И здесь тем более требовалась помощь Мохаммеда уль-Раика: в его распоряжении была хорошо организованная разведывательная сеть, а поскольку никто из его агентов не принимал участия в актах саботажа или диверсиях против русских, разгромить эту сеть или хотя бы раскрыть ее было очень трудно.
Акбар ехал впереди колонны, рядом с ним скакал его помощник Хафиз. После гибели Мераны Фрост старался избегать компании афганцев. Капитан не знал, кто виноват в смерти девушки, но подсознательно обвинял в этом моджахедов, ибо должен был кого-то обвинить.
“Они относились к ней, как к женщине, — думал он, — а позволили умереть, как мужчине. Это нечестно”.
Он достал сигареты и закурил. Капитан уже очень устал от этих бесконечных переходов, от холода, от войны. Но он не мог позволить русским развернуть свое новое оружие. Наемник прекрасно понимал, что в конечном итоге это будет означать и его собственную смерть, и смерть Бесс, и смерть всей Америки. Дженкс сказал правильно: это поставит Запад на колени.
Фрост выбросил окурок и стукнул коня пятками.
Мохаммед уль-Раик прекрасно говорил по-английски. — Совершенно ясно, — сказал он, — что если необходимо привлечь к операции моих людей, то делать это нужно сейчас, как и предлагает капитан Фрост. Следует захватить оружие целиком до того, как его вывезут в СССР, чтобы потом не добывать установку по частям. Мистер Дженкс, насколько я знаю, опытный пилот, и мы можем…
— Эй, послушайте, — вмешался Дженкс. — Я могу пилотировать практически любую машину, произведенную в США даже тридцать лет назад, но черт его знает, на чем сейчас летают русские.
Уль-Раик покачал головой.
— Если Аллах желает, чтобы мы вырвали из рук советских захватчиков это страшное оружие, — произнес он серьезно, — то он нам поможет и мистер Дженкс справится с управлением самолета. А если это против воли Всевышнего, то наши усилия и так будут напрасны.
Фрост хмыкнул.
— Мудро, Мэтт.
Мохаммед уль-Раик засмеялся, Дженкс — нет.
— Мне доводилось летать на одномоторных самолетах, — сказал Акбар. — Возможно, я смогу помочь мистеру Дженксу.
— Да я тоже как-то посадил машину после небольшого инструктажа, — заметил Фрост, — но черт меня побери, если я что-нибудь в этом понимаю. Это было ужасно. Да еще и с ядерным зарядом на борту.
Он передернул плечами от неприятного воспоминания.
— Ну, тогда можно считать, что мы договорились, — сказал афганец. — Если мы собираемся увезти оружие, то его надо захватывать на том аэродроме, с которого установку готовятся отправить в СССР.
— А ваша разведка может выяснить, когда и где? — спросил Фрост, прикуривая сигарету.
— Думаю, да, — кивнул уль-Раик. — И без особых трудностей. Но главное тут не в средствах, а в цели нашей деятельности.
— А какая еще нужна цель? — спросил капитан. — Эта штука может нанести страшный урон народу Афганистана. И уже это делает. Она также может нанести урон и моей стране, если красные захотят развязать третью мировую войну, а они обязательно это сделают, если убедятся в своем преимуществе. Тогда мы все умрем, или почти все.
— Да, это веская причина, — кивнул уль-Раик. — И ради нее стоит рискнуть жизнями моих агентов, которые будут добывать информацию, а если им это удастся, то и послать под пули тысячи моих бойцов. А затем мне придется передислоцировать мои отряды и самому сменить штаб-квартиру, чтобы избежать ответных мер советских войск. Фрост затянулся и выпустил дым.
— Можно, я скажу откровенно? — спросил он.
— Конечно, капитан, — улыбнулся афганец. — Мы здесь союзники, и каждый может говорить все, что думает.
— Насколько я понимаю, вы хотите получить какую-то компенсацию за участие вашего отряда в этой операции?
— Вы проницательный человек, — снова улыбнулся уль-Раик. — Сейчас становится все труднее провозить сюда оружие и оборудование, в котором я и мои люди очень нуждаемся. Поймите, я ничего не выгадываю для себя — все это ради общего дела.
Капитан молча кивнул, продолжая слушать.
— У меня тут есть список, — говорил дальше моджахед, — который вы и мистер Дженкс могли бы запомнить наизусть. Если ваше правительство сочтет возможным снабдить нас тем, что здесь перечислено, это будет воспринято в нашей стране как жест доброй воли и встречено с глубокой и искренней благодарностью.
— Ах, вот оно что, — протянул Фрост.
— Да. А это список.
Уль-Раик достал из-под халата свернутый в трубочку листок бумаги и протянул капитану. Тот развернул его и начал читать. Он едва сдержал улыбку, подумав, что это очень напоминает список рождественских подарков, которые составляют в Америке.
Фрост увидел названия самого современного оборудования: электронных систем оповещения, радаров, приборов ночного видения. Так вот что требовалось Мохаммеду уль-Раику, а вовсе не патроны и гранаты. Этот человек собирался вести войну по всем правилам новейшей тактики. Капитан закончил читать и поднял голову.
— Хорошо, — сказал он, — я запомню этот список. И если мне повезет выбраться из Афганистана, я представлю его наиболее влиятельным людям в моей стране, с которыми только смогу встретиться. И Мэтт… — наемник протянул листок своему другу, — я уверен, сделает то же самое.
— Хорошо, — усмехнулся моджахед. — Мы все здесь люди доброй воли. Мне достаточно вашего слова, и я немедленно отдам приказ моим агентам начать сбор информации.
Фрост кивнул. Он понял, что разговор закончен, ибо уль-Раик хлопнул в ладоши, и в палатку вошла женщина, неся поднос с фарфоровыми чашками.
“Время пить чай?” — подумал капитан. После ужина Фрост, Дженкс и Акбар ушли к себе.
Патан улыбнулся наемнику.
— Для американца твой английский очень хорош, — сказал он. — Ты говоришь почти так же чисто, как и Мохаммед уль-Раик.
Фрост бросил на него взгляд.
— Спасибо за комплимент, — сказал он сухо. Потом отвернулся и двинулся дальше.
Глава двадцать третья
— Так ты все-таки немного говоришь и понимаешь по-русски? — спросил Акбар.
— Очень мало, — ответил Фрост. — Языки мне всегда давались тяжело. Вот если бы это кубинцы напали на Афганистан, то другое дело. По-испански я изъясняюсь довольно сносно.
— Я тоже говорю на этом языке, — кивнул патан. — Но твоя шутка не очень смешная. Нам тут не нужны еще и кубинцы.
— Извини, — усмехнулся Фрост. — Так ты хочешь научить меня нескольким русским фразам?
— Да. Ведь с моей внешностью — даже если сбрить бороду — я никак не похож на советского офицера, в лучшем случае сойду за рядового. Когда мы проникнем на базу под видом того, что привезли пленного Дженкса, ты будешь нашим командиром. Я постараюсь выручить тебя в критический момент, но ты должен уметь хоть несколько слов сказать по-русски. От этого может зависеть наша жизнь.
— Понятно, — улыбнулся Фрост. — Как-нибудь — если мы благополучно выберемся из этой переделки — я расскажу тебе, что случилось с человеком, который однажды пытался научить меня русскому языку. Это была довольно красивая женщина..
Наемник покачал головой, вспоминая свои приключения в России, и закурил сигарету.
— Ну, ладно, — сказал он наконец. — Я готов.
— Хорошо, капитан. Итак, следует принять во внимание несколько ситуаций, которые могут нас ожидать. Например, при въезде на базу у нас обязательно спросят документы. Мохаммед уль-Раик обещал обеспечить нас фальшивыми бумагами, но ведь тебя могут и дополнительно спросить о цели визита. Надо быть готовым.
— Ох, как мне это все не нравится, — вздохнул Фрост и выбросил окурок.
Прошло два дня, и вот Фрост опять сидел в шатре Мохаммеда уль-Раика. Были тут и Дженкс и Акбар.
— Моя разведка, — говорил моджахед, — наконец добыла нужную информацию.
— И что же? — нетерпеливо спросил капитан. Уль-Раик тяжело вздохнул.
— Похоже, дело повернулось так, что я просто обязан буду помочь вам. Мне стало известно, что русские планируют крупномасштабную военную операцию через три дня. Лазерная пушка будет установлена на одном из их старых самолетов, который специально для этой цели оборудовали вращающейся орудийной башней. А сопровождать эту машину будут их самые современные истребители.
Когда русские начнут наземное наступление, самолеты будут действовать в качестве их авангарда. Коммунисты понимают, что наступательные действия в районах, которые находятся под нашим контролем, будут весьма затруднены сильным сопротивлением моджахедов. А лазерная установка сможет разрушить с воздуха основные укрепленные точки наших бойцов и нанести серьезный урон.
Поэтому, помогая вам вырвать это страшное оружие из вражеских рук, я оказываю большую услугу своей стране, чем ожидал. Так что, можете забыть тот список, капитан.
Фрост улыбнулся и покачал головой.
— Почему же? Это полезные вещи и наверняка пригодятся вам. Мое обещание остается в силе.
— Спасибо, — кивнул афганец, — но главное значение сейчас имеет не будущее, а настоящее. Поэтому хочу вас предупредить: если установку удастся похитить, отлично. Но если в этом будут какие-то сомнения, то мои люди — которые будут сопровождать вас — получат приказ: уничтожить лазер, чтобы русские не смогли его использовать для поддержки своего наступления. А если вы попытаетесь им помешать, то — прошу меня простить — вас тоже уничтожат.
Некоторое время Фрост задумчиво молчал.
— Ну, тогда у меня будет встречное предложение, — сказал он наконец. — А что, если мы захватим и установку, и самолет, и сами нанесем удар по советским наземным силам? Это на корню зарубит их наступление. Ведь пушке все равно, в кого стрелять.
— Такая мысль и мне приходила в голову, — ответил афганец. — Но это будет крайне опасное дело. Советские истребители не осмеливаются залетать далеко на территорию Пакистана, но если вы останетесь в небе нашей страны, то наверняка подвергнетесь нападению МИГов. Я думаю, что ваши шансы выжить в таком бою крайне невысоки.
— Не скромничайте, — буркнул капитан, прикуривая сигарету. — Шансов у меня вообще нет. Но я все же рискну.
“Какой я смелый, — с иронией подумал он, — а у самого уже сейчас поджилки дрожат. И зачем я сюда лезу? Тем более, что я и так ужасно боюсь летать самолетом”.
Глава двадцать четвертая
“Ну, по крайней мере, звание соответственное”, — подумал Фрост, облачаясь в мундир капитана советской армии. На гимнастерку он одел кобуру с браунингом, а на другое плечо повесил ремень “Узи”, прикрепив пистолет-пулемет к правому боку кусками клейкой ленты. Магазин он перед этим вытащил и сунул в карман кителя, который одел сверху.
Затем он просунул руки в рукава офицерской шинели, но застегивать ее не стал. Большого зеркала в лагере Мохаммеда уль-Раика не нашлось, но наемник обследовал себя с помощью своего маленького, бритвенного, и остался в общем доволен: ни оружия, ни запасных обойм с магазинами видно не было.
На голову Фрост водрузил офицерскую шапку-ушанку с кокардой; его черная повязка лежала в кармане, а вместо нее капитан надел солнцезащитные очки, которые выменял у одного из адъютантов уль-Раика. Тот, правда, потребовал за очки его любимый нож — “гербер”, но Фрост недолго колебался: в данной ситуации камуфляж был важнее.
Он вышел из палатки и оглянулся. Увидев его, Акбар — уже одетый в форму советского сержанта — лихо приложил руку к шапке и отрывисто произнес по-русски:
— Здравия желаю, товарищ капитан! Фрост наморщил лоб, вспоминая уроки патана, а потом рассмеялся. Проводник последовал его примеру.
— Ну как, Акбар? — спросил наемник. Тот оглядел капитана и кивнул.
— Похоже, очень похоже. Если ты не будешь открывать рот, то у нас есть шанс. К языкам у тебя действительно нет способностей — ты все быстро забываешь.
Фрост закурил сигарету. Для этого он машинально потянулся за своей старенькой “Зиппо”, но вовремя спохватился и взял спички — как принято у русских.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Акбар ехал впереди колонны, рядом с ним скакал его помощник Хафиз. После гибели Мераны Фрост старался избегать компании афганцев. Капитан не знал, кто виноват в смерти девушки, но подсознательно обвинял в этом моджахедов, ибо должен был кого-то обвинить.
“Они относились к ней, как к женщине, — думал он, — а позволили умереть, как мужчине. Это нечестно”.
Он достал сигареты и закурил. Капитан уже очень устал от этих бесконечных переходов, от холода, от войны. Но он не мог позволить русским развернуть свое новое оружие. Наемник прекрасно понимал, что в конечном итоге это будет означать и его собственную смерть, и смерть Бесс, и смерть всей Америки. Дженкс сказал правильно: это поставит Запад на колени.
Фрост выбросил окурок и стукнул коня пятками.
Мохаммед уль-Раик прекрасно говорил по-английски. — Совершенно ясно, — сказал он, — что если необходимо привлечь к операции моих людей, то делать это нужно сейчас, как и предлагает капитан Фрост. Следует захватить оружие целиком до того, как его вывезут в СССР, чтобы потом не добывать установку по частям. Мистер Дженкс, насколько я знаю, опытный пилот, и мы можем…
— Эй, послушайте, — вмешался Дженкс. — Я могу пилотировать практически любую машину, произведенную в США даже тридцать лет назад, но черт его знает, на чем сейчас летают русские.
Уль-Раик покачал головой.
— Если Аллах желает, чтобы мы вырвали из рук советских захватчиков это страшное оружие, — произнес он серьезно, — то он нам поможет и мистер Дженкс справится с управлением самолета. А если это против воли Всевышнего, то наши усилия и так будут напрасны.
Фрост хмыкнул.
— Мудро, Мэтт.
Мохаммед уль-Раик засмеялся, Дженкс — нет.
— Мне доводилось летать на одномоторных самолетах, — сказал Акбар. — Возможно, я смогу помочь мистеру Дженксу.
— Да я тоже как-то посадил машину после небольшого инструктажа, — заметил Фрост, — но черт меня побери, если я что-нибудь в этом понимаю. Это было ужасно. Да еще и с ядерным зарядом на борту.
Он передернул плечами от неприятного воспоминания.
— Ну, тогда можно считать, что мы договорились, — сказал афганец. — Если мы собираемся увезти оружие, то его надо захватывать на том аэродроме, с которого установку готовятся отправить в СССР.
— А ваша разведка может выяснить, когда и где? — спросил Фрост, прикуривая сигарету.
— Думаю, да, — кивнул уль-Раик. — И без особых трудностей. Но главное тут не в средствах, а в цели нашей деятельности.
— А какая еще нужна цель? — спросил капитан. — Эта штука может нанести страшный урон народу Афганистана. И уже это делает. Она также может нанести урон и моей стране, если красные захотят развязать третью мировую войну, а они обязательно это сделают, если убедятся в своем преимуществе. Тогда мы все умрем, или почти все.
— Да, это веская причина, — кивнул уль-Раик. — И ради нее стоит рискнуть жизнями моих агентов, которые будут добывать информацию, а если им это удастся, то и послать под пули тысячи моих бойцов. А затем мне придется передислоцировать мои отряды и самому сменить штаб-квартиру, чтобы избежать ответных мер советских войск. Фрост затянулся и выпустил дым.
— Можно, я скажу откровенно? — спросил он.
— Конечно, капитан, — улыбнулся афганец. — Мы здесь союзники, и каждый может говорить все, что думает.
— Насколько я понимаю, вы хотите получить какую-то компенсацию за участие вашего отряда в этой операции?
— Вы проницательный человек, — снова улыбнулся уль-Раик. — Сейчас становится все труднее провозить сюда оружие и оборудование, в котором я и мои люди очень нуждаемся. Поймите, я ничего не выгадываю для себя — все это ради общего дела.
Капитан молча кивнул, продолжая слушать.
— У меня тут есть список, — говорил дальше моджахед, — который вы и мистер Дженкс могли бы запомнить наизусть. Если ваше правительство сочтет возможным снабдить нас тем, что здесь перечислено, это будет воспринято в нашей стране как жест доброй воли и встречено с глубокой и искренней благодарностью.
— Ах, вот оно что, — протянул Фрост.
— Да. А это список.
Уль-Раик достал из-под халата свернутый в трубочку листок бумаги и протянул капитану. Тот развернул его и начал читать. Он едва сдержал улыбку, подумав, что это очень напоминает список рождественских подарков, которые составляют в Америке.
Фрост увидел названия самого современного оборудования: электронных систем оповещения, радаров, приборов ночного видения. Так вот что требовалось Мохаммеду уль-Раику, а вовсе не патроны и гранаты. Этот человек собирался вести войну по всем правилам новейшей тактики. Капитан закончил читать и поднял голову.
— Хорошо, — сказал он, — я запомню этот список. И если мне повезет выбраться из Афганистана, я представлю его наиболее влиятельным людям в моей стране, с которыми только смогу встретиться. И Мэтт… — наемник протянул листок своему другу, — я уверен, сделает то же самое.
— Хорошо, — усмехнулся моджахед. — Мы все здесь люди доброй воли. Мне достаточно вашего слова, и я немедленно отдам приказ моим агентам начать сбор информации.
Фрост кивнул. Он понял, что разговор закончен, ибо уль-Раик хлопнул в ладоши, и в палатку вошла женщина, неся поднос с фарфоровыми чашками.
“Время пить чай?” — подумал капитан. После ужина Фрост, Дженкс и Акбар ушли к себе.
Патан улыбнулся наемнику.
— Для американца твой английский очень хорош, — сказал он. — Ты говоришь почти так же чисто, как и Мохаммед уль-Раик.
Фрост бросил на него взгляд.
— Спасибо за комплимент, — сказал он сухо. Потом отвернулся и двинулся дальше.
Глава двадцать третья
— Так ты все-таки немного говоришь и понимаешь по-русски? — спросил Акбар.
— Очень мало, — ответил Фрост. — Языки мне всегда давались тяжело. Вот если бы это кубинцы напали на Афганистан, то другое дело. По-испански я изъясняюсь довольно сносно.
— Я тоже говорю на этом языке, — кивнул патан. — Но твоя шутка не очень смешная. Нам тут не нужны еще и кубинцы.
— Извини, — усмехнулся Фрост. — Так ты хочешь научить меня нескольким русским фразам?
— Да. Ведь с моей внешностью — даже если сбрить бороду — я никак не похож на советского офицера, в лучшем случае сойду за рядового. Когда мы проникнем на базу под видом того, что привезли пленного Дженкса, ты будешь нашим командиром. Я постараюсь выручить тебя в критический момент, но ты должен уметь хоть несколько слов сказать по-русски. От этого может зависеть наша жизнь.
— Понятно, — улыбнулся Фрост. — Как-нибудь — если мы благополучно выберемся из этой переделки — я расскажу тебе, что случилось с человеком, который однажды пытался научить меня русскому языку. Это была довольно красивая женщина..
Наемник покачал головой, вспоминая свои приключения в России, и закурил сигарету.
— Ну, ладно, — сказал он наконец. — Я готов.
— Хорошо, капитан. Итак, следует принять во внимание несколько ситуаций, которые могут нас ожидать. Например, при въезде на базу у нас обязательно спросят документы. Мохаммед уль-Раик обещал обеспечить нас фальшивыми бумагами, но ведь тебя могут и дополнительно спросить о цели визита. Надо быть готовым.
— Ох, как мне это все не нравится, — вздохнул Фрост и выбросил окурок.
Прошло два дня, и вот Фрост опять сидел в шатре Мохаммеда уль-Раика. Были тут и Дженкс и Акбар.
— Моя разведка, — говорил моджахед, — наконец добыла нужную информацию.
— И что же? — нетерпеливо спросил капитан. Уль-Раик тяжело вздохнул.
— Похоже, дело повернулось так, что я просто обязан буду помочь вам. Мне стало известно, что русские планируют крупномасштабную военную операцию через три дня. Лазерная пушка будет установлена на одном из их старых самолетов, который специально для этой цели оборудовали вращающейся орудийной башней. А сопровождать эту машину будут их самые современные истребители.
Когда русские начнут наземное наступление, самолеты будут действовать в качестве их авангарда. Коммунисты понимают, что наступательные действия в районах, которые находятся под нашим контролем, будут весьма затруднены сильным сопротивлением моджахедов. А лазерная установка сможет разрушить с воздуха основные укрепленные точки наших бойцов и нанести серьезный урон.
Поэтому, помогая вам вырвать это страшное оружие из вражеских рук, я оказываю большую услугу своей стране, чем ожидал. Так что, можете забыть тот список, капитан.
Фрост улыбнулся и покачал головой.
— Почему же? Это полезные вещи и наверняка пригодятся вам. Мое обещание остается в силе.
— Спасибо, — кивнул афганец, — но главное значение сейчас имеет не будущее, а настоящее. Поэтому хочу вас предупредить: если установку удастся похитить, отлично. Но если в этом будут какие-то сомнения, то мои люди — которые будут сопровождать вас — получат приказ: уничтожить лазер, чтобы русские не смогли его использовать для поддержки своего наступления. А если вы попытаетесь им помешать, то — прошу меня простить — вас тоже уничтожат.
Некоторое время Фрост задумчиво молчал.
— Ну, тогда у меня будет встречное предложение, — сказал он наконец. — А что, если мы захватим и установку, и самолет, и сами нанесем удар по советским наземным силам? Это на корню зарубит их наступление. Ведь пушке все равно, в кого стрелять.
— Такая мысль и мне приходила в голову, — ответил афганец. — Но это будет крайне опасное дело. Советские истребители не осмеливаются залетать далеко на территорию Пакистана, но если вы останетесь в небе нашей страны, то наверняка подвергнетесь нападению МИГов. Я думаю, что ваши шансы выжить в таком бою крайне невысоки.
— Не скромничайте, — буркнул капитан, прикуривая сигарету. — Шансов у меня вообще нет. Но я все же рискну.
“Какой я смелый, — с иронией подумал он, — а у самого уже сейчас поджилки дрожат. И зачем я сюда лезу? Тем более, что я и так ужасно боюсь летать самолетом”.
Глава двадцать четвертая
“Ну, по крайней мере, звание соответственное”, — подумал Фрост, облачаясь в мундир капитана советской армии. На гимнастерку он одел кобуру с браунингом, а на другое плечо повесил ремень “Узи”, прикрепив пистолет-пулемет к правому боку кусками клейкой ленты. Магазин он перед этим вытащил и сунул в карман кителя, который одел сверху.
Затем он просунул руки в рукава офицерской шинели, но застегивать ее не стал. Большого зеркала в лагере Мохаммеда уль-Раика не нашлось, но наемник обследовал себя с помощью своего маленького, бритвенного, и остался в общем доволен: ни оружия, ни запасных обойм с магазинами видно не было.
На голову Фрост водрузил офицерскую шапку-ушанку с кокардой; его черная повязка лежала в кармане, а вместо нее капитан надел солнцезащитные очки, которые выменял у одного из адъютантов уль-Раика. Тот, правда, потребовал за очки его любимый нож — “гербер”, но Фрост недолго колебался: в данной ситуации камуфляж был важнее.
Он вышел из палатки и оглянулся. Увидев его, Акбар — уже одетый в форму советского сержанта — лихо приложил руку к шапке и отрывисто произнес по-русски:
— Здравия желаю, товарищ капитан! Фрост наморщил лоб, вспоминая уроки патана, а потом рассмеялся. Проводник последовал его примеру.
— Ну как, Акбар? — спросил наемник. Тот оглядел капитана и кивнул.
— Похоже, очень похоже. Если ты не будешь открывать рот, то у нас есть шанс. К языкам у тебя действительно нет способностей — ты все быстро забываешь.
Фрост закурил сигарету. Для этого он машинально потянулся за своей старенькой “Зиппо”, но вовремя спохватился и взял спички — как принято у русских.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22