Всем было плевать, кто и что делает. И даже официанты, из одежды на которых были только галстуки-бабочки, всем своим видом выражали полное безразличие к происходящему.
Над бассейном летали охи и ахи, своеобразный окрас которым придавала молодая парочка, занятая сексом в положении стоя у стены: спина жаркого любовника давно была изрисована царапинами от острых коготков его «дамы», но это, похоже, только еще больше возбуждало его, и он начинал двигать ягодицами быстрее и быстрее.
Мужчины беглыми взглядами обвели помещение, и на их лицах отразилось совершенно разное отношение к увиденному. По сморщенному лицу Величко без труда можно было догадаться, что ему все это противно и он, была бы его воля, с радостью вышел бы вон, чтобы ничего этого не видеть.
Глаза Грачева, честного и порядочного семьянина, для которого подобные картины оказались внове, были опущены к полу, только бы не видеть этого омерзительного разврата. Нет, он не был совсем уж таким неопытным малым, он смотрел порнофильмы, часто и довольно разнообразно занимался любовью с собственной женой, но эти коллективные оргии казались ему самым мерзким из всего того, что только могло придумать человечество. И даже больше: наблюдение за ними для него казалось равносильным измене любимой женщине.
И только лишь Ашот с завистью посматривал на распорядителей этими женскими телами, и его собственная плоть от возбуждения все больше увеличивалась. Он не боролся с собой и даже не старался это делать. Возможно, он и был похотливым животным, но таким уж его мама родила, и ничего предосудительного сам он в этом не видел.
Глава вторая
Понимая, что лучше всего поскорее покончить с тем, зачем они, собственно, сюда и пришли, Величко торопливо откашлялся и, насколько это было возможно, громко спросил:
– Кто из вас Хомелев Артур Пахомович?
Получилось не слишком четко и немного хрипло, что смутило самого Величко, и он начал часто откашливаться, делая вид, что в горле у него что-то запершило. В этот самый момент взгляды нескольких мужчин обратились к их компании. А затем тот самый, который только что так неприятно чесал свои волосатые ноги, слегка приподнялся на руке и, не отвечая на вопрос, пробасил:
– Что надо?
– Значит, это вы Хомелев? – уточнил на всякий случай Величко. – Мы пришли поговорить.
– Об этом мне уже сказали. О чем будет разговор? – вяло поинтересовался все тот же мужчина.
– О пиротехнике, – пояснил Александр более бодро. – Мы хотели обговорить сумму, которую он вам должен вернуть за покалеченную машину и вашего человека.
– Ха-ха-ха, – подобно грому раздалось на весь зал, и Грачеву даже показалось, что от этого жуткого смеха заходили ходуном стены. – Он нам должен?… Ничего смешнее я еще сегодня не слышал! – продолжил чему-то радоваться Хамелеон.
Сейчас мужчины могли вполне спокойно и без боязни рассмотреть его покрытое мелкими морщинами и состарившееся лицо, припудренные сединой волосы; сломанный – и возможно, что и не раз – нос, зоркие проницательные глаза и бледную, еле заметную полоску губ. Когда-то этот тип был красавцем, не слащавым, нет, а таким, что пробегали по спине мурашки и становилось ясно: за этой спиной не пропадешь. Даже сейчас при одном только взгляде на него легко было догадаться, что этот человек своего не упустит, да еще и чужое прихватит, если оно, это чужое, ему необходимо. Он относился к той редкостной категории людей, что во всех вселяют ужас и страх, кого боятся и кому беспрекословно подчиняются только потому, что он не задумываясь может убить родную мать, если она вдруг помешает его делам.
Хомелев закончил смеяться и буквально всверлил свой острый взгляд в лицо Величко. Они оба не произносили ни слова, и только когда один из людей Артура Пахомовича поинтересовался у соседа, не о том ли парне, что был на открытии фирмы, идет речь, босс вновь заговорил. Но теперь уже речь его была сжатой и сухой, а взгляд пронизывающим и холодным:
– Говорите честно, зачем пришли? Кто подослал вас, козявки, и с какими целями? Предупреждаю сразу, мне опасно лгать!
– Я уже сказал, – спокойно ответил на это Александр. – Мы хотим, чтобы вы больше не устраивали покушений на нашего друга, Максимова Андрея. Он не виноват, что купленная аппаратура оказалась не совсем качественной и в результате этого ваша автомашина была испорчена, а один из людей лишился зрения. Он готов возместить вам все затраты и послал нас узнать, сколько ему все это будет стоить.
– А что ж он не приполз сам, этот земляной червяк? – съязвил рослый парень, примостившийся подле босса и попивающий шампанское. Как и остальные, он был гол, с той лишь разницей, что его тело среди этих было подобно Аполлоновому среди сатиров. – Что, струсил?
Александр не отвечал, не особенно хорошо представляя, как следует вести себя в среде таких матерых бандитов. Зато знал, а точнее, думал, что знает, практикующий психолог Грачев, и именно он продолжил переговоры.
– Это мы сами ему велели не ходить, – отчеканил он громко, стараясь глядеть только в лицо главному и никуда больше, хотя все давно уже перестали заниматься своими делами и тоже внимательно следили за происходящим – видимо, это показалось им интересным. – Так вы не ответили, какую сумму он вам за все должен? Поймите, мы хотим решить все мирным путем, без лишних кровопролитий. Так будет удобнее и для вас, и для нас, я надеюсь…
– Похвально, – захлопал в ладоши Хомелев. – Только вы не по адресу.
И отвернулся от незваных гостей – это означало, что разговор на сегодня завершен.
– То есть? – не понял Грачев. – Вы хотите сказать, что это не у вас Макс устраивал пиротехническое шоу?
– У нас, – вместо босса ответил другой тип: высокий, с татуировкой на бедре в виде вылезающей из разорванной кожи пантеры. – Только нам ваш дружбан пока ничего не должен. Был бы должен, давно б растрясли.
– Но зачем же тогда вы пытались его убить? – спросил Грачев недоуменно. – За что?
Вместо ответа к нему подошел высоченный детина, он же официант, и, развернув Валентина на все сто восемьдесят градусов, указал ему пальцем на дверь и тихо выдохнул:
– Проваливайте. Пока еще босс в хорошем расположении духа и не велел сделать из вас чучела для шоу.
– Но мы хотим знать, за что… – начал было вновь Валентин, пытаясь вырваться из цепких объятий, но не особенно рьяно, а так, как бы это делал любой среднестатистический обыватель на его месте.
– Нам плевать, что вы хотите, – вновь произнес на пониженных тонах малый, а за его спиной послышался уже плеск воды и смех. – Макс свою работу выполнил, праздник отсалютовал, а бабки, что не забрал, спросите у Арама, он на выходе стоит. А теперь давайте валите по-хорошему. Кончайте злить отдыхающих.
– Но как же, он же… – нелепо замямлил Валентин, окончательно сбитый с толку. – Он же машину и того парня… это…
– Бля, ну ты и мудила, – нарвался-таки на комплимент Грачев. – Сказано же, плевать всем на этот металлолом и на того козла, что сует нос куда не следует! Чеши отсюда, дебил! – совсем уж невежливо закончил официант и почти что силой вытолкнул Валентина за дверь, отчего тот едва не влетел в стену напротив, вовремя выставив вперед руки и тем самым спасая себя от лишних синяков и шишек.
Остальные вышли сами и растерянно переглянулись. На выходе из сауны их и в самом деле остановил Арам, детина лет двадцати с небольшим, но выглядящий так, словно его намеренно надули, вставив шланг от насоса в задний проход. Он сунул Величко, шествующему первым, пачку долларовых купюр и от себя добавил:
– Классное было шоу. Передайте от меня этому… – он не сообразил, как назвать Максима, а потому решил оставить все как есть и закончил: – Мы все в осадке! Пусть чувак не долбится зря, работа всегда будет.
– Обязательно передадим, – пообещал Величко, покидая помещение бани в полной растерянности.
– Стоп, братва, я чего-то не понял, это что, не они Макса убить хотели? – поинтересовался все время молчавший Ашот, едва только за его плечами заскрипел засов закрываемой двери.
– Похоже, что не они, – вяло ответил Грачев, настроение которого было убийственным.
– А кто же тогда? – не сдавался Мачколян.
– А вот это нам и предстоит выяснить, – сказал Александр, свистнув Графу, оставленному сторожить машину, но свои обязанности почему-то не выполняющему. – Либо Макс что-то скрывает, либо мы вообще ошиблись.
– В чем? В том, кто стрелял, или в том, в кого стреляли? – прищурил свои и без того маленькие глазки Мачколян. Величко только посмотрел на него, и ответ сразу всем стал ясен. Ничего более не произнося, они забрались в машину и, захлопнув дверцы, приготовились двигаться в обратном направлении – назад, к дому Ашота, где парился в одиночестве и неизвестности Максимов.
* * *
Мужчина с немного обрюзгшей фигурой и чертами лица, больше характерными для жителей Кавказа: огромным горбатым носом, немного рассеянным взглядом и широким лбом со спадающими на него иссиня-черными волнистыми волосами, кое-где слегка поседевшими, – обвел взглядом собственный кабинет, словно стараясь отыскать в нем какой-то изъян. Все было на месте: стол, подарок от вражьего стана, кресло, в котором сидел он…
В душе творилось непонятное. Трусливое сердце судорожно дрожало и норовило уйти в пятки. Височная жилка беспрестанно пульсировала, и каждый ее удар отзывался внутри ударом кузнечного молота, пытающегося раздробить его голову. Руки кавказца задрожали, когда он потянулся к коробочке: несколько неосторожных движений – и о последствиях остается только догадываться… Мужчина тяжело сглотнул и продолжил начатое.
…Вот оно, то, что способно очень многое изменить в его жизни. Но что одновременно может стать и тем последним, что ему суждено увидеть на этой грешной земле. Только бы не оплошать, только бы не подвели пальцы…
За собственными мыслями он не заметил, как распахнулась дверь и на ее пороге появился чей-то силуэт. Впрочем, пришедшего он бы узнал, будь у него чуть больше времени, но… перед глазами уже замелькали красные циферки, не сулящие ничего хорошего. Пятерка быстро сменилась на четверку, та на тройку… Времени на то, чтобы думать, не было – он метнулся в сторону, ко второй, потайной двери кабинета.
Огненная струя пламени взметнулась вверх. Высокий человек, появившийся в дверях, словно о чем-то вспомнив, в самую последнюю минуту метнулся назад. И тут же чудовищная сила прогремевшего взрыва покатила во все стороны. Легкая дверь под ее напором была сорвана с петель так же легко, как лист с ветки порывом ветра, и выброшена в коридор. Огромный сноп пламени вырвался в окно кабинета директора ресторана «Желтая горка» и снова спрятался в свое логово, довершая только что начатое разрушительное действо.
Пожар расходился. Обломки стен, искореженные и изуродованные, падали на асфальтированный участок перед рестораном. Но этот шум мало кто слышал, так как его перебивали пронзительные женские визги. Это было началом паники.
* * *
– Ну все, признавайся, браток, чем еще, кроме этого погрома на вечеринке у Хамелеона, ты занимался в последние дни? – бросив пачку с деньгами на стол перед Максимовым и уперев руки в бока, а точнее, пристроив их куда-то в область бывшей талии, строго спросил Мачколян.
– Что значит, чем еще? – не понял тот, растерявшись. – Ничем я не занимался.
– Ага, как же, рассказывай сказочки, только не мне, а кому-нибудь другому, – продолжил Ашот. – Ты небось еще пару вилл разгромил или увел любовницу у какого-нибудь мафиози. С утра ты как раз про какую-то там секс-бомбу говорил. А бомбы эти в нашей стране давно уже все раскуплены криминалами.
– Да че ты вообще на меня наезжаешь, – обиделся Андрей, видя, как остальные напряженно наблюдают за ними и ждут, что он на все это ответит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Над бассейном летали охи и ахи, своеобразный окрас которым придавала молодая парочка, занятая сексом в положении стоя у стены: спина жаркого любовника давно была изрисована царапинами от острых коготков его «дамы», но это, похоже, только еще больше возбуждало его, и он начинал двигать ягодицами быстрее и быстрее.
Мужчины беглыми взглядами обвели помещение, и на их лицах отразилось совершенно разное отношение к увиденному. По сморщенному лицу Величко без труда можно было догадаться, что ему все это противно и он, была бы его воля, с радостью вышел бы вон, чтобы ничего этого не видеть.
Глаза Грачева, честного и порядочного семьянина, для которого подобные картины оказались внове, были опущены к полу, только бы не видеть этого омерзительного разврата. Нет, он не был совсем уж таким неопытным малым, он смотрел порнофильмы, часто и довольно разнообразно занимался любовью с собственной женой, но эти коллективные оргии казались ему самым мерзким из всего того, что только могло придумать человечество. И даже больше: наблюдение за ними для него казалось равносильным измене любимой женщине.
И только лишь Ашот с завистью посматривал на распорядителей этими женскими телами, и его собственная плоть от возбуждения все больше увеличивалась. Он не боролся с собой и даже не старался это делать. Возможно, он и был похотливым животным, но таким уж его мама родила, и ничего предосудительного сам он в этом не видел.
Глава вторая
Понимая, что лучше всего поскорее покончить с тем, зачем они, собственно, сюда и пришли, Величко торопливо откашлялся и, насколько это было возможно, громко спросил:
– Кто из вас Хомелев Артур Пахомович?
Получилось не слишком четко и немного хрипло, что смутило самого Величко, и он начал часто откашливаться, делая вид, что в горле у него что-то запершило. В этот самый момент взгляды нескольких мужчин обратились к их компании. А затем тот самый, который только что так неприятно чесал свои волосатые ноги, слегка приподнялся на руке и, не отвечая на вопрос, пробасил:
– Что надо?
– Значит, это вы Хомелев? – уточнил на всякий случай Величко. – Мы пришли поговорить.
– Об этом мне уже сказали. О чем будет разговор? – вяло поинтересовался все тот же мужчина.
– О пиротехнике, – пояснил Александр более бодро. – Мы хотели обговорить сумму, которую он вам должен вернуть за покалеченную машину и вашего человека.
– Ха-ха-ха, – подобно грому раздалось на весь зал, и Грачеву даже показалось, что от этого жуткого смеха заходили ходуном стены. – Он нам должен?… Ничего смешнее я еще сегодня не слышал! – продолжил чему-то радоваться Хамелеон.
Сейчас мужчины могли вполне спокойно и без боязни рассмотреть его покрытое мелкими морщинами и состарившееся лицо, припудренные сединой волосы; сломанный – и возможно, что и не раз – нос, зоркие проницательные глаза и бледную, еле заметную полоску губ. Когда-то этот тип был красавцем, не слащавым, нет, а таким, что пробегали по спине мурашки и становилось ясно: за этой спиной не пропадешь. Даже сейчас при одном только взгляде на него легко было догадаться, что этот человек своего не упустит, да еще и чужое прихватит, если оно, это чужое, ему необходимо. Он относился к той редкостной категории людей, что во всех вселяют ужас и страх, кого боятся и кому беспрекословно подчиняются только потому, что он не задумываясь может убить родную мать, если она вдруг помешает его делам.
Хомелев закончил смеяться и буквально всверлил свой острый взгляд в лицо Величко. Они оба не произносили ни слова, и только когда один из людей Артура Пахомовича поинтересовался у соседа, не о том ли парне, что был на открытии фирмы, идет речь, босс вновь заговорил. Но теперь уже речь его была сжатой и сухой, а взгляд пронизывающим и холодным:
– Говорите честно, зачем пришли? Кто подослал вас, козявки, и с какими целями? Предупреждаю сразу, мне опасно лгать!
– Я уже сказал, – спокойно ответил на это Александр. – Мы хотим, чтобы вы больше не устраивали покушений на нашего друга, Максимова Андрея. Он не виноват, что купленная аппаратура оказалась не совсем качественной и в результате этого ваша автомашина была испорчена, а один из людей лишился зрения. Он готов возместить вам все затраты и послал нас узнать, сколько ему все это будет стоить.
– А что ж он не приполз сам, этот земляной червяк? – съязвил рослый парень, примостившийся подле босса и попивающий шампанское. Как и остальные, он был гол, с той лишь разницей, что его тело среди этих было подобно Аполлоновому среди сатиров. – Что, струсил?
Александр не отвечал, не особенно хорошо представляя, как следует вести себя в среде таких матерых бандитов. Зато знал, а точнее, думал, что знает, практикующий психолог Грачев, и именно он продолжил переговоры.
– Это мы сами ему велели не ходить, – отчеканил он громко, стараясь глядеть только в лицо главному и никуда больше, хотя все давно уже перестали заниматься своими делами и тоже внимательно следили за происходящим – видимо, это показалось им интересным. – Так вы не ответили, какую сумму он вам за все должен? Поймите, мы хотим решить все мирным путем, без лишних кровопролитий. Так будет удобнее и для вас, и для нас, я надеюсь…
– Похвально, – захлопал в ладоши Хомелев. – Только вы не по адресу.
И отвернулся от незваных гостей – это означало, что разговор на сегодня завершен.
– То есть? – не понял Грачев. – Вы хотите сказать, что это не у вас Макс устраивал пиротехническое шоу?
– У нас, – вместо босса ответил другой тип: высокий, с татуировкой на бедре в виде вылезающей из разорванной кожи пантеры. – Только нам ваш дружбан пока ничего не должен. Был бы должен, давно б растрясли.
– Но зачем же тогда вы пытались его убить? – спросил Грачев недоуменно. – За что?
Вместо ответа к нему подошел высоченный детина, он же официант, и, развернув Валентина на все сто восемьдесят градусов, указал ему пальцем на дверь и тихо выдохнул:
– Проваливайте. Пока еще босс в хорошем расположении духа и не велел сделать из вас чучела для шоу.
– Но мы хотим знать, за что… – начал было вновь Валентин, пытаясь вырваться из цепких объятий, но не особенно рьяно, а так, как бы это делал любой среднестатистический обыватель на его месте.
– Нам плевать, что вы хотите, – вновь произнес на пониженных тонах малый, а за его спиной послышался уже плеск воды и смех. – Макс свою работу выполнил, праздник отсалютовал, а бабки, что не забрал, спросите у Арама, он на выходе стоит. А теперь давайте валите по-хорошему. Кончайте злить отдыхающих.
– Но как же, он же… – нелепо замямлил Валентин, окончательно сбитый с толку. – Он же машину и того парня… это…
– Бля, ну ты и мудила, – нарвался-таки на комплимент Грачев. – Сказано же, плевать всем на этот металлолом и на того козла, что сует нос куда не следует! Чеши отсюда, дебил! – совсем уж невежливо закончил официант и почти что силой вытолкнул Валентина за дверь, отчего тот едва не влетел в стену напротив, вовремя выставив вперед руки и тем самым спасая себя от лишних синяков и шишек.
Остальные вышли сами и растерянно переглянулись. На выходе из сауны их и в самом деле остановил Арам, детина лет двадцати с небольшим, но выглядящий так, словно его намеренно надули, вставив шланг от насоса в задний проход. Он сунул Величко, шествующему первым, пачку долларовых купюр и от себя добавил:
– Классное было шоу. Передайте от меня этому… – он не сообразил, как назвать Максима, а потому решил оставить все как есть и закончил: – Мы все в осадке! Пусть чувак не долбится зря, работа всегда будет.
– Обязательно передадим, – пообещал Величко, покидая помещение бани в полной растерянности.
– Стоп, братва, я чего-то не понял, это что, не они Макса убить хотели? – поинтересовался все время молчавший Ашот, едва только за его плечами заскрипел засов закрываемой двери.
– Похоже, что не они, – вяло ответил Грачев, настроение которого было убийственным.
– А кто же тогда? – не сдавался Мачколян.
– А вот это нам и предстоит выяснить, – сказал Александр, свистнув Графу, оставленному сторожить машину, но свои обязанности почему-то не выполняющему. – Либо Макс что-то скрывает, либо мы вообще ошиблись.
– В чем? В том, кто стрелял, или в том, в кого стреляли? – прищурил свои и без того маленькие глазки Мачколян. Величко только посмотрел на него, и ответ сразу всем стал ясен. Ничего более не произнося, они забрались в машину и, захлопнув дверцы, приготовились двигаться в обратном направлении – назад, к дому Ашота, где парился в одиночестве и неизвестности Максимов.
* * *
Мужчина с немного обрюзгшей фигурой и чертами лица, больше характерными для жителей Кавказа: огромным горбатым носом, немного рассеянным взглядом и широким лбом со спадающими на него иссиня-черными волнистыми волосами, кое-где слегка поседевшими, – обвел взглядом собственный кабинет, словно стараясь отыскать в нем какой-то изъян. Все было на месте: стол, подарок от вражьего стана, кресло, в котором сидел он…
В душе творилось непонятное. Трусливое сердце судорожно дрожало и норовило уйти в пятки. Височная жилка беспрестанно пульсировала, и каждый ее удар отзывался внутри ударом кузнечного молота, пытающегося раздробить его голову. Руки кавказца задрожали, когда он потянулся к коробочке: несколько неосторожных движений – и о последствиях остается только догадываться… Мужчина тяжело сглотнул и продолжил начатое.
…Вот оно, то, что способно очень многое изменить в его жизни. Но что одновременно может стать и тем последним, что ему суждено увидеть на этой грешной земле. Только бы не оплошать, только бы не подвели пальцы…
За собственными мыслями он не заметил, как распахнулась дверь и на ее пороге появился чей-то силуэт. Впрочем, пришедшего он бы узнал, будь у него чуть больше времени, но… перед глазами уже замелькали красные циферки, не сулящие ничего хорошего. Пятерка быстро сменилась на четверку, та на тройку… Времени на то, чтобы думать, не было – он метнулся в сторону, ко второй, потайной двери кабинета.
Огненная струя пламени взметнулась вверх. Высокий человек, появившийся в дверях, словно о чем-то вспомнив, в самую последнюю минуту метнулся назад. И тут же чудовищная сила прогремевшего взрыва покатила во все стороны. Легкая дверь под ее напором была сорвана с петель так же легко, как лист с ветки порывом ветра, и выброшена в коридор. Огромный сноп пламени вырвался в окно кабинета директора ресторана «Желтая горка» и снова спрятался в свое логово, довершая только что начатое разрушительное действо.
Пожар расходился. Обломки стен, искореженные и изуродованные, падали на асфальтированный участок перед рестораном. Но этот шум мало кто слышал, так как его перебивали пронзительные женские визги. Это было началом паники.
* * *
– Ну все, признавайся, браток, чем еще, кроме этого погрома на вечеринке у Хамелеона, ты занимался в последние дни? – бросив пачку с деньгами на стол перед Максимовым и уперев руки в бока, а точнее, пристроив их куда-то в область бывшей талии, строго спросил Мачколян.
– Что значит, чем еще? – не понял тот, растерявшись. – Ничем я не занимался.
– Ага, как же, рассказывай сказочки, только не мне, а кому-нибудь другому, – продолжил Ашот. – Ты небось еще пару вилл разгромил или увел любовницу у какого-нибудь мафиози. С утра ты как раз про какую-то там секс-бомбу говорил. А бомбы эти в нашей стране давно уже все раскуплены криминалами.
– Да че ты вообще на меня наезжаешь, – обиделся Андрей, видя, как остальные напряженно наблюдают за ними и ждут, что он на все это ответит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38