– Сэмми Манн воззрился на Пита Лонго с крайним возмущением.
– А так и отзываем, – толстощекий лейтенант прочно уселся на свой заваленный бумагами стол и закурил «Мальборо». Был субботний полдень, и он намеревался сходить на футбол, и выслушивать рекомендации, как ему вести его собственное расследование, да еще от этого побитого молью старого шулера, вовсе не входило в его намерения. – Повторяю, обвинение мы снимаем, и если у вас достаточно мозгов, вы срочно восстановите эту Нолу Бриггс на работе.
– Вы что, спятили?! – взвыл Сэмми. – Она нас обокрала!
– Весьма сомнительное утверждение! Слушайте, Сэмми, ее адвокат – не кто иной, как великий и ужасный Феликс Андерман, – пару часов назад заставил Нолу пройти тест на полиграфе. Эксперт – бывший полицейский и мой хороший друг. И он был настолько добр, что переслал мне распечатку. Хотите узнать, что там написано?
– Еще бы, черт побери! – Пружины на потрепанном диване в столь же потрепанном кабинете Лонго возмущенно взвизгнули: это подскочил сидевший на другом его конце Уайли.
– Он задал ей пятьдесят вопросов, – сказал Лонго, пробегая взглядом распечатку. – И самыми интересными я с вами, джентльмены, так и быть, поделюсь. Вот, например: «Мисс Бриггс, до того, как он вошел в казино и сел за ваш стол, встречали ли вы когда-либо игрока по имени Фрэнк Фонтэйн?» Ответ: «Нет, я видела его впервые».
Лонго посмотрел на своих собеседников.
– Полиграф утверждает, что она сказала правду. Вот еще несколько примеров. Вопрос: «Вам знаком термин «сигнал»?» Ответ: «Да. Это значит, что дилер противозаконно сигнализирует игроку значение своей закрытой карты». Вопрос: «Вы подавали подобного рода сигналы Фрэнку Фонтэйну?» Ответ: «Нет. Я не подавала сигналов Фрэнку Фонтэйну». Вопрос: «Случалось ли вам подавать подобного рода сигналы игрокам?» Ответ: «Вероятно, случалось, но я никогда не делала этого сознательно». Вопрос: «Поза, в которой Фрэнк Фонтэйн сидел за вашим столом, давала ему возможность подглядеть вашу закрытую карту?» Ответ: «Нет. Он сидел прямо. Чтобы увидеть закрытую карту дилера, игрок должен положить голову прямо на стол. Он этого не делал». Вопрос: «Так вы подавали какого-либо рода сигналы Фрэнку Фонтэйну?» Ответ: «Нет». Вопрос: «Фрэнк Фонтэйн каким-либо образом подстрекал вас к сотрудничеству, перед тем как произошел этот эпизод?» Ответ: «Нет».
Лонго опустил распечатку и устало пояснил:
– Эксперт замерил ее пульс до и после тестирования. Семьдесят ударов в минуту до, восемьдесят два – после. Это в пределах нормы: у человека, прошедшего испытание на полиграфе, частота пульса увеличивается всегда.
– Следовательно, она невиновна, – замогильным голосом произнес Сэмми. – И, значит, мы сели в лужу.
– Вот об этом не мне судить, – ответил Лонго, демонстративно взглянув на часы. – Я только знаю, что этот эксперт работает на полицию Лас-Вегаса уже десять лет, и когда нам требуется провести контрольный тест, мы всегда обращаемся именно к нему. Прекрасный специалист.
– Теперь Ник нас убьет. – Сэмми искоса глянул на Уайли, который нервно теребил галстук, оттирая с него очередное пятно. – Попросту выкинет нас на улицу – ведь именно мы поставили его в дурацкое положение.
– Не позволяйте ей уйти, Пит! – взмолился вскочивший с дивана Уайли. – Если с нее снимут обвинение, крайними окажемся мы! И никогда больше во всем Лас-Вегасе не найдем работы. У меня жена и двое детишек, у Сэмми скоро пенсия, и если вы ее отпустите, нам придется просить милостыню.
Лонго выставил ладонь, словно перекрывающий движение дорожный инспектор:
– Хватит, парни, вы разбиваете мне сердце. Улики – это улики, а у вас их нет. Мне придется снять обвинение.
– Нет, ну как же… – продолжал клянчить Уайли.
– Послушайте, вам следует меня поблагодарить, а также поблагодарить Нолу.
– За что это?
– Если я сниму обвинение, а вы перед ней извинитесь, Нола не станет подавать иск за незаконный арест и клевету. Так что вы, ребята, соскочите с крючка.
– А она, что, угрожала подать на нас в суд?
– Естественно! Вот у нее дело – не подкопаешься. В конце концов, мы-то арестовали ее на основании сведений, которые дали нам вы, а следовательно, Ник тоже оказался бы на скамье подсудимых.
– Вы над нами издеваетесь! – воскликнул Уайли.
– Отнюдь. Если ей удастся доказать, что это Ник вас натравил, а вы лишь выполняли его указания… – Лонго печально покачал головой. – Ребята, мне даже страшно подумать о последствиях.
Теперь уж и Сэмми подскочил. Каждый раз, когда ему приходилось сталкиваться с Лонго, тот унижал его, как мог. И всегда вытряхивал из него все, что ему требовалось – от бесплатных пропусков на боксерские поединки до номеров, в которых Лонго уединялся то с какой-нибудь юной проституткой, то со своей очередной пассией. Те, кто уверяет, будто мафия больше не правит Лас-Вегасом, никогда не сталкивались с этим дешевым уродом. А стоило бы…
И Сэмми извлек из кармана конверт с билетом на бой Эвандера Холифилда за звание чемпиона мира в тяжелом весе: на вторник, в казино «Цезарь», лучшее место – в самом центре третьего ряда. За такое место «жучки» просят пять штук, а то и больше.
Лонго достал билет и с невинным видом спросил:
– На одно лицо, и только?
Уайли в растерянности взглянул на Сэмми.
– Господи Боже мой, – пробормотал Сэмми и достал из другого кармана второй билет.
– Вот молодец, знаешь, что я большой любитель бокса! – заявил Лонго и спрятал билеты в бумажник из акульей кожи.
– Я тоже, – поддакнул Уайли. – И Сэмми. Правда, Сэмми?
Сэмми безмолвствовал. Это были его собственные билеты.
Теперь ему придется смотреть матч дома по телевизору или с кучей таких же жалких неудачников в каком-нибудь баре.
– Ради чего еще нужны друзья, – прошипел он. – Так вы нам поможете?
– Я смогу дать вам еще пару-тройку дней, – сказал Лонго. Сэмми дернул головой:
– Пару-тройку дней?
– По закону я должен снять с нее обвинение прямо сейчас.
– Пару-тройку дней? – переспросил Сэмми.
– Это все, что я могу сделать. Попрошу судью немного поморочить Андермана. Завтра у нас воскресенье, понедельник в Неваде праздничный день. Следовательно, у вас около трех дней на то, чтобы прийти ко мне с солидными уликами, и уж во вторник я с большим удовольствием надеру Андерману задницу. Прямо с утра.
Сэмми нервно пригладил жидкие волосенки: на своем веку ему приходилось иметь дело со всякого рода бандитами, но этот защитник закона мог дать им сто очков вперед! Однако он проговорил:
– Спасибо большое, Пит, мы ценим ваше сотрудничество.
– Вы настоящий друг, – тупо подтвердил Уайли.
– Всегда рад иметь с вами дело, – Лонго сердечно пожал им руки. – Встретимся на матче.
– Жаль, что не удастся попасть на матч, – промямлил Уайли, пока Сэмми расплачивался за стоянку. – А ты-то как?
– Ну, посмотрю где-нибудь в баре или по платному каналу, – ответил Сэмми. – Люблю бокс.
– Платный канал – дерьмо, – пожаловался Уайли.
– Можешь посмотреть по кабельному. Через недельку, может, и покажут.
– Кабельные тоже дерьмо. Никогда не смотрю кабельные каналы.
Редкий случай: Уайли имеет твердое мнение хоть о чем-то. Обычно своего мнения у него не обнаруживалось, о чем бы ни шла речь, и Уайли этим даже гордился.
Когда они выехали на аллею Мэриленд, Сэмми спросил:
– А что ты, собственно, имеешь против кабельного телевидения?
– Сколько раз ты смотрел матчи по кабельному? – осведомился Уайли.
– Не считал. Ну, может, тысячу.
– Ровно тысячу?
– Или тысячу и один раз. Примерно.
– Итак, ты тысячу и один раз смотрел бои по кабельному, а скольких девушек, которые выходят на ринг с номером раунда, ты видел? Уверен – их ты сможешь пересчитать по пальцам одной руки. Эти девицы – самые шикарные телки на матчах, а по кабельному их никогда не показывают.
– Так вот почему ты терпеть не можешь кабельное телевидение?
– Именно поэтому.
Засунув руку под сиденье, Сэмми извлек фляжку с виски, открутил зубами пробку, сделал солидный глоток и облизнул губы.
– Ты снова начал пить? – удивился Уайли.
– Да. Потому что мы в заднице.
– Полагаешь, Ник нас выкинет?
– Очень даже вероятно.
Некоторое время они ехали молча, размышляя о том, что их ждет. Для Сэмми это означало переезд в какую-нибудь дешевую дыру вроде Аризоны и Флориды, где ему, чтобы покупать хорошие сигары, снова придется по мелочи жульничать в карты. Будущее Уайли представлялось менее унылым: он всегда может найти работу в каком-нибудь казино в индейской резервации или на круизном лайнере. Он, конечно, выживет, но все время будет помнить о том, что лучшие его деньки остались далеко позади.
– Нола замешана, – сказал Уайли. – И ты со мной согласился.
– И сглупил, – ответил Сэмми.
– Что значит – сглупил?
– Это значит, что я не продумал все до конца. Знай я, что она затаила на Ника злобу, никогда не пошел бы на ее арест. Понаблюдал бы за ней, посмотрел, куда она целит. История с Фонтэйном – это дымовая завеса. У нее куда более серьезная цель, а мы этого не поняли.
Они были уже возле «Акрополя». Сэмми в полном молчании обогнул бурлящую историю матримониальных ошибок Ника: он думал о Ноле, которая проходила здесь каждый день и каждый день, глядя на увековеченные скульптором силиконовые прелести бывших супруг Никокрополиса, снова и снова вспоминала свое унижение. Неудивительно, что ненависть ее росла как на дрожжах.
Сэмми свернул на стоянку. В казино было тихо, даже швейцар в униформе куда-то скрылся. Заглушив мотор, Сэмми спросил:
– Чем, черт побери, занят Валентайн?
– Я говорил с ним пару часов назад, – ответил Уайли. – Он пошел к себе порыться в компьютере.
– Вычислил он Фонтэйна?
– На тот момент – пока нет.
– Кто перевел его в этот люкс?
– Уж точно не я.
Сэмми барабанил пальцами по рулевому колесу.
– Сколько он с нас запросил?
– Тысячу долларов в день плюс расходы.
– Боже правый! – воскликнул Сэмми. – Ну и бандюга!
Сэмми нашел Ника на мостках. Тот перегнулся через перила и внимательно присматривался к столу, за которым играли в крэпс. На его физиономии плясали зайчики от расшитого циркониевыми стразами пышного бюста сидевшей за столом женщины. Она пыталась выбросить восьмерку и каждый раз перед броском целовала кости практически взасос.
– Порой я просыпаюсь среди ночи, – возвестил Ник, когда дама выбыла из игры, – лежу в темноте и думаю обо всех своих ужасных поступках. По крайней мере, о которых помню. Они преследуют меня, особенно те, что имеют куда более серьезные последствия, чем я себе представлял.
– Как с Нолой, – тихо произнес Сэмми.
– Богом клянусь, я ее совсем не помню, – тяжело дыша, отозвался Ник. – Или, может, я ее одетой не помню?
Но Сэмми был отнюдь не расположен к шуткам. Если Ник собрался покаяться в грехах, то он, Сэмми, вовсе не горел желанием стать его исповедником.
– Так или сяк, – продолжал Ник, – но случай с Нолой – это показательный пример. Шерри сказала, что мы с ней встречались дней десять. Полагаю, первые девять дней мы трахались, как кролики, а на десятый потянуло поговорить. Может, я и сказал, чтобы она поддула себе сиськи, – я вполне мог ляпнуть что-то подобное, а то и похуже. Но, понимаешь, по крайней мере, я был с ней честен – люблю, чтобы сиськи были большие. Это же не преступление, правда?
– Нет, насколько мне известно, – сказал Сэмми.
– И вот до чего меня довела честность, – пожаловался Ник, мельком глянув на Сэмми и снова обратив взор на игральный стол. – В лице этой телки я приобрел настоящего врага.
– Вы полагаете, Шерри сказала нам правду?
– Она не настолько умна, чтобы придумать такую историю, – отозвался Ник. – Нола и вправду затаила на меня злобу.
Поняв, что Ник не намерен сейчас устраивать разнос, Сэмми как можно осторожнее доложил ему о том, как разворачиваются события.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– А так и отзываем, – толстощекий лейтенант прочно уселся на свой заваленный бумагами стол и закурил «Мальборо». Был субботний полдень, и он намеревался сходить на футбол, и выслушивать рекомендации, как ему вести его собственное расследование, да еще от этого побитого молью старого шулера, вовсе не входило в его намерения. – Повторяю, обвинение мы снимаем, и если у вас достаточно мозгов, вы срочно восстановите эту Нолу Бриггс на работе.
– Вы что, спятили?! – взвыл Сэмми. – Она нас обокрала!
– Весьма сомнительное утверждение! Слушайте, Сэмми, ее адвокат – не кто иной, как великий и ужасный Феликс Андерман, – пару часов назад заставил Нолу пройти тест на полиграфе. Эксперт – бывший полицейский и мой хороший друг. И он был настолько добр, что переслал мне распечатку. Хотите узнать, что там написано?
– Еще бы, черт побери! – Пружины на потрепанном диване в столь же потрепанном кабинете Лонго возмущенно взвизгнули: это подскочил сидевший на другом его конце Уайли.
– Он задал ей пятьдесят вопросов, – сказал Лонго, пробегая взглядом распечатку. – И самыми интересными я с вами, джентльмены, так и быть, поделюсь. Вот, например: «Мисс Бриггс, до того, как он вошел в казино и сел за ваш стол, встречали ли вы когда-либо игрока по имени Фрэнк Фонтэйн?» Ответ: «Нет, я видела его впервые».
Лонго посмотрел на своих собеседников.
– Полиграф утверждает, что она сказала правду. Вот еще несколько примеров. Вопрос: «Вам знаком термин «сигнал»?» Ответ: «Да. Это значит, что дилер противозаконно сигнализирует игроку значение своей закрытой карты». Вопрос: «Вы подавали подобного рода сигналы Фрэнку Фонтэйну?» Ответ: «Нет. Я не подавала сигналов Фрэнку Фонтэйну». Вопрос: «Случалось ли вам подавать подобного рода сигналы игрокам?» Ответ: «Вероятно, случалось, но я никогда не делала этого сознательно». Вопрос: «Поза, в которой Фрэнк Фонтэйн сидел за вашим столом, давала ему возможность подглядеть вашу закрытую карту?» Ответ: «Нет. Он сидел прямо. Чтобы увидеть закрытую карту дилера, игрок должен положить голову прямо на стол. Он этого не делал». Вопрос: «Так вы подавали какого-либо рода сигналы Фрэнку Фонтэйну?» Ответ: «Нет». Вопрос: «Фрэнк Фонтэйн каким-либо образом подстрекал вас к сотрудничеству, перед тем как произошел этот эпизод?» Ответ: «Нет».
Лонго опустил распечатку и устало пояснил:
– Эксперт замерил ее пульс до и после тестирования. Семьдесят ударов в минуту до, восемьдесят два – после. Это в пределах нормы: у человека, прошедшего испытание на полиграфе, частота пульса увеличивается всегда.
– Следовательно, она невиновна, – замогильным голосом произнес Сэмми. – И, значит, мы сели в лужу.
– Вот об этом не мне судить, – ответил Лонго, демонстративно взглянув на часы. – Я только знаю, что этот эксперт работает на полицию Лас-Вегаса уже десять лет, и когда нам требуется провести контрольный тест, мы всегда обращаемся именно к нему. Прекрасный специалист.
– Теперь Ник нас убьет. – Сэмми искоса глянул на Уайли, который нервно теребил галстук, оттирая с него очередное пятно. – Попросту выкинет нас на улицу – ведь именно мы поставили его в дурацкое положение.
– Не позволяйте ей уйти, Пит! – взмолился вскочивший с дивана Уайли. – Если с нее снимут обвинение, крайними окажемся мы! И никогда больше во всем Лас-Вегасе не найдем работы. У меня жена и двое детишек, у Сэмми скоро пенсия, и если вы ее отпустите, нам придется просить милостыню.
Лонго выставил ладонь, словно перекрывающий движение дорожный инспектор:
– Хватит, парни, вы разбиваете мне сердце. Улики – это улики, а у вас их нет. Мне придется снять обвинение.
– Нет, ну как же… – продолжал клянчить Уайли.
– Послушайте, вам следует меня поблагодарить, а также поблагодарить Нолу.
– За что это?
– Если я сниму обвинение, а вы перед ней извинитесь, Нола не станет подавать иск за незаконный арест и клевету. Так что вы, ребята, соскочите с крючка.
– А она, что, угрожала подать на нас в суд?
– Естественно! Вот у нее дело – не подкопаешься. В конце концов, мы-то арестовали ее на основании сведений, которые дали нам вы, а следовательно, Ник тоже оказался бы на скамье подсудимых.
– Вы над нами издеваетесь! – воскликнул Уайли.
– Отнюдь. Если ей удастся доказать, что это Ник вас натравил, а вы лишь выполняли его указания… – Лонго печально покачал головой. – Ребята, мне даже страшно подумать о последствиях.
Теперь уж и Сэмми подскочил. Каждый раз, когда ему приходилось сталкиваться с Лонго, тот унижал его, как мог. И всегда вытряхивал из него все, что ему требовалось – от бесплатных пропусков на боксерские поединки до номеров, в которых Лонго уединялся то с какой-нибудь юной проституткой, то со своей очередной пассией. Те, кто уверяет, будто мафия больше не правит Лас-Вегасом, никогда не сталкивались с этим дешевым уродом. А стоило бы…
И Сэмми извлек из кармана конверт с билетом на бой Эвандера Холифилда за звание чемпиона мира в тяжелом весе: на вторник, в казино «Цезарь», лучшее место – в самом центре третьего ряда. За такое место «жучки» просят пять штук, а то и больше.
Лонго достал билет и с невинным видом спросил:
– На одно лицо, и только?
Уайли в растерянности взглянул на Сэмми.
– Господи Боже мой, – пробормотал Сэмми и достал из другого кармана второй билет.
– Вот молодец, знаешь, что я большой любитель бокса! – заявил Лонго и спрятал билеты в бумажник из акульей кожи.
– Я тоже, – поддакнул Уайли. – И Сэмми. Правда, Сэмми?
Сэмми безмолвствовал. Это были его собственные билеты.
Теперь ему придется смотреть матч дома по телевизору или с кучей таких же жалких неудачников в каком-нибудь баре.
– Ради чего еще нужны друзья, – прошипел он. – Так вы нам поможете?
– Я смогу дать вам еще пару-тройку дней, – сказал Лонго. Сэмми дернул головой:
– Пару-тройку дней?
– По закону я должен снять с нее обвинение прямо сейчас.
– Пару-тройку дней? – переспросил Сэмми.
– Это все, что я могу сделать. Попрошу судью немного поморочить Андермана. Завтра у нас воскресенье, понедельник в Неваде праздничный день. Следовательно, у вас около трех дней на то, чтобы прийти ко мне с солидными уликами, и уж во вторник я с большим удовольствием надеру Андерману задницу. Прямо с утра.
Сэмми нервно пригладил жидкие волосенки: на своем веку ему приходилось иметь дело со всякого рода бандитами, но этот защитник закона мог дать им сто очков вперед! Однако он проговорил:
– Спасибо большое, Пит, мы ценим ваше сотрудничество.
– Вы настоящий друг, – тупо подтвердил Уайли.
– Всегда рад иметь с вами дело, – Лонго сердечно пожал им руки. – Встретимся на матче.
– Жаль, что не удастся попасть на матч, – промямлил Уайли, пока Сэмми расплачивался за стоянку. – А ты-то как?
– Ну, посмотрю где-нибудь в баре или по платному каналу, – ответил Сэмми. – Люблю бокс.
– Платный канал – дерьмо, – пожаловался Уайли.
– Можешь посмотреть по кабельному. Через недельку, может, и покажут.
– Кабельные тоже дерьмо. Никогда не смотрю кабельные каналы.
Редкий случай: Уайли имеет твердое мнение хоть о чем-то. Обычно своего мнения у него не обнаруживалось, о чем бы ни шла речь, и Уайли этим даже гордился.
Когда они выехали на аллею Мэриленд, Сэмми спросил:
– А что ты, собственно, имеешь против кабельного телевидения?
– Сколько раз ты смотрел матчи по кабельному? – осведомился Уайли.
– Не считал. Ну, может, тысячу.
– Ровно тысячу?
– Или тысячу и один раз. Примерно.
– Итак, ты тысячу и один раз смотрел бои по кабельному, а скольких девушек, которые выходят на ринг с номером раунда, ты видел? Уверен – их ты сможешь пересчитать по пальцам одной руки. Эти девицы – самые шикарные телки на матчах, а по кабельному их никогда не показывают.
– Так вот почему ты терпеть не можешь кабельное телевидение?
– Именно поэтому.
Засунув руку под сиденье, Сэмми извлек фляжку с виски, открутил зубами пробку, сделал солидный глоток и облизнул губы.
– Ты снова начал пить? – удивился Уайли.
– Да. Потому что мы в заднице.
– Полагаешь, Ник нас выкинет?
– Очень даже вероятно.
Некоторое время они ехали молча, размышляя о том, что их ждет. Для Сэмми это означало переезд в какую-нибудь дешевую дыру вроде Аризоны и Флориды, где ему, чтобы покупать хорошие сигары, снова придется по мелочи жульничать в карты. Будущее Уайли представлялось менее унылым: он всегда может найти работу в каком-нибудь казино в индейской резервации или на круизном лайнере. Он, конечно, выживет, но все время будет помнить о том, что лучшие его деньки остались далеко позади.
– Нола замешана, – сказал Уайли. – И ты со мной согласился.
– И сглупил, – ответил Сэмми.
– Что значит – сглупил?
– Это значит, что я не продумал все до конца. Знай я, что она затаила на Ника злобу, никогда не пошел бы на ее арест. Понаблюдал бы за ней, посмотрел, куда она целит. История с Фонтэйном – это дымовая завеса. У нее куда более серьезная цель, а мы этого не поняли.
Они были уже возле «Акрополя». Сэмми в полном молчании обогнул бурлящую историю матримониальных ошибок Ника: он думал о Ноле, которая проходила здесь каждый день и каждый день, глядя на увековеченные скульптором силиконовые прелести бывших супруг Никокрополиса, снова и снова вспоминала свое унижение. Неудивительно, что ненависть ее росла как на дрожжах.
Сэмми свернул на стоянку. В казино было тихо, даже швейцар в униформе куда-то скрылся. Заглушив мотор, Сэмми спросил:
– Чем, черт побери, занят Валентайн?
– Я говорил с ним пару часов назад, – ответил Уайли. – Он пошел к себе порыться в компьютере.
– Вычислил он Фонтэйна?
– На тот момент – пока нет.
– Кто перевел его в этот люкс?
– Уж точно не я.
Сэмми барабанил пальцами по рулевому колесу.
– Сколько он с нас запросил?
– Тысячу долларов в день плюс расходы.
– Боже правый! – воскликнул Сэмми. – Ну и бандюга!
Сэмми нашел Ника на мостках. Тот перегнулся через перила и внимательно присматривался к столу, за которым играли в крэпс. На его физиономии плясали зайчики от расшитого циркониевыми стразами пышного бюста сидевшей за столом женщины. Она пыталась выбросить восьмерку и каждый раз перед броском целовала кости практически взасос.
– Порой я просыпаюсь среди ночи, – возвестил Ник, когда дама выбыла из игры, – лежу в темноте и думаю обо всех своих ужасных поступках. По крайней мере, о которых помню. Они преследуют меня, особенно те, что имеют куда более серьезные последствия, чем я себе представлял.
– Как с Нолой, – тихо произнес Сэмми.
– Богом клянусь, я ее совсем не помню, – тяжело дыша, отозвался Ник. – Или, может, я ее одетой не помню?
Но Сэмми был отнюдь не расположен к шуткам. Если Ник собрался покаяться в грехах, то он, Сэмми, вовсе не горел желанием стать его исповедником.
– Так или сяк, – продолжал Ник, – но случай с Нолой – это показательный пример. Шерри сказала, что мы с ней встречались дней десять. Полагаю, первые девять дней мы трахались, как кролики, а на десятый потянуло поговорить. Может, я и сказал, чтобы она поддула себе сиськи, – я вполне мог ляпнуть что-то подобное, а то и похуже. Но, понимаешь, по крайней мере, я был с ней честен – люблю, чтобы сиськи были большие. Это же не преступление, правда?
– Нет, насколько мне известно, – сказал Сэмми.
– И вот до чего меня довела честность, – пожаловался Ник, мельком глянув на Сэмми и снова обратив взор на игральный стол. – В лице этой телки я приобрел настоящего врага.
– Вы полагаете, Шерри сказала нам правду?
– Она не настолько умна, чтобы придумать такую историю, – отозвался Ник. – Нола и вправду затаила на меня злобу.
Поняв, что Ник не намерен сейчас устраивать разнос, Сэмми как можно осторожнее доложил ему о том, как разворачиваются события.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44