Начала простой регистраторшей и постепенно пробилась в машинописное бюро. На протяжении пяти лет я проводила по восемь часов в день, стуча на машинке и корчась от болей в спине. А возвращаясь с работы домой, покупала продукты, стирала, готовила, прибирала, а по ночам я печатала доклады Дэрила. И все это время: два года, пока он заканчивал подготовительное отделение, затем три года медицинского колледжа и один год ординатуры, – я ни разу не пожаловалась, просто выполняла обязанности жены. Неважно, что я превратилась в чертовски скучную особу, поскольку, кроме сплетен в конторе, мне не о чем было поговорить. Дэрил тоже работал – он учился. Надо отдать ему должное, его старания окупились: его пригласили в одну из крупнейших клиник города.
Она сделала паузу, переводя дух. – Однажды вечером я приготовила бефстроганов, одно из его любимых блюд. Он пришел, сел за стол и сказал:
«Шелли, я тебя больше не люблю. И хочу развестись». – «Почему?» – расплакалась я. «Потому что я тебя перерос. У нас больше нет ничего общего». Ну вот, теперь ты понимаешь, почему мне больше не нужны в жизни никакие сложности? Я не буду ничьей бесплатной служанкой и подстилкой. Я свободный и независимый человек. Мне ни к чему встряски и падения. Если бы ты не был тем, кто ты есть, если бы связь между нами не была и без того невозможна, я все равно не пустила бы тебя в свою жизнь!
Обессиленная, она упала в кресло, откинула голову на спинку и закрыла глаза. Печальная история замужества Шелли неведома была даже ее родителям. Почему она выпалила все это Гранту, Шелли и сама не знала. Но теперь он, возможно, поймет, почему она отказывается встречаться с ним.
Единственное, о чем она умолчала, – о своих сексуальных отношениях с Дэрилом. Начавшись кошмарной брачной ночью, за пять лет они так и не улучшились. В конце концов Шелли научилась терпеть его потную и грубую «любовь». С помощью самовнушения она приучила свое тело принимать Дэрила, пусть даже ее разум отвергал его. Все, что он делал, ничуть ее не трогало; она лежала под ним как мертвая.
Вообще-то Шелли была несправедлива к Дэрилу. Она вышла за него, руководствуясь ложными мотивами. В то время она полагала, что женская зрелость и брак – одно и то же. Женщина должна выйти замуж – это общеизвестная истина, и подчинение общепринятым нормам было в то время для Шелли Браунинг чем-то само собой разумеющимся. Ей даже в голову не приходило выступить против этих правил.
Не исключено, что она сумела бы сделать счастливым Дэрила, да и себя, если бы в их браке не отсутствовал один весьма важный элемент. Она никогда не любила мужа. По-прежнему тайком лелея в своей душе яркое и негасимое пламя любви, она решила довольствоваться другим мужчиной, потому что тот, кто был ей по-настоящему нужен, был для нее недоступен.
– Шелли. – Его тихий голос, донесшийся до нее через годы, словно согрел и приласкал ее. – Мне очень жаль, что тебе пришлось столько выстрадать. Я не хочу быть для тебя очередным потрясением.
Ей хотелось закричать, что он всегда был для нее потрясением, но вместо этого Шелли смогла только устало вымолвить:
– Значит, ты не станешь настаивать на этих отношениях?
Грант печально покачал головой.
– Я не могу снова выпустить тебя из рук. Я надеялся, что мне будет достаточно лишь видеть тебя. Но после того, что произошло на днях, я понял, что больше ждать не могу. Прежде мы были недосягаемы друг для друга, но теперь уже нет.
– Как раз наоборот. Теперь – еще сильнее, чем прежде. Слишком много всего произошло в жизни каждого из нас.
– Ты пережила унижение, а я растерял остатки наивности. Оба мы больше не идеалисты и можем помочь друг другу.
– Или же причинить друг другу боль.
– Я бы хотел рискнуть. – А я нет! – в отчаянии воскликнула Шелли и вскочила с кресла. – Ты врываешься в мою жизнь, словно паровой каток, из прошлого и ждешь, что я тут же паду ниц. Отлично, мистер Чепмен, если это польстит вашему самолюбию, признаюсь: когда-то я действительно потеряла из-за вас голову. Боготворила землю, по которой вы ступали. Жила ожиданием дней, которые проведу с вами. Каждое свое слово и поступок взвешивала, прикидывая – а что бы подумали об этом вы? Когда мой приятель целовал меня, я представляла на его месте вас. Ну как, вы счастливы? Именно это вы хотели услышать?
– Шелли…
– Но я больше не мечтательная школьница! Если ты искал такого слепого поклонения, поищи в другом месте.
Решительно и твердо он преодолел разделявшее их расстояние. Подойдя к ней, он крепко взял ее за плечи и слегка встряхнул.
– По-твоему, мне от тебя именно это надо? Поклонение? Обожание? Нет, Шелли. Ты умная, интеллигентная женщина, и я уважаю твой ум. Но ты мне нужна как возлюбленная. Обнаженная, страстная, желающая меня так же сильно, как я желаю тебя. И не пытайся убедить меня в том, что мысль о нашей близости никогда не посещала тебя. Ты сама только что почти призналась в этом.
Он снова встряхнул ее.
– Неужели тебе не было любопытно, что бы произошло, если бы в тот вечер я поддался влечению, увез тебя, раздел, любовался бы тобой, ласкал? А я, ей-Богу, только об этом и думал, проклиная моральные принципы, не позволившие мне даже взглянуть на твое обнаженное тело, дотронуться до него руками и губами, любить его…
Застонав, Шелли попыталась спрятать лицо у него на груди, но Грант не позволил: он взял ее лицо в свои ладони и приподнял. – Ты была несчастна со своим мужем. Тебе было неприятно заниматься с ним любовью, да, Шелли?
– Пожалуйста, – взмолилась она, пытаясь высвободиться из его ладоней. Но тщетно.
– Тебе было противно, да? – не отставал он.
Шелли задержала на миг дыхание.
– Да, – прошептала она, а затем повторила, уже громче: – Да, да, да!
– О Господи! – Он порывисто привлек ее к себе и стал медленно покачивать, нежно поглаживая по голове и прижимая ее лицо к своей груди. Затем он осторожно и нежно приподнял ее подбородок.
– Ты такая красивая, – он произнес эти слова одними губами, но Шелли услышала их. – Мне нравится дымчатый цвет твоих глаз, твой пухлый ротик. – Кончиком пальца он очертил ее губы. – А волосы у тебя такие мягкие, блестящие. – Он наклонился и прижался губами к ее губам. – Шелли, ты нуждаешься в любви. Тебе необходимо, чтобы тебя любил человек, который боготворит в тебе женщину. Позволь мне любить тебя.
– Не знаю, Грант…
– Все будет по-твоему, Шелли. Я не стану давить.
Он поцеловал ее, прижался к ней всем телом и ощутил, как она испуганно вздрогнула. Грант легонько провел большим пальцем по ее шее, коснулся пульсирующей жилки.
– Пойдешь со мной на футбол в субботу? – нежно прошептал он. Снова поцеловал, игриво куснув ее нижнюю губу. – После матча все преподаватели приглашены на коктейль к ректору. Ты же не настолько жестока, чтобы бросить меня на произвол судьбы в таком тяжком испытании.
Ей показалось, что кончик его пальца скользнул по ее груди, но прикосновение было столь неуловимым, что Шелли не могла сказать наверняка. Однако этого хватило, чтобы дыхание ее прервалось.
– Я бы себе этого никогда не простила, – выдохнула она.
Он вновь припал к ее губам, ловко используя свой язык как инструмент, предназначенный исключительно для того, чтобы дарить чувственное удовольствие.
– Заеду за тобой в субботу в два часа. – И, напоследок поцеловав ее, мимолетно и жарко, вышел, закрыв за собой дверь.
– Грант, куда ты так спешишь? Ты кто, главный полузащитник?
Крепко зажав ее ладонь в своей, он пробирался между машинами на стоянке перед стадионом к воротам, где толпились любители футбола.
– Извини, – отозвался он, замедляя шаг. – Просто думал, что такая заядлая болельщица, как ты, не захочет пропустить введение мяча в игру.
С тех пор как Шелли приняла его приглашение, она не находила себе места. Здравый смысл подсказывал, что ей следовало отказаться. Но каждый раз, когда она была рядом с Грантом, здравый смысл, очевидно, покидал ее. Если Грант так спокойно и уверенно приглашает ее домой к ректору университета, зачем же ей робеть?
С замиранием сердца она ждала, когда же он постучит в дверь, и ее ожидание было вознаграждено.
Грант выглядел просто потрясающе. Темные волосы, по обыкновению взъерошенные, тускло поблескивали в лучах осеннего солнца; спортивная рубашка и брюки подчеркивали стройную, натренированную фигуру.
– Классно выглядишь, – заметил он, оглядев ее полосатую юбку и шелковую блузку, подобранную в тон ее глазам цвета облачного неба. Без промедления и смущения Грант заключил Шелли в объятия и поцеловал с жадностью изголодавшегося мужчины. Шелли уже не пыталась сопротивляться ни себе, ни ему и обвила руками его шею.
Когда они, оба задыхающиеся, наконец оторвались друг от друга, с глухо бьющимся сердцем, Грант нагнулся и шепнул ей на ухо:
– А может, ну его, этот футбол – проведем собственный матч прямо здесь! Я буду судить и вести счет. А от тебя требуется только участие.
Густо покраснев, Шелли игриво оттолкнула Гранта и подхватила свою замшевую сумочку и синий шерстяной пиджак. Усаживая девушку в элегантный черный «Датсун-2802», Грант все еще смеялся. Весело перебрасываясь шутками, они доехали по оживленным улицам к стадиону – впервые чувствуя себя свободно друг с другом, встретившись на равных, как двое взрослых людей, забыв о прошлых печалях и наслаждаясь настоящим.
– До чего ж весело на футбольных матчах, – шепнул он ей на ухо, когда они выбрались из машины.
Толпа подхватила их, увлекая за собой. Чтобы не разлучиться, Грант поставил Шелли впереди себя и крепко обхватил за талию. Так они и стали медленно пробираться к входу, ведущему к их местам.
Смысл этой уловки Гранта не ускользнул от Шелли. Она почувствовала, как крепко он прижался к ее бедрам, ощутила его нежное дыхание у своего уха, у щеки, на затылке.
– По-моему, ты злоупотребляешь своим положением.
– Ты абсолютно права. – Он положил свою руку повыше, под грудь Шелли. Никто в толпе ничего не заметил? – Но разве можно осуждать молодого человека, если он находится в обществе самой красивой женщины города?
– Даже красивее, чем мисс Циммерман? – язвительно поинтересовалась Шелли, вспоминая ту девицу, которая заговорила с Грантом у входа в кафе. – У нее на тебя явные виды и, кроме того, парочка отличных аргументов.
– Твои аргументы мне нравятся больше.
В подтверждение этого заявления он слегка приподнял ее грудь. Шелли тихонько охнула – и шедший рядом с ней мужчина тотчас встрепенулся:
– Извините. Я вам на ногу наступил? – Нет-нет… – Она покачала головой.
Грудь Гранта сотрясалась от беззвучного хохота.
Они заняли свои места как раз вовремя, успев к началу матча, и вскоре заразились всеобщим воодушевлением.
День был чудесный. Светило солнце, но из-за северного ветра погода оставалась довольно прохладной. Однако к концу первого тайма Шелли стало жарко в пиджаке, и она попросила Гранта помочь снять его, стараясь не беспокоить сидящих рядом болельщиков. Скинув пиджак, она почувствовала себя гораздо комфортнее, но не могла не отметить возросшего беспокойства Гранта.
– Что-то не так? – поинтересовалась Шелли. Грант не отводил взгляда с игрового поля.
– Что-то не так? – повторила Шелли, уловив его нежелание отвечать.
– Да нет, – отрывисто бросил он. – Отнюдь. – И вполголоса чертыхнулся.
Команда хозяев поля ловким маневром вырвалась с мячом вперед, и, ошалев от восторга, зрители вскочили на ноги. Не обращая на все это внимания, Шелли дотронулась до плеча Гранта.
– Грант? – с тревогой позвала она. Он посмотрел на нее взглядом, о котором она столько грезила в своих фантазиях, и спросил:
– Тебе обязательно было надевать такую откровенную блузку?
Ошеломленная, Шелли посмотрела на свою грудь. Сама по себе блузка была не слишком откровенной, но обманчиво легкий ветерок накрепко прижимал тонкий шелк к округлостям, скрывающимся под ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21