– Но кое с кем ты все-таки видишься, так ведь? – стоял на своем Аввакум.
– Ну, вот хоть с доктором! Это да!
– И потому решил его с того места вытурить, так, что ли?
– Чего-чего?
– Вот, значит, зачем тебе нужно, чтобы доктор с того места убрался – чтобы чаще кое с кем встречаться?
– Думаю, кое-кто решил на тот свет его отправить, потому и посоветовал переехать оттуда.
– А с теми, кто решил доктора прикончить, ты часто встречаешься, а, дед Спиро?
– Когда я в корчме работал, около меня кто только не вертелся. Теперь ее нету, нет и меня, но, может, из прежних кто-нибудь и продолжает навещать наши места, только меня это не касается – ихнее дело.
Слушая диалог, Анастасий все более недоумевал, ему становилось все неуютнее. Слова словами, но за их прикрытием охотник прицеливался в жертву, да и жертва готовилась вцепиться охотнику в горло.
– Значит, ни с кем не видишься и ни с кем не разговариваешь, вот как?
– Работал у меня в корчме один паренек, здоровяк был, но страдал отвратительным недостатком – любил меня расспрашивать.
– И что же с тем пареньком сталось?
Драгнев сжал кулак и многозначительно покачал головой. На кулак таких нечеловеческих размеров даже смотреть было страшно.
В столовой воцарилась тишина. Аввакум поднял свой бокал.
– За твое здоровье, дед Спиро!
– И за твое, дружок!
Они снова умолкли. Было слышно, как дождь тихонько барабанит по оконному стеклу.
– Никак за окном стоят какие-то люди! Дед Спиро, может, взглянешь?
Хозяин поднялся, приблизился к окну и прижался к стеклу лицом. Снаружи действительно стояли трое. Одеты они были в дождевики.
– Руки вверх и ни с места! – крикнул Аввакум и одним прыжком, которому позавидовал бы хорошо тренированный спортсмен, почти в то же мгновение оказался за спиной Драгнева.
Тот поднял руки, огромное его тело на глазах обмякло и словно бы становилось меньше. Прежде всего Аввакум вытащил из внутреннего кармана его штормовки ту пружинку, что нашел на болоте Анастасий, потом из специальной петли под мышкой слева извлек тяжелый автоматический «Вальтер» и шутливо ткнул бывшего трактирщика в спину.
– Надеюсь, этот-то не заряжен позывными да шифрами! – засмеялся он. – И как, в самом деле, пришла тебе в голову такая великолепная идея?
В столовую вошли двое в дождевиках, с которых текли потоки воды.
– Не сглупи я с этим окном, услыхал бы ты позывной, ну, да ладно! – арестованный махнул рукой.
– Человеку свойственно ошибаться! – развел руками Аввакум. Он положил на стол лист писчей бумаги, карандаш– и, указывая на них Драгневу, приказал:
– Садись и пиши! «Уезжаю на несколько дней в Софию!» Подпись: «Сп. Драгнев». Где у тебя кнопки?
– В ящике письменного стола, – глухо ответил исполин.
– Анастасий, – обратился Аввакум к другу. – Будь добр, приколи листок к входной двери снаружи. Это, любезнейший, даст тебе возможность сделать вклад в полезное для народа дело!
Когда задержанного выводили, он обратился к Аввакуму:
– Непорядок есть во всем этом деле. Хочешь, скажу, в чем он?
– Скажи, – улыбнулся Аввакум.
– Не годится, чтобы гость арестовывал своего хозяина.
– А годится, чтобы хозяин застрелил своего гостя?
– Гм, – хмыкнул дед Спиро. – И ты прав!
Подъехав на «Волге» к ресторану, Аввакум купил хлеба, копченостей и бутылку красного вина, а потом вместе с Анастасием они вернулись в бывшую корчму Драгнева. С неба лило, дворники со скрипом метались по ветровому стеклу, фары серебром покрывали нити дождя.
По дороге Аввакум рассказал Анастасию о своих находках в винчестере и в бюсте. Когда они добрались, ветеринар принялся поджаривать ломтики хлеба, а его друг нарезал закуску и налил вина в бокалы. За ужином Анастасий с трудом заставил себя глотать, а Аввакум, наоборот, уписывал за обе щеки. Потом они убрали со стола и Аввакум сосредоточился, рассматривая свои трофеи, разговаривая с ними, как с живыми существами.
– Вот пружинки! – бормотал он. – Их две, и у обеих имеются на одном конце припаянные пластинки. Одна пластинка чистая, на другой заметны следы какого-то затвердевшего клея. Та, что с клеем, для чего-то послужила. Для чего? Очень просто: вытолкнула, выбросила на некоторое расстояние какой-то маленький предмет. По всему видно, что пружины эти сильные, значит, выброшенный предмет летел с большой скоростью. Но для того, чтобы выброшенный пружиной предмет летел с большой скоростью, он должен прежде всего получить ускорение в некоем закрытом пространстве, ну, хотя бы, в дуле. Хотя бы в дуле вот этого игрушечного пистолета. «Made in Germany» Немецкого. Когда-то и у нас такие делали. Тугая пружина бьет по пробке, пробка получает в дуле ускорение и летит довольно далеко…
Вдруг Аввакум сильно разволновался. Поднявшись с места, он принялся быстро расхаживать по комнате.
– Знаешь, что мне пришло в голову? – обратился он к Анастасию. – Если обыкновенные проволочные пружинки выбрасывают пробку шагов на десять, на какое расстояние и с какой силой выбросят ее эти стальные пружины, если приспособить их к игрушечному пистолету, вроде нашего? – он указал на стол. – Уверяю тебя, что, если бы у такой пробки имелось острие, оно могло бы вонзиться даже в конский череп?
– Ну, и что с того? – улыбнулся Анастасий.
– Sancta simplicitas! – воскликнул Аввакум. – A если это острие смочить ядом? Погоди, более того: если яд, смешанный с какой-нибудь смолой, сам превратится в острие, выстрелом посылаемое в определенную цель с помощью стальной пружины?
Анастасий приложил к груди руки, словно у него внезапно перехватило дыхание. Некоторое время оба молчали.
– Как ты думаешь, есть в пистолетике пружина? – спросил Аввакум.
– Есть, наверное, – ответил Анастасий. – Как ему иначе стрелять?
– Ну, а я думаю, что пистолетик свою пружину выстрелил! – сказал Аввакум. – Оторвалась пружина и вылетела через дуло, когда дед Спиро стрелял ядом во второго твоего пса. Ну, что, готов ты на пари?
Анастасий пожал плечами, потер лоб и грустно улыбнулся.
– И во сне бы такому не поверил!
– Ко многим выводам люди приходят поздно! – покачал головой Аввакум. – А с самым значительным опозданием приобретают они представление о безграничных возможностях своих собратьев в области зла. Вот! – он снял крышку, прикрывавшую заднюю часть дула немецкой игрушки, – никакой пружины внутри не было. – Вот истина! – произнес он мрачно-торжественным тоном, постукивая пальцем по пустому дулу пугача. И добавил еще тише, словно для самого себя: – От человека всего можно ожидать!
– Значит, ты счастлив, – сказал Анастасий, – что здесь – место найденной мною пружинки? И что на пластинку был нанесен яд?
– Пластинка ударила по яду! – принялся объяснять Аввакум. Задумавшись, он некоторое время помолчал, а потом продолжил: – Ядовитая смесь вонзилась в тело животного и спустя несколько минут растворилась в его крови. Я слыхал, что в некоторых зоопарках таким же образом вводят хищникам морфин, чтобы на какое-то время их усыпить: например, когда надо удалить им больной зуб или сделать какой-нибудь укол. Попробуй-ка, сделай укол бенгальскому тигру, не усыпив его перед этим! Но в нашем случае Спиро Драгнев ставил себе задачу не усыплять, а убивать! Твои собаки или мешали ему встречаться на болоте с нужными людьми, или этим людям – встречаться друг с другом. Кроме того, псы нервировали его во время лаконичных радиосеансов. Ну как тут составишь шифрованную радиограмму, если с двух сторон на тебя налетают два лютых цербера! Я бы, например, не смог. Потому-то Драгнев их и прикончил, как прикончил бы позже и тебя самого. Когда кто-то мешает большой игре, его убирают. Таков закон.
А вот наша игра арестом деда Спиро не заканчивается, а только начинается. Пружинки и яд укажут нам по меньшей мере на одного соучастника Драгнева. Завтра я отвезу их в Софию. Они непременно укажут нам какой-нибудь след! Непременно!
Пока же посмотрим, какими еще тайнами поделятся с нами другие предметы – игрушечный пистолет, фотографии и снимок, который все еще лежит в своем конверте. Начнем с пугача. Его специально привезли из Германии, чтобы Драгнев превратил его с помощью кого-то третьего в смертоносное оружие. Нам еще предстоит узнать, не исчезал ли здесь, в болоте, какой-нибудь человек, и если, да, то когда. То есть – применялся ли пистолет против человека, кем тот человек был, где работал и чем кому-то помешал.
– Про одного такого я могу тебе рассказать, – подал голос смущенный Анастасий – на него свалилось слишком много впечатлений. – Когда я сюда переехал, председатель сельсовета предупредил меня, что прошлой осенью в болоте бесследно исчез некто Юлиан Петров – инженер с ЗСС.
– Кто таков этот Юлиан, мы скоро узнаем! – улыбнулся Аввакум и записал имя пропавшего инженера в блокнот. – Значит, получив столь устрашающие сведения, ты, тем не менее, посмел тут поселиться?! – Аввакум с театральным пафосом протянул своему другу руку: – Анастасий, ты герой, и я горжусь знакомством с тобой!
Анастасий пожал ему руку, потом оба они дружно расхохотались.
– Увы, от трагического до смешного – всего один шаг! – воскликнул Аввакум. Он немного помолчал, рассматривая голубоватые кольца дыма, которые вились над его трубкой, а потом снова подошел к столу, где были разложены трофеи. – Теперь взглянем на эти фотографии, – сказал он, раскладывая их, словно пасьянс. – Это третий пункт нашей повестки дня, хотя по значению я их поставил на первое место, как только увидел. Здесь снят инженер Прокопий Сапарев, человек, на которого факты нашего следствия указывают, как на обвиняемого номер один. Против него говорят все факты, так что уважай я их хотя бы столько же, сколько уважаю свою шляпу и пальто, до сих пор мне надо бы раз сто указать на него пальцем: «Вот он, вяжите его!» Но дело в том, что в следствии наблюдается исключительный парадокс: логика выступает против доказательств!
– Это напоминает Момчиловскую аферу, – воодушевленно заметил Анастасий.
– Не совсем! – покачал головой Аввакум. – В Момчиловской афере настоящая логика была подменена формальной. Стоило избавить следствие от формальной логики – и доказательства тут же примирились с логикой истинной, то есть стали правдоподобными. Тут же все обстоит иначе: нет моста между доказательствами и логикой. Я мост ищу, понимаешь? Если таковой не найдется, Прокопию Сапареву конец! – он принялся взад-вперед расхаживать по просторному помещению бывшей корчмы, размышляя о подозреваемом, но, непонятно почему, перед его внутренним взором возникал не инженер, а маленькая ясновидица Роза. В сущности, она не «возникала», а как бы витала рядом, подобно тени, неожиданно обретшей плоть, еще одно измерение. Тень не сводила с него взгляда, она вдруг напомнила Аввакуму белую птицу, и он подумал: «Ну и ну! Фантазирую, как чокнутый – Анастасий мне позавидовал бы!» А потом нашел объяснение: «Наверное, это от усталости. Какие тут еще белые птицы?» Он тряхнул головой и указал на фотографии:
– Как попали эти фотографии в тайник Спиро Драгнева? Что связывает Спиро Драгнева с инженером Сапаревым, если тот действительно чист? Вот еще одно доказательство, что за всей этой историей стоит Прокопий Сапарев! Поди-ка, выручай его, если больше заняться нечем!
Нахмурясь, Аввакум собрал фотографии и отшвырнул их в сторону так, как бросают плохие, проигрышные карты. Потом вытащил снимок, что помещался в запечатанном конверте. Фотография еще не до конца была извлечена наружу, а лицо Аввакума оживилось и словно посветлело от радости. Показав ее Анастасию, Аввакум спросил:
– Что ты здесь видишь?
– Порнография! – возмутился Анастасий. Он швырнул снимок обратно на стол и с огорчением глянул на Аввакума.
На фотографии был виден парень, обнимавший молодую женщину. Оба раздеты, причем парень свойски положил руку на левую грудь своей дамы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20