет… Я хочу написать об этом деле.
— Я сразу тебе позвоню!
Эксперт пописывал детективы. И неплохие. Их печатали в ивритских газетах.
— Я проверяю сейчас его молодого друга… Представляешь, какой поворот темы!
— Хорошо. — Эксперт погасил сигарету. — Тогда шире открывай уши. И держись, чтобы не упасть! Готов?
— Да!
— Мы сняли штаны с убитого.
— Представь, я это предполагал.
— Затем трусы…
— Надеюсь, он не двухснастный…
— Нет. Просто мужчина этот не обрезан!
— Амран Коэн?!
— Мы чуть не попадали…
Над убитым не был произведен известный древнейший ритуал иудаизма — церемония, включающая удаление крайней плоти, осуществляемая над еврейскими младенцами мужского пола в возрасте восьми дней. Та же операция, но уже с мальчиками, производилась у мусульман. Отказ родителей-евреев от процедуры ставил их ребенка вне религии, делал невозможным его будущий брак, поскольку гражданского брака в Израиле не существовало. Даже захоронение такого человека становилось в будущем проблематичным. Десятки парней, погибших в войнах и от арабского террора, будучи не обрезанными, подолгу оставались незахороненными… Судьбу их решали на уровне Совета Министров, поскольку вопрос об открытии альтернативных кладбищ все не был решен. Необрезанный ребенок в детском саду, в школе, в бассейне становился объектом насмешек сверстников…
Кейт в последний раз затянулся. Надо было уходить. Остаться одному, чтобы все обдумать.
— Может, были у Амрана противопоказания медицинского характера?
— Нет. Он в порядке…
Маленький, обмазанный вазелином, с овальной яйцеобразной головкой Амран, носивший фамилию Коэн и происходивший, следовательно, из рода первосвященника Аарона, обслуживавшего древний храм, профессиональный нищий, которого никто на протяжении многих лет не представлял себе без черной бархатной кипы, оказался… не иудеем!
«И не мусульманином!..»
— Правда, на обоих коленях — эксперты еще не решили для себя, что это может означать, — на самых чашечках, у него вытатуированы «Щиты Давида». Шестиконечные звезды…
— Странно… Сколько ему лет?
— Ты спрашиваешь это у меня?
— По медицинским показателям… По удостоверению личности он пенсионер. Но теперь я сомневаюсь
Эксперт — писатель пожал плечами:
— Установление возраста трупа, ты знаешь, дело сложное.
— Согласен.
— Тем более я трассолог. Мое дело — следы… Облик быстро меняется. Остаются такие свидетельства, как морщины на ушных раковинах, верхних губах. Пигментные пятна, сношенность зубов…
— Не томи!
— Мне кажется, он не достиг пенсионного возраста. Может оказаться, что он моложе, и значительно…
«Амран-то Коэн — с неосмысленным выражением лица, подчеркнутой аморфностью поведения, выглядевший беспомощным стариком!..»
— Не путаешь?
— Увы!
Проверка в компьютере Министерства Внутренних Дел Израиля установила, что удостоверение личности — так называемый «теудат зеут» — значилось выданным Амрану Коэну, скончавшемуся в городе Герцлия двадцать с лишним лет назад и захороненному в тот же день на тамошнем кладбище по полному обряду…
Примерно в то же время Амран Коэн купил квартиру на Бар Йохан…
На этом цепочка обрывалась.
Виной была его фамилия. По степени распространенности ее трудно было сравнивать даже с такими, как Ли, Смит, Смирнов, потому что «коэн» было общим названием всех лиц духовного сословия, обслуживающего древний храм, обозначением многочисленного потомства священнослужителей… Двухтомный телефонный справочник Иерусалима на четверть состоял из номеров телефонов Коэнов… В израильских тюрьмах они составляли едва ли не половину обитателей…
Следственная группа с ходу провела ряд первичных действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— А где этот молодой идиот, который к нему приходит?… — вспомнила крупная крашенная блондинка. — Что же он не явился?
Она выглядела представительно, несмотря на наряд — тапки на босу ногу, длинная майка, глубокие черные рейтузы, натянутые на крутые бедра, как на многоведерный котел, сужающийся книзу. Никто, впрочем, в жару не обращал внимания на одежду. На руках она держала малыша, другой, должно быть, уже шевелился внутри нее. Обычное состояние религиозной женщины.
— Почему он не приехал до сих пор? Не знает? — Блондинка затянулась сигаретой, с которой ни на секунду не расставалась — это был израильский «Тайм». — Обычно Амран не успевал чихнуть, как он уже здесь…
— О ком она? — Кейт нагнулся к уху старика тайманца.
— У Амрана Коэна был друг. Навещал его. Такой же, как он, чокнутый… Люди перестали жить по Торе! А ведь умирать будем!
— А кто он? Как с ним поговорить?
— Может, она знает — Старик махнул рукой в сторону черных рейтуз. Детектив начал осторожно перемещаться, пока не оказался рядом с женщиной.
— Шалом. Как здоровье?
— Все в порядке. Как ты?
— Тоже все хорошо.
Они с секунду смотрели друг на друга. Женщина оценила его мужскую стать, мгновенно рассмотрела серебристые джинсы «Ливайс», туго обтягивавшие ноги выше колен. Он скользнул взглядом по ее ногам и дальше вверх, по животу.
— Как тебя зовут?
— Варда.
— А я Юджин Кейт…
Они быстро нашли общий язык, как его находят крупные, физически здоровые люди
— Как он был как сосед?
— Амран? Нормальный. Я, правда, никогда не подавала ему милостыню. Другие соседи тоже. Зачем? Он мог сам меня содержать. С моими детьми…
— Много их у тебя?
— Четверо, слава богу! Я даю двести шекелей в год на благотворительность. Достаточно. Это еще с тех пор, как была в армии… Но не нищим!
— Нет?
— Нет. Поровну — на борьбу с раком, со СПИДом, на детей — инвалидов, сирот… И еще солдатам.
Получалось вроде интервью.
— В Иерусалиме еще недавно и нищих особенно не было. Человека три. Один стоял по пятницам у банка «Дисконт». В «Едиот» писали: у него вилла за городом. Может, и нашего тоже…
Разговор плавно перешел на связи Коэна.
— Молодой друг. Каждый четверг приезжал…
— На машине?
— «Судзуки» серая. Ночует и утром рано в дорогу. Там одна постель?
— Да. Еще тахта.
— Тахта в салоне. Спят в другой комнате. Они спали в одной постели…
— Откуда это известно?
— Ты сам сказал! Там негде больше! Не знаю, сладко ли им было вдвоем!
— Думаю, твоему мужу слаще.
Она огладила на боках рейтузы. Почесала спину под майкой.
— Надеюсь…
— Молодой этот, он женат?
— Я слышала: женат и имеет двоих детей…
— Как его зовут?
— Не знаю. Амран при мне никогда не обращался к нему по имени…
— Действительно молодой?
— Лет тридцать… Да! Хасид. Черная кипа под шляпой…
— Твоя квартира тут, на «дне»? Я бы с удовольствием выпил стакан холодной воды. Как у тебя с этим, Варда?
— Что — нибудь найдем…
В квартире было просторно. Мраморная плитка под ногами блестела. В салоне работал кондиционер. Кейт осмотрелся. На стенах висели акварели самодеятельного художника. Скалы Масады над Мертвым Морем, раскопы какой — то крепости.
— У тебя в семье кто — то рисует?
— Это я. Когда была в армии. После ни разу не взяла кисти в руки.
— Неплохо, честное слово.
— У меня мать не плохо рисовала… — Варда поставила перед ним на стол холодное питье, орешки. — Прошу…
— Большое спасибо. Я хотел спросить: женщины не было у Амрана?
— Нет.
— Он был женат?
— Не знаю. Я ничего об этом не слыхала.
— Меня интересует парень, который постоянно приходил к Амрану Коэну. Что ты знаешь о нем?
— Его зовут Рон. Мне кажется, он из Меа — Шеарим.
— Думаешь?
— Да. Я не помню, кто мне об этом сказал…
Кейт не мог себя с этим поздравить: религиозный район Меа — Шеарим был наиболее многолюдным, тестым, суетным. Полиция в нем сама чувствовала себя неуютно, особенно с наступлением субботы, когда хасиды принимались атаковать машины, нарушавшие святость дня — проезжавшие по Бар Илан.
— Откуда ты знаешь его имя?
— Мне было слышно. Пойдем. Покажу.
Они прошли в совмещенную с туалетом небольшую ванную. Обтянутый рейтузами круп Варды заполнил половину помещения между дверью и умывальником. Свет в ванной включен не был. Кружек отверстия, прорезанного в стене для вентиляции, белел в темноте.
— Видишь? Ванная Амрана прямо напротив…
Отверстия вентиляторов выходили в общую шахту колодца с домовыми коммуникациями, тянувшегося с «карки» до крыши. Кейт поспешил выйти в прихожую. Варда занимала в темной ванной слишком много полезной площади. Они вернулись в салон.
— Когда молодой его мыл, Амран все кричал: ! Рон, ты меня ошпарить решил! Рон!»
— Он часто его мыл?
— Раз в неделю. По четвергам. Потом переносил в спальню.
— На руках?
— Он ведь легкий!
— Не понимаю, что же у них за отношения…
— Рон помогал ему по хозяйству. Стирал, это точно. Я слышала, когда он тянул проволоку за окном. Вешал белье.
Кейт подумал.
— Он может появиться. Я буду тут поблизости. Хорошо, если бы ты показала его мне.
С уличного автомата детектив вначале с ходу позвонил сыщику полицейского участка района Катамоны, который должен был обеспечивать поиск агентурной информацией. Тот был где — то поблизости, разговаривал по сотовому телефону.
— Алло, Джерри! — Юджин Кейт рассказал о молодом Роне, связи убитого. — Тебе что — то известно о нем?
— Нет…
— Надо, насколько окажется возможным, поинтересоваться этим человеком.
— Хорошо, Юджин.
Служба Джерри прошла в десантной дивизии «Гивати». Через два месяца ему предстояло получить первое офицерское звание. Незаметный, худой, вроде бы даже медлительный — для тех, кто представляет себе коммандо тушей дикого мяса, — в черной куртке с короткими рукавами, униформе секьюрити, он не выпускал из рук блокнот с «паркером». К своей работе Джерри относился чрезвычайно серьезно. Аккуратно записывал все задания, которые ему поручали.
— Это все, Юджин?
— Все.
Следующим был араб — христианин — полицейский на Кикар Цион.
— Самир! Это Юджин! Как ты?
— В порядке. Сам — то ты как?
— Спасибо!
Можно перейти к разговору.
— Мне рассказали о друге Амрана Коэна. Ты слышал о нем?
— Молодой религиозный! Я упустил его из вида…
Когда говорили о связях, черных религиозных ортодоксов, как правило, не принимали в расчет.
— Он каждый день звонил сюда на угол Кикар Цион в телефон — автомат. Около четырех Амран уже обычно подтягивался. Ждал звонка.
— А кто он? Что?
— Лет двадцати трех, в черном…
— Откуда?
Мне кажется, что он из района Меа — Шеарим…
«Варда, соседка, тоже упоминала Меа — Шеарим…»
— Амран никогда не о чем не говорил. — Полицейский помолчал. — Однажды только сказал: «Если два дня подряд я не подойду к телефону, он все бросит — приедет на Бар Йохай меня проведать…»
Кейт взглянул на часы.
— До четырех я еще позвоню. Скажу, что делать…
Полицейский детектив вернулся в квартиру убитого. Тут еще кипела работа.
— Все гоняешь, Юджин…
Роберт Дов — следователь, корифей отдела полиции округа, высокий, с крупными маслеными глазами, улыбкой, припечатанной к пунцовым губам, сделал вид, что не видел вошедшего. Его шансы на выдвижение заметно понизились с появлением в отделе бывшего детектива Центрального отдела. Кейт тоже сделал вид, будто ничего не замечает. Положил шлем на подоконник, прошел в спальню убитого. Их взаимоотношения с Довом были секретом Полишинеля. Эксперты помалкивали. У Юджина Кейта возникло чувство, что в его отсутствие они набрели на что-то важное. Он похлопал себя по карманам.
— Забыл сигареты…
Эксперт, к которому он обратился, кивнул на дверь в комнату непонятного назначения, что — то вроде подсобного помещения, забитого коробками, сумками…
— Держи.
Они уединились.
— У Вас сенсация! Все знают. Только я, твой лучший друг, не в курсе!
— Никто еще ничего не знает.
— А Роберт Дов?
— Роберт Дов тоже.
Они закурили.
— А как со мной?
— Ты узнаешь. Но, Юджин, если у тебя что — то будет… Я хочу написать об этом деле.
— Я сразу тебе позвоню!
Эксперт пописывал детективы. И неплохие. Их печатали в ивритских газетах.
— Я проверяю сейчас его молодого друга… Представляешь, какой поворот темы!
— Хорошо. — Эксперт погасил сигарету. — Тогда шире открывай уши. И держись, чтобы не упасть! Готов?
— Да!
— Мы сняли штаны с убитого.
— Представь, я это предполагал.
— Затем трусы…
— Надеюсь, он не двухснастный…
— Нет. Просто мужчина этот не обрезан!
— Амран Коэн?!
— Мы чуть не попадали…
Над убитым не был произведен известный древнейший ритуал иудаизма — церемония, включающая удаление крайней плоти, осуществляемая над еврейскими младенцами мужского пола в возрасте восьми дней. Та же операция, но уже с мальчиками, производилась у мусульман. Отказ родителей-евреев от процедуры ставил их ребенка вне религии, делал невозможным его будущий брак, поскольку гражданского брака в Израиле не существовало. Даже захоронение такого человека становилось в будущем проблематичным. Десятки парней, погибших в войнах и от арабского террора, будучи не обрезанными, подолгу оставались незахороненными… Судьбу их решали на уровне Совета Министров, поскольку вопрос об открытии альтернативных кладбищ все не был решен. Необрезанный ребенок в детском саду, в школе, в бассейне становился объектом насмешек сверстников…
Кейт в последний раз затянулся. Надо было уходить. Остаться одному, чтобы все обдумать.
— Может, были у Амрана противопоказания медицинского характера?
— Нет. Он в порядке…
Маленький, обмазанный вазелином, с овальной яйцеобразной головкой Амран, носивший фамилию Коэн и происходивший, следовательно, из рода первосвященника Аарона, обслуживавшего древний храм, профессиональный нищий, которого никто на протяжении многих лет не представлял себе без черной бархатной кипы, оказался… не иудеем!
«И не мусульманином!..»
— Правда, на обоих коленях — эксперты еще не решили для себя, что это может означать, — на самых чашечках, у него вытатуированы «Щиты Давида». Шестиконечные звезды…
— Странно… Сколько ему лет?
— Ты спрашиваешь это у меня?
— По медицинским показателям… По удостоверению личности он пенсионер. Но теперь я сомневаюсь
Эксперт — писатель пожал плечами:
— Установление возраста трупа, ты знаешь, дело сложное.
— Согласен.
— Тем более я трассолог. Мое дело — следы… Облик быстро меняется. Остаются такие свидетельства, как морщины на ушных раковинах, верхних губах. Пигментные пятна, сношенность зубов…
— Не томи!
— Мне кажется, он не достиг пенсионного возраста. Может оказаться, что он моложе, и значительно…
«Амран-то Коэн — с неосмысленным выражением лица, подчеркнутой аморфностью поведения, выглядевший беспомощным стариком!..»
— Не путаешь?
— Увы!
Проверка в компьютере Министерства Внутренних Дел Израиля установила, что удостоверение личности — так называемый «теудат зеут» — значилось выданным Амрану Коэну, скончавшемуся в городе Герцлия двадцать с лишним лет назад и захороненному в тот же день на тамошнем кладбище по полному обряду…
Примерно в то же время Амран Коэн купил квартиру на Бар Йохан…
На этом цепочка обрывалась.
Виной была его фамилия. По степени распространенности ее трудно было сравнивать даже с такими, как Ли, Смит, Смирнов, потому что «коэн» было общим названием всех лиц духовного сословия, обслуживающего древний храм, обозначением многочисленного потомства священнослужителей… Двухтомный телефонный справочник Иерусалима на четверть состоял из номеров телефонов Коэнов… В израильских тюрьмах они составляли едва ли не половину обитателей…
Следственная группа с ходу провела ряд первичных действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54