Садитесь! – любезно пригласил его майор Иванов, но не вставая с места и не подавая руки. – Устали?
– Ох, – приложил к сердцу руку Хафезов. – С вами-то мы разберемся, но вот как мне быть с вашим коллегой – товарищем Хафезовой – просто ума не приложу!
– Моя супруга не следователь, она работает на почте, – улыбнулся майор Иванов, – но и мне порой приходится чувствовать себя не совсем уютно, когда вечером она начинает расспрашивать, где я задержался и почему. Потому я вам сочувствую, но ничего не поделаешь. Вы все вместе решили отправиться в ресторан, или кто-то один, как говорится, был заводилой?
– Как мне кажется, товарищ Сапарев был инициатором.
– Вы уверены?
– Почти.
– С какого времени вы стали посещать этот ресторан?
– По-моему, с недавнего.
– Кто первый покинул отдел сегодня вечером?
– Кажется, я.
– А кто ушел последним?
– Обычно последним уходит товарищ Сапарев.
– И он запирает сейф?
– Он.
– А сегодня что-нибудь особенное находилось в сейфе?
– Как вам сказать…
– Говорите.
– Один документ…
– Что за документ? Откуда?
– Из одной братской страны, с которой мы кооперируемся в совместном выпуске спецсталей. Документ содержит химический состав стали и объяснения, касающиеся технологии ее производства. Двадцать страниц чертежей и текст!
– Данный документ мог бы заинтересовать иностранную разведку?
– Наверняка!
Хафезов неожиданно горбится, всем своим видом демонстрируя, что он встревожен.
– Что вас смущает, товарищ Хафезов?
– Знаете ли, товарищ следователь, я подписал обязательство нигде не говорить на эту тему.
– Со мной, в этом кабинете, можно говорить обо всем. Когда вы получили этот документ?
– Этот документ в отдел принес лично генеральный директор. Мы все трое расписались в получении данного документа под таким-то кодовым названием. Кроме нас троих и генерального директора никто в Болгарии не знает о его существовании.
– Почему же вы держите такой ценный документ у себя в сейфе? Разве у генерального директора нет более надежного для подобных случаев?
– Разумеется, у генерального директора имеется спецсейф, товарищ следователь, и в нем хранятся самые важные документы. Когда даже кому-нибудь из нас необходимо просмотреть какой-то из них или что-то уточнить, генеральный директор сам открывает сейф и передает из рук в руки документ тому, кому он нужен. А если документ необходимо принести в отдел, то в дороге туда и обратно его сопровождают два милиционера. Так мы должны были поступить и сегодня, но генерального директора в это время куда-то вызвали по неотложному делу, вот и пришлось запереть документ в сейф нашего отдела.
– А вам не пришло в голову, что один из вас может остаться в отделе, а двое других – отправиться на поиски генерального директора?
– Одному из нас остаться в отделе? Да что вы говорите! Какой дурак отважится на подобный риск? Ведь стоит впоследствии обнаружиться утечке информации из упомянутого документа – и подозрение пало бы прежде всего на этого самоотверженного дурака!
– И поэтому ради собственного святого спокойствия вы посчитали за лучшее отправиться в ресторан?
– Это было деловое предложение, в кои века раз высказанное нашим начальником. В сложных ситуациях решает начальник, а подчиненные слушаются.
– А здесь он предложил, и по той или иной причине предложение вам пришлось по душе.
– Что вы этим хотите сказать, товарищ следователь?
– Неужели вы не знаете от уважаемой коллеги Хафезовой даже того, что следователю вопросов не задают? Вы свободны, товарищ Хафезов. Вот ваш пропуск!
Экран как будто прояснился. Это в кабинет следователя вошел Димо Карадимов. Было видно, что он старается напустить на себя серьезность, как того требовала важность момента, но глаза его смеялись, а все лицо как бы говорило: «Какого черта вы здесь киснете, дорогой следователь, а не живете, как все, в свое удовольствие?!»
– Вы сами решили отправиться в «Пьяные вишни», или кто-нибудь вас пригласил?
– И то, и другое! И у самого возникло такое желание, а тут и начальник предложил.
– Не заметили ли вы по дороге в ресторан, чтобы что-нибудь смущало покой вашего начальника?
– Кто его знает. Сей особый индивид всегда казался мне чуть странным. И сегодня он мне казался как бы не в своей тарелке.
– Чем же именно?
– Курил больше обычного, вздыхал, часто покачивал головой.
– А как вы считаете – почему?
– Наверно, что-то его мучает. Я, например, почему не вздыхаю?
– А что, точнее, содержит секретный документ, полученный сегодня после обеда?
– Химические формулы, температурные режимы, дифференциальные уравнения, описывающие оптимальные условия и т. д.
– А почему вы не остались в отделе, чтобы лично охранять документ?
– С удовольствием остался бы, но никто не распорядился. На сегодняшний вечер у меня не было никаких дел, никуда меня не приглашали и, разумеется, я мог бы остаться!
– А кто должен был распорядиться?
– Инженер Сапарев, кто же еще!
– А вы почему ему не подсказали?
– Я же уже вам говорил, что он не как все, мог обидеться. Он ведь болезненно честолюбив!
Молчание.
– Благодарю, товарищ Карадимов. Вот ваш пропуск. Спокойной ночи.
* * *
Майор Иванов вздрогнул, войдя в аппаратную. Телевизионная аппаратура уже не работала, но Аввакум еще не включил света, и в могильной темноте чуть заметно светился красный огонек его трубки. Но вот он щелкнул выключателем, и в тот же миг резко подал голос радиотелефон. Звонил капитан Петров, которого Аввакум пятнадцать минут назад послал на завод. Поговорив с ним полминуты, не более, Аввакум обратился к майору, который уже взялся за приготовление кофе:
– Капитан Петров сообщил, что обнаружил сейф конструкторского отдела незапертым.
– Незапертым?!
– Он приказал сделать новые снимки и снять отпечатки с ручки сейфа и вокруг него, да только после драки кулаками не машут!
– А документ!
– Документ на месте, и Петров снял отпечатки пальцев с обложки и листов, но это, разумеется, чистая формальность! Ведь тот, кто сфотографировал на микропленку секретный документ, не такой дурак, чтобы оставить свой автограф, ожидая в один прекрасный день вопроса: «Гражданин, где и когда вы трогали эти материалы?»
– А может, Прокопий Сапарев оставил сейф незапертым случайно, просто по невниманию? И секретного документа вообще не касались чужие руки?
– Вы верите в чудеса? – усмехнулся Аввакум.
– Четыре года назад я случайно, сам того не заметив, оставил портфель в ресторане, где всегда обедаю, а в нем – приказ о немедленном аресте гражданина Икс. Приказ я получил выходя из управления, а прочитал его уже в ресторане. Икс обедал в том же ресторане чаще всего в первом часу. Официант знал его по имени и обслуживал очень старательно, ибо тот давал хорошие чаевые. Прошло полчаса после того, как я, пообедав, покинул ресторан. И вот я несусь, как сумасшедший, обратно, официант, улыбаясь, протягивает мне портфель. Ордер на арест лежит себе, как ни в чем не бывало, а за соседним столиком благодетель моего официанта гражданин Икс с аппетитом уплетает обед, запивая его винцом! Официант не рылся в моем портфеле, не знал об ордере и не предупредил его!
– А деньги в портфеле были?
– Нет. Деньги я ношу всегда в бумажнике.
– Тот официант был жадным и примитивным человеком. Его интересовали только деньги, поэтому он и не рылся в бумагах. Так произошло «чудо». Но можно ли надеяться, что сверхсекретный документ остался нетронутым в незапертом сейфе, если известно, что из того же самого сейфа уже происходила утечка секретной информации? Подобное чудо невозможно! Поэтому я абсолютно уверен, что секретный документ снят на микропленку с помощью миниатюрного фотоаппарата. Пяти минут больше чем достаточно на двадцать страниц. Отпечатков пальцев на документе нет, очевидно, фотограф работал в перчатках.
Майор Иванов разлил кофе в чашки и промолвил:
– На вашем месте я не колебался бы в отношении Прокопия Сапарева!
– Вы разделяете мнение полковника Горанова?
– Не разделяю ничьего мнения. Просто считаю, что инженер Сапарев замешан в игре.
– Вот как? – Аввакум немного помолчал. – Может быть, вы и правы. Во всяком случае не стоит забывать, что в данный момент оба его коллеги выступают лишь в роли свидетелей, а он привлекается к ответственности только за пощечину вахтеру. И если генеральный директор решит возбудить против него следствие по поводу оставленного незапертым сейфа, пусть поспешит! Я прошу вас сразу же переговорить с ним об этом! Ведь в противном случае у нас нет права допрашивать инженера, где он был и чем занимался. Пощечина не дает нам для этого основания. А еще я прошу узнать у генерального директора, как долго его не было в кабинете и приходили ли из конструкторского отдела, чтобы оставить секретный документ в его сейфе. А тем временем, пока не вернется капитан Петров, будьте добры перевести инженера Сапарева в другой кабинет, и обязательно через двор. Мне очень необходимы свежие следы его обуви, но после того, как он пройдется по мокрому. Надеюсь, это вас особенно не затруднит? А я тем временем наведаюсь в больницу, чтобы проверить, как себя чувствует вахтер Стамо. Кажется, с ним не все в порядке!
* * *
В половине второго ночи капитан Петров вернулся с фотографиями. Как и предполагал Аввакум, на секретных документах не обнаружилось иных следов, кроме отпечатков пальцев троих инженеров. На бронзовой ручке сейфа были найдены отпечатки пальцев лишь инженера Сапарева, причем кое-где они были едва заметны. На полу возле сейфа имелись следы обуви инженера Сапарева. Часть их были бледными, едва заметными; их перекрывали его же следы, значительно более отчетливые, с присохшими кое-где комочками грязи.
К одиннадцати часам вечера вахтер Стамо Стаменов получил второе кровоизлияние в мозг и теперь агонизировал. Он умирал, не приходя в сознание. Аввакум хотел спросить у вахтера, что навело его на мысль, несмотря на ливень, на мотоцикле броситься вдогонку за Сапаревым, а также, как он догадался, что тот в «Пьяных вишнях». Но было поздно: человек умирал.
Письменные показания инженера Сапарева ничем не отличались от устных, данных ранее следователю.
«Вышел из ресторана в шесть часов двадцать восемь минут. Сошел на первой остановке автобуса и там разговаривал с приятелем. Обратно в ресторан вернулся на автобусе в три минуты восьмого».
Аввакум распорядился, чтобы Сапарева отпустили за минуту до того, как он сам выйдет из управления. Но прежде он отдал Петрову следующие распоряжения:
1. Расспросить шоферов автобусов обоих маршрутов, где и когда они видели инженера Сапарева между 6 часами 28 минут и 7 часами 3 минутами вечера.
2. Расспросить людей, находившихся в районе первой остановки, не видел ли кто-нибудь, как инженер выходил из автобуса, а если видел, то узнать, куда он направился: в подъезд, в машину, в кондитерскую (там их две).
3. Расспросить водителей, находившихся у черного хода на завод между шестью сорока и семью часами вечера, не видели ли они поблизости легковой машины, а также инженера Сапарева.
4. Проверить, какие фотоаппараты и фотоматериалы имеются у каждого из трех инженеров, справиться на почте, получают ли они газеты и журналы и отправляют ли письма за границу.
5. Взять сводку о всех позывных кодах и расшифрованных радиограммах, перехваченных и зарегистрированных за прошлый месяц в районах к югу и юго-востоку от города Н.
6. Немедленно докладывать в штаб группы о каждом выезде за город любого из трех инженеров.
В два часа пятнадцать минут ночи Аввакум вышел из управления.
* * *
На углу главной улицы он догнал инженера Прокопия Сапарева. Шел тихий дождик, и очертания электрических ламп казались в ореоле мелких капелек размытыми и нечеткими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
– Ох, – приложил к сердцу руку Хафезов. – С вами-то мы разберемся, но вот как мне быть с вашим коллегой – товарищем Хафезовой – просто ума не приложу!
– Моя супруга не следователь, она работает на почте, – улыбнулся майор Иванов, – но и мне порой приходится чувствовать себя не совсем уютно, когда вечером она начинает расспрашивать, где я задержался и почему. Потому я вам сочувствую, но ничего не поделаешь. Вы все вместе решили отправиться в ресторан, или кто-то один, как говорится, был заводилой?
– Как мне кажется, товарищ Сапарев был инициатором.
– Вы уверены?
– Почти.
– С какого времени вы стали посещать этот ресторан?
– По-моему, с недавнего.
– Кто первый покинул отдел сегодня вечером?
– Кажется, я.
– А кто ушел последним?
– Обычно последним уходит товарищ Сапарев.
– И он запирает сейф?
– Он.
– А сегодня что-нибудь особенное находилось в сейфе?
– Как вам сказать…
– Говорите.
– Один документ…
– Что за документ? Откуда?
– Из одной братской страны, с которой мы кооперируемся в совместном выпуске спецсталей. Документ содержит химический состав стали и объяснения, касающиеся технологии ее производства. Двадцать страниц чертежей и текст!
– Данный документ мог бы заинтересовать иностранную разведку?
– Наверняка!
Хафезов неожиданно горбится, всем своим видом демонстрируя, что он встревожен.
– Что вас смущает, товарищ Хафезов?
– Знаете ли, товарищ следователь, я подписал обязательство нигде не говорить на эту тему.
– Со мной, в этом кабинете, можно говорить обо всем. Когда вы получили этот документ?
– Этот документ в отдел принес лично генеральный директор. Мы все трое расписались в получении данного документа под таким-то кодовым названием. Кроме нас троих и генерального директора никто в Болгарии не знает о его существовании.
– Почему же вы держите такой ценный документ у себя в сейфе? Разве у генерального директора нет более надежного для подобных случаев?
– Разумеется, у генерального директора имеется спецсейф, товарищ следователь, и в нем хранятся самые важные документы. Когда даже кому-нибудь из нас необходимо просмотреть какой-то из них или что-то уточнить, генеральный директор сам открывает сейф и передает из рук в руки документ тому, кому он нужен. А если документ необходимо принести в отдел, то в дороге туда и обратно его сопровождают два милиционера. Так мы должны были поступить и сегодня, но генерального директора в это время куда-то вызвали по неотложному делу, вот и пришлось запереть документ в сейф нашего отдела.
– А вам не пришло в голову, что один из вас может остаться в отделе, а двое других – отправиться на поиски генерального директора?
– Одному из нас остаться в отделе? Да что вы говорите! Какой дурак отважится на подобный риск? Ведь стоит впоследствии обнаружиться утечке информации из упомянутого документа – и подозрение пало бы прежде всего на этого самоотверженного дурака!
– И поэтому ради собственного святого спокойствия вы посчитали за лучшее отправиться в ресторан?
– Это было деловое предложение, в кои века раз высказанное нашим начальником. В сложных ситуациях решает начальник, а подчиненные слушаются.
– А здесь он предложил, и по той или иной причине предложение вам пришлось по душе.
– Что вы этим хотите сказать, товарищ следователь?
– Неужели вы не знаете от уважаемой коллеги Хафезовой даже того, что следователю вопросов не задают? Вы свободны, товарищ Хафезов. Вот ваш пропуск!
Экран как будто прояснился. Это в кабинет следователя вошел Димо Карадимов. Было видно, что он старается напустить на себя серьезность, как того требовала важность момента, но глаза его смеялись, а все лицо как бы говорило: «Какого черта вы здесь киснете, дорогой следователь, а не живете, как все, в свое удовольствие?!»
– Вы сами решили отправиться в «Пьяные вишни», или кто-нибудь вас пригласил?
– И то, и другое! И у самого возникло такое желание, а тут и начальник предложил.
– Не заметили ли вы по дороге в ресторан, чтобы что-нибудь смущало покой вашего начальника?
– Кто его знает. Сей особый индивид всегда казался мне чуть странным. И сегодня он мне казался как бы не в своей тарелке.
– Чем же именно?
– Курил больше обычного, вздыхал, часто покачивал головой.
– А как вы считаете – почему?
– Наверно, что-то его мучает. Я, например, почему не вздыхаю?
– А что, точнее, содержит секретный документ, полученный сегодня после обеда?
– Химические формулы, температурные режимы, дифференциальные уравнения, описывающие оптимальные условия и т. д.
– А почему вы не остались в отделе, чтобы лично охранять документ?
– С удовольствием остался бы, но никто не распорядился. На сегодняшний вечер у меня не было никаких дел, никуда меня не приглашали и, разумеется, я мог бы остаться!
– А кто должен был распорядиться?
– Инженер Сапарев, кто же еще!
– А вы почему ему не подсказали?
– Я же уже вам говорил, что он не как все, мог обидеться. Он ведь болезненно честолюбив!
Молчание.
– Благодарю, товарищ Карадимов. Вот ваш пропуск. Спокойной ночи.
* * *
Майор Иванов вздрогнул, войдя в аппаратную. Телевизионная аппаратура уже не работала, но Аввакум еще не включил света, и в могильной темноте чуть заметно светился красный огонек его трубки. Но вот он щелкнул выключателем, и в тот же миг резко подал голос радиотелефон. Звонил капитан Петров, которого Аввакум пятнадцать минут назад послал на завод. Поговорив с ним полминуты, не более, Аввакум обратился к майору, который уже взялся за приготовление кофе:
– Капитан Петров сообщил, что обнаружил сейф конструкторского отдела незапертым.
– Незапертым?!
– Он приказал сделать новые снимки и снять отпечатки с ручки сейфа и вокруг него, да только после драки кулаками не машут!
– А документ!
– Документ на месте, и Петров снял отпечатки пальцев с обложки и листов, но это, разумеется, чистая формальность! Ведь тот, кто сфотографировал на микропленку секретный документ, не такой дурак, чтобы оставить свой автограф, ожидая в один прекрасный день вопроса: «Гражданин, где и когда вы трогали эти материалы?»
– А может, Прокопий Сапарев оставил сейф незапертым случайно, просто по невниманию? И секретного документа вообще не касались чужие руки?
– Вы верите в чудеса? – усмехнулся Аввакум.
– Четыре года назад я случайно, сам того не заметив, оставил портфель в ресторане, где всегда обедаю, а в нем – приказ о немедленном аресте гражданина Икс. Приказ я получил выходя из управления, а прочитал его уже в ресторане. Икс обедал в том же ресторане чаще всего в первом часу. Официант знал его по имени и обслуживал очень старательно, ибо тот давал хорошие чаевые. Прошло полчаса после того, как я, пообедав, покинул ресторан. И вот я несусь, как сумасшедший, обратно, официант, улыбаясь, протягивает мне портфель. Ордер на арест лежит себе, как ни в чем не бывало, а за соседним столиком благодетель моего официанта гражданин Икс с аппетитом уплетает обед, запивая его винцом! Официант не рылся в моем портфеле, не знал об ордере и не предупредил его!
– А деньги в портфеле были?
– Нет. Деньги я ношу всегда в бумажнике.
– Тот официант был жадным и примитивным человеком. Его интересовали только деньги, поэтому он и не рылся в бумагах. Так произошло «чудо». Но можно ли надеяться, что сверхсекретный документ остался нетронутым в незапертом сейфе, если известно, что из того же самого сейфа уже происходила утечка секретной информации? Подобное чудо невозможно! Поэтому я абсолютно уверен, что секретный документ снят на микропленку с помощью миниатюрного фотоаппарата. Пяти минут больше чем достаточно на двадцать страниц. Отпечатков пальцев на документе нет, очевидно, фотограф работал в перчатках.
Майор Иванов разлил кофе в чашки и промолвил:
– На вашем месте я не колебался бы в отношении Прокопия Сапарева!
– Вы разделяете мнение полковника Горанова?
– Не разделяю ничьего мнения. Просто считаю, что инженер Сапарев замешан в игре.
– Вот как? – Аввакум немного помолчал. – Может быть, вы и правы. Во всяком случае не стоит забывать, что в данный момент оба его коллеги выступают лишь в роли свидетелей, а он привлекается к ответственности только за пощечину вахтеру. И если генеральный директор решит возбудить против него следствие по поводу оставленного незапертым сейфа, пусть поспешит! Я прошу вас сразу же переговорить с ним об этом! Ведь в противном случае у нас нет права допрашивать инженера, где он был и чем занимался. Пощечина не дает нам для этого основания. А еще я прошу узнать у генерального директора, как долго его не было в кабинете и приходили ли из конструкторского отдела, чтобы оставить секретный документ в его сейфе. А тем временем, пока не вернется капитан Петров, будьте добры перевести инженера Сапарева в другой кабинет, и обязательно через двор. Мне очень необходимы свежие следы его обуви, но после того, как он пройдется по мокрому. Надеюсь, это вас особенно не затруднит? А я тем временем наведаюсь в больницу, чтобы проверить, как себя чувствует вахтер Стамо. Кажется, с ним не все в порядке!
* * *
В половине второго ночи капитан Петров вернулся с фотографиями. Как и предполагал Аввакум, на секретных документах не обнаружилось иных следов, кроме отпечатков пальцев троих инженеров. На бронзовой ручке сейфа были найдены отпечатки пальцев лишь инженера Сапарева, причем кое-где они были едва заметны. На полу возле сейфа имелись следы обуви инженера Сапарева. Часть их были бледными, едва заметными; их перекрывали его же следы, значительно более отчетливые, с присохшими кое-где комочками грязи.
К одиннадцати часам вечера вахтер Стамо Стаменов получил второе кровоизлияние в мозг и теперь агонизировал. Он умирал, не приходя в сознание. Аввакум хотел спросить у вахтера, что навело его на мысль, несмотря на ливень, на мотоцикле броситься вдогонку за Сапаревым, а также, как он догадался, что тот в «Пьяных вишнях». Но было поздно: человек умирал.
Письменные показания инженера Сапарева ничем не отличались от устных, данных ранее следователю.
«Вышел из ресторана в шесть часов двадцать восемь минут. Сошел на первой остановке автобуса и там разговаривал с приятелем. Обратно в ресторан вернулся на автобусе в три минуты восьмого».
Аввакум распорядился, чтобы Сапарева отпустили за минуту до того, как он сам выйдет из управления. Но прежде он отдал Петрову следующие распоряжения:
1. Расспросить шоферов автобусов обоих маршрутов, где и когда они видели инженера Сапарева между 6 часами 28 минут и 7 часами 3 минутами вечера.
2. Расспросить людей, находившихся в районе первой остановки, не видел ли кто-нибудь, как инженер выходил из автобуса, а если видел, то узнать, куда он направился: в подъезд, в машину, в кондитерскую (там их две).
3. Расспросить водителей, находившихся у черного хода на завод между шестью сорока и семью часами вечера, не видели ли они поблизости легковой машины, а также инженера Сапарева.
4. Проверить, какие фотоаппараты и фотоматериалы имеются у каждого из трех инженеров, справиться на почте, получают ли они газеты и журналы и отправляют ли письма за границу.
5. Взять сводку о всех позывных кодах и расшифрованных радиограммах, перехваченных и зарегистрированных за прошлый месяц в районах к югу и юго-востоку от города Н.
6. Немедленно докладывать в штаб группы о каждом выезде за город любого из трех инженеров.
В два часа пятнадцать минут ночи Аввакум вышел из управления.
* * *
На углу главной улицы он догнал инженера Прокопия Сапарева. Шел тихий дождик, и очертания электрических ламп казались в ореоле мелких капелек размытыми и нечеткими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20