— Гляди, дружан, не попутай ромсы, — угрюмо твердил Ангел, почему-то поглядывая не на лицо — на сплетенные на выпирающем животе собеседника пальцы-сосиски. — Там недовольны, — перевел он взгляд на потолок Настькиной комнаты. Будто перекрестился на дерьмовых своих боссов. — Я вот тоже недоволен, — добавил со значением.
— А ты-то кто такой? — вз"ерошился и без того взбешенный главарь группы киллеров. — Обычная шестерка, собачий телохранитель.
Жетон сдобрил сказанное десятком труднопереводимых сравнений из богатого своего лексикона и испугался. Как бы посланец всемогущих структур не осатанел и не расправился с наглецом. Если не сейчас, то позже.
Ангел не взбесился — благодушно рассмеялся.
— Не штормуй, кореш, сдай назад. Теперь я не «собачий телохранитель», держи выше. Повысили меня, дружан, пожаловали должностью референта. Так что сдай назад! — со вкусом повторил он полюбившееся выражение. — Поэтому я тоже недоволен твоей медлительностью… Как бы она не закончилась плохо, — не снимая с лица улыбочки, но, сощурив безжалостные глаза, прозрачно намекнул «референт». — Наверху, — снова поглядел он на недавно покрашенный потолок, — шутить не любят. Почему задержка?
Жетон не сказал о странном исчезновении двух киллеров: перспективного и старого. Побоялся. Услышит Ангел о неуправляемости шестерок, усомнится в способности «руководителя». А это, учитывая сведения, переданные Жетону, окрашено в цвет крови.
Наглый и в то же время трусливый босс принялся изворачиваться. Дескать, идет «разведка», шестерки работают — пыль столбом, мухи дохнут, через недельку можно приступить к завершающей фазе намеченной операции…
— Недельку? — сам с собой посоветовался «референт». — Пожалуй, соглашусь. Но — ни днем больше!
Не раз недобрые предчувствия подталкивали Жетона на бегство. Прихватить накопленную капусту и смыться за бугор. Осесть где-нибудь в Италии либо в Испании и превратиться в добродетельного владельца престижной виллы. Можно даже жениться, завести пацанов. Мешала примитивная жадность. Отказаться от падающей в руки добычи — драгоценностей коллекционера — казалось ему страшной глупостью, о которой он будет жалеть до конца жизни.
Ангел нажимал, Жетон отвечал намеками на неожиданные трудности, обещал в самое ближайшее время замочить дерьмового политика.
Наконец, решился.
— Пойдешь с пехотинцами, — проинструктировал он Злого. — Замочить обоих: отца и сына, мебель не вывозить — взять одни драгоценности и картинки.
— Кто замочит? — боязливо спросил бледный парень с узкими прорезями глаз и подрагивающими от алкоголя руками. — Ежели я — мало платишь.
— Сколько?
— Двадцать кусков и парочку картинок… По моему выбору…
Запрашивая непомерную, по мнению Жетона, часть добычи, Злой предусмотрительно отодвинулся от кресла, в котором развалился хозяин. Не раз во время базара его настигал пудовый кулак, после чего шестерка долго не мог очухаться.
На этот раз карающая рука осталась мирно лежать на подлокотнике. Босс поощрительно посмеялся, соизволил даже похлопать свежеиспеченного киллера по плечу.
— Бери, сявка, пользуйся моей добротой… Пока вы пошмонаете старика, я подожду на дороге в машине. Баксы и камушки принесешь один, пехотинцы пусть доделывают остальное.
Обрадованный удачной торговлей Злой и помыслить не мог — когда передаст хозяину чемоданы, наступит последняя минута его жизни на грешной Земле. Ибо Жетон решил избавиться от лишних свидетелей. Пехотинцы безопасны, ни один из них не знает босса в лицо, общаются с ним только через Свистуна, теперь — Злого. Разруби связующее звено — можно спать спокойно.
В три часа ночи две машины остановились неподалеку от коттеджного поселка. К ним подбежал один из пехотинцев.
— Все в цвете, босс, — бодро доложил он Злому. Жетон предусмотрительно прятался в глубине салона. — Хозяева почифирили и улеглись. Служанка ушла в соседнюю деревню к родичам.
— Телохранители Эдика?
— Один сидел на лавочке во дворе. Повязали, отнесли в гараж. Напарник вместе с Матреной пошел в деревню. Похоже, у него там имеется шалашовка…
Жетон удовлетворенно улыбнулся. Вот что значит правильно воспитать подчиненных, все делают, без подсказки, как надо. Кажется, к утру Злой принесет добычу, а вечером Жетон получит у Ангела баксы и вылетит в Испанию. Дай-то Бог, чтобы все прошло благополучно — перекрестился босс на ехидно подмигивающие звезды.
Дождавшись ухода ретивого пехотинца, тронул плечо шестерки
— Давай, Злой, твой черед. Банкуй.
«Новорожденный» киллер по собачьи оскалился, вытащил пистолет и, согнувшись, скользнул в открытую калитку. Два пехотинца с автоматами побежали за ним. Остальные остались за решетчатым забором, курят, сквернословят.
— Не глуши двигатель, — приказал новому своему водителю Жетон. — Как скажу — ныряй на проселок, к вон тому домишке фермера, за ним — поворот к реке… Понял или повторить?
— Понял…
Потянулись мучительные минуты ожидания, для Жетона — часы. Ровно работал двигатель иномарки. По прежнему на небе ехидничали звезды. Жетон сидел, сжимая пистолет, напряженно прислушивался.
Неожиданно яркий свет двух прожекторов осветил двор и прилегающую к нему местность. Послышались автоматные очереди, грянул взрыв.
Загремел, усиленный динамиком, голос.
— Вы окружены. Предлагаю сдаться!
— Менты! — не своим голосом заорал Жетон. — Жми, сявка!
Черная «ауди» скатилась на проселок. Насмерть перепуганный диким криком босса, водитель гнал ее по ухабам и колдобинам. Машина тряслась, будто в приступе тропической лихорадки, отлетел передний бампфер, повисла разбитая правая фара.
Позади стрельба стихла. Два пехотинца остались лежать на траве, Злой, по собачьи подвывая, бросил оружие, поднял руки. Остальные привычно легли на землю.
Жетон рассчитывал ускользнуть. Всегда удавалось, но на этот раз не повезло. Неопытный водитель не с"умел сманеврировать и на полном ходу врезался в стоящий на обочине фермерский трактор. От удара двигатель сорвался с опор и придавил обоих.
Со стороны коттеджного поселка к месту аварии бежали омоновцы… * * *
Водитель мертв, Жетон еще дышит, но, похоже, и он не жилец. Разворочена грудная клетка, вывернуты руки, на губах пузырится кровавая пена. Тела пострадавших вырезали автогеном.
Убедившись в благополучном завершении первой части операции, Клименко с оперативниками помчались на московскую квартиру Моревичей. После разгрома жетоновской банды — повязать Красулю и в Москве будет легче дышаться. Правда, останутся группировки разного толка: армянская, азербайджанская, чеченская, солнцевская, люберецкая, но, дай Бог, угрозыск и до них доберется. С каждым месяцем увеличивается процент раскрываемости преступлений, боссы и их шестерки занимают места за решеткой или бегут за рубеж.
Красулинская банда — одна из самых вредных.
Начальник отдела предлагал брать бандитов «на подходе», лучше всего в под"езде, но более опытный Клименко переубедил его. Пусть войдут в квартиру, начнут искать и паковать коллекции Моревича, разбредутся по комнатам. Вот тогда и наступит черед выхода «на сцену» омоновцев.
Квартира старшего Моревича — в старом доме. Отсюда все ее достоинства и недостатки. Спрятаться оперативникам — легко и просто, зато при сопротивлении бандитов отщелкивать их, на подобии клопов в щелях, намного сложней.
Клименко и командир омоновцев, не зажигая света, расставили бойцов, используя многочисленные ниши и переходы. Одного даже посадили в кухонный шкаф, второго втиснули за стеллажи с книгами в коридоре.
Михаил выбрал для себя самое ответственное и, соответсвенно опасное место — за ковром в гостиной.
Все готово, пусть жалует Красуля.
То, что наездом будет командовать дама, стало известно из последнего донесения появившегося Мальчика. Оказывается, он вместе с хозяйкой рыскал по Подмосковью в поисках пропавшего хахаля, позже Сотова ни на шаг не отпускала его от себя… * * *
Красуля осунулась и постарела.
Теперь она ходила не в прозрачном халатике — в наглухо закрытой темной блузке и такого же цвета узких брючках. Ночные выезды для проверки работы «предприятий» прекратились, ночные бдения перед экраном телека сделались редкостью, они больше не интересовали осиротевшую красавицу.
Из головы не шел сбежавший «муж».
Она вспоминала не только захватывающие дух сцены плотской любви — будто на яву, слышала голос Мишеньки, спорила с ним, соглашалась. Какое это было наслаждение — соглашаться! С каким вниманием она слушала рассказы о его жизни на Дальнем Востоке, переживала успехи и неудачи, негодовала по поводу неправедного поведения Мишенькиного начальства.
И вот — одна…
Единственное развлечение — встречи с «Гансом». Культурный и предельно вежливый немец не пытался завладеть сердцем красавицы, не торопил события. Спокойно интересовался подготовкой наезда на квартиру коллекционера, ненавязчиво советовал и наставлял.
Встречались они уже не в ресторане — убедившись в безопасности, «Ганс» почти ежедневно навещал квартиру женщины, приносил цветы и шампанское, целовал ручку.
— Слежки не боитесь? — равнодушно спрашивала Надежда Савельевна, глядя поверх головы гостя. — Все же наш уголовный розыск, хорошо или плохо, но работает. Могут выследить.
— Нет, не боюсь, — расплывался в ослепительной улыбке немец. — Работаю «под крышей» — представитель немецкого торгового дома.
— Странно, такой человек и интересуется примитивными коллекциями российского старичка. Неужели на Родине не нашли настоящего дела?
— Я уже говорил вам: меня интересует один Ван-Гог. Не стану скрывать — за эту картину я получу миллионы долларов. Но то, что достанется вам, стоит не меньше. Обратите особое внимание на коллекцию стариных монет и орденов — на Западе высоко ценится. Что же касается моей Родины — там значительно сложней и опасней. Ваши реформы изрядно подкосили систему, вот и появилась возможность солидно заработать… Кстати, хочу спросить: кто возглавит намеченную акцию?
Красуля задумалась. Она, как и Жетон, не любила рисковать свободой и… головой. Будь сейчас рядом с ней Мишенька, шагу бы от него не шагнула. Но Мишеньки нет и, кажется, больше не будет. Поэтому, в виде развлечения…
— Пойду сама. А ваш представитель?
«Ганс» подарил собеседнице очередную улыбку, показал ровные, белоснежные зубы.
— Если пойдете вы, сочту за честь сопровождать… * * *
Красуля в сопровождении «Ганса», Петеньки и Хвоста под"ехала на «мерсе» к дому, в котором живет коллекционер, точно в назначенное время — три часа ночи. За углом стоит автофургон с погашенными фарами. Водитель спит, положив голову на баранку. Когда наступит пора грузиться, его разбудят.
Работа предстоит немалая: загрузить фургон, мелочи перенести в легковушку. «Оценщик» во время осмотра вместе с Савчуком квартиры выбрал самое ценное, некоторые коробки и картины даже пометил фломастером, долго искать не придется. А вот перенос и загрузка потребуют часа два, не меньше.
В под"езд вошли четверо. Красуля, Петенька, Хвост и «Ганс». Позади неслышно топали четыре качка с автоматами. Столько же на всякий случай блокировали улицу.
Все тихо и спокойно, но Надежда Савельевна ощущала непонятный страх. Будто предвидела трагическую развязку.
Лифтом решили не пользоваться — лишний шум глубокой ночью может разбудить соседей, которые по недомыслию звякнут в милицию. Шли на цыпочках по лестнице, крепко сжимая оружие и вздрагивая при малейшем шуме. На третьем этаже под ноги женщины метнулась черная кошка, так завизжала, что Красуля с трудом удержалась от выстрела.
Наконец — шестой этаж.
— Открывай.
Хвост завозился с ключами. Дерьмовый коллекционер аж четыре замка приспособил, попробуй отгадать, какой ключ подходит к тому или иному запору?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44