..
Светлана замолчала и испуганно уставилась на Семена -- что еще они задумали? Семен взял со стола Алексея лист бумаги и ручку, стал что-то писать. Шварц выглянул в окно и сообщил:
-- Стас приехал, потащили...
Семен закончил писать, укрепил записку в середине стола и подошел к Светлане, показывая ей стасов нож.
-- Сейчас сама пойдешь и сядешь в машину, а то я тебя немного пощекочу.
Не отводя глаз от сверкающего лезвия, Светлана бочком стала медленно двигаться к двери.
-- Быстрее, сука, не надейся, муж твой еще далеко. Шварц, тащи фрайера.
Светлана села в машину, все время ощущая острие ножа на спине и втиснулась в угол, подальше от этой хромированной смерти. Шварц дотащил Алексея до машины, вбросил его на колени Светлане. Алексей слабо застонал, но в сознание не пришел. Кровь на лбу запеклась, и рана только слегка кровоточила. Светлана платьем попыталась стереть кровь, Алексей вновь застонал.
-- Ты глянь, сестра милосердия! Ты его своим бюстгальтером перевяжи, ему приятно будет... и мне!
Шварц еще ржал, когда Семен резко вкинул свое тело на переднее сиденье и приказал Стасу:
-- Вперед. А ты положи их на сиденье, пусть не торчат в машине.
"Девятка" быстро проскочила участок дороги, где им могли повстречаться люди, но на всякий случай Стас надел большие темные очки, Семен все время противно сморкался в грязный платок, а Шварц подтянул Светлану к себе, облапил ее своими ручищами и сам навалился на нее, отпуская грязные шутки.
-- Не прозевай поворот, -- голос Семена вновь приобрел командные нотки.
Машина плавно скатилась с дороги и осторожно пошла по узкой колее между болот. Не доезжая берега, Стас повернул к избушке, остановился.
-- Шварц, погляди, нет ли там чего?
Шварц взял нунчаки и, поигрывая ими, медленно пошел к избе. Через минуту он призывно помахал рукой. Все было тихо. Машина, завывая мотором, преодолела последние метры болотистой почвы и застыла под кустами.
Валерия Петровича разбудил как раз этот последний надсадный вой мотора. Он укорил себя за то, что чуть не проспал, и задумался. Одни они приехали или нет? Кто с ними, или дело сорвалось? Выходить сразу было опасно, сейчас они начеку и могут засечь... Надо подождать темноты...
Павла немного расстроил разговор с журналистом, однако не очень. Он понимал этого человека с его желанием поскорее добиться успеха и признания, видел его попытки найти простые решения всех проблем, при которых достаточно произносить громкие слова о демократии, частной собственности, плюрализме и все тут же обернется изобилием. Он не мог понять, как такие люди до сих пор не могут понять, что булки растут не на деревьях, что вымя у коровы не находится не между передними ногами, а совсем наоборот, но при этом со всех газетных страниц, телеэкранов учат крестьян уму-разуму и гордо именуют себя их защитниками и радетелями. А стоит кому-нибудь сделать что-либо стоящее, его тут же либо душат бесчисленными проверками, либо вообще объявляют жуликом...
Скоро мысли переключились на дом. Обещал приехать засветло, а солнце вот-вот сядет и тогда через полчаса будет темно... Не выполняете обещание, Павел Аленксеевич, нехорошо, надо бы поторопиться. Ужин в этом ресторане был паршивый, а может разговор этот дурацкий всю пользу от еды уничтожил? Есть вдруг захотелось до боли в желудке. Сейчас неплохо бы блинов со шкваркой... Он прибавил газу.
Настроение улучшилось. Павел даже эамурлыкал старую песню, которую пел редко и то, только когда бывал один.
Эх, трали-вали, а мы того не знали,
Не думали, не ведали, ребята, не гадали,
Что где-то в центре Азии
На брюхе будем лазить мы
По джунглям за останками "фантомов".
Над нами самолеты и Джонсона пилоты
Сегодня отбомбились стороной....
Съезжая к озеру, Павел успел заметить, что в доме не было света, спят что ли? Вроде бы рановато... Павел почувствовал, как где-то внутри него сработал сигнал опасности. Это было настолько явственно, что он усмехнулся, вспомнив слова Светланы, что в нем заложен адский механизм, который забыли выключить. Но усмешка быстро исчезла -- Павел доверял этому сигналу и все мечты о блинах улетучились навсегда.
К дому машина подошла накатом, мотор у вездехода был шумный и Павел не захотел рисковать. Во двор он тоже не стал въезжать, а остановился в воротах, загородив их. Минуту он неподвижно сидел, всматриваясь в темные окна дома и надеясь заметить какое-либо движение в нем. Занавески не шелохнулись, а вот дверь, ему показалось, вроде бы приоткрылась. Мишень из меня сейчас знатная, пали по стеклу -- не промажешь. Так, проверим реакцию. Павел тихо приоткрыл дверцу, включил фары и вывалился из машины... Выстрела не было. Павел из-под машины осторожно выглянул -- дверь была приоткрыта и неподвижна. Иллюиинацию пора кончать. Он привстал и выключил свет. В наступившей темноте рывком бросился к двери и стал у косяка, стараясь не дышать громко. В доме было тихо. Так тихо, что Павел понял без дальнейших проверок -- дом пуст.
Сигнал близкой опасности вроде затих, но не уходил. Медленно открыв дверь, Павел осторожно вошел в дом, настороженно ожидая нападения, хотя понимал, что сейчас нападения не будет, здесь его ждет что-то другое. Проклятая язва заныла в левом боку весьма некстати и Павел понял, как он сейчас волнуется -- язва была прибором безошибочным. Нащупав выключатель, он включил свет в гостиной и отпрянул назад за дверь, успев, однако заметить беспорядок. Теперь у него сомнений не было -- Светланы и Алексея здесь нет. Во всяком случае, живых...
С обычными предосторожностями он осмотрел весь дом. Затем взял фонарь и вышел во двор. У забора лежали инструменты, на крыльце валялся окурок сигареты с фильтром... Сарай встретил его визгом голодных свиней. Жена и сын исчезли. Павел вернулся к машине, хотел по привычке поставить ее на место, но передуиал. Он тщательно запер дверь на все засовы, потом методично задвинул шторы на окнах, стараясь не показываться в проемах окон, вместо люстры включил торшер. Он стоял в углу и определить, где находился Павел по его тени на шторах мог только профессионал. Павел Андреевич сейчас не раздумывал, он действовал так, как срабатывала в нем эта самая машинка внутри.
Теперь можно было осмотреться основательно. Записка на столе, заботливо прикрепленная Семеном, не сразу бросилась в глаза из-за кавардака в комнате, но Павел заметил ее. Она было написана корявыми печатными буквами.
"мы ждем тебя в рыбацкой избе на озере. Прехвати бабки и не зави ментов сам знаеш что будит с твоей бабой и сыном".
Павел энергично потер щеки и снова перечитал записку. Сон, дурной сон, этого не может быть, не должно быть... Теперь он понял, что все его меры предосторожности были бесполезны. Эти сволочи и так держали его за горло. Им не надо было рисковать, они обошлись без этого, сыграли в одни ворота. Сыграли? Или только выиграли первую схватку? Ее-то они выиграли, это точно, тут уж никуда не денешься. Просчитаем их ходы. Светлана и Алексей там, значит, здесь они не решились... Что не решились, деньги отобрать? Нет. Первый раз они так и сделали, сейчас -- нет. Сейчас у них другая цель. Светлана говорила, что этот уголовник не простит унижения... Она оказалась права, а вот он опять... Унижение и страх. Страх, что они проболтались про своего пахана? Может быть, но тогда еще один человек в игре? Это хуже. Четверо, пожалуй, многовато. Страх... Самое опасное, что они чего-то боятся и от страха сделают все, что угодно. Вывод, делай вывод, не бойся сказать вслух, что они приехали тебя убить. Убить. Тебя. И твою семью, так как свидетели им не нужны, это элементарно. Варианты? Отдать деньги и пообещать молчать. Противно, но можно. Что это дает? Отпустят? Изобьют и отпустят? Маловероятно, но могут. Только при этом заставят унижаться, будут долго бить... Черт с ними, пусть бьют, унижают, пусть берут деньги... Перетерпим.
Стоп. Хватит болтать и прятать голову в песок. Ничего ты не перетерпишь, ничем не откупишься -- у них в руках твой сын и твоя жена. Это ты тоже собрался терпеть, толстовец недорезанный? Вот то-то...
Павел пошел на кухню и заварил чай. Бежать сейчас, ночью, сломя голову, бесполезно. Он хорошо знал эту избушку -- если там закрыться изнутри, можно высидеть долгую осаду... Они вооружены, сомнений нет. Привезли с собой и здесь ружье прихватили. Оставлял для защиты, а выходит сам вооружил этих жлобов. Хорошо, что на этот раз не устраивали обыск -- надеются, что сам на блюдечке деньги принесу. Принесу...
Время у него есть, до рассвета еще далеко, в темноте они сами никуда не двинутся -- мест не знают, а там такие болота, что ночью из них и местный не выберется, не то что эти... Время у него есть, а у жены, у Алешки? Этот гад еще в тот раз так смотрел на Свету, что... И сейчас она у них! Павел рубанул ладонью по спинке стула: она с треском разломилась. Он отбросил ногой искалеченный стул в сторону и пошел старому шкафу в углу кухни. Под обычной фанерной дверцей оказалась еще одна, стальная. Павел открыл ее ключом, распахнул. Это был его оружейный сейф, где хранились любимые ружья. Рука привычно вытащила оружие из стойки, другой он прихватил коробку с патронами.
Точными скупыми движениями, почти не глядя, он разобрал ружье, тщательно осмотрел затвор, механизм подачи. Это ружье, "Браунинг" он редко брал на охоту, если бывал не один. Ему надоедало выслушивать восторги, осточертели просьбы подержать, выстрелить и все это, в общем понятное, но надоедливое внимание к замечательному оружию. Он сам любил его той сдержанной страстью, которая отличает хорошего охотника, от любителя даровой дичи.
Сейчас он смотрел на разобранное ружье, как на верного друга, стоящего рядом и на которого можно положиться. Павел протер масляной тряпкой затвор, спуск, собрал ружье и аккуратно вытер его чистым полотенцем, удаляя лишнее масло. Пора приниматься за патроны, в его распоряжении было еще часа два, надо успеть. Он вывалил на стол содержимое коробки и стал отбирать патроны. Из нескольких десятков на столе осталось всего штук пять, а остальные снова перекочевали в коробку. Павел поставил их перед собой: на картонных накладках четко выделялась буква "И". Маловато для такой "охоты", надо бы снарядить еще. Кажется кое-что осталось... Из оружейного ящика Павел достал гильзы, снаряженные только порохом, и яркую пачку с надписью "Wingstar". Это был подарок старого друга, который неизвестно как из инженеров попал в дипломаты и при встрече вдруг вспомнил о страсти Павла и пообещал привезти что-нибудь необыкновенное. Павел и думать забыл об этом, однако через полгода вдруг получил посылку с оказией: вот эти знаменитые пули на крупного зверя... Сейчас они лежали в коробке и даже тут от них исходило ощущение мощи. Тупорылые, с аэродинамической нарезкой, они напоминали миниатюрные космические корабли из фантастических фильмов. Лишь однажды он применил такую пулю при охоте на кабана. Загонщики выгнали зверя прямо на его номер. Кабан серьезный, пудов на восемь, не меньше. Павел повел стволом и, поймав в прицел голову, нажал на спуск. То, что произошло, заставило его опустить ружье и застыть в удивлении: кабан почти не проскочил вперед по инерции, пуля практически остановила его... Когда Павел увидел рану, ему стало не по себе. Товарищи по охоте не поверили своим глазам и стали наперебой просить хоть одну единственную пулю. Павел твердо отказал и сам больше не брал их даже на кабана, обходясь обычными, из охотничьего магазина.
Теперь "Wingstar" лежали перед ним, спеленатые, как дети, тонкой цветной бумагой. Он снарядил еще около десятка патронов, тщательно завертывая гильзы и проверяя их по размеру. Несколько раз прошел прогонкой и удовлетворенный поставил снаряженные патроны рядом с ружьем цепочкой, как домино...
Я ПОМНЮ, что такое тропический дождь и жара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Светлана замолчала и испуганно уставилась на Семена -- что еще они задумали? Семен взял со стола Алексея лист бумаги и ручку, стал что-то писать. Шварц выглянул в окно и сообщил:
-- Стас приехал, потащили...
Семен закончил писать, укрепил записку в середине стола и подошел к Светлане, показывая ей стасов нож.
-- Сейчас сама пойдешь и сядешь в машину, а то я тебя немного пощекочу.
Не отводя глаз от сверкающего лезвия, Светлана бочком стала медленно двигаться к двери.
-- Быстрее, сука, не надейся, муж твой еще далеко. Шварц, тащи фрайера.
Светлана села в машину, все время ощущая острие ножа на спине и втиснулась в угол, подальше от этой хромированной смерти. Шварц дотащил Алексея до машины, вбросил его на колени Светлане. Алексей слабо застонал, но в сознание не пришел. Кровь на лбу запеклась, и рана только слегка кровоточила. Светлана платьем попыталась стереть кровь, Алексей вновь застонал.
-- Ты глянь, сестра милосердия! Ты его своим бюстгальтером перевяжи, ему приятно будет... и мне!
Шварц еще ржал, когда Семен резко вкинул свое тело на переднее сиденье и приказал Стасу:
-- Вперед. А ты положи их на сиденье, пусть не торчат в машине.
"Девятка" быстро проскочила участок дороги, где им могли повстречаться люди, но на всякий случай Стас надел большие темные очки, Семен все время противно сморкался в грязный платок, а Шварц подтянул Светлану к себе, облапил ее своими ручищами и сам навалился на нее, отпуская грязные шутки.
-- Не прозевай поворот, -- голос Семена вновь приобрел командные нотки.
Машина плавно скатилась с дороги и осторожно пошла по узкой колее между болот. Не доезжая берега, Стас повернул к избушке, остановился.
-- Шварц, погляди, нет ли там чего?
Шварц взял нунчаки и, поигрывая ими, медленно пошел к избе. Через минуту он призывно помахал рукой. Все было тихо. Машина, завывая мотором, преодолела последние метры болотистой почвы и застыла под кустами.
Валерия Петровича разбудил как раз этот последний надсадный вой мотора. Он укорил себя за то, что чуть не проспал, и задумался. Одни они приехали или нет? Кто с ними, или дело сорвалось? Выходить сразу было опасно, сейчас они начеку и могут засечь... Надо подождать темноты...
Павла немного расстроил разговор с журналистом, однако не очень. Он понимал этого человека с его желанием поскорее добиться успеха и признания, видел его попытки найти простые решения всех проблем, при которых достаточно произносить громкие слова о демократии, частной собственности, плюрализме и все тут же обернется изобилием. Он не мог понять, как такие люди до сих пор не могут понять, что булки растут не на деревьях, что вымя у коровы не находится не между передними ногами, а совсем наоборот, но при этом со всех газетных страниц, телеэкранов учат крестьян уму-разуму и гордо именуют себя их защитниками и радетелями. А стоит кому-нибудь сделать что-либо стоящее, его тут же либо душат бесчисленными проверками, либо вообще объявляют жуликом...
Скоро мысли переключились на дом. Обещал приехать засветло, а солнце вот-вот сядет и тогда через полчаса будет темно... Не выполняете обещание, Павел Аленксеевич, нехорошо, надо бы поторопиться. Ужин в этом ресторане был паршивый, а может разговор этот дурацкий всю пользу от еды уничтожил? Есть вдруг захотелось до боли в желудке. Сейчас неплохо бы блинов со шкваркой... Он прибавил газу.
Настроение улучшилось. Павел даже эамурлыкал старую песню, которую пел редко и то, только когда бывал один.
Эх, трали-вали, а мы того не знали,
Не думали, не ведали, ребята, не гадали,
Что где-то в центре Азии
На брюхе будем лазить мы
По джунглям за останками "фантомов".
Над нами самолеты и Джонсона пилоты
Сегодня отбомбились стороной....
Съезжая к озеру, Павел успел заметить, что в доме не было света, спят что ли? Вроде бы рановато... Павел почувствовал, как где-то внутри него сработал сигнал опасности. Это было настолько явственно, что он усмехнулся, вспомнив слова Светланы, что в нем заложен адский механизм, который забыли выключить. Но усмешка быстро исчезла -- Павел доверял этому сигналу и все мечты о блинах улетучились навсегда.
К дому машина подошла накатом, мотор у вездехода был шумный и Павел не захотел рисковать. Во двор он тоже не стал въезжать, а остановился в воротах, загородив их. Минуту он неподвижно сидел, всматриваясь в темные окна дома и надеясь заметить какое-либо движение в нем. Занавески не шелохнулись, а вот дверь, ему показалось, вроде бы приоткрылась. Мишень из меня сейчас знатная, пали по стеклу -- не промажешь. Так, проверим реакцию. Павел тихо приоткрыл дверцу, включил фары и вывалился из машины... Выстрела не было. Павел из-под машины осторожно выглянул -- дверь была приоткрыта и неподвижна. Иллюиинацию пора кончать. Он привстал и выключил свет. В наступившей темноте рывком бросился к двери и стал у косяка, стараясь не дышать громко. В доме было тихо. Так тихо, что Павел понял без дальнейших проверок -- дом пуст.
Сигнал близкой опасности вроде затих, но не уходил. Медленно открыв дверь, Павел осторожно вошел в дом, настороженно ожидая нападения, хотя понимал, что сейчас нападения не будет, здесь его ждет что-то другое. Проклятая язва заныла в левом боку весьма некстати и Павел понял, как он сейчас волнуется -- язва была прибором безошибочным. Нащупав выключатель, он включил свет в гостиной и отпрянул назад за дверь, успев, однако заметить беспорядок. Теперь у него сомнений не было -- Светланы и Алексея здесь нет. Во всяком случае, живых...
С обычными предосторожностями он осмотрел весь дом. Затем взял фонарь и вышел во двор. У забора лежали инструменты, на крыльце валялся окурок сигареты с фильтром... Сарай встретил его визгом голодных свиней. Жена и сын исчезли. Павел вернулся к машине, хотел по привычке поставить ее на место, но передуиал. Он тщательно запер дверь на все засовы, потом методично задвинул шторы на окнах, стараясь не показываться в проемах окон, вместо люстры включил торшер. Он стоял в углу и определить, где находился Павел по его тени на шторах мог только профессионал. Павел Андреевич сейчас не раздумывал, он действовал так, как срабатывала в нем эта самая машинка внутри.
Теперь можно было осмотреться основательно. Записка на столе, заботливо прикрепленная Семеном, не сразу бросилась в глаза из-за кавардака в комнате, но Павел заметил ее. Она было написана корявыми печатными буквами.
"мы ждем тебя в рыбацкой избе на озере. Прехвати бабки и не зави ментов сам знаеш что будит с твоей бабой и сыном".
Павел энергично потер щеки и снова перечитал записку. Сон, дурной сон, этого не может быть, не должно быть... Теперь он понял, что все его меры предосторожности были бесполезны. Эти сволочи и так держали его за горло. Им не надо было рисковать, они обошлись без этого, сыграли в одни ворота. Сыграли? Или только выиграли первую схватку? Ее-то они выиграли, это точно, тут уж никуда не денешься. Просчитаем их ходы. Светлана и Алексей там, значит, здесь они не решились... Что не решились, деньги отобрать? Нет. Первый раз они так и сделали, сейчас -- нет. Сейчас у них другая цель. Светлана говорила, что этот уголовник не простит унижения... Она оказалась права, а вот он опять... Унижение и страх. Страх, что они проболтались про своего пахана? Может быть, но тогда еще один человек в игре? Это хуже. Четверо, пожалуй, многовато. Страх... Самое опасное, что они чего-то боятся и от страха сделают все, что угодно. Вывод, делай вывод, не бойся сказать вслух, что они приехали тебя убить. Убить. Тебя. И твою семью, так как свидетели им не нужны, это элементарно. Варианты? Отдать деньги и пообещать молчать. Противно, но можно. Что это дает? Отпустят? Изобьют и отпустят? Маловероятно, но могут. Только при этом заставят унижаться, будут долго бить... Черт с ними, пусть бьют, унижают, пусть берут деньги... Перетерпим.
Стоп. Хватит болтать и прятать голову в песок. Ничего ты не перетерпишь, ничем не откупишься -- у них в руках твой сын и твоя жена. Это ты тоже собрался терпеть, толстовец недорезанный? Вот то-то...
Павел пошел на кухню и заварил чай. Бежать сейчас, ночью, сломя голову, бесполезно. Он хорошо знал эту избушку -- если там закрыться изнутри, можно высидеть долгую осаду... Они вооружены, сомнений нет. Привезли с собой и здесь ружье прихватили. Оставлял для защиты, а выходит сам вооружил этих жлобов. Хорошо, что на этот раз не устраивали обыск -- надеются, что сам на блюдечке деньги принесу. Принесу...
Время у него есть, до рассвета еще далеко, в темноте они сами никуда не двинутся -- мест не знают, а там такие болота, что ночью из них и местный не выберется, не то что эти... Время у него есть, а у жены, у Алешки? Этот гад еще в тот раз так смотрел на Свету, что... И сейчас она у них! Павел рубанул ладонью по спинке стула: она с треском разломилась. Он отбросил ногой искалеченный стул в сторону и пошел старому шкафу в углу кухни. Под обычной фанерной дверцей оказалась еще одна, стальная. Павел открыл ее ключом, распахнул. Это был его оружейный сейф, где хранились любимые ружья. Рука привычно вытащила оружие из стойки, другой он прихватил коробку с патронами.
Точными скупыми движениями, почти не глядя, он разобрал ружье, тщательно осмотрел затвор, механизм подачи. Это ружье, "Браунинг" он редко брал на охоту, если бывал не один. Ему надоедало выслушивать восторги, осточертели просьбы подержать, выстрелить и все это, в общем понятное, но надоедливое внимание к замечательному оружию. Он сам любил его той сдержанной страстью, которая отличает хорошего охотника, от любителя даровой дичи.
Сейчас он смотрел на разобранное ружье, как на верного друга, стоящего рядом и на которого можно положиться. Павел протер масляной тряпкой затвор, спуск, собрал ружье и аккуратно вытер его чистым полотенцем, удаляя лишнее масло. Пора приниматься за патроны, в его распоряжении было еще часа два, надо успеть. Он вывалил на стол содержимое коробки и стал отбирать патроны. Из нескольких десятков на столе осталось всего штук пять, а остальные снова перекочевали в коробку. Павел поставил их перед собой: на картонных накладках четко выделялась буква "И". Маловато для такой "охоты", надо бы снарядить еще. Кажется кое-что осталось... Из оружейного ящика Павел достал гильзы, снаряженные только порохом, и яркую пачку с надписью "Wingstar". Это был подарок старого друга, который неизвестно как из инженеров попал в дипломаты и при встрече вдруг вспомнил о страсти Павла и пообещал привезти что-нибудь необыкновенное. Павел и думать забыл об этом, однако через полгода вдруг получил посылку с оказией: вот эти знаменитые пули на крупного зверя... Сейчас они лежали в коробке и даже тут от них исходило ощущение мощи. Тупорылые, с аэродинамической нарезкой, они напоминали миниатюрные космические корабли из фантастических фильмов. Лишь однажды он применил такую пулю при охоте на кабана. Загонщики выгнали зверя прямо на его номер. Кабан серьезный, пудов на восемь, не меньше. Павел повел стволом и, поймав в прицел голову, нажал на спуск. То, что произошло, заставило его опустить ружье и застыть в удивлении: кабан почти не проскочил вперед по инерции, пуля практически остановила его... Когда Павел увидел рану, ему стало не по себе. Товарищи по охоте не поверили своим глазам и стали наперебой просить хоть одну единственную пулю. Павел твердо отказал и сам больше не брал их даже на кабана, обходясь обычными, из охотничьего магазина.
Теперь "Wingstar" лежали перед ним, спеленатые, как дети, тонкой цветной бумагой. Он снарядил еще около десятка патронов, тщательно завертывая гильзы и проверяя их по размеру. Несколько раз прошел прогонкой и удовлетворенный поставил снаряженные патроны рядом с ружьем цепочкой, как домино...
Я ПОМНЮ, что такое тропический дождь и жара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23