Положив полоски корня на угли, колдуны тут же извлекли их обратно. Следом в огне оказались измятые, изломанные перья, а за ними – живые разноцветные жучки. Насекомые корчились от жара, превращаясь в бесформенные черные комочки. Бережно собрав их во второй череп, люди-волки растолкли обугленных жучков в пыль и смешали с водой из кожаной фляги.
Повернув череп к северу и не прекращая бормотать, они по очереди сделали из него по несколько глотков. Корень, вновь уложенный на угли, потемнел, исходя зловонным желтоватым дымом. Колдуны склонились над костром, вдыхая его. Своеобразное их пение теперь напоминало звон цикад.
Порыв ветра, налетевший с востока, закрыл тучами небо над ними. Один из колдунов, вытащив из-под шкуры пригоршню молочно-белых цветов дурмана, швырнул их в огонь. Лепестки мгновенно сморщились и потемнели. Оборотни опять нагнулись над костром, втягивая ноздрями тонкие синеватые струйки. Воздух наполнился нежным цветочным ароматом. Людей-волков сотрясала мелкая дрожь, их бесчисленные украшения звонко дребезжали.
Один из поющих вскинул руку, рассыпая черную пыль на все четыре стороны – на север, юг, восток и, наконец, на запад. Череп опустел, колдуны проглотили все его содержимое. Первый устремил взгляд к небу. Из-под кожаной маски вырывалось пропитанное мускусом дыхание. Пальцы непрестанно тряслись. В напевном бормотании, громком и яростном, теперь слышалась отчаянная злоба.
И вдруг на плато воцарилась тишина. Ветер унес прочь последние струйки дыма. С ужасающей быстротой, словно растаяв на месте, оборотни исчезли в тени. Тропа жрецов, петляя меж камней, вела их в долину Квивиры.
55
Роско Свайр рассеянно вертел в руках потрепанный недоуздок. Забытая тетрадь со стихами валялась рядом. Душу его словно сковало льдом. Неподалеку испуганно шелестели листьями тополя, устоявшие во время наводнения. Вода бежала у самых корней, а с нижних веток свисали длинные, странного вида лианы.
Ковбой без труда узнал их. На деревьях болтались серые лошадиные кишки. Все, что осталось от его питомцев. Скорбное напоминание о маленьком табуне, забравшем столько любви и заботы.
Края долины погрузились в сумрак, однако над головой еще сияла яркая полоса неба. Каньон словно завис между днем и ночью. Таинственный, бередящий душу отрезок времени.
Свайр скользнул взглядом по тетради. Поэма о жеребце по имени Ураган так и осталась неоконченной. Мустанг, когда-то целых три дня не дававшийся в руки, неистовый и своенравный, словно живой стоял перед глазами у ковбоя. А вот Разумница, приветливая, дружелюбная, выносливая. Роско по очереди вспоминал всех лошадей, потерянных в проклятой экспедиции, их привычки и свойства характера, забавные случаи, связанные с каждой из них. Наверное, не имело смысла растравлять рану… но он никак не мог остановиться.
А потом мысли его обратились к Норе. Сколько раз эта женщина заставляла Свайра скрежетать зубами от досады. И все же он не мог не восхищаться ее смелостью, рассудительностью и способностью принимать решения. Ей выпала на долю страшная участь. Наверное, она сразу поняла, что ей не спастись, и с содроганием наблюдала, как на нее несется водяная лавина.
Отблески заката заиграли по всей долине разноцветными бликами. Красивое место, ничего не скажешь. Но ведь он еще с первого дня ощутил во всем здешнем великолепии некий зловещий оттенок.
Наверху, за каменной грядой, притаился древний город. Подумать только, вся троица как ни в чем не бывало отправилась туда осматривать свою драгоценную киву. Им нужна слава, и они ее получат. А о мисс Келли напомнит лишь мемориальная доска на одной из стен института. Свайр злобно сплюнул, поднял тетрадь со стихами и раскрыл наугад.
Прочитать он так ничего и не успел. Оторвавшись от сборника собственных произведений, ковбой настороженно огляделся по сторонам. В долине по-прежнему стояла тишина, нарушаемая лишь журчанием воды да вечерними трелями птиц.
Однако интуиция подсказывала – за ним наблюдают.
Свайр перевернул несколько страниц, делая вид, будто старается разобрать неровные строчки.
Ощущение пристального внимания не исчезало.
Годы, проведенные в диких краях, богатых опасностями, и громадный опыт работы с лошадьми приучили ковбоя доверять шестому чувству. Оно его еще ни разу не подводило.
Выпустив из пальцев недоуздок, он медленно положил руку на рукоять револьвера. Рокот воды разносился эхом по всему каньону, многократно повторяясь и усиливаясь. Свайр задумчиво погладил усы. Край бирюзового неба закрыла новая грозовая туча.
Ковбой осторожно сунул тетрадь в карман и так же осторожно взвел курок.
Он ждал. Ничего не происходило.
Роско поднялся во весь рост и, делая вид, будто потягивается, вновь огляделся. Нигде не малейшего движения. Неужели интуиция впервые в жизни его подвела? Возможно, у него разыгралось воображение. Сказать, что день выдался тяжелым, означало не сказать ничего.
И все же он чувствовал – рядом кто-то есть. Более того, прятавшийся поблизости не сводил с ковбоя глаз, следя за каждым движением.
Но кто он, неведомый враг, открывший него охоту? В самой долине не водится ни волков, ни пум, и вряд ли какой-нибудь хищник имел возможность забрести сюда сегодня из окрестных каньонов. Следовательно, рядом притаился человек. Но откуда здесь взяться человеку? Нора и те двое погибли. Остальные возятся сейчас в этой чертовой киве. И уж конечно, они не стали бы…
Сознание озарила внезапная вспышка. Видимо, сегодняшнее потрясение не прошло для него даром. Иначе бы догадался сразу. За ним следят те, кто убил лошадей. Подонки, выпустившие кишки несчастным животным.
Теперь они добрались и до него.
Приступ ярости мгновенно вытеснил в душе ковбоя все остальные чувства. Он не мог повернуть время вспять и спасти животных, не мог удержать тех троих, погибших в каньоне. Но сейчас настала пора действовать.
Для схватки следовало выбрать подходящее место. Свайр легко соскочил с камня и, озираясь по сторонам, направился на открытую площадку. Он по-прежнему не замечал в зарослях ни малейшего движения, однако с каждым шагом все сильнее ощущал присутствие врага.
Неподалеку зеленела небольшая группа низкорослых дубов. Двенадцать часов назад деревья отделяло от ручья расстояние футов в пятьдесят. Теперь вода плескалась у самых их корней.
Пожалуй, то, что надо. За стволами легко укрыться, а со спины его защитит бурлящий мутный поток. Кроме того, оттуда великолепно просматривается вся долина. Он сумеет сделать несколько метких выстрелов.
Свайр торопливо зашагал к рощице, по-прежнему всей кожей ощущая взгляд невидимого наблюдателя. На полпути ковбой выплюнул жеваный табак и поддернув штаны, незаметно расстегнул кобуру. Пусть у него всего-навсего длинноствольный «магнум» двадцать второго калибра, револьвер бил по-прежнему метко и отличался большой кучностью боя. Для предстоящей работенки старая железяка вполне годилась.
Сумерки сгущалась. Он остановился, пользуясь возможностью в последний раз оглядеть местность до наступления темноты. С какой стороны ждать нападения? В долине имелось не так много укромных мест, особенно при свете дня. Однако сейчас, в преддверии ночи, спрятаться уже не составляло особого труда. Свайр напрасно всматривался в черные тени тополей и заросли кустарника – все оставалось спокойно.
Ковбой вновь прислушался к внутреннему голосу. «Беги, спасайся!» – вопил тот что было мочи. На песок шлепнулись первые дождевые капли. Сердце бешено колотилось под ребрами. Он не привык убегать от опасности, не станет делать этого и сейчас. Правда, сражаться с невидимым противником, причем понятия не имея, откуда тот появится, – задача не из легких. В душе его опять зашевелилось сомнение. Может, нет никакого врага и у него просто сдали нервы? Перед глазами тут же встали убитые лошади, их голубоватые кишки, выложенные спиралями, и перья, торчащие из мертвых глаз. Ублюдки, сотворившие чудовищную расправу с его питомцами, теперь пришли за ним. Однако не на того напали…
Ускорив шаг, Свайр заспешил в сторону рощи. В какой-то момент им овладело неодолимое желание обернуться, однако он вовремя остановил себя. Враги не должны знать, что ковбой догадывается об их существовании.
Еще немного, и Роско исчез среди деревьев. Быстро пробравшись через заросли к самому берегу, он опустился на корточки. Здесь, под сенью ветвей, царил непроглядный мрак. Капли дождя, проникая сквозь листву, барабанили по плечам. Шум потока, казалось, доносился со всех сторон. Вода бежала совсем рядом, и волны, омывавшие древесные корни, едва не касались сапог. Отступив назад, ковбой услышал, как влажная земля громко хлюпнула под его ногами.
Внезапно он едва не выругался от досады на самого себя.
Забравшись в рощу, Роско совершил непоправимую ошибку. Сердце тоскливо сжалось. Долину стремительно заполняла ночная тьма, и в густых зарослях он не видел дальше собственного носа. Свайр выжидал, всем телом содрогаясь от пульсирующей в жилах крови. Напрягая глаза, он пытался различить хоть какое-то шевеление среди древесных стволов, слившихся в ночи в единую темную массу.
Очень осторожно ковбой извлек из кобуры револьвер. Сделав пару шагов, он ощутил, как вода лизнула сапоги. Уровень поднялся еще выше, пронеслось в каком-то дальнем уголке сознания. Приступ ярости, толкнувший его на решительные действия, потихоньку улегся, и в душе остался лишь липкий, холодный страх. Глухая темень обступила со всех сторон. Слух тоже оказался плохим помощником. Упорный и деловитый шум потока заглушал все прочие звуки. В распоряжении Роско осталось только обоняние. Однако даже оно сыграло с ним скверную шутку. Неизвестно почему, но его ноздри не улавливали ничего, кроме нежного, сладковатого аромата сорванных цветов.
Слева от себя Свайр все же успел уловить едва заметное движение. На фоне густого сумрака прорисовалась косматая тень. Оказывается, враги все время скрывались в роще и видели каждый его шаг! Пронзительно вскрикнув, ковбой вскинул револьвер и выстрелил. Слишком поздно. Выбитый из рук, «магнум» с тяжелым плеском упал в воду. Последнее, что видел Роско, был холодный блеск отточенной кромки черного лезвия, устремившегося к нему сквозь темноту ночи.
56
Блейк, дрожа от усталости и волнения, подсунул под печать лезвие ножа. Он слегка надавил на рукоятку, стараясь не повредить глиняную пластину, однако не рассчитал сил. Кусок печати шлепнулся в пыль вместе с ошметками штукатурки.
– Осторожнее! – Слоан стояла около треножника с камерой.
Арон прилип глазами к образовавшемуся отверстию, но оно оказалось слишком маленьким, и ему ничего не удалось разглядеть. Из долины доносились приглушенные раскаты грома.
Блейк откашлялся в кулак, сплюнув черную от пыли мокроту. С отвращением вытерев ладонь платком, он продолжил разбирать остатки каменного завала. Бонаротти, успевший расчистить песчаные наносы у дверей, присоединился к нему.
Через полчаса их взорам предстала еще одна печать и верхняя часть входного проема, высотой примерно в три фута. Слоан сделала несколько фотографий и записей в блокноте. Блейк осторожно снял ножом вторую глиняную пластинку. Лишь тонкий слой штукатурки отделял его от долгожданного открытия, от неопровержимого доказательства справедливости его теорий. Он подобрал кирку, крепко сжал ее в покрытых ссадинами и синяками руках и нанес удар.
Огромный кусок перегородки вывалился на землю. Блейк нанес новый удар, расширяя проход. Теперь перед ним зияла дыра с неровными краями. От волнения он выронил инструмент.
К нему подскочила Слоан. Вытащив из кармана фонарь, она направила луч в отверстие и припала к нему лицом. Все ее тело сотрясала мелкая дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Повернув череп к северу и не прекращая бормотать, они по очереди сделали из него по несколько глотков. Корень, вновь уложенный на угли, потемнел, исходя зловонным желтоватым дымом. Колдуны склонились над костром, вдыхая его. Своеобразное их пение теперь напоминало звон цикад.
Порыв ветра, налетевший с востока, закрыл тучами небо над ними. Один из колдунов, вытащив из-под шкуры пригоршню молочно-белых цветов дурмана, швырнул их в огонь. Лепестки мгновенно сморщились и потемнели. Оборотни опять нагнулись над костром, втягивая ноздрями тонкие синеватые струйки. Воздух наполнился нежным цветочным ароматом. Людей-волков сотрясала мелкая дрожь, их бесчисленные украшения звонко дребезжали.
Один из поющих вскинул руку, рассыпая черную пыль на все четыре стороны – на север, юг, восток и, наконец, на запад. Череп опустел, колдуны проглотили все его содержимое. Первый устремил взгляд к небу. Из-под кожаной маски вырывалось пропитанное мускусом дыхание. Пальцы непрестанно тряслись. В напевном бормотании, громком и яростном, теперь слышалась отчаянная злоба.
И вдруг на плато воцарилась тишина. Ветер унес прочь последние струйки дыма. С ужасающей быстротой, словно растаяв на месте, оборотни исчезли в тени. Тропа жрецов, петляя меж камней, вела их в долину Квивиры.
55
Роско Свайр рассеянно вертел в руках потрепанный недоуздок. Забытая тетрадь со стихами валялась рядом. Душу его словно сковало льдом. Неподалеку испуганно шелестели листьями тополя, устоявшие во время наводнения. Вода бежала у самых корней, а с нижних веток свисали длинные, странного вида лианы.
Ковбой без труда узнал их. На деревьях болтались серые лошадиные кишки. Все, что осталось от его питомцев. Скорбное напоминание о маленьком табуне, забравшем столько любви и заботы.
Края долины погрузились в сумрак, однако над головой еще сияла яркая полоса неба. Каньон словно завис между днем и ночью. Таинственный, бередящий душу отрезок времени.
Свайр скользнул взглядом по тетради. Поэма о жеребце по имени Ураган так и осталась неоконченной. Мустанг, когда-то целых три дня не дававшийся в руки, неистовый и своенравный, словно живой стоял перед глазами у ковбоя. А вот Разумница, приветливая, дружелюбная, выносливая. Роско по очереди вспоминал всех лошадей, потерянных в проклятой экспедиции, их привычки и свойства характера, забавные случаи, связанные с каждой из них. Наверное, не имело смысла растравлять рану… но он никак не мог остановиться.
А потом мысли его обратились к Норе. Сколько раз эта женщина заставляла Свайра скрежетать зубами от досады. И все же он не мог не восхищаться ее смелостью, рассудительностью и способностью принимать решения. Ей выпала на долю страшная участь. Наверное, она сразу поняла, что ей не спастись, и с содроганием наблюдала, как на нее несется водяная лавина.
Отблески заката заиграли по всей долине разноцветными бликами. Красивое место, ничего не скажешь. Но ведь он еще с первого дня ощутил во всем здешнем великолепии некий зловещий оттенок.
Наверху, за каменной грядой, притаился древний город. Подумать только, вся троица как ни в чем не бывало отправилась туда осматривать свою драгоценную киву. Им нужна слава, и они ее получат. А о мисс Келли напомнит лишь мемориальная доска на одной из стен института. Свайр злобно сплюнул, поднял тетрадь со стихами и раскрыл наугад.
Прочитать он так ничего и не успел. Оторвавшись от сборника собственных произведений, ковбой настороженно огляделся по сторонам. В долине по-прежнему стояла тишина, нарушаемая лишь журчанием воды да вечерними трелями птиц.
Однако интуиция подсказывала – за ним наблюдают.
Свайр перевернул несколько страниц, делая вид, будто старается разобрать неровные строчки.
Ощущение пристального внимания не исчезало.
Годы, проведенные в диких краях, богатых опасностями, и громадный опыт работы с лошадьми приучили ковбоя доверять шестому чувству. Оно его еще ни разу не подводило.
Выпустив из пальцев недоуздок, он медленно положил руку на рукоять револьвера. Рокот воды разносился эхом по всему каньону, многократно повторяясь и усиливаясь. Свайр задумчиво погладил усы. Край бирюзового неба закрыла новая грозовая туча.
Ковбой осторожно сунул тетрадь в карман и так же осторожно взвел курок.
Он ждал. Ничего не происходило.
Роско поднялся во весь рост и, делая вид, будто потягивается, вновь огляделся. Нигде не малейшего движения. Неужели интуиция впервые в жизни его подвела? Возможно, у него разыгралось воображение. Сказать, что день выдался тяжелым, означало не сказать ничего.
И все же он чувствовал – рядом кто-то есть. Более того, прятавшийся поблизости не сводил с ковбоя глаз, следя за каждым движением.
Но кто он, неведомый враг, открывший него охоту? В самой долине не водится ни волков, ни пум, и вряд ли какой-нибудь хищник имел возможность забрести сюда сегодня из окрестных каньонов. Следовательно, рядом притаился человек. Но откуда здесь взяться человеку? Нора и те двое погибли. Остальные возятся сейчас в этой чертовой киве. И уж конечно, они не стали бы…
Сознание озарила внезапная вспышка. Видимо, сегодняшнее потрясение не прошло для него даром. Иначе бы догадался сразу. За ним следят те, кто убил лошадей. Подонки, выпустившие кишки несчастным животным.
Теперь они добрались и до него.
Приступ ярости мгновенно вытеснил в душе ковбоя все остальные чувства. Он не мог повернуть время вспять и спасти животных, не мог удержать тех троих, погибших в каньоне. Но сейчас настала пора действовать.
Для схватки следовало выбрать подходящее место. Свайр легко соскочил с камня и, озираясь по сторонам, направился на открытую площадку. Он по-прежнему не замечал в зарослях ни малейшего движения, однако с каждым шагом все сильнее ощущал присутствие врага.
Неподалеку зеленела небольшая группа низкорослых дубов. Двенадцать часов назад деревья отделяло от ручья расстояние футов в пятьдесят. Теперь вода плескалась у самых их корней.
Пожалуй, то, что надо. За стволами легко укрыться, а со спины его защитит бурлящий мутный поток. Кроме того, оттуда великолепно просматривается вся долина. Он сумеет сделать несколько метких выстрелов.
Свайр торопливо зашагал к рощице, по-прежнему всей кожей ощущая взгляд невидимого наблюдателя. На полпути ковбой выплюнул жеваный табак и поддернув штаны, незаметно расстегнул кобуру. Пусть у него всего-навсего длинноствольный «магнум» двадцать второго калибра, револьвер бил по-прежнему метко и отличался большой кучностью боя. Для предстоящей работенки старая железяка вполне годилась.
Сумерки сгущалась. Он остановился, пользуясь возможностью в последний раз оглядеть местность до наступления темноты. С какой стороны ждать нападения? В долине имелось не так много укромных мест, особенно при свете дня. Однако сейчас, в преддверии ночи, спрятаться уже не составляло особого труда. Свайр напрасно всматривался в черные тени тополей и заросли кустарника – все оставалось спокойно.
Ковбой вновь прислушался к внутреннему голосу. «Беги, спасайся!» – вопил тот что было мочи. На песок шлепнулись первые дождевые капли. Сердце бешено колотилось под ребрами. Он не привык убегать от опасности, не станет делать этого и сейчас. Правда, сражаться с невидимым противником, причем понятия не имея, откуда тот появится, – задача не из легких. В душе его опять зашевелилось сомнение. Может, нет никакого врага и у него просто сдали нервы? Перед глазами тут же встали убитые лошади, их голубоватые кишки, выложенные спиралями, и перья, торчащие из мертвых глаз. Ублюдки, сотворившие чудовищную расправу с его питомцами, теперь пришли за ним. Однако не на того напали…
Ускорив шаг, Свайр заспешил в сторону рощи. В какой-то момент им овладело неодолимое желание обернуться, однако он вовремя остановил себя. Враги не должны знать, что ковбой догадывается об их существовании.
Еще немного, и Роско исчез среди деревьев. Быстро пробравшись через заросли к самому берегу, он опустился на корточки. Здесь, под сенью ветвей, царил непроглядный мрак. Капли дождя, проникая сквозь листву, барабанили по плечам. Шум потока, казалось, доносился со всех сторон. Вода бежала совсем рядом, и волны, омывавшие древесные корни, едва не касались сапог. Отступив назад, ковбой услышал, как влажная земля громко хлюпнула под его ногами.
Внезапно он едва не выругался от досады на самого себя.
Забравшись в рощу, Роско совершил непоправимую ошибку. Сердце тоскливо сжалось. Долину стремительно заполняла ночная тьма, и в густых зарослях он не видел дальше собственного носа. Свайр выжидал, всем телом содрогаясь от пульсирующей в жилах крови. Напрягая глаза, он пытался различить хоть какое-то шевеление среди древесных стволов, слившихся в ночи в единую темную массу.
Очень осторожно ковбой извлек из кобуры револьвер. Сделав пару шагов, он ощутил, как вода лизнула сапоги. Уровень поднялся еще выше, пронеслось в каком-то дальнем уголке сознания. Приступ ярости, толкнувший его на решительные действия, потихоньку улегся, и в душе остался лишь липкий, холодный страх. Глухая темень обступила со всех сторон. Слух тоже оказался плохим помощником. Упорный и деловитый шум потока заглушал все прочие звуки. В распоряжении Роско осталось только обоняние. Однако даже оно сыграло с ним скверную шутку. Неизвестно почему, но его ноздри не улавливали ничего, кроме нежного, сладковатого аромата сорванных цветов.
Слева от себя Свайр все же успел уловить едва заметное движение. На фоне густого сумрака прорисовалась косматая тень. Оказывается, враги все время скрывались в роще и видели каждый его шаг! Пронзительно вскрикнув, ковбой вскинул револьвер и выстрелил. Слишком поздно. Выбитый из рук, «магнум» с тяжелым плеском упал в воду. Последнее, что видел Роско, был холодный блеск отточенной кромки черного лезвия, устремившегося к нему сквозь темноту ночи.
56
Блейк, дрожа от усталости и волнения, подсунул под печать лезвие ножа. Он слегка надавил на рукоятку, стараясь не повредить глиняную пластину, однако не рассчитал сил. Кусок печати шлепнулся в пыль вместе с ошметками штукатурки.
– Осторожнее! – Слоан стояла около треножника с камерой.
Арон прилип глазами к образовавшемуся отверстию, но оно оказалось слишком маленьким, и ему ничего не удалось разглядеть. Из долины доносились приглушенные раскаты грома.
Блейк откашлялся в кулак, сплюнув черную от пыли мокроту. С отвращением вытерев ладонь платком, он продолжил разбирать остатки каменного завала. Бонаротти, успевший расчистить песчаные наносы у дверей, присоединился к нему.
Через полчаса их взорам предстала еще одна печать и верхняя часть входного проема, высотой примерно в три фута. Слоан сделала несколько фотографий и записей в блокноте. Блейк осторожно снял ножом вторую глиняную пластинку. Лишь тонкий слой штукатурки отделял его от долгожданного открытия, от неопровержимого доказательства справедливости его теорий. Он подобрал кирку, крепко сжал ее в покрытых ссадинами и синяками руках и нанес удар.
Огромный кусок перегородки вывалился на землю. Блейк нанес новый удар, расширяя проход. Теперь перед ним зияла дыра с неровными краями. От волнения он выронил инструмент.
К нему подскочила Слоан. Вытащив из кармана фонарь, она направила луч в отверстие и припала к нему лицом. Все ее тело сотрясала мелкая дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78