— Мама не разрешает, — сказал Артем.
— Ах, ну да! — вздохнул черноволосый. — Ты же у нас еще маленький.
Он варежкой-прихваткой взял сковороду, вытряхнул подгоревшие котлеты с картошкой в мусорное ведро.
— Ну вот, поужинали, можно и на свидание идти, — сказал мужчина, выходя с кухни. — Умойся, ходишь грязный, как черт!
Черноволосый быстро переоделся и закрыл дверь своей комнаты на ключ. Прежде чем выйти из квартиры, он вынул из кармана “Орбит”, разжевал одну подушечку, приклеил ее к косяку рядом с надписью “Дядя Ч. 38 лет” сверху налепил пятидесятидолларовую купюру.
— Это маме, — объяснил он удивленно взирающему на его манипуляции Артему.
Все скамейки, расположенные вокруг фонтана, были плотно забиты людьми. Черноволосый показался со стороны ЦУМа, в людском потоке пересек улицу. Много народу — это и плохо, и хорошо. Хорошо, потому что легко затеряться в толпе, плохо — точно также легко не заметить соглядатая со свинцовым взглядом.
Черноволосый стал прохаживаться взад-вперед, глазея по сторонам. Народ пил пиво и веселился. Краем глаза он еще издали заметил среди людей Евгения Викторовича. Заместитель директора никогда не опаздывал.
Черноволосый намеренно отвернулся, якобы не видя Евгения Викторовича.
— Ну что, прозевал? — Евгений Викторович хлопнул черноволосого по плечу.
— Прозевал, — соврал черноволосый.
— Еще профи называется! — усмехнулся заместитель директора. — Ну что, куда пойдем?
— Туда, — черноволосый махнул рукой в сторону ЦУМа, откуда только что пришел. — Я там уже все прощупал. Ситуация под контролем. Ресторан называется “Елки-палки”.
Евгений Викторович рассмеялся. — Именно то название, которое нам нужно. Потому что иначе нашу с тобой работу не назовешь.
— Надеюсь, слушать нас не будут.
Черноволосый с Евгением Викторовичем пересекли улицу, обогнули ЦУМ и галерею магазинчиков. Вошли в ресторан.
Девушка в русском сарафане поздоровалась с ними.
— Вы будете вдвоем?
— Да. Нам, пожалуйста, где-нибудь в уголке, чтобы никто не мешал.
Девушка провела гостей во второй зал, посадила в закуток рядом с печью, отгороженной от остального пространства ресторана деревянной перегородкой.
Черноволосый оглянулся по сторонам. За соседним столиком сидела парочка влюбленных. Они настолько были увлечены сами собой, что ничего вокруг не замечали.
Евгений Викторович выложил на стол сигареты и зажигалку. Пододвинул все это к черноволосому. Тот отрицательно помотал головой.
— Извини, забыл.
Он, действительно, забыл. Давно они не виделись.
Познакомился Евгений Викторович с черноволосым случайно, во время “стрелки” у Моргуна. “Стрелка” была в закрытом для посетителей частном клубе. Их тогда было трое: “папа”, Евгений Викторович и черноволосый. Моргун пригласил его специально для того, чтобы “заказать” одного очень влиятельного человека из банкиров, который хапнул лишнего на большой афере и теперь не хотел “делиться”. Вообще-то все “заказы” Моргун делал с глазу на глаз, но тут уж так получилось — не выгонять же пьяного Евгения Викторовича из-за стола! На самом деле, был он вовсе не пьян, а просто притворялся пьяным, потому что прекрасно понимал, что потом, при случае, можно всегда отпереться: “Ничего не знаю, ничего не помню, ничего никому не скажу — был нетрезв”. Потом получилось так, что они вместе оказались в туалетной комнате. Евгений Викторович заметил, как тщательно черноволосый моет руки.
— Извини, парень, ты не возьмешься за один выгодный заказ? — спросил Евгений Викторович, глядя в зеркало на макушку киллера. Черноволосый поднял голову.
— Нет, я работаю только со своими, а вас совсем не знаю, — помотал он головой.
— Это будут очень хорошие деньги, — сказал Евгений Викторович.
— Деньги — это дело десятое. Они меня интересуют постольку-поскольку. Просто средство к существованию.
— Дело в том, что мы с Моргуном большие друзья. Я мог бы попросить его… Но дело несколько щекотливое, конфиденциальное, интимное. Я бы даже сказал — нежное, как хорошая туалетная бумага.
— Неплохое сравнение, — улыбнулся черноволосый.
— Поэтому нашему боссу лучше бы ничего не знать. Между нами, девочками, так сказать.
— Я пока что еще не девочка. И вряд ли ей стану в ближайшие лет сорок, — пошутил киллер.
— Хорошо, — кивнул Евгений Викторович. — А убрать надо мальчика.
— Я же сказал — вряд ли, — черноволосый высушил руки под феном, направился к выходу.
— Дело в том, что я тут придумал кое-что интересное и очень необычное, И вопрос даже не в деньгах… — киллер обернулся и Евгений Викторович ему подмигнул.
Появился официант.
— Вы уже что-нибудь выбрали? — спросил он, согнувшись перед столом с блокнотиком в руке.
— Да, нам семужку, свинину, две “телеги”, — стал заказывать Евгений Викторович.
Когда официант с блокнотиком исчез, заместитель директора вынул из кармана пиджака сложенную вчетверо бумагу, положил ее на стол перед черноволосым.
— Что это? — поинтересовался киллер.
— Это наш супермаркет. Схема. Сейчас “гарсон” нас оставит в покое, и я расскажу поподробней.
— Вся беда в том, что после случившегося наш любимый мальчик вряд ли останется без охраны, да и на предметы, его окружающие, будет смотреть очень пристально, — сказал черноволосый, засовывая зубочистку в хвост чучела петуха, восседающего на деревянной стойке. — Поэтому нежный вариант больше не проканает, остается традиционный. Единственное, что меня действительно радует — любая охрана — даже состоящая из двухсот человек с пристреленными автоматами и оптикой, не может обеспечить стопроцентной гарантии безопасности никому, даже президенту. Максимум девяносто процентов. Десять процентов наши. А, может, даже и больше.
— Ну что же, на них и поставим, — кивнул Евгений Викторович.
Появился официант, принес заказ. Пока заместитель директора отлучался к “шведскому столу” за закусками, черноволосый развернул бумажку, принялся ее изучать.
Евгений Викторович поставил тарелку на стол.
— Смотри, охрана будет “вести” его от порога квартиры до порога работы. Так? так. Бронированная у него машина или нет, я не знаю. Сейчас за хорошие деньги любую “тачку” можно одеть в броню. На улице есть два варианта: около подъезда собственного дома, при выходе из машины где-нибудь в городе. Но они проблематичны. Ты сам можешь обследовать близлежащие дома. Во-первых, у него во дворе охрана на каждом шаг. Консьержи, дворники, дети. По соседству нет никаких высоток, поэтому всякие крыши отпадают.
— По городу мне его тоже будет трудно поймать. Понадобится куча времени, чтобы отследить его постоянные маршруты. Да и машину мою могут засечь.
— Вот поэтому и остается… — Евгений Викторович ткнул пальцем в бумажку. — Только со двора не суйся. Заблудишься во чреве, как Иона. Там у нас склады и подсобки, цех упаковки, холодильники, — палец заместителя директора скользил по схеме. — Коллектив у нас хоть и большой, но все друг друга хорошо знают, чужака тут же заметят и, естественно, поинтересуются, что он тут делает. Поэтому выход один — войти в супермаркет вместе с остальными покупателями, затеряться в толпе.
— Просто смешно, — ухмыльнулся черноволосый. — Ты мне все объясняешь, будто первоклашке. Не бойся, я свое дело крепко знаю.
— Да нет, не очень-то, — покачал головой Евгений Викторович. — Прокол совершенно глупый и какой-то нелепый.
— Маленькая доза, хорош врач. Вообще-то это не мое было предложение. Ты, наверное, шпионских книжек начитался.
— Я их вообще не читаю, — улыбнулся Евгений Викторович, снова подзывая официанта. — Мне, пожалуйста, пива маленькую кружечку похолоднее.
— Сейчас сделаем, — кивнул официант.
— А здесь что? — скользнул пальцем по схеме черноволосый. — Мелковато нарисовано.
— Здесь? — Евгений Викторович повернул к себе бумажку. — Здесь галерея с различными отделами. Есть отдел с радиоаппаратурой, косметика, парфюмерия, меха, одежда, обувь, игрушки, — хозяйственные товары, ковры, светильники, — перечислял он, тыкая пальцем то в один, то в другой квадратик. — Джентльменский набор.
— Значит, торговый зал первого этажа открыт взорам тех, кто ходит по галерее по твоим отделам? — спросил черноволосый.
— Получается так, — кивнул Евгений Викторович.
— А перегородки второго этажа непрозрачные? Перила какие?
— Перила высокие, чтобы дети, не дай бог, вниз не навернулись. Перегородки непрозрачные, с разной рекламой, которую отовсюду видно.
— Вот это уже получше, — кивнул киллер.
— Ты с ума сошел! Чем же это лучше? А если кому вздумается посмотреть наверх, на те же рекламные щиты на галерее?
— Долго он у вас висят?
— Не знаю точно, — пожал плечами Евгений Викторович. — Года два наверное. Наши поставщики, клиенты, автосалон с нами договор заключил.
— Во-первых, большинство покупателей на них давным-давно не смотрит. Поначалу смотрели, а теперь нет — привыкли. Закон психологии. Они воспринимают их лишь как раздражающее глаз пятно. А во-вторых, даже если кто посмотрит наверх, тот ничего не увидит, потому что видеть будет нечего — все дело должно занять не более нескольких секунд. Подготовка долгая, а само исполнение… — черноволосый махнул рукой, мол, даже говорить об этом с дилетантом не стоит.
Черноволосый открыл входную дверь. Из комнаты вышла бледная женщина с одутловатым, испитым лицом — мама Артема. Ее короткие нечесаные волосы стояли на голове торчком. На худом теле, как на вешалке, висел грязный халат неопределенного цвета.
— Здрасьте, — кивнула она черноволосому.
— Наташа, вы мои деньги за комнату взяли? — спросил он, показывая пальцем на дверной косяк.
— Вы бы их еще на потолок прилепили, на побелку, — насмешливо сказала женщина. — Отвалилась ваша бумажка, а может и Артем сам до косяка добрался, — женщина полезла в карман халата и вынула мелкие клочки пятидесятидолларовой купюры. Сначала американского президента изрисовал, а потом…
— Печально, — вздохнул черноволосый. — Мальчишка совсем распустился.
— Совсем, — согласилась женщина. — Плохая я, видимо, мать. И заводить не стоило, так ведь дети, они сами заводятся. Дурное дело — не хитрое.
— Это точно, — согласился черноволосый. — Спит?
— Спит, — кивнула женщина.
Черноволосый полез в карман в кошелек, вынул еще одну пятидесятидолларовую купюру, протянул хозяйке. — Теперь мне ваша комната в два раза дороже встала.
— Ну, а что я могу поделать? — пожала плечами женщина. — Вам, видимо, по жизни не везет.
— Иногда везет, иногда нет, — отозвался мужчина, открывая свою комнату. — Обычно, все-таки везет.
Он, по привычке, подошел к окну, глянул на опустевшую к вечеру улицу. Запер дверь, снял ботинки, напялил на ноги стоптанные домашние тапочки. Не включая света подошел к кровати, приподнял один край и рывком сдвинул в сторону. Начал разбирать старые паркетины со следами ножек. Сунул руку в образовавшуюся дыру, вынул оттуда небольшую сумку. С треском разъехалась “молния”. Черноволосый извлек из сумки винтовку, любовно погладил холодный ствол.
Раздался стук в дверь.
— Сейчас, минутку! — черноволосый спрятал винтовку сумку, сумку сунул в платяной шкаф, быстро выложил паркетины, рывком вернул кровать на место. Подойдя к двери, щелкнул выключателем. Сощурился от яркого света.
На пороге стояла Наташа.
— Вы со мной выпить немного не хотите? — спросила она.
— Да что вы, я не пью! — категорично сказал мужчина.
— Я знаю, — печально вздохнула женщина. — Ну, хоть посидите за компанию. А то что же я, как алкоголичка последняя одна буду пить!
“Можно подумать, что это не так,”— мелькнуло в голове у киллера. Вслух он сказал: Хорошо, только не очень долго. Мне завтра на работу рано вставать.
В комнату незаметно проскользнула персидская кошка, шмыгнула под шкаф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44