Мёрдок сел в первый, предоставив Гарсии и Роселли расчехлять подвесной мотор.
Нескольких минут хватило, чтобы надуть плоты, снять и уложить дыхательные аппараты и ласты. Настало время переходить к следующему этапу операции. Некоторая задержка вышла с мотором третьего плота — он отказался заводиться — и после нескольких безуспешных попыток Мёрдок решил бросить его. БНС вмещает семерых; они зайдут на цель, разместив «Золотое» отделение на одном плоту, а «Синее» — штурмовое — на двух по трое. Десять миль... чуть отклоняясь к востоку от южного направления. Тихо урча моторами, три БНСа под облачным небом шли на юг.
* * *
23.56 (20.56 по Гринвичу)
Яхта «Белуга».
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
Полковник Рухолла Агаси, облокотившись на леер, с минуту глядел на покрытый облаками небосклон, потом достал пачку турецких сигарет и закурил. В нескольких метрах от него солдат-иранец за штурвалом вглядывался в компас с сосредоточенностью, выдававшей его волнение в присутствии старшего офицера.
Агаси, не обращая на него внимания, посмотрел на мерцающие огни иранских кораблей на горизонте. «Йюдюки Мару» и «Дамаванд» шли впереди и чуть правее «Белуги», в то время как фрегаты и патрульные катера беспечно рассыпались по морю.
Вид иранской флотилии успокаивал. Куребаяси, маленький, безжалостный террорист-японец отплыл на «Йюдюки Мару» несколько часов назад. Агаси не только не огорчился, наоборот, обрадовался этому. Он верил в свою миссию, верил в то могущество, что обещало его народу содержимое трюмов «Йюдюки Мару». Но коммандос «Охтори» были ему неприятны. Агаси считал себя человеком моральных устоев, верным последователем дела Пророка, и откровенное, слепое насилие, отличавшее радикальные террористические группировки вроде «Охтори», в его принципы никак не вписывалось. Более того, по его глубокому убеждению, слепой террор в конечном счете приводил к прямо противоположным результатам, превращая потенциальных друзей во врагов, дискредитируя Революцию.
Рухолла Агаси был бы рад, если бы японцев не вовлекали в эту операцию. Конечно, две тонны плутония превращали Иран в доминирующую силу в Юго-Западной Азии и на Ближнем Востоке, но участие в этом «Охтори» — даже при том, что без них похищение корабля стало бы невозможным — бросало тень на все это мероприятие.
Из открытого люка, ведущего на нижнюю палубу, донесся приглушенный женский крик, сопровождаемый мужским хохотом. Агаси не шутил, говоря женщинам об их бесстыдной манере одеваться: ни один из оставшихся с ним на борту «Белуги» солдат не привык к принятым у западных женщин — особенно богатых западных женщин — стандартам одежды. Как следствие ему все труднее становилось сдерживать своих подчиненных. Его просьба к полковнику Хамиду забрать с яхты женщин и отправить их на вертолете прямо в Бендер-Аббас осталась без ответа. До сих пор серьезных инцидентов на борту «Белуги» удавалось избежать, но Агаси не сомневался, что это ненадолго. Женщины сыграли свою роль в качестве орудия принуждения мужчин к сотрудничеству, и Агаси больше не видел необходимости в их присутствии. Крик повторился, на сей раз громче.
Он раздраженно швырнул сигарету в море.
— Сохраняй этот курс, — бросил он рулевому и спустился на нижнюю палубу. В салоне маялись пятеро свободных от вахты солдат; стоило ему пройти мимо, как они принялись перемигиваться у него за спиной. Как он и предполагал, его доблестные пасдаранцы липли к дверям каюты, где держали женщин. Дверь в каюту была распахнута; капрал Махмуд Фешараки держал одну из женщин, светловолосую американку, за талию. Та колотила его в грудь кулаками, а он только хохотал в ответ.
— Махмуд! — вскипел Агаси. — Отпусти ее!
— Так мы же ничего не делаем, полковник, — ответил тот. — Мы всего-то хотели, чтобы она с нами потанцевала.
— Я сказал, отпустить!
Ухмыляясь, капрал отпустил блондинку и вышел. Агаси неприязненно посмотрел на женщин. Теперь они полностью одеты — в западном понимании этого слова — в брюки и пуловеры. Но либо их одеяния оставались слишком вызывающими, либо его солдаты уже составили твердое представление об их нравственности, это уже ничего не меняло.
— Марш на вахту! — приказал он солдатам.
— Но мы уже отстояли вахту, полковник! — обиделись те.
— Тогда найдите себе дело, пока не нашел его я! Я не потерплю нарушений дисциплины!
Нехотя, но все еще ухмыляясь и подталкивая друг друга, солдаты отошли от каюты.
Неожиданно «Белугу» дернуло влево, и Агаси, чтобы не упасть, пришлось схватиться за косяк. Откуда-то с верхней палубы послышался громкий стук.
Глаза Агаси расширились. Что-то не так... Он не мог знать этого наверняка, но чувствовал это.
* * *
23.58 (20.58 по Гринвичу)
Яхта «Белуга».
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
Они обнаружили иранскую эскадру точно в расчетное время и почти сразу же с помощью приборов ночного видения засекли «Белугу» — она шла в кильватере «Йюдюки Мару». Иранские корабли развивали близкую к предельной для БНСов скорость, поэтому штурмовая группа Котиков знала: в их распоряжении только одна попытка.
Первый плот — Мёрдок, Роселли и Гарсия — подошел к «Белуге» с правого борта, ближе к корме; второй — Маккензи, Хиггинс и Эллсуорт — слева, у носа. Третий плот с «Золотым» отделением шел за группой Мёрдока.
Лежа ничком на носу подскакивающего на волнах плота, Мёрдок внимательно разглядывал надвигающуюся цель. Один человек — за штурвалом, еще двое — на часах, один на корме за рулевым, другой на крыше рубки, у мачты. Сколько их находилось внутри, сказать было невозможно. Все, кого они видели, носили военную форму, скорее всего иранскую. Часовые держали в руках немецкие автоматические винтовки Г-3.
Роселли, сидевший у мотора, чуть изменил курс, сделав поправку на скорость яхты. Подход и посадка на «Белугу» были отрепетированы сегодня во второй половине дня — сначала на макетах, потом на планах палуб яхт, начерченных мелом на полу ангара «Нассау». Без лишнего движения, беззвучно, если не считать мягкого урчания подвесного мотора, они подвалили к борту «Белуги». Для Мёрдока, находившегося всего в нескольких дюймах от поверхности воды, вид открывался совершенно фантастический: он отчетливо видел иранского часового и рулевого на палубе всего в нескольких футах от него, в то время как те, очевидно, не замечали черные фигуры коммандос в темной воде. Мёрдок уже поднял свой «смит и вессон» с подключенным, прогретым и готовым к использованию лазерным прицелом. Когда до корпуса «Белуги» оставалось несколько футов, он включил лазер и прицелился.
На голове часового появилась маленькая красная точка. Примерившись к качке, Мёрдок нажал на спуск, и пистолет негромко кашлянул; шум дизеля яхты совершенно заглушил звук.
В то же мгновение красная точка перескочила на лоб солдата за штурвалом. Гарсия выстрелил почти одновременно с Мёрдоком; оба иранца погибли мгновенно, а спустя какие-то доли секунды Мёрдок уже карабкался на палубу «Белуги». Звуки падающих тел, стук автоматической винтовки о деревянный настил палубы казались в ночной тишине оглушительно громкими. Мёрдок в два прыжка добрался до штурвала и выправил курс прежде, чем яхта успела уклониться под ветер. Красная точка его прицела плясала у входа на нижнюю палубу — в любую секунду оттуда могли выскочить встревоженные иранские солдаты.
Никого. Гарсия перебрался через леер, держа пистолет в правой руке, а конец с плота — в левой. Быстрым движением он привязал плот к утке, и тут же рядом с ним оказался Роселли.
Ближе к носу второй часовой безжизненной массой рухнул у мачты; Мак, Док и Профессор лезли на борт.
— Дом Прерий, — прошептал в микрофон Мёрдок. — Говорит Простыня. Мы на борту, — вроде бы удалось: за считанные секунды очищена палуба, и до сих пор нет ни малейшего признака, что на нижней палубе подозревают об их присутствии.
— Аюм чист! — крикнул кто-то внизу. — Бепавид!
Мёрдок понял, что первое впечатление оказалось слегка обманчивым.
22
Суббота, 28 мая
00.01 (21.01 по Гринвичу)
Яхта «Белуга».
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
— Али! — еще раз позвал полковник Агаси, и снова ответа от вахтенного сержанта не последовало. Вконец перепуганный, он выхватил пистолет — большой черный автоматический «Кольт-45» и ринулся в салон.
— Эй, вы! — бросил он на бегу пятерым пасдаранцам. — За мной, живо!
Солдаты бросились разбирать автоматы, и тут в салон ворвались коммандос.
Первые двое — не люди, а какие-то пришельцы в бесформенных черных костюмах — выбили дверь. Полумрак салона прорезали тонкие иглы рубинового света, и каждый раз, как одна из них упиралась в человека Агаси, слышался короткий «пф». Один за одним пасдаранцы дергались от пули и падали, раскинув руки. Вот их осталось четверо... трое... двое...
На носу раздался оглушительный взрыв, и сразу же сильно запахло горящим пластиком. Кто-то из иранцев в коридоре вскрикнул и упал, а капрал Махмуд Фешараки ринулся в каюту с женщинами. Еще две кошмарные фигуры ворвались в коридор через взорванный люк на носу.
Только случай сохранил жизнь Агаси: он все еще бежал, сжимая в руке свой «Кольт», когда голова ближайшего к нему иранца взорвалась, брызнув мозгами, кровью и костями. Что-то — пуля или обломок кости — с силой кузнечного молота ударило Агаси в правую кисть. Руку до локтя пронзила острая боль, и пистолет тотчас вылетел из онемевших пальцев. В то же самое мгновение лицо и грудь Агаси окатило чьей-то кровью. Схватившись за изуродованную кисть, он упал на колени около последнего умирающего иранского солдата.
Оглушительный удар по затылку опрокинул его на пол. Уже лежа, он оглянулся и увидел возвышающегося над ним коммандос; очки ночного видения придавали ему вид огромного насекомого. Прямо в лицо Агаси уставился длинный глушитель автоматического пистолета, и неожиданно его почти ослепил ударивший в глаза луч лазера.
— Не... не стреляйте! — выдохнул Агаси по-английски. — Пожалуйста!
— Харакат наконид! — рявкнуло чудище на относительно разборчивом фарси. Ни ствол пистолета, ни лазерный луч не шевельнулись. — Не двигаться!
Стиснув зубы от невыносимой боли в руке, Агаси сумел чуть пошевелить головой в знак согласия.
— Ни в коем случае, сэр, — пробормотал он по-английски. — Я и не думал шевелиться.
Где-то рядом закричала женщина, и Агаси зажмурился в полном убеждении, что теперь-то его точно пристрелят. Внезапно его ляжкам стало горячо, и он, вспыхнув от стыда, понял, что не удержал свой мочевой пузырь. Он физически ощущал, как палец коммандос напрягся на спусковом крючке...
* * *
00.02 (21.02 по Гринвичу)
Яхта «Белуга».
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
Сжав обеими руками «смит и вессон», Мёрдок удерживал лазерный луч на лбу пленного. За спиной возникли тенями Гарсия с Роселли.
— Салон чист! — доложил Роселли.
— Коридор чист, — откликнулся Маккензи из коридора, ведущего к каютам.
Только после этого Мёрдок смог заняться пленным. Он осклабился в зловещей усмешке: белые зубы на черном лице, как показывает опыт, гнетуще действуют на психику пленных.
— Равст бегвид! — прорычал он, прежде чем перейти на английский. — Говори правду! Сколько с тобой людей?
— Четыре... и... да, четырнадцать, — признался лежавший. Золотые нашивки на воротнике такой же формы оливкового цвета, что и на остальных, выдавали в нем полковника Пасдарана. Повезло, если только удастся его разговорить. — Четырнадцать, не считая меня. Вы уже часть убили...
— Мак! — проговорил Мёрдок в миниатюрный микрофон, приклеенный к щеке. — На борту всего пятнадцать танго, — подняв руку, он надвинул на глаза очки ночного видения и осмотрел комнату. — У меня пять трупов и один пленный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Нескольких минут хватило, чтобы надуть плоты, снять и уложить дыхательные аппараты и ласты. Настало время переходить к следующему этапу операции. Некоторая задержка вышла с мотором третьего плота — он отказался заводиться — и после нескольких безуспешных попыток Мёрдок решил бросить его. БНС вмещает семерых; они зайдут на цель, разместив «Золотое» отделение на одном плоту, а «Синее» — штурмовое — на двух по трое. Десять миль... чуть отклоняясь к востоку от южного направления. Тихо урча моторами, три БНСа под облачным небом шли на юг.
* * *
23.56 (20.56 по Гринвичу)
Яхта «Белуга».
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
Полковник Рухолла Агаси, облокотившись на леер, с минуту глядел на покрытый облаками небосклон, потом достал пачку турецких сигарет и закурил. В нескольких метрах от него солдат-иранец за штурвалом вглядывался в компас с сосредоточенностью, выдававшей его волнение в присутствии старшего офицера.
Агаси, не обращая на него внимания, посмотрел на мерцающие огни иранских кораблей на горизонте. «Йюдюки Мару» и «Дамаванд» шли впереди и чуть правее «Белуги», в то время как фрегаты и патрульные катера беспечно рассыпались по морю.
Вид иранской флотилии успокаивал. Куребаяси, маленький, безжалостный террорист-японец отплыл на «Йюдюки Мару» несколько часов назад. Агаси не только не огорчился, наоборот, обрадовался этому. Он верил в свою миссию, верил в то могущество, что обещало его народу содержимое трюмов «Йюдюки Мару». Но коммандос «Охтори» были ему неприятны. Агаси считал себя человеком моральных устоев, верным последователем дела Пророка, и откровенное, слепое насилие, отличавшее радикальные террористические группировки вроде «Охтори», в его принципы никак не вписывалось. Более того, по его глубокому убеждению, слепой террор в конечном счете приводил к прямо противоположным результатам, превращая потенциальных друзей во врагов, дискредитируя Революцию.
Рухолла Агаси был бы рад, если бы японцев не вовлекали в эту операцию. Конечно, две тонны плутония превращали Иран в доминирующую силу в Юго-Западной Азии и на Ближнем Востоке, но участие в этом «Охтори» — даже при том, что без них похищение корабля стало бы невозможным — бросало тень на все это мероприятие.
Из открытого люка, ведущего на нижнюю палубу, донесся приглушенный женский крик, сопровождаемый мужским хохотом. Агаси не шутил, говоря женщинам об их бесстыдной манере одеваться: ни один из оставшихся с ним на борту «Белуги» солдат не привык к принятым у западных женщин — особенно богатых западных женщин — стандартам одежды. Как следствие ему все труднее становилось сдерживать своих подчиненных. Его просьба к полковнику Хамиду забрать с яхты женщин и отправить их на вертолете прямо в Бендер-Аббас осталась без ответа. До сих пор серьезных инцидентов на борту «Белуги» удавалось избежать, но Агаси не сомневался, что это ненадолго. Женщины сыграли свою роль в качестве орудия принуждения мужчин к сотрудничеству, и Агаси больше не видел необходимости в их присутствии. Крик повторился, на сей раз громче.
Он раздраженно швырнул сигарету в море.
— Сохраняй этот курс, — бросил он рулевому и спустился на нижнюю палубу. В салоне маялись пятеро свободных от вахты солдат; стоило ему пройти мимо, как они принялись перемигиваться у него за спиной. Как он и предполагал, его доблестные пасдаранцы липли к дверям каюты, где держали женщин. Дверь в каюту была распахнута; капрал Махмуд Фешараки держал одну из женщин, светловолосую американку, за талию. Та колотила его в грудь кулаками, а он только хохотал в ответ.
— Махмуд! — вскипел Агаси. — Отпусти ее!
— Так мы же ничего не делаем, полковник, — ответил тот. — Мы всего-то хотели, чтобы она с нами потанцевала.
— Я сказал, отпустить!
Ухмыляясь, капрал отпустил блондинку и вышел. Агаси неприязненно посмотрел на женщин. Теперь они полностью одеты — в западном понимании этого слова — в брюки и пуловеры. Но либо их одеяния оставались слишком вызывающими, либо его солдаты уже составили твердое представление об их нравственности, это уже ничего не меняло.
— Марш на вахту! — приказал он солдатам.
— Но мы уже отстояли вахту, полковник! — обиделись те.
— Тогда найдите себе дело, пока не нашел его я! Я не потерплю нарушений дисциплины!
Нехотя, но все еще ухмыляясь и подталкивая друг друга, солдаты отошли от каюты.
Неожиданно «Белугу» дернуло влево, и Агаси, чтобы не упасть, пришлось схватиться за косяк. Откуда-то с верхней палубы послышался громкий стук.
Глаза Агаси расширились. Что-то не так... Он не мог знать этого наверняка, но чувствовал это.
* * *
23.58 (20.58 по Гринвичу)
Яхта «Белуга».
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
Они обнаружили иранскую эскадру точно в расчетное время и почти сразу же с помощью приборов ночного видения засекли «Белугу» — она шла в кильватере «Йюдюки Мару». Иранские корабли развивали близкую к предельной для БНСов скорость, поэтому штурмовая группа Котиков знала: в их распоряжении только одна попытка.
Первый плот — Мёрдок, Роселли и Гарсия — подошел к «Белуге» с правого борта, ближе к корме; второй — Маккензи, Хиггинс и Эллсуорт — слева, у носа. Третий плот с «Золотым» отделением шел за группой Мёрдока.
Лежа ничком на носу подскакивающего на волнах плота, Мёрдок внимательно разглядывал надвигающуюся цель. Один человек — за штурвалом, еще двое — на часах, один на корме за рулевым, другой на крыше рубки, у мачты. Сколько их находилось внутри, сказать было невозможно. Все, кого они видели, носили военную форму, скорее всего иранскую. Часовые держали в руках немецкие автоматические винтовки Г-3.
Роселли, сидевший у мотора, чуть изменил курс, сделав поправку на скорость яхты. Подход и посадка на «Белугу» были отрепетированы сегодня во второй половине дня — сначала на макетах, потом на планах палуб яхт, начерченных мелом на полу ангара «Нассау». Без лишнего движения, беззвучно, если не считать мягкого урчания подвесного мотора, они подвалили к борту «Белуги». Для Мёрдока, находившегося всего в нескольких дюймах от поверхности воды, вид открывался совершенно фантастический: он отчетливо видел иранского часового и рулевого на палубе всего в нескольких футах от него, в то время как те, очевидно, не замечали черные фигуры коммандос в темной воде. Мёрдок уже поднял свой «смит и вессон» с подключенным, прогретым и готовым к использованию лазерным прицелом. Когда до корпуса «Белуги» оставалось несколько футов, он включил лазер и прицелился.
На голове часового появилась маленькая красная точка. Примерившись к качке, Мёрдок нажал на спуск, и пистолет негромко кашлянул; шум дизеля яхты совершенно заглушил звук.
В то же мгновение красная точка перескочила на лоб солдата за штурвалом. Гарсия выстрелил почти одновременно с Мёрдоком; оба иранца погибли мгновенно, а спустя какие-то доли секунды Мёрдок уже карабкался на палубу «Белуги». Звуки падающих тел, стук автоматической винтовки о деревянный настил палубы казались в ночной тишине оглушительно громкими. Мёрдок в два прыжка добрался до штурвала и выправил курс прежде, чем яхта успела уклониться под ветер. Красная точка его прицела плясала у входа на нижнюю палубу — в любую секунду оттуда могли выскочить встревоженные иранские солдаты.
Никого. Гарсия перебрался через леер, держа пистолет в правой руке, а конец с плота — в левой. Быстрым движением он привязал плот к утке, и тут же рядом с ним оказался Роселли.
Ближе к носу второй часовой безжизненной массой рухнул у мачты; Мак, Док и Профессор лезли на борт.
— Дом Прерий, — прошептал в микрофон Мёрдок. — Говорит Простыня. Мы на борту, — вроде бы удалось: за считанные секунды очищена палуба, и до сих пор нет ни малейшего признака, что на нижней палубе подозревают об их присутствии.
— Аюм чист! — крикнул кто-то внизу. — Бепавид!
Мёрдок понял, что первое впечатление оказалось слегка обманчивым.
22
Суббота, 28 мая
00.01 (21.01 по Гринвичу)
Яхта «Белуга».
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
— Али! — еще раз позвал полковник Агаси, и снова ответа от вахтенного сержанта не последовало. Вконец перепуганный, он выхватил пистолет — большой черный автоматический «Кольт-45» и ринулся в салон.
— Эй, вы! — бросил он на бегу пятерым пасдаранцам. — За мной, живо!
Солдаты бросились разбирать автоматы, и тут в салон ворвались коммандос.
Первые двое — не люди, а какие-то пришельцы в бесформенных черных костюмах — выбили дверь. Полумрак салона прорезали тонкие иглы рубинового света, и каждый раз, как одна из них упиралась в человека Агаси, слышался короткий «пф». Один за одним пасдаранцы дергались от пули и падали, раскинув руки. Вот их осталось четверо... трое... двое...
На носу раздался оглушительный взрыв, и сразу же сильно запахло горящим пластиком. Кто-то из иранцев в коридоре вскрикнул и упал, а капрал Махмуд Фешараки ринулся в каюту с женщинами. Еще две кошмарные фигуры ворвались в коридор через взорванный люк на носу.
Только случай сохранил жизнь Агаси: он все еще бежал, сжимая в руке свой «Кольт», когда голова ближайшего к нему иранца взорвалась, брызнув мозгами, кровью и костями. Что-то — пуля или обломок кости — с силой кузнечного молота ударило Агаси в правую кисть. Руку до локтя пронзила острая боль, и пистолет тотчас вылетел из онемевших пальцев. В то же самое мгновение лицо и грудь Агаси окатило чьей-то кровью. Схватившись за изуродованную кисть, он упал на колени около последнего умирающего иранского солдата.
Оглушительный удар по затылку опрокинул его на пол. Уже лежа, он оглянулся и увидел возвышающегося над ним коммандос; очки ночного видения придавали ему вид огромного насекомого. Прямо в лицо Агаси уставился длинный глушитель автоматического пистолета, и неожиданно его почти ослепил ударивший в глаза луч лазера.
— Не... не стреляйте! — выдохнул Агаси по-английски. — Пожалуйста!
— Харакат наконид! — рявкнуло чудище на относительно разборчивом фарси. Ни ствол пистолета, ни лазерный луч не шевельнулись. — Не двигаться!
Стиснув зубы от невыносимой боли в руке, Агаси сумел чуть пошевелить головой в знак согласия.
— Ни в коем случае, сэр, — пробормотал он по-английски. — Я и не думал шевелиться.
Где-то рядом закричала женщина, и Агаси зажмурился в полном убеждении, что теперь-то его точно пристрелят. Внезапно его ляжкам стало горячо, и он, вспыхнув от стыда, понял, что не удержал свой мочевой пузырь. Он физически ощущал, как палец коммандос напрягся на спусковом крючке...
* * *
00.02 (21.02 по Гринвичу)
Яхта «Белуга».
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
Сжав обеими руками «смит и вессон», Мёрдок удерживал лазерный луч на лбу пленного. За спиной возникли тенями Гарсия с Роселли.
— Салон чист! — доложил Роселли.
— Коридор чист, — откликнулся Маккензи из коридора, ведущего к каютам.
Только после этого Мёрдок смог заняться пленным. Он осклабился в зловещей усмешке: белые зубы на черном лице, как показывает опыт, гнетуще действуют на психику пленных.
— Равст бегвид! — прорычал он, прежде чем перейти на английский. — Говори правду! Сколько с тобой людей?
— Четыре... и... да, четырнадцать, — признался лежавший. Золотые нашивки на воротнике такой же формы оливкового цвета, что и на остальных, выдавали в нем полковника Пасдарана. Повезло, если только удастся его разговорить. — Четырнадцать, не считая меня. Вы уже часть убили...
— Мак! — проговорил Мёрдок в миниатюрный микрофон, приклеенный к щеке. — На борту всего пятнадцать танго, — подняв руку, он надвинул на глаза очки ночного видения и осмотрел комнату. — У меня пять трупов и один пленный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46