… Караул, спасите, вызывайте милицию!… Ах, да ты еще хочешь засадить меня за решетку? Получи, лярва!… Ой-ой-ой… Трах-хлысть… Плачут в голос дети, бьется посуда…
Привыкшие к таким спектаклям соседи только посмеиваются, не вмешиваются в семейную свару, тем более, не хотят вмешивать в нее милицию. Муж и жена — одна сатана, подерутся — помирятся, день ссорит, ночь мирит. Десятки, если не сотни, подобных поговорок, как бы оправдывали невмешательство.
Баба Феня — тут, как тут. Повертела упакованной в цветастую косынку головой, пожевала сухими губами и предсказала: жди смертоубийства. Будто в вроду смотрела. Утром соседи нашли труп заколотого ножницами мужика и висящую в петле его супругу. Не выдержала бедолага, даже о детях не подумала.
После этого случая уровень доверия к предсказаниям бабы Фени подпрыгнул вверх… Не иначе, с нечистым связана старая, получает от него по беспроводной связи самую, что ни на есть достоверную информацию…
Поэтому я и ожидал обещанного «разговора» с недобрыми предчувствиями. Неужто квартирная колдунья получила невесть откуда сведения об истинных причинах моего двухсуточного отсутствия? Человек передвигается ногами, слухи летят самолетами и ракетами. Тем более от «нечистого».
Минут сорок блаженствовал под теплым душем. Для исправления пострадавшей нервной системы переключался с горячей воды на холодную и снова — горячую. Соскреб двухсуточную щетину и вышел из ванной обновленным.
Баба Феня ожидала в коридоре с подносом в руках. На подобии вышколенного слуги. На подносе ничего особенного: шарлотка и стакан крепкого чая, заваренного по таинственному рецепту, известному одной старухе. Не может она по другому поступить, никак не может! Душа требует угостить близкого человека, а кто, спрашивается, ближе мужа, детей-внучат и… других соседей по коммуналке?
Прошли в мою комнату и присели к столу. Подперев ладонью подбородок, соседка сочувственно наблюдала, как я, прихлебывая чай, глотаю огромными кусками шарлотку.
— Што хочу сказать, Игнатьич, — дождавшись окончания трапезы, приступила к главному баба Феня. — Не надоть искать Верочку — отыскалась внученька.
Кусок шарлотки застрял в горле, вызвал мучительный приступ кашля. Неожиданная новость сразила меня.
— Как это отыскалась? Вернулась домой, что ли?
Мне бы порадоваться известию, снимающему с моих плеч тяжкий груз, а я ощутил разочарование. Будто лишили ребенка любимой игрушки, с которой он забавлялся, теперь не знает, что делать, как убить свободное время. И несвободное — тоже.
— Не, домой не возвернулась гулена — живет у какой-то подруги аж в самом Питере. Но ведь жива-здорова. Так што, Игнатьич, возвертайся к своей тарахтелке, отбивай на ней новую книжицу. Прислала внученка письмо, да такое ласковое, такое приятное — я дажеть прослезилась, дура старая.
— Можно мне поглядеть?
Старуха достала из кармана халата завернутое в чистую тряпицу послание внучки-гулены, подала мне.
— А чего ж нельзя — секретов не держим.
Я внимательно оглядел конверт, изучил почерк, сравнил его с почерком, каким написано письмо. Вроде, ничего подозрительного. А если бы даже почерки были разными — что из этого? Написала Верочка письмо, а адрес почему-то попросила написать подругу. Никакого криминала.
И все же одно несоответствие я усмотрел. Такое важное, что затаил дыхание. Штемпель поставлен… московский, не петербургский.
Впрочем, это тоже не криминал. Скажем, написала Верочка письмо, собралась опустить его в почтовый ящик — вдруг появилась возможность переслать с оказией. Почта известно, как работает, невесть когда получат бабка с дедом успокоительное послание, а тут — день, максимум — два.
Но не слишком ли много «оправдательных причин»?
Теперь — содержание. Ласковые извинения, обещание вскоре появиться дома, просьба не волноваться. И коротенькая приписка. Пусть дедуля отдаст «коробочки». Зачем, какие коробочки, кому?
— Вы не можете оставить мне письмо?
Баба Феня заволновалась, затрясла головой.
— Штой-то углядел неладное, Игнатьич?
— Нет, нет, все правильно… Просто хочу кое-что проверить, — успокоил я соседку. — Попрошу друзей в Питере навестить Верочку.
— Попроси, милый, посодействуй. Можа бедствует девонька, сидит голодная да холодная. Подруга, известное дело, не родная бабка. А я, как только принесут пенсии, возверну. В убытке не останешься…
После ухода бабы Фени я быстро постелил на диване, разделся и с облегчением нырнул под одеяло. Но сон не приходил — успокоенная нервная система снова расстроилась, из головы не выходит злополучное письмо. Завтра же позвоню Стулову, посоветуюсь. Есть же у него знакомые в Питере, свяжется по телефону, озадачит.
Немного успокоился. Только начал дремать, как проснувшаяся Надин принялась отбивать по стене азбуку Морзе… SOS, спасите мою душу, SOS! Метод «спасения» известен: либо пригласить в свою постель, либо перебраться в соседскую. Ни тот, ни другой вариант мне не подходит, но ответить отказом — порушить достигнутое согласие. Хлипкое, качающееся, как береза на ветру. Вдруг удастся услышать продолжение рассказа о Верочке.
И не только о похищенной неизвестными дремовской "королеве красоты. Надин полностью еще не отработана. Очень хочется узнать неизвестны мне детали ее контактов с пасынком и спонсором. Не навещает же Виталька дремовский аптечный стенд на вокзале ради покупки дезодорантов? А появление именно в это время спонсора с седой отметиной в прическе?
Что до платы за полученную информацию, которую непременно потребует коротышка — выкручусь. В последние дни вся моя жизнь проходит под угрозой расправы — то настырно пасут, то пытаются куда-то увезти, то угрожают задушить или отправить на зону. Что перед этим сексуально озабоченная уродина?
Я простучал по перегородке согласие, потуже затянул молнию на спортивной куртке и плотней уселся на диван.
Влетев в комнату и заперев дверь, коротышка с ходу прыгнула мне на колени и втиснула в меня свою могучую грудь. Естественно, уже подготовленную, без бюстгалтера. Так охотничий сокол набрасывается на несчастного зайца. Молча, без нежных слов и сладких всхлипываний.
— Измучилась, Пашенька, истосковалась! — замурлыкала она, пытаясь поймать мокрыми губами мои, ускользающие. — Разве можно так исчезать?
— Подожди, поговорим…
А о чем говорить, когда и без слов все ясно? Терять дорогое время на дурацкие об"яснения? Накладно и несовременно. В наш век космических скоростей люди научились ценить каждую минуту во всем, включая интимные отношения, переименованные в более понятное — секс. Рынок проник в каждую клетку, завладел всеми помыслами.
Деньги, деньги, деньги! Торопись делать их, штамповать, выуживать из карманов близких, знакомых и незнакомых. Все подчинено бизнесу, в том числе — дружба, верность, любовь…
И все же мне удалось пересадить коротышку со своих колен на диван. Она недовольно что-то проворчала, но покорилась. Наверно, ей тоже не хочется ссориться.
— О чем станем говорить? Опять о сопливой девчонке?
— Нет, не о Верочке. Пока не о ней. Как-то я случайно увмдмл, как ты кокетничала с симпатичным парнем…
— С Виктором? — кажется, Надин решила, что я ревную ее, а, как известно, от ревности до любви один только шаг. Значит, не даром она с таким упрямством и настойчивостью штурмует холостяка! — Знаешь, достал меня сопливый малолеток, каждый день появляется. Уж и не знаю, как его отвадить!
Вот он, зеленный побег, который нужно вырастить и полакомиться плодами.
— Зачем отваживать? Вдруг в парне — твоя судьба? Растешь, Надин, уже дети тобой интересуются.
— Какой там ребенок — мужик! — не выдержала Надин, начисто позабыв, что она только что назвала ухажера малолетком. — Красивый, сильный. Только он мне не нужен.
Тяжелый зад, излучающий жар, придвинулся ко мне. Ловкие пальчики забегали по моему телу с удвоенной скоростью. Там погладят, там ущипнут, там потеребят. Пока — от шеи до пояса. Если не остановить, переключатся на живот, откуда рукой подать до главной мужской принадлежности.
Но останавливать нельзя. Маловразумительная беседа вышла из тупика на главный путь.
— И что ему от тебя надо? О чем вы разговариваете?
— Надоел он мне, Пашенька, до тошноты надоел. Все время набивается в гости. И не один — с приятелем. Знаем мы это гостевание, сразу потащат в постель, устроят коллективку.
Кажется, коллективка не особенно пугает коротышку, наоборот, привлекает.
— Так уж и коллективка! Влюбился наивный мальчик, вот и добивается взаимности.
— Влюбился? Взаимность? Господи, какая глупость! Ты, Пашенька, живешь во времена рыцарства, сейчас влюбленности не в моде. Одна моя подруга — вместе работаем в лаборатории — живет сразу с двумя мужиками. Представляешь? Расписание составили. Один навещает по понедельникам, второй — по пятницам. Все довольны. Особенно — подружка…
Все, уселась баба на привычного конька. Сама себя раскочегаривает. Дойдет до кондиции — полезет с более откровенными ласками.
— Парень предлагал и тебе подобную схему?
— Ты скажешь! Какой толк с жеребенка… Ухаживает во всю. То цветы притащит, то шоколадом одарит. А сегодня подарил колечко, говорит — золотое.
Вот как, на золото расщедрился? Значит, пасынок рассчитывает на солидную добычу. Верить в преступные замыслы Виталия было противно и… больно. Не потому, что он был честным человеком — его нечистоплотность неоднократно доказана, не вызывает сомнений. Просто он — сын Машеньки, в нем — ее кровь, ее гены.
— Так и подарил, ничего не попросив взамен?
Признаться, более глупого вопроса не придумать, подобная ерунда может родиться разве только в усталой голове, до отказа забитой происщедшими за последние двое суток событиями.
Надин ехидно засмеялась. И правильно сделала — на ее месте я поступил бы точно так же.
— А зачем мужики дарят женщинам цветы, драгоценности, духи? Размягчить, внушить доверие, заставить потерять осторожность… Разве не так? А уж потом — расплата… натурой.
Мерзкая выстроена «схема» — за человеческий род обидно, но где-то она соответствует действительности. Лично я дарил цветы и духи Машеньке, не думая о «расплате натурой», просто приятно было видеть на ее лице удивление и радость. Но я ведь несовременен, заявился в рыночную Россию из рыцаркого прошлого.
Странно другое. В последнее время Машенька вторгается в мое сознание все чаще и чаще. Будто зовет меня к себе в ухоженную, вычишенную до стерильной чистоты квартиру. А я в это время общаюсь с потеющей уродиной, пытаюсь выудить из нее сведения, полезнае для Стулова.
— Вчера к вечеру сижу я рядом с выставленным товаром, — кажется химико-торгашка перестала стесняться своей второй профессии, говорит о ней открытым текстом, не краснея и не пряча глаз. — Смотрю — щевствует Виктор в компании верочкиного спонсора. Болтают, будто много лет дружат, а ведь несколько дней тому назад делали вид — не знакомы… Странно, да?
Пальчики выстуивают по моей костлявой коленке все ту же азбуку Морзе. Легко переводимую на общедоступный язык. Пришлось перенести их себе на грудь. Более безопасное место. Надин обиженно дернулась, но настаивать не решилась — принялась массажировать разрешенное место.
— А ты этого… спонсора давно знаешь? Или увидела впервые на ярмарке?
Надин на мгновение смутилась — или мне это показалось? — но быстро пришла в себя. Вызывающе захихикала.
— Ты и к спонсору тоже ревнуешь? Неужели до сих пор не понял, что мне нужен только один мужчина — ты?
На прямое признание в любви я не отреагировал. Меня занимали совмем другие, далекие от любовных.
Значит, все же пасынок и Верочкин спонсор — птицы из одного гнезда? Скорей всего, не безобидные пичуги — матерые орлы. А кто Надин? Наводчица или жертва?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Привыкшие к таким спектаклям соседи только посмеиваются, не вмешиваются в семейную свару, тем более, не хотят вмешивать в нее милицию. Муж и жена — одна сатана, подерутся — помирятся, день ссорит, ночь мирит. Десятки, если не сотни, подобных поговорок, как бы оправдывали невмешательство.
Баба Феня — тут, как тут. Повертела упакованной в цветастую косынку головой, пожевала сухими губами и предсказала: жди смертоубийства. Будто в вроду смотрела. Утром соседи нашли труп заколотого ножницами мужика и висящую в петле его супругу. Не выдержала бедолага, даже о детях не подумала.
После этого случая уровень доверия к предсказаниям бабы Фени подпрыгнул вверх… Не иначе, с нечистым связана старая, получает от него по беспроводной связи самую, что ни на есть достоверную информацию…
Поэтому я и ожидал обещанного «разговора» с недобрыми предчувствиями. Неужто квартирная колдунья получила невесть откуда сведения об истинных причинах моего двухсуточного отсутствия? Человек передвигается ногами, слухи летят самолетами и ракетами. Тем более от «нечистого».
Минут сорок блаженствовал под теплым душем. Для исправления пострадавшей нервной системы переключался с горячей воды на холодную и снова — горячую. Соскреб двухсуточную щетину и вышел из ванной обновленным.
Баба Феня ожидала в коридоре с подносом в руках. На подобии вышколенного слуги. На подносе ничего особенного: шарлотка и стакан крепкого чая, заваренного по таинственному рецепту, известному одной старухе. Не может она по другому поступить, никак не может! Душа требует угостить близкого человека, а кто, спрашивается, ближе мужа, детей-внучат и… других соседей по коммуналке?
Прошли в мою комнату и присели к столу. Подперев ладонью подбородок, соседка сочувственно наблюдала, как я, прихлебывая чай, глотаю огромными кусками шарлотку.
— Што хочу сказать, Игнатьич, — дождавшись окончания трапезы, приступила к главному баба Феня. — Не надоть искать Верочку — отыскалась внученька.
Кусок шарлотки застрял в горле, вызвал мучительный приступ кашля. Неожиданная новость сразила меня.
— Как это отыскалась? Вернулась домой, что ли?
Мне бы порадоваться известию, снимающему с моих плеч тяжкий груз, а я ощутил разочарование. Будто лишили ребенка любимой игрушки, с которой он забавлялся, теперь не знает, что делать, как убить свободное время. И несвободное — тоже.
— Не, домой не возвернулась гулена — живет у какой-то подруги аж в самом Питере. Но ведь жива-здорова. Так што, Игнатьич, возвертайся к своей тарахтелке, отбивай на ней новую книжицу. Прислала внученка письмо, да такое ласковое, такое приятное — я дажеть прослезилась, дура старая.
— Можно мне поглядеть?
Старуха достала из кармана халата завернутое в чистую тряпицу послание внучки-гулены, подала мне.
— А чего ж нельзя — секретов не держим.
Я внимательно оглядел конверт, изучил почерк, сравнил его с почерком, каким написано письмо. Вроде, ничего подозрительного. А если бы даже почерки были разными — что из этого? Написала Верочка письмо, а адрес почему-то попросила написать подругу. Никакого криминала.
И все же одно несоответствие я усмотрел. Такое важное, что затаил дыхание. Штемпель поставлен… московский, не петербургский.
Впрочем, это тоже не криминал. Скажем, написала Верочка письмо, собралась опустить его в почтовый ящик — вдруг появилась возможность переслать с оказией. Почта известно, как работает, невесть когда получат бабка с дедом успокоительное послание, а тут — день, максимум — два.
Но не слишком ли много «оправдательных причин»?
Теперь — содержание. Ласковые извинения, обещание вскоре появиться дома, просьба не волноваться. И коротенькая приписка. Пусть дедуля отдаст «коробочки». Зачем, какие коробочки, кому?
— Вы не можете оставить мне письмо?
Баба Феня заволновалась, затрясла головой.
— Штой-то углядел неладное, Игнатьич?
— Нет, нет, все правильно… Просто хочу кое-что проверить, — успокоил я соседку. — Попрошу друзей в Питере навестить Верочку.
— Попроси, милый, посодействуй. Можа бедствует девонька, сидит голодная да холодная. Подруга, известное дело, не родная бабка. А я, как только принесут пенсии, возверну. В убытке не останешься…
После ухода бабы Фени я быстро постелил на диване, разделся и с облегчением нырнул под одеяло. Но сон не приходил — успокоенная нервная система снова расстроилась, из головы не выходит злополучное письмо. Завтра же позвоню Стулову, посоветуюсь. Есть же у него знакомые в Питере, свяжется по телефону, озадачит.
Немного успокоился. Только начал дремать, как проснувшаяся Надин принялась отбивать по стене азбуку Морзе… SOS, спасите мою душу, SOS! Метод «спасения» известен: либо пригласить в свою постель, либо перебраться в соседскую. Ни тот, ни другой вариант мне не подходит, но ответить отказом — порушить достигнутое согласие. Хлипкое, качающееся, как береза на ветру. Вдруг удастся услышать продолжение рассказа о Верочке.
И не только о похищенной неизвестными дремовской "королеве красоты. Надин полностью еще не отработана. Очень хочется узнать неизвестны мне детали ее контактов с пасынком и спонсором. Не навещает же Виталька дремовский аптечный стенд на вокзале ради покупки дезодорантов? А появление именно в это время спонсора с седой отметиной в прическе?
Что до платы за полученную информацию, которую непременно потребует коротышка — выкручусь. В последние дни вся моя жизнь проходит под угрозой расправы — то настырно пасут, то пытаются куда-то увезти, то угрожают задушить или отправить на зону. Что перед этим сексуально озабоченная уродина?
Я простучал по перегородке согласие, потуже затянул молнию на спортивной куртке и плотней уселся на диван.
Влетев в комнату и заперев дверь, коротышка с ходу прыгнула мне на колени и втиснула в меня свою могучую грудь. Естественно, уже подготовленную, без бюстгалтера. Так охотничий сокол набрасывается на несчастного зайца. Молча, без нежных слов и сладких всхлипываний.
— Измучилась, Пашенька, истосковалась! — замурлыкала она, пытаясь поймать мокрыми губами мои, ускользающие. — Разве можно так исчезать?
— Подожди, поговорим…
А о чем говорить, когда и без слов все ясно? Терять дорогое время на дурацкие об"яснения? Накладно и несовременно. В наш век космических скоростей люди научились ценить каждую минуту во всем, включая интимные отношения, переименованные в более понятное — секс. Рынок проник в каждую клетку, завладел всеми помыслами.
Деньги, деньги, деньги! Торопись делать их, штамповать, выуживать из карманов близких, знакомых и незнакомых. Все подчинено бизнесу, в том числе — дружба, верность, любовь…
И все же мне удалось пересадить коротышку со своих колен на диван. Она недовольно что-то проворчала, но покорилась. Наверно, ей тоже не хочется ссориться.
— О чем станем говорить? Опять о сопливой девчонке?
— Нет, не о Верочке. Пока не о ней. Как-то я случайно увмдмл, как ты кокетничала с симпатичным парнем…
— С Виктором? — кажется, Надин решила, что я ревную ее, а, как известно, от ревности до любви один только шаг. Значит, не даром она с таким упрямством и настойчивостью штурмует холостяка! — Знаешь, достал меня сопливый малолеток, каждый день появляется. Уж и не знаю, как его отвадить!
Вот он, зеленный побег, который нужно вырастить и полакомиться плодами.
— Зачем отваживать? Вдруг в парне — твоя судьба? Растешь, Надин, уже дети тобой интересуются.
— Какой там ребенок — мужик! — не выдержала Надин, начисто позабыв, что она только что назвала ухажера малолетком. — Красивый, сильный. Только он мне не нужен.
Тяжелый зад, излучающий жар, придвинулся ко мне. Ловкие пальчики забегали по моему телу с удвоенной скоростью. Там погладят, там ущипнут, там потеребят. Пока — от шеи до пояса. Если не остановить, переключатся на живот, откуда рукой подать до главной мужской принадлежности.
Но останавливать нельзя. Маловразумительная беседа вышла из тупика на главный путь.
— И что ему от тебя надо? О чем вы разговариваете?
— Надоел он мне, Пашенька, до тошноты надоел. Все время набивается в гости. И не один — с приятелем. Знаем мы это гостевание, сразу потащат в постель, устроят коллективку.
Кажется, коллективка не особенно пугает коротышку, наоборот, привлекает.
— Так уж и коллективка! Влюбился наивный мальчик, вот и добивается взаимности.
— Влюбился? Взаимность? Господи, какая глупость! Ты, Пашенька, живешь во времена рыцарства, сейчас влюбленности не в моде. Одна моя подруга — вместе работаем в лаборатории — живет сразу с двумя мужиками. Представляешь? Расписание составили. Один навещает по понедельникам, второй — по пятницам. Все довольны. Особенно — подружка…
Все, уселась баба на привычного конька. Сама себя раскочегаривает. Дойдет до кондиции — полезет с более откровенными ласками.
— Парень предлагал и тебе подобную схему?
— Ты скажешь! Какой толк с жеребенка… Ухаживает во всю. То цветы притащит, то шоколадом одарит. А сегодня подарил колечко, говорит — золотое.
Вот как, на золото расщедрился? Значит, пасынок рассчитывает на солидную добычу. Верить в преступные замыслы Виталия было противно и… больно. Не потому, что он был честным человеком — его нечистоплотность неоднократно доказана, не вызывает сомнений. Просто он — сын Машеньки, в нем — ее кровь, ее гены.
— Так и подарил, ничего не попросив взамен?
Признаться, более глупого вопроса не придумать, подобная ерунда может родиться разве только в усталой голове, до отказа забитой происщедшими за последние двое суток событиями.
Надин ехидно засмеялась. И правильно сделала — на ее месте я поступил бы точно так же.
— А зачем мужики дарят женщинам цветы, драгоценности, духи? Размягчить, внушить доверие, заставить потерять осторожность… Разве не так? А уж потом — расплата… натурой.
Мерзкая выстроена «схема» — за человеческий род обидно, но где-то она соответствует действительности. Лично я дарил цветы и духи Машеньке, не думая о «расплате натурой», просто приятно было видеть на ее лице удивление и радость. Но я ведь несовременен, заявился в рыночную Россию из рыцаркого прошлого.
Странно другое. В последнее время Машенька вторгается в мое сознание все чаще и чаще. Будто зовет меня к себе в ухоженную, вычишенную до стерильной чистоты квартиру. А я в это время общаюсь с потеющей уродиной, пытаюсь выудить из нее сведения, полезнае для Стулова.
— Вчера к вечеру сижу я рядом с выставленным товаром, — кажется химико-торгашка перестала стесняться своей второй профессии, говорит о ней открытым текстом, не краснея и не пряча глаз. — Смотрю — щевствует Виктор в компании верочкиного спонсора. Болтают, будто много лет дружат, а ведь несколько дней тому назад делали вид — не знакомы… Странно, да?
Пальчики выстуивают по моей костлявой коленке все ту же азбуку Морзе. Легко переводимую на общедоступный язык. Пришлось перенести их себе на грудь. Более безопасное место. Надин обиженно дернулась, но настаивать не решилась — принялась массажировать разрешенное место.
— А ты этого… спонсора давно знаешь? Или увидела впервые на ярмарке?
Надин на мгновение смутилась — или мне это показалось? — но быстро пришла в себя. Вызывающе захихикала.
— Ты и к спонсору тоже ревнуешь? Неужели до сих пор не понял, что мне нужен только один мужчина — ты?
На прямое признание в любви я не отреагировал. Меня занимали совмем другие, далекие от любовных.
Значит, все же пасынок и Верочкин спонсор — птицы из одного гнезда? Скорей всего, не безобидные пичуги — матерые орлы. А кто Надин? Наводчица или жертва?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49