Правда, пришлось съездить в отдел кадров, забрать трудовую книжку. Теперь казалось, что ей, вероятно, долго еще не захочется нигде работать.
Семен навещал ее каждый вечер. Он приносил с собой бутылку вина, они выпивали и закусывали тоже принесенным Семеном турецким печеньем. Семе было двадцать восемь лет. Он жил в коммунальной квартире на Лиговке, в большой и неуютной комнате, доставшейся ему после смерти матери. Сначала Людмила думала, что Семен — настоящий уголовник. Ей казалось так потому, что Сема действительно жил тем, что приторговывал оружием. Он не был большим человеком в этом бизнесе, в основном исполнял роль курьера — доставлял оружие заказчикам. Поэтому так удобна была для него работа бармена в поезде. Он мог спокойно развозить оружие по городам и весям необъятной Родины.
Теперь, когда пришлось уволиться, Семен обдумывал, как бы ему устроиться в другую транспортную фирму. Экспедитором, например. Он мог бы, конечно, найти себе такое же место в вагоне-ресторане, только на другом направлении. Но такой вариант ему не подходил. Семену и его партнерам нужен был именно Север. На русском Севере имелось больше всего заказчиков оружия.
О месте бармена Семен все же сожалел. Он не говорил об этом, чтобы не расстраивать Людмилу, она и так чувствовала себя неловко. Ведь из-за нее он потерял место. Если бы не она, до сих пор ездил бы Семен с Вадиком в вагоне-ресторане и делал бы свой «маленький бизнес».
Вадик, кстати, догадывался о «бизнесе» Семена, но молчал, потому что бармен регулярно делал ему подарки.
— Дело в том, что я профессиональный бармен, — объяснял Сема Людмиле. -Еще с юности хотел стать барменом. Это тогда была самая престижная профессия. Все мальчишки о ней мечтали. Стоишь себе за стойкой, весь крутой, коктейли смешиваешь. Кого хочешь, бесплатно к себе в бар пропускаешь, раньше ведь почти во все бары платный вход был. Да еще в очереди стояли на вход, не то что теперь. Да и все девочки были мои. Я, правда, этим не злоупотреблял…
Когда Сема наконец нашел себе хорошее место и устроился барменом в «Поплавок», случилась беда.
«Поплавок» — это плавучий ресторан. В прежние времена таких «поплавков» в Питере было несколько. Посещать их считалось особенно престижно. Кухня была ужасная, только что дохлых кошек не готовили на горячее. Зато сама идея — пить и есть на воде!..
Бармена Семена однажды «по наколке» накрыла милиция.
— «Наколку» кто угодно мог дать, — пояснил Сема, — мало ли у бармена врагов! Настучали куда следует о том, что я наливаю не настоящий коньяк, а коньячный спирт. На этом, естественно, хорошие деньги выходили.
— А ты правда это делал? — заинтересовалась Людмила. Она никогда прежде не сталкивалась с такими людьми и их жизнью, и ей стало любопытно.
— Конечно, — охотно подтвердил Сема. — Так все делали. Это поймали меня одного, а занимались этим все. А почему бы и нет? Пьяным мужикам и их еще более пьяным подругам совершенно все равно, что пить — коньяк или коньячный спирт. Ну представь себе: приезжает в ресторан компания, человек пять. Все пьяные, никто ничего не соображает. Кричат: «Коньяку!» А зачем им настоящий дорогой коньяк, они же все равно в нем ничего не понимают! Они и вкуса-то толком различить не могут. Им надо только, чтоб напиток покрепче был да чтоб название шикарное. И если налить им спирт соответствующего коричневого цвета и сказать, что это лучший армянский коньяк, останутся очень довольны. Все равно они никогда не пробовали настоящего армянского коньяка. И вот нагрянула ко мне милиция, санитарный контроль, а я и не сообразил, меня же никто не предупредил. — Ну и что, нашли? — спросила Людмила.
— Нашли, — кивнул Сема. — Я же не успел приготовиться. А мне в тот день как раз привезли пятнадцать подушек.
— Каких подушек? — не поняла Людмила.
— Известно каких кислородных, ответил Семен. — Самый лучший способ транспортировки и хранения спирта — кислородная подушка, каждый бармен знает.
Ну вот, милиция нагрянула, а у меня в подсобке все эти пятнадцать подушек и лежат. Меня и забрали, прямо с рабочего места.
— И что? Посадили? — ужаснулась Людмила. Но Сема усмехнулся и, побарабанив пальцами по столу, ответил:
— Посадили, только ненадолго. Они же меня в КПЗ отвезли и дело возбудили.
А подушки конфисковали как вещдоки. Это вещественные доказательства, — со снисходительной улыбкой пояснил он, — то есть главная улика против меня. Я сидел три месяца в камере, суда ждал, на допросы ходил. А к тому времени, когда суд должен был состояться, вещдоки исчезли.
— Подушки пропали? — уточнила Людмила.
— Да нет, подушки как раз остались, только за три месяца весь спирт, что в них хранился, выпили. Никаких улик. Все улики милиционеры уничтожили…
Он довольно захохотал. Видимо, воспоминания доставили ему удовольствие.
— Я даже не ожидал, — добавил он, вновь радуясь давней удаче.
— И тебя освободили? — удивилась Людмила.
— Конечно, а что им оставалось делать? Пришлось им мое дело закрывать. Но потом, правда, все равно посадили. Уже за другое.
«Другим» оказался разбой более тяжкая уголовная статья.
— Квартиру брали, — поделился Сема. — Трое товарищей и я. Я с ними как раз в КПЗ и познакомился, пока по первому делу сидел. Через три месяца меня выпустили, а потом и этих троих. Ну мы встретились, как полагается, выпили. Тут они мне и предложили в компанию войти.
— И ты пошел на разбой! — воскликнула Людмила. Чего только не узнаешь о человеке! Семен внешне вовсе не походил на бандита.
— Пошел, — кивнул он. — Там ведь как дело было? Они сказали, что есть верная квартира, где только одна старушка живет, а барахла у нее всякого полно.
Можно квартирку взять, а старушку только связать — и все. У меня тогда работы не было, я только что вышел. Обратно в ресторан меня не брали, там место было занято. Денег не было, работы не нашел. А тут еще мама умерла, так что я совсем один остался. Ну я и согласился. Ребята те крутые были, казались такими, во всяком случае.
— И вы ограбили старушку? — не выдержала Людмила. Ей было странно сидеть рядом с человеком, который оказался способен на такое.
— Ну не я. Я на стреме стоял, — пояснил Сема. — Потому мне только год и дали. Я же ничего не делал, только смотрел. А троих дружков моих закатали на всю катушку.
Оказалось, что старушку-то они убили. Не хотели, конечно. Только ударили доской по голове, чтобы сбить ее с ног и заставить замолчать. А старушка окочурилась. Старенькая уже была, вот и не вынесла удара.
Стали они добро из квартиры выносить, а тут соседи увидели через глазок в двери напротив. Вызвали милицию, и она вдруг приехала вовремя. Бывают же такие случайности!
Подельникам дали по восемь лет, а Семену — только год, потому что он и вправду ничего не делал, только караулил.
А когда освободился, нашли его люди, перевозящие оружие, — очень прибыльный нынче в России бизнес.
Семен рассказал свою историю, бутылка была выпита, и он замялся. Людмила оценила его скромность. Вообще, нельзя было сказать, что Семен ей нравился, просто он стал единственным человеком за последнее время, который отнесся к ней хорошо. Он защитил ее, позаботился о ней.
Людмила с ужасом отгоняла от себя воспоминания о последней встрече в поезде с Мишей. Разве не ненавидела она его всей душой? Разве не задыхалась от презрения к этому торжествующему мерзавцу? И все же рабски служила ему, исполняла его желания и даже, к собственному стыду, против воли, несколько раз испытала позорное наслаждение…
Боже, сумеет ли она освободиться от этого морока? Сможет ли когда-нибудь стать прежней?
Семен только вопросительно смотрел на нее и не пытался воспользоваться ситуацией и овладеть ею. Людмила поняла: он уважает себя и ее. И хочет, чтобы первый шаг сделала она. Ведь Семен однажды уже говорил ей, что она ему нравится. Теперь слово было за Людмилой. И она сделала этот шаг… Кроме этого странного человека, у нее никого не было рядом. Старенькая мама в провинции — не в счет. Людмила даже не сообщила ей, что работает официанткой. Написала только, что развелась с мужем, и все.
А Семен оказался по-своему благородным человеком.
— Оставайся сегодня у меня, — тихо предложила Людмила и с изумлением увидела, как засветились глаза Семена. Как же давно она не видела таких искренних глаз! Как мало, оказывается, порой нужно человеку…
Они стали жить вместе. Сема даже перевез часть своих вещей в квартиру к Людмиле, чтобы не таскаться через весь город к себе в комнату. Им было хорошо вдвоем, Семен оказался ласковым и добрым, как интуитивно чувствовала Людмила.
Это был союз двух одиноких людей. Семен, несмотря на внешнюю «крутизну», оставался нормальным человеком, который тянулся к обычной спокойной жизни.
Только это у него никак не получалось.
* * *
Зажить нормальной жизнью у Семена так и не вышло. Зарабатывать он продолжал торговлей оружием, только размах теперь был у него поскромнее, потому что приходилось действовать в черте города. Правда, Сема предпринимал попытки устроиться на работу, но пока ничего не подворачивалось.
Он приносил Людмиле деньги, на которые они и жили. Она не спрашивала, откуда у него деньги, и так знала. Но что было делать в их ситуации?
Тем более что у Людмилы было важное занятие: она с утра до вечера следила за Мишей и Наташей. То кружила возле офиса, издалека присматриваясь к Мише и его действиям, то стояла недалеко от бывшего своего дома, дожидаясь Наташу.
В первый раз, когда она увидела бывшую подругу, важно вышагивавшую в дорогой шубе по улице, то едва поборола желание кинуться на Наташу и выцарапать ей глаза. Убить на месте, растерзать. Подобные же чувства она испытала, наблюдая у офиса фирмы за Мишей.
Какое счастье, что тогда, при их встрече в поезде, она еще не догадывалась, что он — убийца Маши! Она наверняка не сдержалась бы и что-нибудь предприняла. Во всяком случае, не легла бы с ним в постель. Пусть бы Вадик избил ее за непослушание, пусть не дал бы денег, все равно она бы не стала этого делать.
Теперь Людмила смотрела на Мишу и Наташу и все думала о том, как им отомстить.
«Теперь я одна, Игоря больше нет на свете, — Размышляла она в отчаянии. — И мне предстоит отомстить за нас обоих».
Она сначала никак не могла придумать, что же ей следует делать. Нанять киллера? Но это опасно, она не знает никого из этого круга. Да и денег на киллера у нее нет. Убить самой? Но это практически неосуществимо. В офисе всегда дежурит охранник, в машине Миша ездит, как правило, с шофером, у которого наверняка есть оружие.
Кроме того, даже если Людмила сумеет убить одного из них, то до второго уже не успеет добраться. Допустим, она просто придет в их дом, убьет Наташу, когда та будет одна. Может быть, подстережет Мишу где-нибудь и бросится на него с оружием.
Кстати, с каким оружием? Пистолетом? Но у нее нет пистолета, даже если она достанет его у Семы, то все равно не сможет им воспользоваться, потому что не умеет. Ножом? Но воткнуть нож в человека способен не каждый. Да, она ненавидит Мишу и Наташу, желает отомстить им. Однако убить человека — это преступление.
Нужно было придумать что-то другое.
И тут Людмиле пришло в голову, что ей может помочь Семен. Что, если она расскажет ему о своей проблеме? Может, он придумает, как отомстить?
Но это опасно, все может сорваться. Семену придется здорово рисковать. И потом, он может испугаться и выдать ее.
Проблем было две: сделать так, чтобы Сема действительно захотел ей помочь, и обеспечить ему такие условия, чтобы он как можно меньше рисковал.
Несколько дней Людмила раздумывала, как поступить. Она стала словно сумасшедшая, днем и ночью думая только об этом. По вечерам Людмила старалась держаться спокойно, не подавать виду, что ее что-то беспокоит, но у нее плохо получалось. Семен стал замечать за ней странности и однажды, увидев остановившийся взгляд Людмилы, сказал как бы в шутку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Семен навещал ее каждый вечер. Он приносил с собой бутылку вина, они выпивали и закусывали тоже принесенным Семеном турецким печеньем. Семе было двадцать восемь лет. Он жил в коммунальной квартире на Лиговке, в большой и неуютной комнате, доставшейся ему после смерти матери. Сначала Людмила думала, что Семен — настоящий уголовник. Ей казалось так потому, что Сема действительно жил тем, что приторговывал оружием. Он не был большим человеком в этом бизнесе, в основном исполнял роль курьера — доставлял оружие заказчикам. Поэтому так удобна была для него работа бармена в поезде. Он мог спокойно развозить оружие по городам и весям необъятной Родины.
Теперь, когда пришлось уволиться, Семен обдумывал, как бы ему устроиться в другую транспортную фирму. Экспедитором, например. Он мог бы, конечно, найти себе такое же место в вагоне-ресторане, только на другом направлении. Но такой вариант ему не подходил. Семену и его партнерам нужен был именно Север. На русском Севере имелось больше всего заказчиков оружия.
О месте бармена Семен все же сожалел. Он не говорил об этом, чтобы не расстраивать Людмилу, она и так чувствовала себя неловко. Ведь из-за нее он потерял место. Если бы не она, до сих пор ездил бы Семен с Вадиком в вагоне-ресторане и делал бы свой «маленький бизнес».
Вадик, кстати, догадывался о «бизнесе» Семена, но молчал, потому что бармен регулярно делал ему подарки.
— Дело в том, что я профессиональный бармен, — объяснял Сема Людмиле. -Еще с юности хотел стать барменом. Это тогда была самая престижная профессия. Все мальчишки о ней мечтали. Стоишь себе за стойкой, весь крутой, коктейли смешиваешь. Кого хочешь, бесплатно к себе в бар пропускаешь, раньше ведь почти во все бары платный вход был. Да еще в очереди стояли на вход, не то что теперь. Да и все девочки были мои. Я, правда, этим не злоупотреблял…
Когда Сема наконец нашел себе хорошее место и устроился барменом в «Поплавок», случилась беда.
«Поплавок» — это плавучий ресторан. В прежние времена таких «поплавков» в Питере было несколько. Посещать их считалось особенно престижно. Кухня была ужасная, только что дохлых кошек не готовили на горячее. Зато сама идея — пить и есть на воде!..
Бармена Семена однажды «по наколке» накрыла милиция.
— «Наколку» кто угодно мог дать, — пояснил Сема, — мало ли у бармена врагов! Настучали куда следует о том, что я наливаю не настоящий коньяк, а коньячный спирт. На этом, естественно, хорошие деньги выходили.
— А ты правда это делал? — заинтересовалась Людмила. Она никогда прежде не сталкивалась с такими людьми и их жизнью, и ей стало любопытно.
— Конечно, — охотно подтвердил Сема. — Так все делали. Это поймали меня одного, а занимались этим все. А почему бы и нет? Пьяным мужикам и их еще более пьяным подругам совершенно все равно, что пить — коньяк или коньячный спирт. Ну представь себе: приезжает в ресторан компания, человек пять. Все пьяные, никто ничего не соображает. Кричат: «Коньяку!» А зачем им настоящий дорогой коньяк, они же все равно в нем ничего не понимают! Они и вкуса-то толком различить не могут. Им надо только, чтоб напиток покрепче был да чтоб название шикарное. И если налить им спирт соответствующего коричневого цвета и сказать, что это лучший армянский коньяк, останутся очень довольны. Все равно они никогда не пробовали настоящего армянского коньяка. И вот нагрянула ко мне милиция, санитарный контроль, а я и не сообразил, меня же никто не предупредил. — Ну и что, нашли? — спросила Людмила.
— Нашли, — кивнул Сема. — Я же не успел приготовиться. А мне в тот день как раз привезли пятнадцать подушек.
— Каких подушек? — не поняла Людмила.
— Известно каких кислородных, ответил Семен. — Самый лучший способ транспортировки и хранения спирта — кислородная подушка, каждый бармен знает.
Ну вот, милиция нагрянула, а у меня в подсобке все эти пятнадцать подушек и лежат. Меня и забрали, прямо с рабочего места.
— И что? Посадили? — ужаснулась Людмила. Но Сема усмехнулся и, побарабанив пальцами по столу, ответил:
— Посадили, только ненадолго. Они же меня в КПЗ отвезли и дело возбудили.
А подушки конфисковали как вещдоки. Это вещественные доказательства, — со снисходительной улыбкой пояснил он, — то есть главная улика против меня. Я сидел три месяца в камере, суда ждал, на допросы ходил. А к тому времени, когда суд должен был состояться, вещдоки исчезли.
— Подушки пропали? — уточнила Людмила.
— Да нет, подушки как раз остались, только за три месяца весь спирт, что в них хранился, выпили. Никаких улик. Все улики милиционеры уничтожили…
Он довольно захохотал. Видимо, воспоминания доставили ему удовольствие.
— Я даже не ожидал, — добавил он, вновь радуясь давней удаче.
— И тебя освободили? — удивилась Людмила.
— Конечно, а что им оставалось делать? Пришлось им мое дело закрывать. Но потом, правда, все равно посадили. Уже за другое.
«Другим» оказался разбой более тяжкая уголовная статья.
— Квартиру брали, — поделился Сема. — Трое товарищей и я. Я с ними как раз в КПЗ и познакомился, пока по первому делу сидел. Через три месяца меня выпустили, а потом и этих троих. Ну мы встретились, как полагается, выпили. Тут они мне и предложили в компанию войти.
— И ты пошел на разбой! — воскликнула Людмила. Чего только не узнаешь о человеке! Семен внешне вовсе не походил на бандита.
— Пошел, — кивнул он. — Там ведь как дело было? Они сказали, что есть верная квартира, где только одна старушка живет, а барахла у нее всякого полно.
Можно квартирку взять, а старушку только связать — и все. У меня тогда работы не было, я только что вышел. Обратно в ресторан меня не брали, там место было занято. Денег не было, работы не нашел. А тут еще мама умерла, так что я совсем один остался. Ну я и согласился. Ребята те крутые были, казались такими, во всяком случае.
— И вы ограбили старушку? — не выдержала Людмила. Ей было странно сидеть рядом с человеком, который оказался способен на такое.
— Ну не я. Я на стреме стоял, — пояснил Сема. — Потому мне только год и дали. Я же ничего не делал, только смотрел. А троих дружков моих закатали на всю катушку.
Оказалось, что старушку-то они убили. Не хотели, конечно. Только ударили доской по голове, чтобы сбить ее с ног и заставить замолчать. А старушка окочурилась. Старенькая уже была, вот и не вынесла удара.
Стали они добро из квартиры выносить, а тут соседи увидели через глазок в двери напротив. Вызвали милицию, и она вдруг приехала вовремя. Бывают же такие случайности!
Подельникам дали по восемь лет, а Семену — только год, потому что он и вправду ничего не делал, только караулил.
А когда освободился, нашли его люди, перевозящие оружие, — очень прибыльный нынче в России бизнес.
Семен рассказал свою историю, бутылка была выпита, и он замялся. Людмила оценила его скромность. Вообще, нельзя было сказать, что Семен ей нравился, просто он стал единственным человеком за последнее время, который отнесся к ней хорошо. Он защитил ее, позаботился о ней.
Людмила с ужасом отгоняла от себя воспоминания о последней встрече в поезде с Мишей. Разве не ненавидела она его всей душой? Разве не задыхалась от презрения к этому торжествующему мерзавцу? И все же рабски служила ему, исполняла его желания и даже, к собственному стыду, против воли, несколько раз испытала позорное наслаждение…
Боже, сумеет ли она освободиться от этого морока? Сможет ли когда-нибудь стать прежней?
Семен только вопросительно смотрел на нее и не пытался воспользоваться ситуацией и овладеть ею. Людмила поняла: он уважает себя и ее. И хочет, чтобы первый шаг сделала она. Ведь Семен однажды уже говорил ей, что она ему нравится. Теперь слово было за Людмилой. И она сделала этот шаг… Кроме этого странного человека, у нее никого не было рядом. Старенькая мама в провинции — не в счет. Людмила даже не сообщила ей, что работает официанткой. Написала только, что развелась с мужем, и все.
А Семен оказался по-своему благородным человеком.
— Оставайся сегодня у меня, — тихо предложила Людмила и с изумлением увидела, как засветились глаза Семена. Как же давно она не видела таких искренних глаз! Как мало, оказывается, порой нужно человеку…
Они стали жить вместе. Сема даже перевез часть своих вещей в квартиру к Людмиле, чтобы не таскаться через весь город к себе в комнату. Им было хорошо вдвоем, Семен оказался ласковым и добрым, как интуитивно чувствовала Людмила.
Это был союз двух одиноких людей. Семен, несмотря на внешнюю «крутизну», оставался нормальным человеком, который тянулся к обычной спокойной жизни.
Только это у него никак не получалось.
* * *
Зажить нормальной жизнью у Семена так и не вышло. Зарабатывать он продолжал торговлей оружием, только размах теперь был у него поскромнее, потому что приходилось действовать в черте города. Правда, Сема предпринимал попытки устроиться на работу, но пока ничего не подворачивалось.
Он приносил Людмиле деньги, на которые они и жили. Она не спрашивала, откуда у него деньги, и так знала. Но что было делать в их ситуации?
Тем более что у Людмилы было важное занятие: она с утра до вечера следила за Мишей и Наташей. То кружила возле офиса, издалека присматриваясь к Мише и его действиям, то стояла недалеко от бывшего своего дома, дожидаясь Наташу.
В первый раз, когда она увидела бывшую подругу, важно вышагивавшую в дорогой шубе по улице, то едва поборола желание кинуться на Наташу и выцарапать ей глаза. Убить на месте, растерзать. Подобные же чувства она испытала, наблюдая у офиса фирмы за Мишей.
Какое счастье, что тогда, при их встрече в поезде, она еще не догадывалась, что он — убийца Маши! Она наверняка не сдержалась бы и что-нибудь предприняла. Во всяком случае, не легла бы с ним в постель. Пусть бы Вадик избил ее за непослушание, пусть не дал бы денег, все равно она бы не стала этого делать.
Теперь Людмила смотрела на Мишу и Наташу и все думала о том, как им отомстить.
«Теперь я одна, Игоря больше нет на свете, — Размышляла она в отчаянии. — И мне предстоит отомстить за нас обоих».
Она сначала никак не могла придумать, что же ей следует делать. Нанять киллера? Но это опасно, она не знает никого из этого круга. Да и денег на киллера у нее нет. Убить самой? Но это практически неосуществимо. В офисе всегда дежурит охранник, в машине Миша ездит, как правило, с шофером, у которого наверняка есть оружие.
Кроме того, даже если Людмила сумеет убить одного из них, то до второго уже не успеет добраться. Допустим, она просто придет в их дом, убьет Наташу, когда та будет одна. Может быть, подстережет Мишу где-нибудь и бросится на него с оружием.
Кстати, с каким оружием? Пистолетом? Но у нее нет пистолета, даже если она достанет его у Семы, то все равно не сможет им воспользоваться, потому что не умеет. Ножом? Но воткнуть нож в человека способен не каждый. Да, она ненавидит Мишу и Наташу, желает отомстить им. Однако убить человека — это преступление.
Нужно было придумать что-то другое.
И тут Людмиле пришло в голову, что ей может помочь Семен. Что, если она расскажет ему о своей проблеме? Может, он придумает, как отомстить?
Но это опасно, все может сорваться. Семену придется здорово рисковать. И потом, он может испугаться и выдать ее.
Проблем было две: сделать так, чтобы Сема действительно захотел ей помочь, и обеспечить ему такие условия, чтобы он как можно меньше рисковал.
Несколько дней Людмила раздумывала, как поступить. Она стала словно сумасшедшая, днем и ночью думая только об этом. По вечерам Людмила старалась держаться спокойно, не подавать виду, что ее что-то беспокоит, но у нее плохо получалось. Семен стал замечать за ней странности и однажды, увидев остановившийся взгляд Людмилы, сказал как бы в шутку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40