Очень большие деньги. В курсе операции был только этот человек. Если что-то выплывает — он крайний. А ему крайним быть не захочется. И он заложит… А тут как раз прокуратура проявила интерес к этой сделке. И решено было ликвидировать его. И зачистить все следы. Художник взялся… Я ему говорил, что зря суемся. Там слишком круто все. Когда убираешь крутых людей, всегда есть возможность стать свидетелем, которого уберут.
— Кто заказывал?
— Деньги шли от компании «Голд-Анд». Мы встречались с каким-то лощеным гаденышем — то ли адвокатом, то ли юристом. Язык без костей. Умный такой. Деньги предложил хорошие.
— Кто за ним стоит?
— Я не знаю, — поморщился Шайтан. — Я не вру. Зачем мне врать?
Действительно, врать ему было бессмысленно.
Шайтан знал, что этот деревенского вида здоровяк пришел за его жизнью. Не будет комедии со следствием, судом. Такие люди не забивают голову подобными тонкостями. Они делают дело, притом максимально эффективными средствами. И Шайтан знал, что шансов не имеет никаких. И резона что-то скрывать, щадить Художника у него не было. И заказчика тоже. На него накатило привычное равнодушие. Он жил по принципу — пусть будет, как будет. И сейчас все получалось не в его пользу…
Но все же шанс был. Это винтовка, на которой все еще лежала его ладонь. Заряженная, готовая к бою. Надо только заболтать собеседника, вывалить на него информацию, чтобы он хотя бы немного притупил бдительность. И тогда посмотрим.
Шайтан ответил еще на много вопросов, время тянулось медленно. И он ждал своей секунды.
— Сегодня разбор с Киборгом, так? — спросил Гурьянов.
— Верно.
— Что ты должен сделать?
— Снять самого Киборга. И по возможности как можно больше его людей.
— Связь с твоими?
Шайтан показал глазами на рацию у себя в кармане.
— Они запросят меня о готовности, — пояснил он. — Я скажу, что готов. Потом по длинному тоновому сигналу я жму на крючок. И начинается.
Гурьянов еще порасспрашивал о деталях. Наконец Шайтан грустно произнес:
— Мне жалко, что это были твои родные.
— Тебе жалко, — кивнул Гурьянов.
— Судьба. Кто сможет ее постичь. Это судьба, командир. Судьба.
Гурьянов наконец опустил пистолет напряженно глядя на Шайтана.
— А теперь опять судьба? — спросил Гурьянов. — На чьей стороне она, как ты думаешь?
— На твоей.
Гурьянов задумчиво посмотрел куда-то вдаль, в голубое марево, на расстилающиеся поля.
Вот он, тот шанс, решил Шайтан. Надо только действовать быстро, экономично, четко. Лишнее движение — и все.
Он повернул винтовку, не снимая с парапета, в сторону полковника. Могло получиться. Он нажимает на спусковой крючок. Отдачей винтовку вынесет вниз. Но это неважно. Пуля настигнет этого человека.
Гурьянов улыбнулся с пониманием. И нажал на спусковой крючок на миг раньше.
Бывший спецназовец имел шанс, который предоставил, ему полковник. Но не смог им воспользоваться.
Гурьянов оттащил тело в сторону, забросал мусором. И стал ждать. Ждать надо было еще долгие часы.
В назначенное время рация Шайтана зашуршала.
— Ястреб говорит. Как ты там? — донесся голос.
— Орел в полном порядке, — произнес Гурьянов, зная, что рация скрадывает тембр голоса.
Орел — позывной Шайтана. Так что сомнений у спрашивавшего не было никаких, что говорит он именно с ним.
Гурьянов поглядел в бинокль. От разбитой, кривой, извилистой дороги к развалинам свинарника потянулись машины. Несколько иномарок.
— Сюда, голуби, — прошептал Гурьянов.
У него была своя куперовская винтовка. Пристрелянная. И знал, что она не подведет…
Голова у Киборга гудела. Вчера он перебрал марихуаны. В последние месяцы он пристрастился к этой дряни. Говорят, что привыкания к ней не возникает. Действительно, ломки не было, но было желание снова и снова испытывать кайф. И башка после этого пустая. Как один черт черный говаривал:
«Сначала после травки мыслей в голове много-много, а потом мало-мало».
Кроме того, он был зол как черт. Сегодня предстояла стрелка. Эх, стрелки — сколько он их пережил. Бывало, выезжал на стрелку, выходил один перед черными и предлагал — ну, давай, кто сможет меня одолеть. Первобытный принцип — кто на поединщика. Если желающие находились, то Киборг срубал их одним-двумя ударами. Но драться с мастером спорта международного класса по боксу желающих было мало.
Только Художник вряд ли будет с ним мериться силами. Поскольку знает, что в этом поединке его соплей перепишут. Художник — скотина хитрая. Наверняка учудит какую-то подлость.
Обычно давил Киборг количеством. С черными мерились толпой по полторы сотни человек с каждой стороны. Да, были времена. Сегодня хватило и полсотни быков. Все равно выглядело круто. Они ехали на стрелу на четырнадцати тачках — сплошь иномарки. И рать — красавцы. Художник еще чего-то не понял, хоть в Москве и не первый год. А суть проста — кто со стволом на Киборга пойдет, от ствола и погибнет.
Хотя обычно на таких стрелках до стрельбы не доходило. Добазаривались до решения вопроса и расходились.
Чего Художник хотел добиться? — этого Киборг понять не мог. Вопрос поставить о тех бабках? Так не один год прошел. А украв банкира, беспокойного Муху, он взял на себя слишком много.
Киборг был уверен, что Художник даст обратный ход. Уже давал не раз, даст и теперь. Поскольку с Киборгом мериться в Москве силами — дело дохлое. А если у тебя другое мнение — пойдет мочилово и взрывы по всей Москве. Это раньше были одинокие волки, которые рыскали везде, не имея ни дома, ни пристанища, не дорожившие ничем. Сегодня у любого братана и семья есть, и десять фирм под ним ходит, и любовница — ну все как у людей. Есть что терять. А значит, есть чего бояться. Правда, плохо, что Киборг не совсем представлял, чего боится Художник, поскольку эта фигура, несмотря на его бурные похождения в Москве, достаточно темная. Но у него достаточно привязок, по которым можно бить очень больно.
Киборг свернул с дороги, остановился. Вот и условленное место. Он высылал сюда разведчика, и тот убедился, что подвохов никаких нет.
Выйдя из салона, облокотившись о машину, Киборг вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся и пустил дым кольцом, которое тут же унес ветер. Он поглядел на приближавшиеся машины. Немного. Три «жигуля», раздолбанный внедорожник «Опель-Фронтеро», которому красная цена на толкучке пять тысяч зеленью.
— Рухлядь какая, — сказал участковый с Балашихи по прозвищу Красная Шапочка. Киборг обычно брал на разбор ментов. Хоть те и форму серую носят, но свои, из братвы, так что должны отрабатывать по полной программе.
— Да, на свалке подобрали, — кивнул Киборг, презрительно глядя на колонну. Художник скупердяй. Не может прикупить себе и братве нормальные тачки. Несолидно. При стрелках на тачки сразу первое внимание. Смотришь — если на рухляди прикатили, значит, и разговор несерьезный. А если «Чероки» с тонированными стеклами, да пара «Паджеро», да «Форд» с «мерином» новяк — значит, башли у пацанов ломовые. Значит, на мякине их не проведешь.
— Бомжи какие-то, — усмехнулся Красная Шапочка.
— Ничего. Они у нас на место быстро встанут, — сказал Киборг.
Из остановившейся машины вышел Армен и направился к Киборгу.
— А где Художник? — прищурился тот.
— Ногу сломал.
— Ха, — усмехнулся Киборг. — Ногу, да…
— Ногу.
— А ты за бугра теперь?
— А я за бугра, — кивнул Армеи.
— Тогда слушай, бугор. Я пятьсот штыков поставить могу. Даже если меня грохнут, мои псы всю землю перевернут, но каждого из твоих достанут. У нас организация потому что. У нас и менты купленные потому что. И судьи, и прокурор с моей ладони ест потому что.
Армен скучающе слушал эту пространную косноязычную речь. А Киборг завелся:
— У нас в команде каждый своей работой занят. И если на кого приказ «фас!» — мне того сильно жалко становится. Художник наглый, но не больше. А здесь, — он повернулся, махнул рукой на своих ребят, — сила.
— Ну и что? — спросил Армен.
— Поэтому расходимся по-хорошему. Ты возвращаешь нам Муху. Считай, на первый раз простили.
— Чего? Муху? Банкира твоего?
— Да. Вы его прибрали.
— Мы? Ты перегрелся?
— Так, — набычился Киборг.
— Теперь наше мнение. Ты возвращаешь бабки, тогда тебя на счетчик не поставим. И расходимся…
— Какие бабки? — не понял Киборг.
— Свердловские. Которые вы в Марьине взяли.
— Ты чего порешь?
— Только не надо, Киборг.
— Тупой базар, Армен. Тупой…
Армен пожал плечами. Провел ладонью по голове — это бы условный знак. Один из братанов нажал кнопку рации. Сигнал полетел на рацию Шайтана.
Отдаленный щелчок выстрела…
Армен качнулся. И упал лицом в траву. В спине его была дырка.
Киборг на миг опешил. Огляделся. И вдруг его повело в сторону. Он почувствовал, что де владеет собой. Что трава вдруг приближается, и он утопает в ней лицом. Он улегся рядом с Арменом. Пуля вошла ему в шею.
И начался ад. Автоматные очереди. Боевики рассыпались. Укрывались за машинами. И уничтожали друг друга.
С мрачным удовлетворением Гурьянов одну за другой посылал пули, которые настигали свои цели. Отстреляв из своей винтовки, он расстрелял быстро магазин винтовки Шайтана.
У команды Киборга было численное превосходство. Руднянские надеялись на внезапность. Но первая пуля настигла не Киборга, а Армена. Они решили, что Шайтан сошел с ума и шпарит с колокольни по своим.
Пара руднянских дернули в сторону. Но их прострочили очередями. «Жигуль» пятой модели с руднянскими взвыл мотором и устремился прочь. Следом пристроилась вторая машина. Забарабанили очереди, разнося стекла «пятерки», но она ехала вперед, разбрызгивая грязь, по лужам и скрылась за холмом, выйдя из сектора обстрела. Вторая машина тоже сумела уйти из-под обстрела.
Влад, распластавшийся в полосе зеленки на пути отступления руднянских, нажал на кнопку дистанционного взрывателя, и «пятерка» приподнялась над землей и рухнула пылающими обломками.
Потом Влад аккуратно уложил очередь во вторую машину, которую развернуло взрывной волной. Он работал экономично, четко, как когда-то работал по душманским караванам.
— Все, отход, — сказал полковник по рации. Он уже спустился с колокольни и уходил, пользуясь неразберихой. — Пока им хватит.
Руднянских додавили двумя выстрелами из гранатомета, Все-таки человека три сумели добраться до леса и уйти. Но и команде Киборга битва дорого стоила.
Гурьянов нажал на кнопку.
Шайтан был не дурак. Он все просчитал. Перед этим они заложили в зарытую в землю цистерну сотни полторы килограммов тротила. Цистерна располагалась как раз в том месте, где, как надеялись, остановится караван Киборга. Расчет был, как и на стрелке с Гибоном, — Киборг получает пулю. Армен кидается в укрытие. Цистерна взрывается и сметает противника. После этого остается только подработать автоматами. Но первая пуля настигла самого Армена. Взрыв не произошел. И руднянских просто уничтожили.
Гурьянов нажал на кнопку. Сработал радиовзрыватель. Цистерна все-таки рванула, сметая киборговскую команду, которая расслабилась, решив, что победила.
Гурьянов как-то в шутку сказал Вике, что иногда ему хочется быть инквизитором. Он себя сейчас и ощущал инквизитором, священным огнем сметающим с лица земли нечисть. Да, он ощущал плещущуюся боль и растерянность умиравших. И вместе с тем знал, что это нечисть и жить ей не положено вообще…
Вечером Влад и Гурьянов смотрели новости о беспрецедентной мафиозной битве.
— Количество погибших достигло тридцати человек. Чеченская война может поблекнуть перед бойней в Мытищинском районе, — радостно сообщил обозреватель телевидения.
На следующий день Влад, наведя справки по своим каналам, сообщил:
— Художника там не было. Погиб его первый помощник.
— А где он сам? — неприятно удивился Гурьянов.
— Черт его знает…
Прошел месяц после того, как руднянская команда перестала существовать, а бригада Киборга, оставшаяся без лидера и самых активных бойцов, развалилась, погрязла во внутренних разборках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Кто заказывал?
— Деньги шли от компании «Голд-Анд». Мы встречались с каким-то лощеным гаденышем — то ли адвокатом, то ли юристом. Язык без костей. Умный такой. Деньги предложил хорошие.
— Кто за ним стоит?
— Я не знаю, — поморщился Шайтан. — Я не вру. Зачем мне врать?
Действительно, врать ему было бессмысленно.
Шайтан знал, что этот деревенского вида здоровяк пришел за его жизнью. Не будет комедии со следствием, судом. Такие люди не забивают голову подобными тонкостями. Они делают дело, притом максимально эффективными средствами. И Шайтан знал, что шансов не имеет никаких. И резона что-то скрывать, щадить Художника у него не было. И заказчика тоже. На него накатило привычное равнодушие. Он жил по принципу — пусть будет, как будет. И сейчас все получалось не в его пользу…
Но все же шанс был. Это винтовка, на которой все еще лежала его ладонь. Заряженная, готовая к бою. Надо только заболтать собеседника, вывалить на него информацию, чтобы он хотя бы немного притупил бдительность. И тогда посмотрим.
Шайтан ответил еще на много вопросов, время тянулось медленно. И он ждал своей секунды.
— Сегодня разбор с Киборгом, так? — спросил Гурьянов.
— Верно.
— Что ты должен сделать?
— Снять самого Киборга. И по возможности как можно больше его людей.
— Связь с твоими?
Шайтан показал глазами на рацию у себя в кармане.
— Они запросят меня о готовности, — пояснил он. — Я скажу, что готов. Потом по длинному тоновому сигналу я жму на крючок. И начинается.
Гурьянов еще порасспрашивал о деталях. Наконец Шайтан грустно произнес:
— Мне жалко, что это были твои родные.
— Тебе жалко, — кивнул Гурьянов.
— Судьба. Кто сможет ее постичь. Это судьба, командир. Судьба.
Гурьянов наконец опустил пистолет напряженно глядя на Шайтана.
— А теперь опять судьба? — спросил Гурьянов. — На чьей стороне она, как ты думаешь?
— На твоей.
Гурьянов задумчиво посмотрел куда-то вдаль, в голубое марево, на расстилающиеся поля.
Вот он, тот шанс, решил Шайтан. Надо только действовать быстро, экономично, четко. Лишнее движение — и все.
Он повернул винтовку, не снимая с парапета, в сторону полковника. Могло получиться. Он нажимает на спусковой крючок. Отдачей винтовку вынесет вниз. Но это неважно. Пуля настигнет этого человека.
Гурьянов улыбнулся с пониманием. И нажал на спусковой крючок на миг раньше.
Бывший спецназовец имел шанс, который предоставил, ему полковник. Но не смог им воспользоваться.
Гурьянов оттащил тело в сторону, забросал мусором. И стал ждать. Ждать надо было еще долгие часы.
В назначенное время рация Шайтана зашуршала.
— Ястреб говорит. Как ты там? — донесся голос.
— Орел в полном порядке, — произнес Гурьянов, зная, что рация скрадывает тембр голоса.
Орел — позывной Шайтана. Так что сомнений у спрашивавшего не было никаких, что говорит он именно с ним.
Гурьянов поглядел в бинокль. От разбитой, кривой, извилистой дороги к развалинам свинарника потянулись машины. Несколько иномарок.
— Сюда, голуби, — прошептал Гурьянов.
У него была своя куперовская винтовка. Пристрелянная. И знал, что она не подведет…
Голова у Киборга гудела. Вчера он перебрал марихуаны. В последние месяцы он пристрастился к этой дряни. Говорят, что привыкания к ней не возникает. Действительно, ломки не было, но было желание снова и снова испытывать кайф. И башка после этого пустая. Как один черт черный говаривал:
«Сначала после травки мыслей в голове много-много, а потом мало-мало».
Кроме того, он был зол как черт. Сегодня предстояла стрелка. Эх, стрелки — сколько он их пережил. Бывало, выезжал на стрелку, выходил один перед черными и предлагал — ну, давай, кто сможет меня одолеть. Первобытный принцип — кто на поединщика. Если желающие находились, то Киборг срубал их одним-двумя ударами. Но драться с мастером спорта международного класса по боксу желающих было мало.
Только Художник вряд ли будет с ним мериться силами. Поскольку знает, что в этом поединке его соплей перепишут. Художник — скотина хитрая. Наверняка учудит какую-то подлость.
Обычно давил Киборг количеством. С черными мерились толпой по полторы сотни человек с каждой стороны. Да, были времена. Сегодня хватило и полсотни быков. Все равно выглядело круто. Они ехали на стрелу на четырнадцати тачках — сплошь иномарки. И рать — красавцы. Художник еще чего-то не понял, хоть в Москве и не первый год. А суть проста — кто со стволом на Киборга пойдет, от ствола и погибнет.
Хотя обычно на таких стрелках до стрельбы не доходило. Добазаривались до решения вопроса и расходились.
Чего Художник хотел добиться? — этого Киборг понять не мог. Вопрос поставить о тех бабках? Так не один год прошел. А украв банкира, беспокойного Муху, он взял на себя слишком много.
Киборг был уверен, что Художник даст обратный ход. Уже давал не раз, даст и теперь. Поскольку с Киборгом мериться в Москве силами — дело дохлое. А если у тебя другое мнение — пойдет мочилово и взрывы по всей Москве. Это раньше были одинокие волки, которые рыскали везде, не имея ни дома, ни пристанища, не дорожившие ничем. Сегодня у любого братана и семья есть, и десять фирм под ним ходит, и любовница — ну все как у людей. Есть что терять. А значит, есть чего бояться. Правда, плохо, что Киборг не совсем представлял, чего боится Художник, поскольку эта фигура, несмотря на его бурные похождения в Москве, достаточно темная. Но у него достаточно привязок, по которым можно бить очень больно.
Киборг свернул с дороги, остановился. Вот и условленное место. Он высылал сюда разведчика, и тот убедился, что подвохов никаких нет.
Выйдя из салона, облокотившись о машину, Киборг вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся и пустил дым кольцом, которое тут же унес ветер. Он поглядел на приближавшиеся машины. Немного. Три «жигуля», раздолбанный внедорожник «Опель-Фронтеро», которому красная цена на толкучке пять тысяч зеленью.
— Рухлядь какая, — сказал участковый с Балашихи по прозвищу Красная Шапочка. Киборг обычно брал на разбор ментов. Хоть те и форму серую носят, но свои, из братвы, так что должны отрабатывать по полной программе.
— Да, на свалке подобрали, — кивнул Киборг, презрительно глядя на колонну. Художник скупердяй. Не может прикупить себе и братве нормальные тачки. Несолидно. При стрелках на тачки сразу первое внимание. Смотришь — если на рухляди прикатили, значит, и разговор несерьезный. А если «Чероки» с тонированными стеклами, да пара «Паджеро», да «Форд» с «мерином» новяк — значит, башли у пацанов ломовые. Значит, на мякине их не проведешь.
— Бомжи какие-то, — усмехнулся Красная Шапочка.
— Ничего. Они у нас на место быстро встанут, — сказал Киборг.
Из остановившейся машины вышел Армен и направился к Киборгу.
— А где Художник? — прищурился тот.
— Ногу сломал.
— Ха, — усмехнулся Киборг. — Ногу, да…
— Ногу.
— А ты за бугра теперь?
— А я за бугра, — кивнул Армеи.
— Тогда слушай, бугор. Я пятьсот штыков поставить могу. Даже если меня грохнут, мои псы всю землю перевернут, но каждого из твоих достанут. У нас организация потому что. У нас и менты купленные потому что. И судьи, и прокурор с моей ладони ест потому что.
Армен скучающе слушал эту пространную косноязычную речь. А Киборг завелся:
— У нас в команде каждый своей работой занят. И если на кого приказ «фас!» — мне того сильно жалко становится. Художник наглый, но не больше. А здесь, — он повернулся, махнул рукой на своих ребят, — сила.
— Ну и что? — спросил Армен.
— Поэтому расходимся по-хорошему. Ты возвращаешь нам Муху. Считай, на первый раз простили.
— Чего? Муху? Банкира твоего?
— Да. Вы его прибрали.
— Мы? Ты перегрелся?
— Так, — набычился Киборг.
— Теперь наше мнение. Ты возвращаешь бабки, тогда тебя на счетчик не поставим. И расходимся…
— Какие бабки? — не понял Киборг.
— Свердловские. Которые вы в Марьине взяли.
— Ты чего порешь?
— Только не надо, Киборг.
— Тупой базар, Армен. Тупой…
Армен пожал плечами. Провел ладонью по голове — это бы условный знак. Один из братанов нажал кнопку рации. Сигнал полетел на рацию Шайтана.
Отдаленный щелчок выстрела…
Армен качнулся. И упал лицом в траву. В спине его была дырка.
Киборг на миг опешил. Огляделся. И вдруг его повело в сторону. Он почувствовал, что де владеет собой. Что трава вдруг приближается, и он утопает в ней лицом. Он улегся рядом с Арменом. Пуля вошла ему в шею.
И начался ад. Автоматные очереди. Боевики рассыпались. Укрывались за машинами. И уничтожали друг друга.
С мрачным удовлетворением Гурьянов одну за другой посылал пули, которые настигали свои цели. Отстреляв из своей винтовки, он расстрелял быстро магазин винтовки Шайтана.
У команды Киборга было численное превосходство. Руднянские надеялись на внезапность. Но первая пуля настигла не Киборга, а Армена. Они решили, что Шайтан сошел с ума и шпарит с колокольни по своим.
Пара руднянских дернули в сторону. Но их прострочили очередями. «Жигуль» пятой модели с руднянскими взвыл мотором и устремился прочь. Следом пристроилась вторая машина. Забарабанили очереди, разнося стекла «пятерки», но она ехала вперед, разбрызгивая грязь, по лужам и скрылась за холмом, выйдя из сектора обстрела. Вторая машина тоже сумела уйти из-под обстрела.
Влад, распластавшийся в полосе зеленки на пути отступления руднянских, нажал на кнопку дистанционного взрывателя, и «пятерка» приподнялась над землей и рухнула пылающими обломками.
Потом Влад аккуратно уложил очередь во вторую машину, которую развернуло взрывной волной. Он работал экономично, четко, как когда-то работал по душманским караванам.
— Все, отход, — сказал полковник по рации. Он уже спустился с колокольни и уходил, пользуясь неразберихой. — Пока им хватит.
Руднянских додавили двумя выстрелами из гранатомета, Все-таки человека три сумели добраться до леса и уйти. Но и команде Киборга битва дорого стоила.
Гурьянов нажал на кнопку.
Шайтан был не дурак. Он все просчитал. Перед этим они заложили в зарытую в землю цистерну сотни полторы килограммов тротила. Цистерна располагалась как раз в том месте, где, как надеялись, остановится караван Киборга. Расчет был, как и на стрелке с Гибоном, — Киборг получает пулю. Армен кидается в укрытие. Цистерна взрывается и сметает противника. После этого остается только подработать автоматами. Но первая пуля настигла самого Армена. Взрыв не произошел. И руднянских просто уничтожили.
Гурьянов нажал на кнопку. Сработал радиовзрыватель. Цистерна все-таки рванула, сметая киборговскую команду, которая расслабилась, решив, что победила.
Гурьянов как-то в шутку сказал Вике, что иногда ему хочется быть инквизитором. Он себя сейчас и ощущал инквизитором, священным огнем сметающим с лица земли нечисть. Да, он ощущал плещущуюся боль и растерянность умиравших. И вместе с тем знал, что это нечисть и жить ей не положено вообще…
Вечером Влад и Гурьянов смотрели новости о беспрецедентной мафиозной битве.
— Количество погибших достигло тридцати человек. Чеченская война может поблекнуть перед бойней в Мытищинском районе, — радостно сообщил обозреватель телевидения.
На следующий день Влад, наведя справки по своим каналам, сообщил:
— Художника там не было. Погиб его первый помощник.
— А где он сам? — неприятно удивился Гурьянов.
— Черт его знает…
Прошел месяц после того, как руднянская команда перестала существовать, а бригада Киборга, оставшаяся без лидера и самых активных бойцов, развалилась, погрязла во внутренних разборках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44