Она явно была настороже. Казалось, она к чему-то прислушивалась и ждала, что вот-вот что-то случится.
Дом был полон разнородных звуков. Было ясно, что в здании находится много людей. По деревянным полам и лестницам постоянно сновали люди, открывались и закрывались двери, слышались голоса.
Мейсон внимательно посмотрел на Фрэн Челейн.
- Расскажите мне все, что случилось, - попросил он.
Она начала говорить ничего не выражающим, тихим голосом, словно повторяя заученный монолог:
- Я очень мало знаю о том, что произошло. После вашего ухода я поругалась с дядей Эдвардом. Он был просто невозможен. Он пытался обращаться со мной, как с вещью, и сломать мой дух. Я сказала ему, что отец хотел совсем не этого и он обманул его доверие.
- Что вы имели в виду? - спросил Мейсон.
- Отец составил завещание именно таким образом, потому что боялся, что обладание огромным богатством ударит мне в голову, но он не предполагал, что дядя Эдвард совсем лишит меня денег.
- Ладно. Кто-то знал о вашей ссоре?
- Наверное, - бесстрастно ответила она. - Дон Грейвс, да, не исключено, и другие слуги все слышали. Я очень разозлилась.
- Что вы делаете, когда выходите из себя?
- Все.
- Вы повышали голос?
- Как только могла.
- Что-нибудь, не свойственное истинной леди? Ругались, например?
- Конечно, ругалась, - ответила она так же бесстрастно. - Я уже сказала вам, что очень разозлилась.
- Что произошло потом?
- Затем я спустилась вниз и у меня возникло желание убежать от дяди Эдварда, его денег и всего остального. Я просто хотела уйти куда-нибудь из этого дома.
- Именно тогда вы взяли машину?
- Нет. Я еще дойду до этого. Я отправилась упаковывать вещи, но потом решила не уезжать. Я начала остывать. У меня отвратительный характер, но, успокоившись, я понимаю, когда допускаю ошибку. Я осознала, что в этом случае ошибкой будет уехать из дома насовсем, но мне требовался свежий воздух. Пешком ходить я не люблю, зато езду на машине обожаю. На этот раз мне захотелось быстрой езды.
- Да, я прекрасно знаю, как вы можете отвлечься от проблем, включив высокую скорость, - сухо заметил Мейсон.
- Но каким-то образом надо от них отключаться! - воскликнула она.
- Хорошо, продолжайте.
- Я отправилась в гараж. Мой паккард стоял за бьюиком, и мне все равно пришлось бы отгонять бьюик, так что, сев в него, я просто решила не пересаживаться.
- Бьюик - машина вашего дяди?
- Да.
- Он не позволял вам ею пользоваться?
- Он мне этого не запрещал, но я просто на ней никогда не ездила. Он с ней очень возился, записывал, сколько миль проехал, сколько ушло бензину и все в таком роде. В ней через определенное число миль прогона меняли масло. Я со своим паккардом так не нянчусь, просто езжу, пока что-то не сломается, а тогда уж ставлю на ремонт.
- Так что вы взяли бьюик без разрешения дяди?
- Да.
- И куда вы направились?
- Не знаю. Просто гоняла по округе.
- На высокой скорости?
- Конечно.
- Как долго вы отсутствовали?
- Не знаю. Я вернулась в дом незадолго до прибытия полиции. Наверное, минут через десять или пятнадцать после убийства.
- А пока вы отсутствовали, ваш дядя обнаружил пропажу машины, не так ли?
- Ему, наверное, сообщил об этом Девоэ.
- А он откуда узнал?
- Понятия не имею. Возможно, слышал, как я отъезжала, и пошел в гараж посмотреть, какую машину я взяла. Я его всегда недолюбливала. Это здоровенный, нескладный детина, у которого никогда нет собственного мнения. Он просто проживает свои дни, один за другим.
- Это не имеет значения, - перебил ее Мейсон. - Почему вы считаете, что о пропаже машины вашему дяде сказал Девоэ?
- Не знаю. Наверное, потому что дядя Эдвард позвонил в полицию, да, в общем-то, я всегда считала шофера фискалом.
- В какое время ваш дядя позвонил в полицию?
- Он сообщил о краже машины в четверть двенадцатого. Если не ошибаюсь, звонок зарегистрирован в участке в одиннадцать четырнадцать.
- Когда вы уехали на машине? - спросил Мейсон.
- Я думаю, где-то без четверти одиннадцать.
- Значит, вы находились в машине около получаса до того, как ваш дядя позвонил в полицию?
- Да, наверное.
- Когда вы вернулись?
- Примерно в четверть первого. Я отсутствовала где-то часа полтора.
- Когда полиция прибыла в дом?
- Полтора часа назад.
- Нет, я имею в виду, сколько времени прошло после вашего возвращения до их приезда?
- Минут десять-пятнадцать.
- Что ваш дядя сказал полиции?
- Я знаю только то, что они мне сообщили. Со мной говорил один следователь. Он спросил, не могу ли объяснить, почему мой дядя заявил, что машина украдена.
- Так что же все-таки ваш дядя сказал полиции?
- Судя по словам этого следователя, мой дядя позвонил в участок, представился, как Эдвард Нортон и заявил, что должен сообщить о совершении преступления. Потом что-то произошло - их разъединили. Дежурный на пульте постарался не занимать линию, дядя Эдвард снова до них дозвонился и сообщил о том, что у него украли автомобиль. Он описал свой бьюик, назвал номерной знак - 12M-1834 и заводской номер - 6754093.
- Как я вижу, вы прекрасно запомнили цифры, - прокомментировал Мейсон.
- Да. Они могут играть важную роль.
- Почему?
- Не знаю. Просто чувствую, что они должны иметь значение.
- Вы признались следователю, что брали машину?
- Да. Я рассказала ему все, как было: что я села в бьюик примерно без четверти одиннадцать, а вернулась в пятнадцать минут первого, и что я не спрашивала у дяди разрешения.
- Полицейские приняли ваше объяснение?
- О, да! Они больше не занимаются этим аспектом дела. Вначале они решили, что воры, возможно, воспользовались бьюиком, чтобы скрыться.
- Насколько я понимаю, теперь они пришли к выводу, что никаких воров на самом деле не было?
- Да, - согласилась она.
Мейсон начал ходить по комнате из угла в угол. Внезапно он резко повернулся и уставился на девушку.
- Вы не открыли мне всей правды, - сказал он.
Она не показала ни малейшего негодования, а посмотрела на него задумчивым взглядом.
- Что в моем рассказе не вяжется с остальными фактами? - спросила она бесстрастным тоном.
- Я не это имел в виду. Вы просто скрыли от меня правду, когда в первый раз пришли в мой кабинет.
- Что вы хотите сказать? - заинтересовалась Фрэн Челейн.
- Вы рассуждали о том, что хотите выйти замуж и все в таком роде.
- И что из этого?
- Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Вы уже замужем.
Она резко побледнела и уставилась на него круглыми от удивления глазами.
- Откуда вы знаете? Вы разговаривали с кем-то из слуг?
- А слуги в курсе дела? - ответил адвокат вопросом на вопрос.
- Нет.
- Тогда почему вы решили, что я разговаривал со слугами?
- Не знаю.
- Вы замужем? - резко спросил Мейсон.
- Не ваше дело.
- Конечно, это мое дело. Вы пришли ко мне с вашими проблемами. Вы ничего не добьетесь, если будете мне врать. Врачу и адвокату вы должны говорить только правду. Вы можете мне доверять. Я никому не передаю то, что открывают мне мои клиенты.
Она поджала губы и уставилась на него.
- Что вы хотите знать? - спросила она.
- Правду.
- Вы ее уже знаете.
- Значит, вы замужем?
- Да.
- Почему вы мне раньше не сказали об этом?
- Потому что мы пытались это от всех скрыть.
- Но кто-то открыл ваш секрет. Кто-то ведь вас шантажирует.
- С чего вы взяли?
- Это не имеет значения. Отвечайте.
Указательным пальцем она стала водить по ручке кресла, точно также, как делала это в кабинете Мейсона.
- Теперь, после смерти дяди, не играет роли - замужем я или нет, не так ли?
Он холодно посмотрел на нее.
- Насколько я помню, ваш дядя, в соответствии с завещанием, мог, на свое усмотрение, передать деньги в благотворительные учреждения, если вы выйдете замуж до достижения вами двадцатипятилетнего возраста.
- Но в случае его смерти управление имуществом, осуществляемое доверенным лицом, прекращается, не так ли?
- Да, доверенное лицо больше им не управляет.
- В таком случае, если он больше не может действовать на свое усмотрение, то замужем я или нет, роли не играет?
- На первый взгляд, я бы именно так интерпретировал бы завещание, заявил Мейсон.
Она с облегчением вздохнула.
- Тогда не имеет значения, пытался меня кто-то шантажировать или нет.
Глаза Мейсона впились в лицо девушки, словно пытались сорвать с нее маску и проникнуть вглубь ее души.
- Я бы не стал делать никаких комментариев по этому вопросу, милая леди, - заметил Мейсон.
- Почему?
- Потому что если полиция вдруг откуда-то прослышит про подобную теорию, то они решат, что это идеальный мотив для убийства.
- Вы хотите сказать, что это я его убила? - спросила Фрэн Челейн.
- Я хочу сказать, - твердым голосом ответил ей адвокат, - что у вас был прекрасный мотив для убийства.
- Его прикончил Пит Девоэ, - настаивала девушка.
- В полиции могут прийти к выводу, что Девоэ был просто сообщником, заметил Мейсон.
- Могут, - пожав плечами согласилась она.
- Ладно, давайте спустимся на грешную землю, - с раздражением в голосе сказал Мейсон. - Не пора ли вам для разнообразия открыть мне всю правду?
- Послушайте, - быстро заговорила она. - Я должна получить большую сумму денег. Мне нужен кто-то, кто бы защищал мои права. Я много слышала о вас и знаю, что у вас замечательный ум. Я вам прекрасно заплачу - за все. Вы понимаете?
- Да. Что вы хотите от меня?
- Я хочу, чтобы вы представляли мои интересы, причем только _м_о_и интересы. Ваш гонорар составит сорок тысяч долларов, а если вам придется работать с этим траст-фондом - выступать в суде или что-то там еще - то я заплачу вам еще больше.
Он молча смотрел на нее пару минут, потом сказал:
- Это очень большая сумма за защиту прав, если ничего не нужно делать.
- Что вы имеете в виду?
- Если вы просто без разрешения взяли машину вашего дяди и ездили по округе, вернули машину и обнаружили, что его убили, то нет необходимости платить адвокату сорок тысяч долларов за то, чтобы он защищал ваши права.
Она скрестила пальцы и спросила:
- Вы будете со мной спорить?
- Нет. Я просто прокомментировал ваши слова. Я хочу, чтобы вы понимали все факты.
- А вы понимаете, что я обещаю заплатить вам сорок тысяч долларов, если вы будете защищать _м_о_и_ права? - спросила она.
- Да, - ответил Мейсон.
Она встала с кресла, пересекла комнату быстрым шагом, опустилась на плетеный стул, стоявший перед письменным столом, взяла лист бумаги, написала на нем несколько строк и поставила внизу свою подпись.
- Вот, - сказала она, протягивая лист адвокату. - Долговая расписка. Я обязуюсь уплатить вам сорок тысяч долларов, как только получу наследство, оставленное моим отцом. Я также упомянула, что если начнется судебный процесс, связанный с наследством, то я заплачу вам еще больше.
Мейсон сложил расписку и опустил в карман.
- Полиция подробно расспрашивала вас?
- Нет, они меня, в общем-то, не беспокоят. Понимаете, то что я ездила на машине, когда убили дядю, дает мне алиби, то есть я не могу знать, что происходило в доме во время совершения преступления.
- А когда произошло убийство?
- Они точно знают время - одиннадцать часов и тридцать три или тридцать четыре минуты. Понимаете, мистер Кринстон приехал в машине судьи Пурлея. Судья очень торопился домой. Он отъехал от нашего дома ровно в одиннадцать тридцать. Он точно помнит время, потому что, заводя мотор, посмотрел на часы и сказал что-то о том, что провел здесь целых полчаса. Мне кажется, мистер Кринстон обещал судье Пурлею, что тот потеряет не больше получаса, если забросит его сюда. У мистера Кринстона была назначена встреча с дядей Эдвардом ровно на одиннадцать, а он опоздал на целых семь минут. Я думаю, вы успели составить представление о моем дяде, чтобы понять, что он скажет опоздавшему на семь минут. По пути сюда мистер Кринстон все время поторапливал судью Пурлея.
- Я все равно не понимаю, как время убийства было определено с такой точностью, - заявил Мейсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31