Кажется, она на все для тебя готова.
Удивление, отразившееся на его лице, вызвало у Шелли удовлетворение, однако не умерило ее гнев. Она обрушила на Гранта злость, которую испытывала к самой себе: она ничуть не лучше других девиц, кидающихся ему на шею. Сколькими же сердцами он забавляется? Мысль, что она может стать одной из наложниц его гарема, взбесила Шелли.
– Не сомневаюсь, что твоя мисс Циммерман и ей подобные сгорают от желания проводить с тобой долгие вечера, корпя над твоими пыльными учебниками.
Гранту стоило немалых усилий совладать с собой: это выдавали желваки, ходуном заходившие на его скулах, и побелевшие костяшки судорожно сцепленных пальцев.
– Она не «моя», эта мисс Циммерман! И вообще, при чем здесь она? Глупая девчонка, и только. И что из этого? Доверяй же мне хоть немного, Шелли! – раздраженно воскликнул он. – Итак, ты станешь помогать мне или нет?
Это был вызов, дерзкий и бескомпромиссный, и Шелли следовало принять его.
– Да, я тебе помогу. Проведу для тебя необходимые исследования и буду проверять экзаменационные работы. Но учти, это чисто деловое соглашение.
– Отлично. – Я серьезно. Чистый бизнес.
– Понимаю.
Оба они лгали себе и друг другу, и оба сознавали это.
– Сколько же ты собираешься мне платить?
Чертыхнувшись вполголоса, Грант засунул руки в карманы брюк, отчего ткань на бедрах натянулась. Шелли отвела глаза.
– Как насчет двадцати долларов в неделю? За два вечера в неделю.
– На мой взгляд, лучше сорок долларов в неделю. По двадцать долларов за вечер, максимум по три часа – с семи до десяти. – Согласен, – проворчал он. – Жду тебя сегодня вечером.
– Завтра у меня контрольная по экономике, надо подготовиться. Так что жди меня завтра вечером.
– Хорошо, – неохотно согласился он. – Я за тобой заеду.
– Сама доберусь.
– Что ж, ты знаешь, где я живу.
– Да. Увидимся ровно в семь, мистер Чепмен.
Пройдя мимо него, она распахнула дверь и пулей выскочила в коридор, опасаясь, что еще чуть-чуть – и она поддастся порыву обнять его, умоляя о поцелуе.
– Ты точно минута в минуту, – заметил он, открывая ей дверь вечером следующего дня.
– Я же обещала.
– Заходи. – На нем были потертые джинсы и трикотажная майка, на босых ногах – шлепанцы. Увидев Гранта в столь непарадном облачении, Шелли почувствовала, как сердце ее заколотилось сильнее, а ладони вспотели, – однако она взяла себя в руки и, невозмутимо миновав его, вошла в квартиру.
На Шелли была накрахмаленная белая блузка с узким черным галстуком и черная шерстяная юбка. Собранные в хвост волосы довершали строгий и деловой облик, который она сочла нужным создать. С напускным отвращением Шелли оглядела горы бумаг, беспорядочно разбросанных на журнальном столике и полу.
– С чего мне начинать? Грант повесил ее плащ на крючок у входа и жестом пригласил Шелли в комнату.
– Мне бы хотелось, чтобы ты просмотрела вот эти три книги – я скажу, какие главы – и выписала случаи, когда конгресс игнорировал право президента налагать вето на законопроекты. Кроме того, отметь, оказался ли принятый законопроект в конечном счете необходимым, и перечисли доводы в подтверждение этого. Получится отличный экзаменационный вопрос. Если студент ознакомился с этим материалом, он сумеет привести несколько хороших примеров.
– А разве я не буду сдавать экзамен?
– Тебе достанутся другие вопросы. Она кивнула, даже не вникая в суть, не в силах думать ни о чем, кроме удивительных глаз Гранта.
– Если возникнут вопросы – я здесь, – сказал он, поудобнее устраиваясь в кресле с ворохом тетрадей в руках.
Остаток вечера они провели в его кабинете. Грант держался подчеркнуто вежливо и отчужденно. Когда Шелли устроилась поудобнее на диване, он включил стереосистему, а сам пересел к загроможденному бумагами столу и погрузился в изучение книг.
Примерно через час он встал и потянулся, вскинув руки высоко над головой. Как раз в этот момент Шелли подняла взгляд и увидела полоску кожи, мелькнувшую между краем его майки и поясом джинсов. Его пупок, окруженный темными шелковистыми волосами, которые так хорошо помнили ее пальцы, явил собой запретное и удивительно волнующее зрелище, лишь на миг оказавшись в поле ее зрения. А его бедра в этих поношенных джинсах выглядели настолько привлекательно, что сердце Шелли едва не выскочило из груди.
Облизнув внезапно пересохшие губы, она усилием воли опустила глаза на страницу, которую изучала, хотя расплывающиеся буквы упорно не желали попадать в фокус. – Колу будешь? – крикнул Грант уже из-за двери бара.
– Да, пожалуйста.
Он вернулся в комнату с двумя высокими бокалами, один из которых поставил на журнальный столик.
– Спасибо, – поблагодарила Шелли.
– На здоровье, – учтиво отозвался Грант.
Ровно в десять вечера она убрала ручку в сумочку, аккуратно сложила все материалы и книги и, поднявшись, направилась к столу Гранта.
– Уже, Шелли?
– Да, все готово, но если мои записи потребуют пояснений – я с радостью.
В неярком освещении его обнаженные руки выглядели восхитительно; гладкие мышцы выглядели еще более рельефно благодаря игре света и тени. Ей хотелось любоваться им подобно скульптору, который восхищается творением своих рук, созданным из глины; ей хотелось дотронуться до него, приласкать его.
– Уверен, что там все ясно и четко. – Он привстал из-за стола. – Платить наличными?
Он был слишком близко, и Шелли попятилась к двери, избегая его взгляда. Она торопливо надела плащ.
– Нет. Можешь давать мне чек раз в две недели.
– Хорошо.
Его голос так манил… Шелли заставила себя обернуться и посмотреть ему в глаза.
– До свидания.
Уже взявшись за ручку двери, она невольно помедлила. Хоть бы он что-нибудь сказал, сделал, потребовал, чтобы они прекратили этот нелепый фарс! В это мгновение, когда ее тело умоляло разум смягчиться, она бы охотно сдалась на милость Гранта, отбросив последние сомнения. Почему же он не протянет к ней руку, не приласкает, не поцелует?
Лицо Гранта было непроницаемым, ничем не выдавая борьбы, происходившей в его душе. Его прощание было кратким и невыразительным:
– До свидания.
В следующий раз он доверил ей проверку экзаменационных работ, предоставив полный перечень тезисов, которые должен был содержать каждый из ответов.
– Только отмечай. А позже я проставлю оценки.
Как и в прошлый раз, в неловком молчании они принялись за работу. Ничто не нарушило этой тишины, пока не зазвонил телефон. Грант вскочил с дивана, где лежал, изучая какую-то книгу.
– Алло, – сказал он в трубку. – Нет, мисс Циммерман, по-моему, еще не проверил… Нет, вы узнаете свою оценку тогда же, когда и все остальные… М-м, я весьма признателен, но… Нет. Всего доброго. – Положив трубку, он с досадой вздохнул: – Никак не отстанет эта девица!
– Прю?
Он повернулся к Шелли, недоуменно сдвинув брови:
– Прю?
Она протянула ему работу мисс Циммерман, которую проверила несколько минут назад.
– Уменьшительное от Прюденс. Вот здесь написано. П-Р-Ю-Д-Е-Н-С, а первые три буквы взяты в кавычки.
Откинув голову, он расхохотался.
– Ничего себе имечко!
– И часто она звонит? – небрежно поинтересовалась Шелли, аккуратно складывая прочитанные работы. – Ревнуешь?
– Да нет, – коротко ответила она, но затуманившийся взор ее голубых глаз подсказал Гранту о тлеющем в их глубинах пламени.
– Она звонит в те дни, – улыбнулся он, – когда не забывает в классе вещей, за которыми вынуждена вернуться, и когда случайно не сталкивается со мной в студенческом центре.
Шелли хотела было сказать, что, на ее взгляд, студентке не следует так назойливо названивать своему преподавателю. Но кто ей дал такое право? Если уж на то пошло, они с Прю Циммерман в равном положении.
– А она весьма привлекательна, этакая пышечка, – заметила Шелли.
– В том смысле, что у нее пышный бюст?
От неожиданности у Шелли перехватило дыхание, и, стиснув зубы от досады, она процедила:
– Вижу, ты заметил.
– Бульдозер я бы тоже заметил, если бы он все время на меня наезжал, – расхохотался он.
– Бедняжка, – фыркнула Шелли. – Ты же не виноват, что сразил наповал всех студенток университета, верно?
– Кто бы говорил. Ты думаешь, я не заметил, как тот парень, что сидит рядом с тобой, смотрит на тебя телячьими глазами. Наверное, мне следует поблагодарить тебя за то, что не давала ему уснуть на лекции. – Он подошел и остановился всего в нескольких сантиметрах от Шелли. Ей пришлось приподнять голову, чтобы взглянуть ему в глаза. – Более того. Мечты о тебе и мне не дают уснуть.
Во рту у нее пересохло; отведя взгляд, она поспешно встала.
– Мне пора, – осипшим голосом произнесла она.
Как ни странно, Грант не попытался ее остановить, а лишь пристально наблюдал, как она ходит по комнате, берет свою сумочку, плащ, папку, которую принесла с собой.
– Шелли?
– Да? – Она обернулась раньше, чем ее имя слетело с его уст.
Глаза Гранта, блуждая по ее лицу, задержались на губах…
– Да так, ничего, – наконец сказал он со вздохом. – Как ты смотришь, если мы поработаем в пятницу? В четверг вечером у меня заседание кафедры.
– Хорошо.
– Тогда до встречи.
– Там дождь? – Поднявшись из глубокого кресла, Грант подошел к окну и раздвинул жалюзи. – Точно. Льет как из ведра.
– Когда я шла сюда, было жутко холодно.
Она чуть не опоздала. Днем на кафедре устроили чаепитие, и Шелли немного задержалась, чтобы помочь с уборкой. Понимая, что опаздывает, она отправилась к Гранту пешком – до его дома было ближе, чем до стоянки, где она оставила машину.
Пришла она к нему уставшая, но при полном параде: в английском костюме темно-серого цвета и серой жоржетовой блузке – переодеваться не было времени.
– У кого-то свадьба? – язвительно заметил Грант, распахнув перед ней дверь. Сам он был все в тех же джинсах, которые, похоже, служили ему домашней униформой, и майке золотисто-желтого цвета.
Несколько часов они трудились молча. Когда проверка экзаменационных работ близилась к концу, Шелли, услышав глухой стук дождя по крыше, подняла голову. – Хочешь, разожгу камин? – предложил Грант. – Ты уже целый час сидишь поджав под себя ноги, а я знаю, какими холодными они бывают.
Слова его вызвали мучительные воспоминания о вечере, проведенном в библиотеке, когда ладони Гранта согревали ее озябшие ступни. Взгляды их встретились, но лишь на миг; затем Шелли задумчиво посмотрела на камин.
– Не стоит беспокоиться. Осталось проверить всего несколько работ, а потом я уйду.
– Никакого беспокойства, – ответил он, опускаясь на колени перед очагом, чтобы разложить поленья и щепки, лежавшие рядом, на коврике, и подготовить камин к растопке.
Пока Грант разжигал пламя, Шелли проверила еще две работы, делая заметки на полях и сосредоточенно разбирая заковыристый почерк. Вдруг свет над головой погас и комната погрузилась во мрак, не считая тусклого свечения камина.
Она подняла голову и увидела, как
Грант опускает руку от выключателя на стене. В призрачном свете он казался еще крупнее, сильнее и мужественнее. Пламя камина причудливо преломлялось на его лице, погружая в глубокую тень все впадинки. Прочесть его выражение было невозможно, но уверенная поступь, которой он двинулся к Шелли, выдавала решимость.
Шелли опустила на пол ноги, словно приготовившись бежать.
– Мне осталось проверить еще одну работу, – робко произнесла она.
– Это может подождать. А я не могу. Я и без того ждал целых десять лет.
Он остановился перед глубоким креслом, в котором весь вечер просидела Шелли. Она подняла голову и увидела отблеск пламени, танцующего в глубине его глаз. Грант медленно протянул руку, бережно взял ее за подбородок, проведя по щеке большим пальцем, удивительно теплым и нежным.
Глаза ее сами закрылись, когда он коснулся рукой ее рта;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Удивление, отразившееся на его лице, вызвало у Шелли удовлетворение, однако не умерило ее гнев. Она обрушила на Гранта злость, которую испытывала к самой себе: она ничуть не лучше других девиц, кидающихся ему на шею. Сколькими же сердцами он забавляется? Мысль, что она может стать одной из наложниц его гарема, взбесила Шелли.
– Не сомневаюсь, что твоя мисс Циммерман и ей подобные сгорают от желания проводить с тобой долгие вечера, корпя над твоими пыльными учебниками.
Гранту стоило немалых усилий совладать с собой: это выдавали желваки, ходуном заходившие на его скулах, и побелевшие костяшки судорожно сцепленных пальцев.
– Она не «моя», эта мисс Циммерман! И вообще, при чем здесь она? Глупая девчонка, и только. И что из этого? Доверяй же мне хоть немного, Шелли! – раздраженно воскликнул он. – Итак, ты станешь помогать мне или нет?
Это был вызов, дерзкий и бескомпромиссный, и Шелли следовало принять его.
– Да, я тебе помогу. Проведу для тебя необходимые исследования и буду проверять экзаменационные работы. Но учти, это чисто деловое соглашение.
– Отлично. – Я серьезно. Чистый бизнес.
– Понимаю.
Оба они лгали себе и друг другу, и оба сознавали это.
– Сколько же ты собираешься мне платить?
Чертыхнувшись вполголоса, Грант засунул руки в карманы брюк, отчего ткань на бедрах натянулась. Шелли отвела глаза.
– Как насчет двадцати долларов в неделю? За два вечера в неделю.
– На мой взгляд, лучше сорок долларов в неделю. По двадцать долларов за вечер, максимум по три часа – с семи до десяти. – Согласен, – проворчал он. – Жду тебя сегодня вечером.
– Завтра у меня контрольная по экономике, надо подготовиться. Так что жди меня завтра вечером.
– Хорошо, – неохотно согласился он. – Я за тобой заеду.
– Сама доберусь.
– Что ж, ты знаешь, где я живу.
– Да. Увидимся ровно в семь, мистер Чепмен.
Пройдя мимо него, она распахнула дверь и пулей выскочила в коридор, опасаясь, что еще чуть-чуть – и она поддастся порыву обнять его, умоляя о поцелуе.
– Ты точно минута в минуту, – заметил он, открывая ей дверь вечером следующего дня.
– Я же обещала.
– Заходи. – На нем были потертые джинсы и трикотажная майка, на босых ногах – шлепанцы. Увидев Гранта в столь непарадном облачении, Шелли почувствовала, как сердце ее заколотилось сильнее, а ладони вспотели, – однако она взяла себя в руки и, невозмутимо миновав его, вошла в квартиру.
На Шелли была накрахмаленная белая блузка с узким черным галстуком и черная шерстяная юбка. Собранные в хвост волосы довершали строгий и деловой облик, который она сочла нужным создать. С напускным отвращением Шелли оглядела горы бумаг, беспорядочно разбросанных на журнальном столике и полу.
– С чего мне начинать? Грант повесил ее плащ на крючок у входа и жестом пригласил Шелли в комнату.
– Мне бы хотелось, чтобы ты просмотрела вот эти три книги – я скажу, какие главы – и выписала случаи, когда конгресс игнорировал право президента налагать вето на законопроекты. Кроме того, отметь, оказался ли принятый законопроект в конечном счете необходимым, и перечисли доводы в подтверждение этого. Получится отличный экзаменационный вопрос. Если студент ознакомился с этим материалом, он сумеет привести несколько хороших примеров.
– А разве я не буду сдавать экзамен?
– Тебе достанутся другие вопросы. Она кивнула, даже не вникая в суть, не в силах думать ни о чем, кроме удивительных глаз Гранта.
– Если возникнут вопросы – я здесь, – сказал он, поудобнее устраиваясь в кресле с ворохом тетрадей в руках.
Остаток вечера они провели в его кабинете. Грант держался подчеркнуто вежливо и отчужденно. Когда Шелли устроилась поудобнее на диване, он включил стереосистему, а сам пересел к загроможденному бумагами столу и погрузился в изучение книг.
Примерно через час он встал и потянулся, вскинув руки высоко над головой. Как раз в этот момент Шелли подняла взгляд и увидела полоску кожи, мелькнувшую между краем его майки и поясом джинсов. Его пупок, окруженный темными шелковистыми волосами, которые так хорошо помнили ее пальцы, явил собой запретное и удивительно волнующее зрелище, лишь на миг оказавшись в поле ее зрения. А его бедра в этих поношенных джинсах выглядели настолько привлекательно, что сердце Шелли едва не выскочило из груди.
Облизнув внезапно пересохшие губы, она усилием воли опустила глаза на страницу, которую изучала, хотя расплывающиеся буквы упорно не желали попадать в фокус. – Колу будешь? – крикнул Грант уже из-за двери бара.
– Да, пожалуйста.
Он вернулся в комнату с двумя высокими бокалами, один из которых поставил на журнальный столик.
– Спасибо, – поблагодарила Шелли.
– На здоровье, – учтиво отозвался Грант.
Ровно в десять вечера она убрала ручку в сумочку, аккуратно сложила все материалы и книги и, поднявшись, направилась к столу Гранта.
– Уже, Шелли?
– Да, все готово, но если мои записи потребуют пояснений – я с радостью.
В неярком освещении его обнаженные руки выглядели восхитительно; гладкие мышцы выглядели еще более рельефно благодаря игре света и тени. Ей хотелось любоваться им подобно скульптору, который восхищается творением своих рук, созданным из глины; ей хотелось дотронуться до него, приласкать его.
– Уверен, что там все ясно и четко. – Он привстал из-за стола. – Платить наличными?
Он был слишком близко, и Шелли попятилась к двери, избегая его взгляда. Она торопливо надела плащ.
– Нет. Можешь давать мне чек раз в две недели.
– Хорошо.
Его голос так манил… Шелли заставила себя обернуться и посмотреть ему в глаза.
– До свидания.
Уже взявшись за ручку двери, она невольно помедлила. Хоть бы он что-нибудь сказал, сделал, потребовал, чтобы они прекратили этот нелепый фарс! В это мгновение, когда ее тело умоляло разум смягчиться, она бы охотно сдалась на милость Гранта, отбросив последние сомнения. Почему же он не протянет к ней руку, не приласкает, не поцелует?
Лицо Гранта было непроницаемым, ничем не выдавая борьбы, происходившей в его душе. Его прощание было кратким и невыразительным:
– До свидания.
В следующий раз он доверил ей проверку экзаменационных работ, предоставив полный перечень тезисов, которые должен был содержать каждый из ответов.
– Только отмечай. А позже я проставлю оценки.
Как и в прошлый раз, в неловком молчании они принялись за работу. Ничто не нарушило этой тишины, пока не зазвонил телефон. Грант вскочил с дивана, где лежал, изучая какую-то книгу.
– Алло, – сказал он в трубку. – Нет, мисс Циммерман, по-моему, еще не проверил… Нет, вы узнаете свою оценку тогда же, когда и все остальные… М-м, я весьма признателен, но… Нет. Всего доброго. – Положив трубку, он с досадой вздохнул: – Никак не отстанет эта девица!
– Прю?
Он повернулся к Шелли, недоуменно сдвинув брови:
– Прю?
Она протянула ему работу мисс Циммерман, которую проверила несколько минут назад.
– Уменьшительное от Прюденс. Вот здесь написано. П-Р-Ю-Д-Е-Н-С, а первые три буквы взяты в кавычки.
Откинув голову, он расхохотался.
– Ничего себе имечко!
– И часто она звонит? – небрежно поинтересовалась Шелли, аккуратно складывая прочитанные работы. – Ревнуешь?
– Да нет, – коротко ответила она, но затуманившийся взор ее голубых глаз подсказал Гранту о тлеющем в их глубинах пламени.
– Она звонит в те дни, – улыбнулся он, – когда не забывает в классе вещей, за которыми вынуждена вернуться, и когда случайно не сталкивается со мной в студенческом центре.
Шелли хотела было сказать, что, на ее взгляд, студентке не следует так назойливо названивать своему преподавателю. Но кто ей дал такое право? Если уж на то пошло, они с Прю Циммерман в равном положении.
– А она весьма привлекательна, этакая пышечка, – заметила Шелли.
– В том смысле, что у нее пышный бюст?
От неожиданности у Шелли перехватило дыхание, и, стиснув зубы от досады, она процедила:
– Вижу, ты заметил.
– Бульдозер я бы тоже заметил, если бы он все время на меня наезжал, – расхохотался он.
– Бедняжка, – фыркнула Шелли. – Ты же не виноват, что сразил наповал всех студенток университета, верно?
– Кто бы говорил. Ты думаешь, я не заметил, как тот парень, что сидит рядом с тобой, смотрит на тебя телячьими глазами. Наверное, мне следует поблагодарить тебя за то, что не давала ему уснуть на лекции. – Он подошел и остановился всего в нескольких сантиметрах от Шелли. Ей пришлось приподнять голову, чтобы взглянуть ему в глаза. – Более того. Мечты о тебе и мне не дают уснуть.
Во рту у нее пересохло; отведя взгляд, она поспешно встала.
– Мне пора, – осипшим голосом произнесла она.
Как ни странно, Грант не попытался ее остановить, а лишь пристально наблюдал, как она ходит по комнате, берет свою сумочку, плащ, папку, которую принесла с собой.
– Шелли?
– Да? – Она обернулась раньше, чем ее имя слетело с его уст.
Глаза Гранта, блуждая по ее лицу, задержались на губах…
– Да так, ничего, – наконец сказал он со вздохом. – Как ты смотришь, если мы поработаем в пятницу? В четверг вечером у меня заседание кафедры.
– Хорошо.
– Тогда до встречи.
– Там дождь? – Поднявшись из глубокого кресла, Грант подошел к окну и раздвинул жалюзи. – Точно. Льет как из ведра.
– Когда я шла сюда, было жутко холодно.
Она чуть не опоздала. Днем на кафедре устроили чаепитие, и Шелли немного задержалась, чтобы помочь с уборкой. Понимая, что опаздывает, она отправилась к Гранту пешком – до его дома было ближе, чем до стоянки, где она оставила машину.
Пришла она к нему уставшая, но при полном параде: в английском костюме темно-серого цвета и серой жоржетовой блузке – переодеваться не было времени.
– У кого-то свадьба? – язвительно заметил Грант, распахнув перед ней дверь. Сам он был все в тех же джинсах, которые, похоже, служили ему домашней униформой, и майке золотисто-желтого цвета.
Несколько часов они трудились молча. Когда проверка экзаменационных работ близилась к концу, Шелли, услышав глухой стук дождя по крыше, подняла голову. – Хочешь, разожгу камин? – предложил Грант. – Ты уже целый час сидишь поджав под себя ноги, а я знаю, какими холодными они бывают.
Слова его вызвали мучительные воспоминания о вечере, проведенном в библиотеке, когда ладони Гранта согревали ее озябшие ступни. Взгляды их встретились, но лишь на миг; затем Шелли задумчиво посмотрела на камин.
– Не стоит беспокоиться. Осталось проверить всего несколько работ, а потом я уйду.
– Никакого беспокойства, – ответил он, опускаясь на колени перед очагом, чтобы разложить поленья и щепки, лежавшие рядом, на коврике, и подготовить камин к растопке.
Пока Грант разжигал пламя, Шелли проверила еще две работы, делая заметки на полях и сосредоточенно разбирая заковыристый почерк. Вдруг свет над головой погас и комната погрузилась во мрак, не считая тусклого свечения камина.
Она подняла голову и увидела, как
Грант опускает руку от выключателя на стене. В призрачном свете он казался еще крупнее, сильнее и мужественнее. Пламя камина причудливо преломлялось на его лице, погружая в глубокую тень все впадинки. Прочесть его выражение было невозможно, но уверенная поступь, которой он двинулся к Шелли, выдавала решимость.
Шелли опустила на пол ноги, словно приготовившись бежать.
– Мне осталось проверить еще одну работу, – робко произнесла она.
– Это может подождать. А я не могу. Я и без того ждал целых десять лет.
Он остановился перед глубоким креслом, в котором весь вечер просидела Шелли. Она подняла голову и увидела отблеск пламени, танцующего в глубине его глаз. Грант медленно протянул руку, бережно взял ее за подбородок, проведя по щеке большим пальцем, удивительно теплым и нежным.
Глаза ее сами закрылись, когда он коснулся рукой ее рта;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21