— Все равно я буду кричать! — возбужденно твердила американка.
— Ладно, не хочешь, не надо, — с кривой усмешкой заметил сержант. — Нет, чтобы перед смертью получить удовольствие.
— Ты врешь.
— Чего это я вру, — откровенно засмеялся Мешнин, присаживаясь на топчан. Барбара отодвинулась подальше от незваного гостя, но фонарь опустила чуть ниже. — Тех, кого вылавливают на входе в зону, чаще всего просто высылают, но кто успел чего лишнего наснимать, тому каюк. С полгода назад в соседней бригаде захватили двух англичан, их увезли, и больше никто их не видел.
Херст напряглась. Скандал с пропажей двух журналистов из Би-би-си был ей хорошо известен. История наделала много шума, русские военные заявляли, что они не причастны к исчезновению репортеров, скорее всего, это чеченцы взяли их в заложники и вскоре потребуют многомиллионный выкуп. Теперь она получила совсем другую информацию, сенсационную и ужасную одновременно.
— Ну так что, не хочешь трахнуться напоследок?
Барбара недаром считалась самой удачливой и рискованной журналисткой из числа практикующихся в области жареных фактов.
— Хорошо, я отдамся тебе, но лишь тогда, когда выведешь меня из этого вашего... — она замялась, подбирая слова.
— Лагеря?
— Да.
Это было самоубийство. Если Сашка отпустит журналистку, Силантьев немедленно его расстреляет. Но возбужденная похоть заглушала последние искорки разума в голове.
«Трахну ее, а потом глушану и притащу обратно. А чтоб не болтала, придумаю чего-нибудь», — решил сержант.
— Хорошо, я согласен.
— А Джон? — спросила она.
Сашка засмеялся:
— Я не голубой, он меня не вдохновляет.
«Ладно, Джоном придется пожертвовать, если я сбегу, они вряд ли решаться его убрать», — решила Херст.
Выведя журналистку из землянки, Сашка навесил замок и знаком велел Барбаре следовать за ним. Они прокрались вдоль большого деревянного склада с продовольствием и боеприпасами, свернули за угол, и, опустившись на четвереньки, сержант пополз в темную, неосвещаемую прожекторами зону за трехметровым забором. Забор был построен из массивных бетонных блоков, но и среди них солдаты нашли брешь, узкую щель сантиметров тридцати шириной. Именно Сашка за две ночи сделал под ней подкоп. Возвращаясь с очередного увольнения, он прятал невдалеке от базы спиртное, а потом по ночам бегал к тайнику, растягивая удовольствие на неделю.
Сам он протиснулся через щель с трудом, а вот более стройная журналистка угрем проскользнула вслед за своим провожатым. Здесь Сашка прижал ее к земле и шепнул на ухо: "Тс-с... Тихо, делай, как я. Кругом мины, так что иди след в след ".
С минуту они лежали на земле, выжидая. Наконец луч прожектора с угловой вышки скользнул рядом и замер, высвечивая жухлую траву на склоне сопки метрах в ста от них.
— Пошли, — шепотом скомандовал разведчик и, пригнувшись, бесшумно шагнул вперед.
Сначала им пришлось преодолеть забор из колючей проволоки, давно уже прореженный ушлым сержантом на нижних рядах. Спираль Бруно в этом месте была разорвана при минометном обстреле лагеря еще полгода назад, так что оставалось только пройти минное поле.
Глаза Барбары уже привыкли к темноте, она двигалась за плотной фигурой сержанта, с виду неторопливо шагавшего вверх по склону.
«Что он может видеть в темноте? Не дай боже ошибется, и тогда мы оба взлетим на воздух» — от этой мысли журналистку охватил озноб, она никак не могла понять, что ей делать: может, отстать немного от провожатого, тогда будет больше шансов уцелеть при взрыве? Но тогда она рискует заблудиться в темноте и, сбившись, все-таки забрести на минное поле.
Лишь перевалив за сопку, Сашка разогнулся, обернулся к журналистке и сказал:
— Ну вот и все, дальше уже чисто.
Барбара облегченно перевела дух, от напряжения у нее подгибались ноги. В ту же секунду она оказалась на земле, а Сашка уже нетерпеливо рвал с корнем замок ее джинсов. Он верно выбрал момент, у репортерши уже не было ни сил, ни желания сопротивляться.
Закусив губу и сдерживая стоны, она молча сносила затянувшийся акт изголодавшегося самца. Наконец Сашка насытился и отвалился в сторону, блаженно переводя дух. С минуту Барбара лежала неподвижно, затем натянула джинсы и перевела взгляд на своего спасителя. Тот как раз встал, глянул на часы.
«Полчаса до смены караула, надо торопиться, а то придется тащить ее на плечах, это долго...» — думал Сашка.
Он не видел то, что видела сейчас журналистка. На фоне нестерпимо ярких звезд появились две большие темные тени, раздался глухой звук удара, и, захрипев, Сашка опустился на колени, а затем завалился набок. Луч фонарика ударил в лицо журналистки, зазвучали возбужденные гортанные голоса.
— Я журналист из Америка, мой зовут Барбара Херст! — Женщина от страха нещадно коверкала слова.
— Тихо, тихо, дарагая, — говоривший подсветил снизу свое горбоносое лицо. — А меня зовут Исмаил, я командир отряда «Хезболлах». Ты в самом деле из Америки?
— Да, нас захватили вчера у селения Чаях.
— Хорошо, надо уходить отсюда.
Разогнувшись, Исмаил что-то скомандовал трем бесшумно появившимся из темноты боевикам. Один из них взвалил на плечи бесчувственное тело Сашки, два других подхватили под руки журналистку и повели вниз по склону.
* * *
Мешнина хватились при смене караула, подняли в ружье весь гарнизон. Силантьев долго не мог сообразить в чем дело, лишь когда догадались открыть гауптвахту и обнаружили пропажу журналистки, майор понял все.
— Тьфу, стебанутый... — длинно выругался он. — Из-за какой-то бл...
— Считаешь, он освободил ее? — спросил Попов. — Сашка вроде не дурак.
— Был! Он труп, если чечены его не грохнули, то я его сам пристрелю рано или поздно!
В это время откуда-то издалека донесся отзвук дальнего взрыва.
— Ну вот и последний привет от Сашки.
— Думаешь, он? — спросил лейтенант.
— Скорее всего. К рассвету чтобы были готовы все. Ночью в горах мы их все равно не найдем.
* * *
Майор был прав. Сержант очнулся на самой вершине перевала, кто-то поливал его лицо водой.
— Ачухался, дарагой, — гортанный голос явно издевался над разведчиком. — Хватит на мине верхом ехать, теперь топай сам, ножками.
Рядом засмеялся кто-то еще, сержанта поставили на ноги, кто-то пнул его в живот, не со зла, довольно лениво.
— Пошли, дарагой. Гостем будешь.
Сашка чувствовал себя так, словно у него в голове разорвался снаряд. Покачнувшись, он чуть было не упал, при этом локоть его нащупал объемный бугорок рядом с сердцем. «Слава богу! — мелькнула последняя радостная мысль сержанта. — Не нашли!»
Эту лимонку он таскал уже почти год, пришив на рукаве потайной карман. Он знал, что в случае плена ему обеспечена страшная затяжная смерть. Подобный НЗ носили многие из контрактников, не желающие очутиться у ваххабитов. Свою «смертную» лимонку они по давней, еще афганской традиции не меняли, не путали с другими гранатами и перед выходом непременно крестили на счастье, дабы не воспользоваться ею.
— Да нет, я у вас нагостился, хватит, — пробормотал Сашка, с трудом выдергивая связанными руками чеку лимонки.
Ночная темнота за спиной Барбары Херст взорвалась оглушительной вспышкой взрыва, болезненно закричал непривычно тонким голосом раненый ваххабит, взволнованно загомонили бросившиеся к месту трагедии Исмаил и его спутники. Вместе с собой Сашка забрал двоих бородачей, третьего серьезно ранило, пришлось его нести за собой.
* * *
Поиски беглецов не дали результатов, хотя весь район прочесали не один раз и перекрыли границы усиленными нарядами. Но хитрый чеченец не пошел к границе кратчайшим путем, а увел свою нежданную спутницу вглубь Чечни.
Сгоряча Силантьева чуть было не расстреляли, но на Кавказе давно научились ценить настоящих воинов, поэтому его понизили в звании до капитана и отправили в другой район командовать ротой. С оператором поступили точно по заранее выбранному плану: нагрузили рюкзаком и сбросили в пропасть вместе с дорогущей телекамерой. Через три дня его труп «случайно» нашли и передали тело посольству США в России.
Барбара выбралась из Чечни лишь через месяц. Она похудела за это время, спасаясь от колтуна и вшей, вынуждена была коротко обрезать свои знаменитые волосы. Ее пресс-конференция оказалась сродни разорвавшейся бомбе. США снова начали требовать введения в Россию сил НАТО и почти добились своего. Помешали этому совсем непредвиденные для Запада обстоятельства.
Через два месяца после той памятной пресс-конференции Барбара Херст с удивлением поняла, что беременна. Ультразвук подтвердил ее подозрения, ожидалась девочка, вполне здоровый и крупный ребенок. Это было весьма странно, еще лет десять назад врачи уверили репортершу, что детей у ней не будет никогда — последствия бурно проведенной молодости. И вот теперь, в тридцать шесть лет, такой неожиданный подарок судьбы. Журналистке оставалось только гадать, кто же стал отцом будущего ребенка, русский сержант или Исмаил, получивший от Барбары благодарность той же самой женской разменной монетой. Оставалось только ждать и надеяться, что будущей мисс Херст не достанется нос чеченского благодетеля.
ЭПИЗОД 56
Но все понимали, что борьбу с Чечней надо начинать в Москве. И она началась еще задолго до июньского переворота, зимним слякотным вечером.
В придорожном ресторане «Тройка», в получасе езды от первопрестольной, обедала компания чернявых, плохо выбритых парней. Все шестеро вели себя по-хозяйски, шумно галдели на своем варварском языке, во все горло хохотали и тискали за мягкие места проходящих мимо официанток. Наконец они расплатились и вышли. Выпитое вино располагало к благодушию, намечался поход на Тверскую. Столпившись у своих машин, кавказцы обсуждали, куда затем поехать с девушками. Никто из них не обратил внимания на свернувший к стоянке рядом с рестораном джип «Чероки». Но приземистая машина резко развернулась, и из открывшихся дверей ударили автоматные очереди. Лишь один из шестерых кавказцев успел упасть на землю, но и это его не спасло. Двое в черных масках выскочили из джипа подбежали и добили и его, и всех остальных, не пожалев при этом патронов. После этого киллеры повели себя несколько странно. Демонстративно поигрывая автоматами, они уже не торопясь вернулись к своей машине, и тяжелый внедорожник на умеренной скорости направился в сторону Москвы.
Не проехав и двух километров, автомобиль свернул на проселок, полчаса промучался по раскисшей колее и выбрался на асфальт около небольшого дачного поселка. Конечным пунктом поездки оказался двухэтажный дом за деревянным забором. Там киллеров уже ждали. Ворота открыл высокий человек с седой головой, с резной палкой в руке. Выправка и полувоенная одежда прямо указывали на его военное прошлое.
— Ну что, Леня, как все прошло? — спросил он.
— Нормально, Георгий Иванович. Никто из них даже пикнуть не успел, — доложил водитель джипа. Остальные трое в это время быстро спустили в подвал оружие, коротко попрощались и, рассевшись в две машины, разъехались в разные стороны.
Леонид Круглов уже закрывал за последним автомобилем ворота, но тут за ними снова просигналил клаксон, и во двор въехал синий «жигуленок» пятой модели с помятой правой дверцей. Водитель его, русоволосый улыбчивый парень, напевая и пританцовывая чечетку, поднялся на крыльцо.
— А, вот и Вадик, наши глаза и уши, — сказал Круглов, с усмешкой наблюдая за шутовскими манерами парня.
— Ну что там? — спросил весельчака хозяин дома.
— Все нормально, полковник. Эти шестеро так же живы, как тело Ленина в мавзолее.
— Не юродствуй, Вадя. Ленин хотя и мертв, но дело его живет и побеждает, надо смотреть хоть иногда репортажи из Думы, — осадил его полковник.
— Ты скажи главное — номер джипа кто-нибудь запомнил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51