Но самое страшное было другое – молодой профессор, словно ничего не замечая, был с ней учтив, вежлив и весел и вовсе не собирался участвовать в войне титанов, которую уже подготовила Нина Максимовна. Он жил в своем собственном мире, так не похожем на мир Нины Максимовны с его свинцовой необходимостью и тяжестью ежедневно переживаемого бытия, и вместо чугунного боя часов время там отмеряла веселая кукушка. Этот мир был юным, радостным и опасным, и когда молодой профессор появлялся на кафедре (он не собирался ею заведовать, потеснив так обожаемого шефа, его больше интересовали пустыни, окружающие египетские пирамиды, или джунгли в межгорных долинах Гималаев, за которыми открывался Тибет. Нина Максимовна признавала и это) и все вокруг приходило в движение, то устало-мудрый, присыпанный фунтом соли мир Нины Максимовны сжимался до размеров ее рабочего стола. Сегодня он позвонил, сообщив, что не появится на кафедре, и попросил переадресовать все звонки ему домой. Если же его в этот момент не окажется, то пусть всю информацию оставляют Мадам.
– Хорошо, профессор, – сухо сказала Нина Максимовна. – Я поняла вас.
Вот тебе, пожалуйста. Мало того, что этот поц содержит что-то вроде экономки, скорее всего несчастной женщины, вынужденной на него батрачить, пока их величество занято своими важными проблемами, он даже не может снизойти до того, чтобы звать ее по имени.
Поэтому, когда появился этот мальчик и спросил Профессора Кима, Нина Максимовна подумала: «Ого-го, очень любопытная ситуация…» Потому что мальчик был явно сумасшедшим.
А часом раньше Егор Тропинин понял, что за ним никто не бежит. Робкоп куда-то исчез. Прохожие с удивлением смотрели на бледного, перепуганного мальчика, без конца озирающегося по сторонам. Но Егор чувствовал, что погоня вовсе не окончена, что каким-то непостижимым образом Робкоп все приближается к нему и в следующий раз он появится на расстоянии вытянутой руки. Поэтому до наступления темноты Егор должен успеть. А потом его уже никто не спасет.
– Профессор Ким, Профессор Ким, – беспрерывно повторяли его губы.
Найти журнал с тем знаменитым интервью оказалось делом несложным (Егор еще раз вспомнил, с каким восторгом Денис рассказывал ему о Профессоре Киме… Господи, Дениска!), и в библиотеке он провел не более пятнадцати минут. Но даже этих пятнадцати минут хватило, чтобы он почувствовал, как тени сгущаются вокруг него и как в тишине и полумраке библиотеки к нему тянется чья-то невообразимо холодная рука.
«Я просто перепуган как последняя баба, – сказал себе Егор. – Они (черт побери, но все-таки – кто?!) именно этого и хотят. Они хотят взять меня голыми руками, но я не должен доставлять им такого удовольствия».
Холод вроде бы отступил, и полумрак библиотеки больше не выглядел таким пугающим. Егор нашел в журнале телефоны редакции, но там ему ответили, что не располагают координатами Профессора Кима, хотя да, материал о нем делали, помнят.
– Ну как же так? – проговорил Егор. – Мне это просто необходимо… Ну я вас очень прошу.
– Молодой человек… – В голосе собеседника послышалось удивление. – Судя по всему – мальчик?
– Да, Егор Тропинин, простите, я не представился. Понимаете, мне просто необходимо найти его. Это очень важно.
– Послушайте, Егор Тропинин, даже если бы у меня под рукой оказались эти координаты, я просто не имею права их давать.
– Ну я вас прошу, я вас умоляю, мне не к кому больше обратиться… Понимаете?! Это моя последняя надежда… Вы даже не представляете, насколько это важно… Понимаете?! – Егор сам не ожидал такого внезапного излияния чувств.
Воспоминание о том, что с ним произошло за последние семнадцать часов, уместилось в одно мгновение, и самое страшное– голос мамы по телефону («…приходи, возможно, Денис тебя убьет… или спалит, как этого дурака Логинова»), и тогда Егор вдруг совершенно неожиданно расплакался. Это его очень испугало.
– Там звонит какой-то странный мальчик, – услышал Егор в трубке еще более удивленный голос, – плачет и просит адрес или телефон Профессора Кима. Помните? Да, этот занятный молодой ученый… Кто у нас занимался Профессором Кимом?
Ответа Егор не расслышал – трубку, видимо, пытались прикрыть ладонью, – потом раздался смех, что-то о юной жертве научно-популярной литературы, потом женский голос поинтересовался:
– А телефон Кости Кинчева или группы «Дюна» не подойдет?
Егор промолчал.
– Эй, мальчик, ты еще здесь?
– Мне нужен только Профессор Ким, – сказал Егор и шмыгнул носом. Больше всего он боялся снова расплакаться.
В трубке послышался прежний мужской голос; с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, он проговорил:
– Мальчик, не плачь… Того, кто делал материал о Профессоре Киме, сейчас нет. Но ты можешь отыскать своего кумира в институте. Пиши…
И ему назвали институт и даже объяснили, как туда проехать.
– Спасибо… Профессор Ким – не мой кумир, – сказал Егор и повесил трубку.
Он больше не позволит себе так глупо плакать, время слез для него прошло. Егор никогда бы не смог предположить, что в один день окружающий мир может стать таким враждебным. Он остался с ним один на один, как когда-то остался один на один с Логиновым. Сейчас Логинов находился в реанимационном отделении Русаковской больницы, куда его отправил лучший друг Дениска, а единственной надеждой Егора стал Профессор Ким. Если, конечно, Егор не сумасшедший, если все, что с ним происходит, не бред его больного рассудка. Ему некуда больше идти. Что и кому он может рассказать? Что и кому? Что на их улице открылось чудное место развлечений, где маленький коренастый служащий имеет обыкновение появляться из темных глухих углов, за секунду до того совершенно пустых – лишь мерцающие огоньки игровых компьютеров и электронная перчатка, вот-вот собирающаяся разжать пальцы? Что его лучший друг наигрался в суперкомпьютер, а до этого ему пробили голову кастетом, и поэтому он вчера спалил своего обидчика и компанию, как группу безмозглых куриц? Сходите в Русаковку, вам подтвердят, хотя, может, вас тоже спалят, все возможно… Ведь мама, мамочка… по крайней мере ее голос предложил пару часов назад единственному сыну прийти домой отобедать, а заодно почувствовать себя в роли сжигаемой курицы… Ну и кому он может все это рассказать? Пацан, ты чего, кино насмотрелся? Или твой крышак сам протек? В любом случае давай-ка домой, пусть с тобой там разбираются. Давайте, дяденька милиционер, везите меня домой, как раз там со мной и разберутся. А через пару дней вы, дяденька милиционер, скажете своим коллегам-милиционерам: «Надо же, а этот парнишка все же оказался психом… Спалил себя… – Или, скажем, выбросился из окна. – А по виду не скажешь, я-то думал, он дурацких книжек начитался».
Так-то вот, дяденька милиционер. Поэтому я не буду вам ничего рассказывать. Ни вам и никому другому.
Я найду Профессора Кима. Потому что он (Егор теперь был в этом уверен) хотя бы готов поверить в то, что все это может быть правдой. А Егору пока этого достаточно. Вполне.
…Нина Максимовна смотрела на Егора Тропинина и думала: «А мальчик-то точно сумасшедший…» Бледное перепуганное лицо, горящие глаза, в которых вдруг паника сменяется какой-то параноидальной (да, отметила Нина Максимовна, именно это слово) уверенностью… А как он шарахнулся от монитора работающего компьютера, будто увидел ядовитую змею. На кафедре говорили много всякого, и Нина Максимовна кое-что знала о психических болезнях, от средневековой ликантропии, когда больному кажется, что он превращается в волка, до самых последних заворотов – люди-телевизоры, полурелигиозные секты психов, утверждающих, что экран телевизора или монитор компьютера– окна в Ад, инфернальные ворота и прочее… Нина Максимовна все это знала, но перед ней был всего лишь мальчик. Самый настоящий безумный мальчик, разыскивающий Профессора Кима и, по всей видимости, считающий его чем-то вроде нового гуру. И Нина Максимовна поняла, что наконец пришло ее время. Она всегда с подозрением относилась к изысканиям молодого профессора, а уж популяризировать эти идеи вообще вредно. И вот подтверждение. Вот результат. Несчастный мальчик разыскивает своего идола, может, он хочет поделиться с ним своими идеями, а на самом деле мальчик-то просто болен и, по всей видимости, сбежал из дома. Решение Нина Максимовна приняла очень быстро.
– А зачем тебе Профессор Ким? – произнесла Нина Максимовна с улыбкой. – Что у тебя? Можешь оставить у нас, если торопишься.
– Нет, мне нужен только Профессор Ким. – В глазах мальчика снова блеснул дикий огонек испуга.
– Хорошо-хорошо, – проговорила Нина Максимовна, – присаживайся… Сейчас мы его разыщем.
Ничего себе. У него, наверное, сообщение, что в Измайловском парке высадились инопланетяне или что какая-нибудь египетская мумия ожила. Вот, мой дорогой Профессор Ким, полюбуйтесь… Ваших рук дело. Это очень хорошо– очень хорошо, что сегодня появился здесь этот мальчик. И тогда вмешалась Ирочка, новенькая молоденькая секретарша с вечернего отделения. Ирочка работала на полставки лишь для того, чтобы после зимней сессии попытаться перевестись на дневное. Нина Максимовна очень даже могла здесь приложить руку.
– Нина Максимовна, но Профессор Ким звонил – его сегодня не будет.
– Ирочка, займитесь своими делами. – Взгляд Нины Максимовны буквально пригвоздил Ирочку к спинке стула.
– Нет, просто, может, вы забыли. – Голос Ирочки упал, она с недоумением и испугом смотрела на Нину Максимовну. – Профессор собирался работать дома…
– Послушайте, Ирочка, вы совсем недавно у нас, и я хотела бы, чтобы вы запомнили некоторые наши правила. У каждого есть свой участок работы. Ваш– отвечать на звонки, записывать их и докладывать мне. А уж я прослежу за всем остальным. И еще: если я принимаю какое-либо решение, то уж позабочусь о том, чтобы оно было полезным для этой кафедры. А если потребуется внести какие-либо коррективы, то я в состоянии сделать это без посторонней помощи. Запомните это, Ирочка, и у нас никогда больше не возникнет конфликтов. И я ничего не забываю. А вы человек невнимательный – Профессор Ким уже давно в институте…
– Хорошо, – пролепетала Ирочка и мысленно добавила: «Правильно говорят, что ты старая стерва в климаксе…
А Нина Максимовна уже с улыбкой смотрела на Егора.
– Присаживайтесь, юноша, сейчас поглядим, что можно для вас сделать.
Она набрала какой-то номер и мягко спросила в трубку:
– Павел Кузьмич, вы у себя? Мы тут разыскиваем Профессора Кима, сейчас я к вам зайду…
Она не стала дожидаться ответа и повесила трубку.
– Подожди, мальчик, здесь, я посмотрю на соседних кафедрах и в лаборатории. Найдем мы тебе твоего Профессора Кима. – Потом она взглянула на новенькую секретаршу. – Ирочка, а вы занимайтесь своей работой и думайте, что делаете…
Нина Максимовна закрыла за собой дверь. В кабинете остались только Егор, новенькая секретарша Ирочка и толстушка Рита, единственная подруга Нины Максимовны. Толстушка Рита ничего не знала о планах Нины Максимовны. Профессора Кима, как она слышала, действительно сегодня не будет в институте, – но уж если Нина Максимовна решила обратиться к коменданту, то, значит, дело того стоит. Нина Максимовна всегда превыше всего ценит порядок, следовательно, она знает, что делает.
А Нина Максимовна объясняла в эту минуту коменданту института, что у них на кафедре сидит мальчик: с ним какая-то беда, скорее всего– нервное расстройство… Да, спрашивает Профессора Кима. Да-да, вы помните, тогда была его встреча со школьниками. Конечно, я была против, и вы были против… Я просто убеждена, что это травмирует их воображение, они же совсем дети. Вся эта игра в магию, компьютерные миры, древние легенды… Не говорите – это возмутительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Хорошо, профессор, – сухо сказала Нина Максимовна. – Я поняла вас.
Вот тебе, пожалуйста. Мало того, что этот поц содержит что-то вроде экономки, скорее всего несчастной женщины, вынужденной на него батрачить, пока их величество занято своими важными проблемами, он даже не может снизойти до того, чтобы звать ее по имени.
Поэтому, когда появился этот мальчик и спросил Профессора Кима, Нина Максимовна подумала: «Ого-го, очень любопытная ситуация…» Потому что мальчик был явно сумасшедшим.
А часом раньше Егор Тропинин понял, что за ним никто не бежит. Робкоп куда-то исчез. Прохожие с удивлением смотрели на бледного, перепуганного мальчика, без конца озирающегося по сторонам. Но Егор чувствовал, что погоня вовсе не окончена, что каким-то непостижимым образом Робкоп все приближается к нему и в следующий раз он появится на расстоянии вытянутой руки. Поэтому до наступления темноты Егор должен успеть. А потом его уже никто не спасет.
– Профессор Ким, Профессор Ким, – беспрерывно повторяли его губы.
Найти журнал с тем знаменитым интервью оказалось делом несложным (Егор еще раз вспомнил, с каким восторгом Денис рассказывал ему о Профессоре Киме… Господи, Дениска!), и в библиотеке он провел не более пятнадцати минут. Но даже этих пятнадцати минут хватило, чтобы он почувствовал, как тени сгущаются вокруг него и как в тишине и полумраке библиотеки к нему тянется чья-то невообразимо холодная рука.
«Я просто перепуган как последняя баба, – сказал себе Егор. – Они (черт побери, но все-таки – кто?!) именно этого и хотят. Они хотят взять меня голыми руками, но я не должен доставлять им такого удовольствия».
Холод вроде бы отступил, и полумрак библиотеки больше не выглядел таким пугающим. Егор нашел в журнале телефоны редакции, но там ему ответили, что не располагают координатами Профессора Кима, хотя да, материал о нем делали, помнят.
– Ну как же так? – проговорил Егор. – Мне это просто необходимо… Ну я вас очень прошу.
– Молодой человек… – В голосе собеседника послышалось удивление. – Судя по всему – мальчик?
– Да, Егор Тропинин, простите, я не представился. Понимаете, мне просто необходимо найти его. Это очень важно.
– Послушайте, Егор Тропинин, даже если бы у меня под рукой оказались эти координаты, я просто не имею права их давать.
– Ну я вас прошу, я вас умоляю, мне не к кому больше обратиться… Понимаете?! Это моя последняя надежда… Вы даже не представляете, насколько это важно… Понимаете?! – Егор сам не ожидал такого внезапного излияния чувств.
Воспоминание о том, что с ним произошло за последние семнадцать часов, уместилось в одно мгновение, и самое страшное– голос мамы по телефону («…приходи, возможно, Денис тебя убьет… или спалит, как этого дурака Логинова»), и тогда Егор вдруг совершенно неожиданно расплакался. Это его очень испугало.
– Там звонит какой-то странный мальчик, – услышал Егор в трубке еще более удивленный голос, – плачет и просит адрес или телефон Профессора Кима. Помните? Да, этот занятный молодой ученый… Кто у нас занимался Профессором Кимом?
Ответа Егор не расслышал – трубку, видимо, пытались прикрыть ладонью, – потом раздался смех, что-то о юной жертве научно-популярной литературы, потом женский голос поинтересовался:
– А телефон Кости Кинчева или группы «Дюна» не подойдет?
Егор промолчал.
– Эй, мальчик, ты еще здесь?
– Мне нужен только Профессор Ким, – сказал Егор и шмыгнул носом. Больше всего он боялся снова расплакаться.
В трубке послышался прежний мужской голос; с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, он проговорил:
– Мальчик, не плачь… Того, кто делал материал о Профессоре Киме, сейчас нет. Но ты можешь отыскать своего кумира в институте. Пиши…
И ему назвали институт и даже объяснили, как туда проехать.
– Спасибо… Профессор Ким – не мой кумир, – сказал Егор и повесил трубку.
Он больше не позволит себе так глупо плакать, время слез для него прошло. Егор никогда бы не смог предположить, что в один день окружающий мир может стать таким враждебным. Он остался с ним один на один, как когда-то остался один на один с Логиновым. Сейчас Логинов находился в реанимационном отделении Русаковской больницы, куда его отправил лучший друг Дениска, а единственной надеждой Егора стал Профессор Ким. Если, конечно, Егор не сумасшедший, если все, что с ним происходит, не бред его больного рассудка. Ему некуда больше идти. Что и кому он может рассказать? Что и кому? Что на их улице открылось чудное место развлечений, где маленький коренастый служащий имеет обыкновение появляться из темных глухих углов, за секунду до того совершенно пустых – лишь мерцающие огоньки игровых компьютеров и электронная перчатка, вот-вот собирающаяся разжать пальцы? Что его лучший друг наигрался в суперкомпьютер, а до этого ему пробили голову кастетом, и поэтому он вчера спалил своего обидчика и компанию, как группу безмозглых куриц? Сходите в Русаковку, вам подтвердят, хотя, может, вас тоже спалят, все возможно… Ведь мама, мамочка… по крайней мере ее голос предложил пару часов назад единственному сыну прийти домой отобедать, а заодно почувствовать себя в роли сжигаемой курицы… Ну и кому он может все это рассказать? Пацан, ты чего, кино насмотрелся? Или твой крышак сам протек? В любом случае давай-ка домой, пусть с тобой там разбираются. Давайте, дяденька милиционер, везите меня домой, как раз там со мной и разберутся. А через пару дней вы, дяденька милиционер, скажете своим коллегам-милиционерам: «Надо же, а этот парнишка все же оказался психом… Спалил себя… – Или, скажем, выбросился из окна. – А по виду не скажешь, я-то думал, он дурацких книжек начитался».
Так-то вот, дяденька милиционер. Поэтому я не буду вам ничего рассказывать. Ни вам и никому другому.
Я найду Профессора Кима. Потому что он (Егор теперь был в этом уверен) хотя бы готов поверить в то, что все это может быть правдой. А Егору пока этого достаточно. Вполне.
…Нина Максимовна смотрела на Егора Тропинина и думала: «А мальчик-то точно сумасшедший…» Бледное перепуганное лицо, горящие глаза, в которых вдруг паника сменяется какой-то параноидальной (да, отметила Нина Максимовна, именно это слово) уверенностью… А как он шарахнулся от монитора работающего компьютера, будто увидел ядовитую змею. На кафедре говорили много всякого, и Нина Максимовна кое-что знала о психических болезнях, от средневековой ликантропии, когда больному кажется, что он превращается в волка, до самых последних заворотов – люди-телевизоры, полурелигиозные секты психов, утверждающих, что экран телевизора или монитор компьютера– окна в Ад, инфернальные ворота и прочее… Нина Максимовна все это знала, но перед ней был всего лишь мальчик. Самый настоящий безумный мальчик, разыскивающий Профессора Кима и, по всей видимости, считающий его чем-то вроде нового гуру. И Нина Максимовна поняла, что наконец пришло ее время. Она всегда с подозрением относилась к изысканиям молодого профессора, а уж популяризировать эти идеи вообще вредно. И вот подтверждение. Вот результат. Несчастный мальчик разыскивает своего идола, может, он хочет поделиться с ним своими идеями, а на самом деле мальчик-то просто болен и, по всей видимости, сбежал из дома. Решение Нина Максимовна приняла очень быстро.
– А зачем тебе Профессор Ким? – произнесла Нина Максимовна с улыбкой. – Что у тебя? Можешь оставить у нас, если торопишься.
– Нет, мне нужен только Профессор Ким. – В глазах мальчика снова блеснул дикий огонек испуга.
– Хорошо-хорошо, – проговорила Нина Максимовна, – присаживайся… Сейчас мы его разыщем.
Ничего себе. У него, наверное, сообщение, что в Измайловском парке высадились инопланетяне или что какая-нибудь египетская мумия ожила. Вот, мой дорогой Профессор Ким, полюбуйтесь… Ваших рук дело. Это очень хорошо– очень хорошо, что сегодня появился здесь этот мальчик. И тогда вмешалась Ирочка, новенькая молоденькая секретарша с вечернего отделения. Ирочка работала на полставки лишь для того, чтобы после зимней сессии попытаться перевестись на дневное. Нина Максимовна очень даже могла здесь приложить руку.
– Нина Максимовна, но Профессор Ким звонил – его сегодня не будет.
– Ирочка, займитесь своими делами. – Взгляд Нины Максимовны буквально пригвоздил Ирочку к спинке стула.
– Нет, просто, может, вы забыли. – Голос Ирочки упал, она с недоумением и испугом смотрела на Нину Максимовну. – Профессор собирался работать дома…
– Послушайте, Ирочка, вы совсем недавно у нас, и я хотела бы, чтобы вы запомнили некоторые наши правила. У каждого есть свой участок работы. Ваш– отвечать на звонки, записывать их и докладывать мне. А уж я прослежу за всем остальным. И еще: если я принимаю какое-либо решение, то уж позабочусь о том, чтобы оно было полезным для этой кафедры. А если потребуется внести какие-либо коррективы, то я в состоянии сделать это без посторонней помощи. Запомните это, Ирочка, и у нас никогда больше не возникнет конфликтов. И я ничего не забываю. А вы человек невнимательный – Профессор Ким уже давно в институте…
– Хорошо, – пролепетала Ирочка и мысленно добавила: «Правильно говорят, что ты старая стерва в климаксе…
А Нина Максимовна уже с улыбкой смотрела на Егора.
– Присаживайтесь, юноша, сейчас поглядим, что можно для вас сделать.
Она набрала какой-то номер и мягко спросила в трубку:
– Павел Кузьмич, вы у себя? Мы тут разыскиваем Профессора Кима, сейчас я к вам зайду…
Она не стала дожидаться ответа и повесила трубку.
– Подожди, мальчик, здесь, я посмотрю на соседних кафедрах и в лаборатории. Найдем мы тебе твоего Профессора Кима. – Потом она взглянула на новенькую секретаршу. – Ирочка, а вы занимайтесь своей работой и думайте, что делаете…
Нина Максимовна закрыла за собой дверь. В кабинете остались только Егор, новенькая секретарша Ирочка и толстушка Рита, единственная подруга Нины Максимовны. Толстушка Рита ничего не знала о планах Нины Максимовны. Профессора Кима, как она слышала, действительно сегодня не будет в институте, – но уж если Нина Максимовна решила обратиться к коменданту, то, значит, дело того стоит. Нина Максимовна всегда превыше всего ценит порядок, следовательно, она знает, что делает.
А Нина Максимовна объясняла в эту минуту коменданту института, что у них на кафедре сидит мальчик: с ним какая-то беда, скорее всего– нервное расстройство… Да, спрашивает Профессора Кима. Да-да, вы помните, тогда была его встреча со школьниками. Конечно, я была против, и вы были против… Я просто убеждена, что это травмирует их воображение, они же совсем дети. Вся эта игра в магию, компьютерные миры, древние легенды… Не говорите – это возмутительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75