Но, дойдя до отравления Левы, он прервал себя сам и обратился к Ларисе:
— Здесь в наши рассуждения, очевидно, вкралась ошибка. По нашей версии, Лев каким-то образом дал вам понять, что добрался до Бориса и вы от отчаяния подбросили ему яд. Но теперь понятно, что о трагедии вы узнали только благодаря нашему «тактичному» вмешательству. — Здесь Марк свирепо покосился на Прошку. — Может быть, мы не правы и в остальном?
Лариса подняла глаза и покачала головой.
— Нет, по сути, правы. Правда, яд в стакан мужа я не бросала, но отравился он по моей вине. Когда вы сменили нас здесь, в сторожке, мы вернулись к себе, я прилегла отдохнуть и незаметно для себя уснула. Потом Лев меня растолкал и сказал, что спать днем вредно, я, мол, не засну ночью. Вопреки обыкновению, он вдруг затеял со мной разговор. Вернее, ни с того ни с сего начал ко мне придираться. — Лариса нервно сглотнула. — Я защищалась, но Лев злился все больше и в конце концов довел меня до слез. Когда я расплакалась, он внезапно смягчился, сказал, что у него сдают нервы, и предложил выпить, чтобы снять напряжение. Я боялась снова разозлить его и согласилась. Он пошел к бару, мимоходом глянул на меня и сказал: «Сходи-ка умойся. Вся краска по щекам размазалась». Я ушла в ванную, но на полпути вспомнила, что оставила в гостиной косметичку, обернулась и увидела, как закрывается дверь между гостиной и спальней. Она закрывалась очень медленно, а потом бесшумно повернулась ручка. Мне стало страшно. Понимаете, я все время ждала, что муж попытается меня убить. Я не верила, что нам удалось убедить его в смерти Бориса. Меня очень тревожило Левино исчезновение тем утром… Чутье могло привести его к нашей машине как раз, когда мы с Борей прощались… Короче говоря, я решила на всякий случай поменять стаканы местами. Мне повезло. Лев поставил их на вертящийся столик один против другого. Вернувшись из ванной и якобы радуясь нашему примирению, я обняла его, начала что-то лепетать, а сама незаметно поворачивала крышку столика, пока она не повернула на половину оборота. Потом Лев высвободился, подал мне стакан и взял свой. Я ужасно боялась, что он сразу все поймет: ведь мне он налил коньяк, а себе виски… Но он, не отрываясь, смотрел на меня. Когда я поднесла стакан к губам, он отхлебнул из своего и… — Лариса уткнулась лицом в ладони. — Это было ужасно!
Наталья встала, подошла к ней и погладила рыжую голову. Лариса разрыдалась.
— Лев… он… он…
— Не нужно, моя хорошая, — ласково пробормотала Наталья. — Не терзайте себя… Вы ни в чем не виноваты.
— Конечно, — поддержал ее Генрих. — По существу, Лев убил себя сам. И смерть, я уверен, была для него лучшим выходом. Вы ведь говорили, что его жизнь напоминала ад. А отравив вас, он неизбежно привлек бы к себе внимание милиции. Возможно, они доказали бы его вину, а то и выяснили бы, кто он на самом деле…
— Да, — подхватил Прошка. — Как, интересно, Лев рассчитывал выпутаться? Милиция в два счета выяснила бы, что он нанимал детектива для слежки за своей женой и Борисом. Жена убита, Борис тоже… Как бы он вышел сухим из воды?
— Если бы надежно спрятал тело Бориса, никто не узнал бы о втором убийстве, — напомнил Леша.
— Ну хорошо, а Лариса? Думаешь, он и ее собирался надежно спрятать?
Марк незаметно ткнул Прошку локтем в бок, призывая прекратить обсуждение этой деликатной темы, но Лариса продолжила ее сама. Она отняла руки от лица, выпрямилась и тихо произнесла:
— Думаю, Лев надеялся выдать мою смерть за самоубийство. Когда он упал, я… я опустилась рядом на колени, чтобы вытащить у него из кармана капсулы с ядом, и наткнулась на магнитофонную кассету и листок бумаги… Видите ли, у меня есть дурацкая привычка: иногда я как бы мысленно выключаюсь и, если в такую минуту у меня в руке ручка или карандаш, начинаю бессознательно рисовать или писать. Как-то раз, дней десять назад, я задумалась, а когда опомнилась, увидела, что сижу перед тетрадным листом, на котором несколько раз написано: «Я больше не могу». Я выбросила бумагу в мусорное ведро и забыла о ней. А Лев, наверное, увидел ее, отрезал верхнюю часть листа, чтобы осталась одна надпись, и сохранил. Он, видно, уже тогда знал, что она ему пригодится.
— А что было на кассете? — спросил Прошка.
Лариса покраснела и опустила голову. За нее ответила Наталья:
— Часть разговора, записанного с подслушивающего устройства. Вы правильно догадались: услышав о затопленном подвале, Боря испугался Гошиной истерики и, желая обезопасить себя и Ларису, задумал организовать свою фиктивную смерть. Он отвел нас наверх, спустился в бар и подробно расспросил Павла Сергеевича, потом позвонил мне и попросил на минутку заглянуть к нему в номер. Из-за недостатка времени он не стал ничего объяснять, сказал только, что у него серьезные неприятности и нужна моя помощь. Обещал рассказать все позже, когда все лягут спать. А я должна была упросить Гошу отослать телохранителя и бросить за ужином по две таблетки снотворного в бокалы Гоши и Льва, если представится возможность проделать это незаметно. Первое поручение я выполнила, а со вторым возникли сложности. Гоша забрал свой бокал в бильярдную, а когда я достала таблетки, чтобы подбросить снотворное Льву, Варвара застигла меня на месте преступления. Правда, я все же довела дело до конца, а о Гоше позаботился Боря. Ночью мы с Ларисой прокрались в Борин номер. Относительно Володи я не беспокоилась — выпив, он спит мертвым сном. Лариса же полагала, что ее муж проглотил снотворное, которое я подмешала в виски. Боря с Ларисой рассказали мне свою историю, потом брат объяснил, чем грозит им открытие Павла Сергеевича, и изложил свой план. По его мнению, это был единственный выход. Гоша после Бориной «смерти» не стал бы ничего рассказывать Леве, даже если бы и узнал о катастрофе. Леву смерть предполагаемого соперника должна была успокоить, и Ларисе какое-то время ничего не грозило бы. Сам Боря получал возможность тайно подготовить побег Ларисы и ее матери. Он рассчитывал выйти на шоссе подальше от кемпинга, добраться до трассы и на попутке вернуться в Москву, а там снять квартиру и вплотную заняться выездными документами. Мне он собирался прислать доверенность на всю собственность — естественно, он подкупил бы нотариуса, чтобы на бумаге стояла нужная дата. Благодаря ей я получила бы возможность расплатиться с Володиными долгами. Словом, Боря учел все, кроме пресловутого Левиного чутья… Мы составили план действий, а потом я ушла — мне предстояло проникнуть в номер Гоши и похитить телефон. А Боря остался с Ларисой. Вот кусок их разговора и записан на кассете.
— Это трудно назвать разговором, — призналась Лариса, пылая. — Когда я наткнулась на кассету, мне, как вы понимаете, было не до нее… А потом кто-нибудь все время находился со мной рядом. Только после звонка Варвары, попросившей принести в сторожку молока, мы с Наташей смогли уединиться, и я рассказала ей о Леве и о кассете. Мы забежали ко мне в номер, включили магнитофон, и… я пожалела, что Наташа рядом. Запись не оставляет сомнений в том, какие отношения связывали меня с Борей. Полагаю, Лев собирался отдать ее следователю, если бы у того возник вопрос о причине моего самоубийства. Боря умер, а я не вынесла горя и приняла яд.
— М-м, — промычал Прошка. — Но осталась бы другая загадка. Смерть Бориса наверняка показалась бы следователю подозрительной, а с ней вся его история.
— Если бы тело не нашли, никто никогда не доказал бы, что смерть была насильственной, — ответил ему Леша.
— Но Наталья знала, что ее брат жив. Она не поверила бы в самоубийство Ларисы!
Все посмотрели на Наталью.
— Может быть, мне тоже предстояло «покончить с собой», — тихо сказала она. — Или погибнуть от несчастного случая. Теперь мы этого никогда не узнаем…
В комнате воцарилось тяжелое молчание. За посветлевшими окнами шумел, набирая силу, дождь. Небо, затянутое тучами до самого горизонта, давило на озеро, словно бетонная плита. В угрюмом свете ненастного утра яркая зелень травы потускнела и больше не радовала глаз. Какая-то пичуга несмело чирикнула из-под крыши и испуганно смолкла, как будто боялась накликать беду.
— Да, — заговорил Генрих, запоздало соглашаясь с Натальей. — Остались белые пятна, которые нам не заполнить. Например, неизвестно, почему Борис вернулся в отель. Усомнился в мудрости своего плана, хотел предупредить о чем-то вас с Ларисой или просто заблудился? Как вышло, что он попался Льву на глаза? Почему не зашел в отель и не спрятался там?
— Из-за Вальдемара, — мрачно обронила я.
— Из-за Володи? — Наталья нахмурилась. — Но почему?
— Ваш муж всю ночь просидел в баре с включенным светом. Из-за опущенной шторы Борис не мог видеть, что там происходит, и побоялся войти в отель — ведь случайная встреча с любым обитателем, кроме вас и Ларисы, неминуемо сводила на нет все ваши усилия и, более того, усугубляла опасность. Он ждал, а свет все не гаснул. Борис, должно быть, промок до нитки, замерз и, чтобы окончательно не закоченеть, попробовал осторожно пройтись вокруг отеля. Тогда-то его и услышал Павел Сергеевич. А вот каким образом его выследил Лева, не знаю.
— Я знаю, — плача, сказала Лариса. — Когда Льва мучила бессонница, он обычно ненадолго выходил на воздух. В ту ночь я приняла снотворное, а муж, конечно, заснуть не смог. Он думал, что Боря добрался до Москвы и, может быть, уже сообщил кому следует, кто такой на самом деле Лев Ломов. Ведь Лева не знал, как много я рассказала Боре… Он вышел на улицу и… — Рыдания оборвали ее фразу.
Наталья обняла Ларису и что-то зашептала ей на ухо. Я, полагая, что разговор окончен, встала, взяла свою скамеечку под мышку и открыла дверь.
— Подождите, Варвара, — окликнула меня Наталья. — Нам необходимо решить, что делать дальше.
— По-моему, это решать вам и Ларисе. Но, на мой взгляд, было бы разумнее рассказать следователю всю правду. Если нас поймают на противоречиях или неточностях, потом, наверное, не поверят уже ничему. А правда никому из нас ничем плохим не грозит. Ларису даже формально нельзя обвинить в убийстве мужа, поскольку, поворачивая столешницу, она не знала наверняка, есть ли в ее бокале яд.
— Если Лариса расскажет правду, у нее отнимут все деньги мужа, а возможно, и обвинят в соучастии, — медленно и веско произнесла Наталья.
Я поставила скамеечку на место и плюхнулась на отсиженный зад.
— Не нужны мне эти деньги! — воскликнула Лариса, отрывая заплаканное лицо от Натальиного платья.
— Нужны, — спокойно возразила ей Наталья. — У вас на руках мать-инвалид. А работы нет. Кроме того, если все тут из-за оползня рухнет, Павел Сергеевич останется без жилья. Боря никогда бы этого не допустил.
Павел Сергеевич вздохнул. Лариса притихла.
— Я, безусловно, сама помогла бы вам и Павлу Сергеевичу, — продолжала Наталья. — Но боюсь, Борино наследство уйдет на покрытие долгов моего мужа. — Она бросила предостерегающий взгляд на Георгия, который при последних словах вскинул голову. — Я знаю, Гоша, что вышла замуж неудачно, но давай не будем это сейчас обсуждать.
— Я хотел сказать, что тоже кое-что теряю, если отель погибнет, — брюзгливо произнес Замухрышка.
Наталья усмехнулась — горько и неприязненно, но Лариса предупредила ее реплику:
— Я уверена: Боря непременно вернул бы вам потерянное, Георгий. И если мне оставят деньги мужа, я позабочусь, чтобы вы не потерпели убытков. А остаток… отдам на какое-нибудь хорошее дело.
Наталья обвела всех присутствующих строгим взглядом.
— Итак, нельзя допустить, чтобы правда открылась. Предлагаю держаться такой версии: Лев был очень ревнив. Любой из его знакомых, несомненно, это подтвердит. Как вы верно заметили, милиция без труда выяснит, что он нанимал детектива для слежки за женой и Борисом. Кроме того, у нас есть эта кассета… (Лариса вспыхнула) …и мы нашли подслушивающее устройство, встроенное в телефонный аппарат в Борином номере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Здесь в наши рассуждения, очевидно, вкралась ошибка. По нашей версии, Лев каким-то образом дал вам понять, что добрался до Бориса и вы от отчаяния подбросили ему яд. Но теперь понятно, что о трагедии вы узнали только благодаря нашему «тактичному» вмешательству. — Здесь Марк свирепо покосился на Прошку. — Может быть, мы не правы и в остальном?
Лариса подняла глаза и покачала головой.
— Нет, по сути, правы. Правда, яд в стакан мужа я не бросала, но отравился он по моей вине. Когда вы сменили нас здесь, в сторожке, мы вернулись к себе, я прилегла отдохнуть и незаметно для себя уснула. Потом Лев меня растолкал и сказал, что спать днем вредно, я, мол, не засну ночью. Вопреки обыкновению, он вдруг затеял со мной разговор. Вернее, ни с того ни с сего начал ко мне придираться. — Лариса нервно сглотнула. — Я защищалась, но Лев злился все больше и в конце концов довел меня до слез. Когда я расплакалась, он внезапно смягчился, сказал, что у него сдают нервы, и предложил выпить, чтобы снять напряжение. Я боялась снова разозлить его и согласилась. Он пошел к бару, мимоходом глянул на меня и сказал: «Сходи-ка умойся. Вся краска по щекам размазалась». Я ушла в ванную, но на полпути вспомнила, что оставила в гостиной косметичку, обернулась и увидела, как закрывается дверь между гостиной и спальней. Она закрывалась очень медленно, а потом бесшумно повернулась ручка. Мне стало страшно. Понимаете, я все время ждала, что муж попытается меня убить. Я не верила, что нам удалось убедить его в смерти Бориса. Меня очень тревожило Левино исчезновение тем утром… Чутье могло привести его к нашей машине как раз, когда мы с Борей прощались… Короче говоря, я решила на всякий случай поменять стаканы местами. Мне повезло. Лев поставил их на вертящийся столик один против другого. Вернувшись из ванной и якобы радуясь нашему примирению, я обняла его, начала что-то лепетать, а сама незаметно поворачивала крышку столика, пока она не повернула на половину оборота. Потом Лев высвободился, подал мне стакан и взял свой. Я ужасно боялась, что он сразу все поймет: ведь мне он налил коньяк, а себе виски… Но он, не отрываясь, смотрел на меня. Когда я поднесла стакан к губам, он отхлебнул из своего и… — Лариса уткнулась лицом в ладони. — Это было ужасно!
Наталья встала, подошла к ней и погладила рыжую голову. Лариса разрыдалась.
— Лев… он… он…
— Не нужно, моя хорошая, — ласково пробормотала Наталья. — Не терзайте себя… Вы ни в чем не виноваты.
— Конечно, — поддержал ее Генрих. — По существу, Лев убил себя сам. И смерть, я уверен, была для него лучшим выходом. Вы ведь говорили, что его жизнь напоминала ад. А отравив вас, он неизбежно привлек бы к себе внимание милиции. Возможно, они доказали бы его вину, а то и выяснили бы, кто он на самом деле…
— Да, — подхватил Прошка. — Как, интересно, Лев рассчитывал выпутаться? Милиция в два счета выяснила бы, что он нанимал детектива для слежки за своей женой и Борисом. Жена убита, Борис тоже… Как бы он вышел сухим из воды?
— Если бы надежно спрятал тело Бориса, никто не узнал бы о втором убийстве, — напомнил Леша.
— Ну хорошо, а Лариса? Думаешь, он и ее собирался надежно спрятать?
Марк незаметно ткнул Прошку локтем в бок, призывая прекратить обсуждение этой деликатной темы, но Лариса продолжила ее сама. Она отняла руки от лица, выпрямилась и тихо произнесла:
— Думаю, Лев надеялся выдать мою смерть за самоубийство. Когда он упал, я… я опустилась рядом на колени, чтобы вытащить у него из кармана капсулы с ядом, и наткнулась на магнитофонную кассету и листок бумаги… Видите ли, у меня есть дурацкая привычка: иногда я как бы мысленно выключаюсь и, если в такую минуту у меня в руке ручка или карандаш, начинаю бессознательно рисовать или писать. Как-то раз, дней десять назад, я задумалась, а когда опомнилась, увидела, что сижу перед тетрадным листом, на котором несколько раз написано: «Я больше не могу». Я выбросила бумагу в мусорное ведро и забыла о ней. А Лев, наверное, увидел ее, отрезал верхнюю часть листа, чтобы осталась одна надпись, и сохранил. Он, видно, уже тогда знал, что она ему пригодится.
— А что было на кассете? — спросил Прошка.
Лариса покраснела и опустила голову. За нее ответила Наталья:
— Часть разговора, записанного с подслушивающего устройства. Вы правильно догадались: услышав о затопленном подвале, Боря испугался Гошиной истерики и, желая обезопасить себя и Ларису, задумал организовать свою фиктивную смерть. Он отвел нас наверх, спустился в бар и подробно расспросил Павла Сергеевича, потом позвонил мне и попросил на минутку заглянуть к нему в номер. Из-за недостатка времени он не стал ничего объяснять, сказал только, что у него серьезные неприятности и нужна моя помощь. Обещал рассказать все позже, когда все лягут спать. А я должна была упросить Гошу отослать телохранителя и бросить за ужином по две таблетки снотворного в бокалы Гоши и Льва, если представится возможность проделать это незаметно. Первое поручение я выполнила, а со вторым возникли сложности. Гоша забрал свой бокал в бильярдную, а когда я достала таблетки, чтобы подбросить снотворное Льву, Варвара застигла меня на месте преступления. Правда, я все же довела дело до конца, а о Гоше позаботился Боря. Ночью мы с Ларисой прокрались в Борин номер. Относительно Володи я не беспокоилась — выпив, он спит мертвым сном. Лариса же полагала, что ее муж проглотил снотворное, которое я подмешала в виски. Боря с Ларисой рассказали мне свою историю, потом брат объяснил, чем грозит им открытие Павла Сергеевича, и изложил свой план. По его мнению, это был единственный выход. Гоша после Бориной «смерти» не стал бы ничего рассказывать Леве, даже если бы и узнал о катастрофе. Леву смерть предполагаемого соперника должна была успокоить, и Ларисе какое-то время ничего не грозило бы. Сам Боря получал возможность тайно подготовить побег Ларисы и ее матери. Он рассчитывал выйти на шоссе подальше от кемпинга, добраться до трассы и на попутке вернуться в Москву, а там снять квартиру и вплотную заняться выездными документами. Мне он собирался прислать доверенность на всю собственность — естественно, он подкупил бы нотариуса, чтобы на бумаге стояла нужная дата. Благодаря ей я получила бы возможность расплатиться с Володиными долгами. Словом, Боря учел все, кроме пресловутого Левиного чутья… Мы составили план действий, а потом я ушла — мне предстояло проникнуть в номер Гоши и похитить телефон. А Боря остался с Ларисой. Вот кусок их разговора и записан на кассете.
— Это трудно назвать разговором, — призналась Лариса, пылая. — Когда я наткнулась на кассету, мне, как вы понимаете, было не до нее… А потом кто-нибудь все время находился со мной рядом. Только после звонка Варвары, попросившей принести в сторожку молока, мы с Наташей смогли уединиться, и я рассказала ей о Леве и о кассете. Мы забежали ко мне в номер, включили магнитофон, и… я пожалела, что Наташа рядом. Запись не оставляет сомнений в том, какие отношения связывали меня с Борей. Полагаю, Лев собирался отдать ее следователю, если бы у того возник вопрос о причине моего самоубийства. Боря умер, а я не вынесла горя и приняла яд.
— М-м, — промычал Прошка. — Но осталась бы другая загадка. Смерть Бориса наверняка показалась бы следователю подозрительной, а с ней вся его история.
— Если бы тело не нашли, никто никогда не доказал бы, что смерть была насильственной, — ответил ему Леша.
— Но Наталья знала, что ее брат жив. Она не поверила бы в самоубийство Ларисы!
Все посмотрели на Наталью.
— Может быть, мне тоже предстояло «покончить с собой», — тихо сказала она. — Или погибнуть от несчастного случая. Теперь мы этого никогда не узнаем…
В комнате воцарилось тяжелое молчание. За посветлевшими окнами шумел, набирая силу, дождь. Небо, затянутое тучами до самого горизонта, давило на озеро, словно бетонная плита. В угрюмом свете ненастного утра яркая зелень травы потускнела и больше не радовала глаз. Какая-то пичуга несмело чирикнула из-под крыши и испуганно смолкла, как будто боялась накликать беду.
— Да, — заговорил Генрих, запоздало соглашаясь с Натальей. — Остались белые пятна, которые нам не заполнить. Например, неизвестно, почему Борис вернулся в отель. Усомнился в мудрости своего плана, хотел предупредить о чем-то вас с Ларисой или просто заблудился? Как вышло, что он попался Льву на глаза? Почему не зашел в отель и не спрятался там?
— Из-за Вальдемара, — мрачно обронила я.
— Из-за Володи? — Наталья нахмурилась. — Но почему?
— Ваш муж всю ночь просидел в баре с включенным светом. Из-за опущенной шторы Борис не мог видеть, что там происходит, и побоялся войти в отель — ведь случайная встреча с любым обитателем, кроме вас и Ларисы, неминуемо сводила на нет все ваши усилия и, более того, усугубляла опасность. Он ждал, а свет все не гаснул. Борис, должно быть, промок до нитки, замерз и, чтобы окончательно не закоченеть, попробовал осторожно пройтись вокруг отеля. Тогда-то его и услышал Павел Сергеевич. А вот каким образом его выследил Лева, не знаю.
— Я знаю, — плача, сказала Лариса. — Когда Льва мучила бессонница, он обычно ненадолго выходил на воздух. В ту ночь я приняла снотворное, а муж, конечно, заснуть не смог. Он думал, что Боря добрался до Москвы и, может быть, уже сообщил кому следует, кто такой на самом деле Лев Ломов. Ведь Лева не знал, как много я рассказала Боре… Он вышел на улицу и… — Рыдания оборвали ее фразу.
Наталья обняла Ларису и что-то зашептала ей на ухо. Я, полагая, что разговор окончен, встала, взяла свою скамеечку под мышку и открыла дверь.
— Подождите, Варвара, — окликнула меня Наталья. — Нам необходимо решить, что делать дальше.
— По-моему, это решать вам и Ларисе. Но, на мой взгляд, было бы разумнее рассказать следователю всю правду. Если нас поймают на противоречиях или неточностях, потом, наверное, не поверят уже ничему. А правда никому из нас ничем плохим не грозит. Ларису даже формально нельзя обвинить в убийстве мужа, поскольку, поворачивая столешницу, она не знала наверняка, есть ли в ее бокале яд.
— Если Лариса расскажет правду, у нее отнимут все деньги мужа, а возможно, и обвинят в соучастии, — медленно и веско произнесла Наталья.
Я поставила скамеечку на место и плюхнулась на отсиженный зад.
— Не нужны мне эти деньги! — воскликнула Лариса, отрывая заплаканное лицо от Натальиного платья.
— Нужны, — спокойно возразила ей Наталья. — У вас на руках мать-инвалид. А работы нет. Кроме того, если все тут из-за оползня рухнет, Павел Сергеевич останется без жилья. Боря никогда бы этого не допустил.
Павел Сергеевич вздохнул. Лариса притихла.
— Я, безусловно, сама помогла бы вам и Павлу Сергеевичу, — продолжала Наталья. — Но боюсь, Борино наследство уйдет на покрытие долгов моего мужа. — Она бросила предостерегающий взгляд на Георгия, который при последних словах вскинул голову. — Я знаю, Гоша, что вышла замуж неудачно, но давай не будем это сейчас обсуждать.
— Я хотел сказать, что тоже кое-что теряю, если отель погибнет, — брюзгливо произнес Замухрышка.
Наталья усмехнулась — горько и неприязненно, но Лариса предупредила ее реплику:
— Я уверена: Боря непременно вернул бы вам потерянное, Георгий. И если мне оставят деньги мужа, я позабочусь, чтобы вы не потерпели убытков. А остаток… отдам на какое-нибудь хорошее дело.
Наталья обвела всех присутствующих строгим взглядом.
— Итак, нельзя допустить, чтобы правда открылась. Предлагаю держаться такой версии: Лев был очень ревнив. Любой из его знакомых, несомненно, это подтвердит. Как вы верно заметили, милиция без труда выяснит, что он нанимал детектива для слежки за женой и Борисом. Кроме того, у нас есть эта кассета… (Лариса вспыхнула) …и мы нашли подслушивающее устройство, встроенное в телефонный аппарат в Борином номере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41